Алёнка… Алёнка… Аленький цветочек — так называет Алёнку папа.
   Алёнка вовсе даже не цветочек, а девочка. И папа это знает. И Алёнка знает. И ещё Алёнка знает, что папа её так зовёт, когда собирается о чём-то попросить. Попросить о том, чего ей делать не хочется. Например, ложиться спать.
   Но ведь сейчас ещё совсем светло. Ещё день. Как папа этого не видит?
   На всякий случай Алёнка сказала:
   — Я не буду спать, — и посмотрела на маму.
   А мама сидела и писала письмо.
   — Не угадала, дочка, — засмеялся папа. — Спать ещё рано. Просто я хочу поговорить с тобой. Иди ко мне.
   Папа усадил Алёнку к себе на колени. Алёна сидела и ждала: чего же всё-таки хочет от неё папа? А он развернул перед ней большую плотную бумагу.
   — Видишь, Алёнка, какие прямые улицы, какие большие дома?
   — Нет, — покачала головой Алёнка, — не вижу. Ты здесь что-то нарисовал, а что — я не пойму.
   — Это город, который мы с мамой будем строить далеко в Сибири.
   — А я с вами поеду? — спросила Алёнка.
   — Летом ты будешь жить у бабушки Даши в деревне, а осенью…
   — И вы уедете без меня?
   — Да. Но зато осенью…
   Алёнка не дослушала, сползла с папиных колен.
   — Я пойду, — сказала она.
   — И не хочешь послушать про город?
   — Нет!
   — Алёнка… Алёнка… Аленький цветочек, не капризничай!
   — Нет! Нет! Нет! Я не Алёнка, я сердитая девочка Катя. И от вас ухожу.
   — Что ж делать, уходи, — вздохнула мама.
   — Уходи, пожалуйста, — сказал папа. — Мы не знакомы с сердитой девочкой Катей.
   Алёна повернулась и пошла в кухню. И самое обидное — никто её не окликнул, никто не стал уговаривать.

   Долго Алёна пробыла в кухне. Потом вернулась в комнату. А папа с мамой её не замечают, будто нету у них дочки Алёны. Алёна походила-походила, взяла папин город, посмотрела. Потом села к окошку и стала думать, как же ей теперь быть.
   И вот что Алёна придумала: она никогда не капризничает, а просто у неё в руке просыпается голубая бабочка. Голубая бабочка быстро-быстро машет крылышками. И воздух начинает гудеть, стёкла в окнах звенеть, а папе с мамой кажется, будто Алёнка говорит: «Нет! Нет! Нет!»
   Алёнка подошла к папе и тихонько рассказала про голубую бабочку.
   — Она у меня давно живёт, — сказала Алёнка.
   — Где ж теперь бабочка? — спросил папа.
   Алёна показала на окошко.
   — Где ж бабочка? — снова спросил папа. — Я что-то её не вижу.
   — Она улетела. Нету, улетела.
   Папа и мама улыбнулись.
   И тогда Алёна попросила:
   — Пап, расскажи мне про свой город.
   И неудивительно: никто в доме не заметил, как наступил вечер.

   — Знаешь, папа, я пораньше лягу, — сказала Алёнка. — А ты садись рядом и расскажи мне про город.
   Так они и сделали. Алёна быстро легла в постель, а папа сел рядом и начал рассказывать, как сказку:
   — Далеко-далеко в тайге, под старой сосной у реки, жила-была медведица. А у неё — двое медвежат: Топтыжка (она звала его просто Топа) и Миша-Мишутка. Жили они спокойно: грелись на солнышке, разрывали муравейники, чтобы полакомиться муравьиными яйцами, да спускались к речке напиться.
   Но вот однажды медведица услышала — шум идёт по лесу, треск… Подняла голову, позвала:
   «Топа, Мишутка, идёмте-ка отсюда поскорей!»
   И медвежата припустили за мамой-медведицей — только и видно было, как мелькают среди кустов их чёрные пяточки.
   Ушли медведи.
   А на берегу реки появились люди. Они развернули план — вот такой же, какой я тебе показывал, — и сказали:
   «Здесь будем строить!»
   И вот среди высоких елей и белых берез начали подниматься дома. Это были очень красивые дома из розового камня. И по утрам, когда всходило солнышко, тёмная тайга возле реки светилась розовым. Город всё рос и рос, дома поднялись выше ёлок. И чтобы поглядеть на чудо-город, по веткам деревьев туда стали прибегать белки из тайги.
   — Папа, а медведица с медвежатами тоже туда приходит? — спросила Алёна.
   — Нет, что ей там делать?
   — Поглядеть на дома.
   — Нет, Алёнушка, звери боятся. Ведь в городе ездят машины.
   — Пап! Я придумала! Вы сделайте для зверей дорожки, как для белок.
   — А что! Это, пожалуй, можно, — согласился папа. — Оставим для зверей лесные дорожки. И будут по этим дорожкам приходить из тайги в городской парк рогатые лоси и олени, кабаны с полосатыми кабанчиками. Может быть, и медведица с медвежатами вернётся. Приготовим для них угощение — много соли. Звери очень любят соль.
   Алёна захлопала в ладоши:
   — Ой папка! А когда, когда мы туда поедем?
   — Мы с мамой через несколько дней. А ты… ты осенью. Договорились, Алёнка — Аленький цветочек?
   Может, папа думал, что Алёна заплачет? Или начнёт капризничать? Вовсе нет. Она только попросила:
   — Папка, а ты напишешь мне оттуда про город и про звериную дорожку?
   — Конечно, напишу.
   — Мы с бабушкой будем ждать, — вздохнула Алёна, прикрыв рот ладошкой. Глаза её как-то сами закрылись, перед ними закачались высокие сосны, а за соснами, за их звонкими жёлтыми стволами, прятался дом.
   Высокий?
   Из розового камня?
   Нет. Дом маленький, бревенчатый. Когда-то Алёна в нём жила. На низеньких окнах — вырезанные из дерева наличники, похожие на кружева. Маленький домок. Домок-теремок. Кто-кто в теремочке живёт?
   Алёна знает, кто там живёт, и спрашивать не нужно: бубушка Даша, вот кто!
 

   Как приснилось Алёне, так и получилось: стала она жить у бабушки Даши в деревне.
   Дом у бабушки и правда был маленький: одна комната всего да кухня. Да ещё двор, где жили три пёстрые курицы и большущий рыжий петух. Алёнка думала, он будет клеваться. А петух наклонил голову, поглядел на неё и сказал: «Ко-ко-ко». Вот и всё.
   Они познакомились в первое утро. Алёна проснулась, а бабушки Даши дома нет. Алёна ничуть не испугалась, вышла в сени, из сеней — во двор, поговорила с петухом, заглянула в закуток — нет ли там поросёночка. Но в закутке никого не было, и возле дома — тоже никого. Тогда Алёна пошла вдоль картофельных грядок, которые тянулись за домом, вышла в поле, на тропинку, а тропинка привела её к речке.

   Возле речки трава была яркая, сочная, у самой воды росли кусты ольхи с тёмно-зелёными листьями, а по ольховым веткам карабкалось растеньице — вьюнок с мелкими зелёными стручками. Алёна сорвала один, раскрыла, а там, маленькие горошинки. «Хорошо, что я пошла сюда», — подумала Алёна. Она пошагала вдоль реки, а там начинался лес. В лесу жарко, пахло сосновой хвоей, землёй и ещё чем-то свежим и сладким — может быть, земляникой.
   На берегу речки Алёна нашла пень. Сначала она ничего особенного не подумала — пень как пень. Она даже посидела на нём немножко. А когда встала, увидела, что это был совсем старый пень. От дождей и солнца он стал трухлявым. Внизу порос зелёным мхом. А чуть повыше поднимались серые грибы на тоненьких ножках. Сбоку по всему пню было много круглых дырочек. Вдруг из одной выполз маленький паучишка, быстро поднялся наверх, походил, походил там, спустился с другой стороны и спрятался во мху.
   Алёна постучала по пню прутиком. Из дырочки вылез красный жук с чёрной головкой. Он повертел головой, точно спрашивая: «Кто это? Что нужно?»
   Алёна молчала. Красный жук снова скрылся.
   Алёна ещё постучала прутиком.
   Снова вылез красный жук с чёрной головкой. Алёне захотелось спрятаться. Но кругом не было кустов. И она замерла с прутиком в руке.
   Красный жук вылез на пень, поводил усиками. Посидел, будто ждал чего-то. А потом спустился туда, где уже сидел паучок.
   Потом долго никто не показывался. И вдруг из мха выбежал рыжий муравей. Он быстро-быстро обежал весь пень и скрылся в дырочке.
   Алёна подумала: это жук с паучком послали муравья посмотреть, кто тут бродит возле их дома.
   Пока Алёнка была у речки, домой вернулась бабушка Даша, принесла внучке полную банку душистого, парного молока.
   — Алёнка! — позвала бабушка.
   Никто не откликнулся.
   Бабушка вышла на крыльцо и опять позвала:
   — Алёнка-а!
   Петух подошёл к своей хозяйке и сказал: «Ко-ко-ко». Он больше ничего не умел говорить.
   Тогда бабушка окликнула белоголового соседского паренька:
   — Енька! Ты не видел ли моей Алёнушки?
   — Видел, — ответил паренёк.
   — Где же она?
   — К речке пошла.
   — Ой, не утонула бы! — забеспокоилась бабушка и заспешила по тропинке, той, что ведёт прямо к речке.
   — Бабушка Даша! — позвал мальчик Енька. — Вы не ходите. Во-о-он она, сама сюда идёт!
   — Глазки-то молоденькие! — покачала головой бабушка. И всё равно пошла навстречу Алёнке. — Ох, Алёнушка, светик мой, где же ты пропадаешь?
   — Знаешь, бабушка, я домик нашла!
   — Птичье гнёздышко, что ли?
   — Нет, настоящий. Все думают, что это пень, а это — домик. В этом домике три комнаты. В одной комнате стоят три кроватки. Там они спят.
   — Кто спит? — спросила бабушка.
   — Жук, паучок и муравей. В другой комнате стоят стол и три стула. Там они обедают. Ещё есть комната для паучка. А в этой комнате паучок шьёт из паутины платья. А внизу — кузница. Там красный жук с чёрной головой куёт подковки.
   — Зачем же подковки? — спросила бабушка. — Ведь у них нет лошадок.
   — Есть три рыжие лошадки. Только очень маленькие. Они спрятаны в конюшне, под самым корнем.
   — А что же делает муравей?
   — Он у них охраняет дом. Он сторож.
   — Как же ты всё это увидела? — удивилась бабушка.
   — Я в окошечки глядела! — ответила Алёна.

   Алёна вышла из дома с книжкой, тетрадкой и цветными карандашами. Села на скамейку напротив крыльца под большой рябиной. Ещё издали Алёна увидела соседского мальчика Еньку. Алёна открыла тетрадь, стала рисовать. Енька шёл мимо, да Алёна его окликнула; Енька подошёл к скамейке, заглянул в тетрадь.
   — Видишь, это я город рисую, — сказала Алёна.
   Енька молча смотрел.
   Алёнке даже стало обидно: почему он молчит?
   — А на улицах там растут сосны. А по соснам прыгает белка. Вон она, рыженькая.
   — Зачем ты дома нарисовала красные? — спросил Енька.
   — Потому что в этом городе живёт Солнце и все дома солнечные.
   — Разве есть такой город?
   — Конечно, есть. Это далеко, в Сибири. Знаешь, там раньше жила медведица около реки. У неё было двое медвежат, их звали Топа и Мишутка. А потом пришли туда люди, стали строить город. Мои папа с мамой туда поехали. А медведица ушла. Ты умеешь рисовать медведицу?
   — Можно попробовать, — сказал Енька. — У тебя коричневый карандаш есть? — И он сел рядом на скамейку.
   Алёна отдала Еньке тетрадку. И Енька нарисовал медведицу.
   — Ты лучше меня рисуешь, — сказала Алёнка и попросила: — Нарисуй ещё медвежат.
   Енька нарисовал медвежат.
   — А какой из них Топа?
   Енька показал.
   — Напиши. Ты умеешь писать?
   Енька кивнул и написал над одним медвежонком «Топа», а над другим — «Мишутка».
   — Хорошо написал, — похвалила Алёнка. — А теперь давай смотреть книжку, двигайся поближе.
 
 
   В книжке были нарисованы разные звери.
   — Смотри, Енька, это медведь.
   — Ага. У нас медведь на лошадь напал, — сказал Енька.
   — Как же он напал?
   — Мой дедушка мне рассказывал. Он был тогда мальчишка. Постарше меня. Шёл на хутор за Быстрицкие наволоки. Там наши траву косили. Дедушка вышел и видит: кобыла с жеребёнком пасутся. Вдруг из леса выломился медведище. Лошадь отпрыгнула, заслонила жеребёнка. Дедушка как закричит! Медведь повернулся и на дедушку пошёл. Дедушка сильнее кричать: «Медведь! Медведь!»
   Услыхали косари, подбежали. Медведь немного не дошёл до дедушки. Рявкнул — и в лес.
   — А что дедушка?
   — Дедушка заплакал. Очень испугался.
   Алёна протянула Еньке книжку:
   — На. Покажи дедушке. Такой ли медведь был? Бери, бери. Я тебе её дарю.
   Енька сказал «спасибо», взял книжку и ушёл.

   А на следующее утро Алёна услышала, что её зовут. Она выбежала на крыльцо. Рядом стоит Енька. Держит корзинку, закрытую листьями.
   — Возьми, — и протягивает Алёне корзинку.
   — Чего там? — Алёна заглянула под листья. В корзине лежали грибы с красными и коричневыми шляпками.
   — Это ты сам собирал?
   — Сам. Когда от дедушки с хутора шёл.
   — Ну, что дедушка говорит: такого медведя он повстречал, как в книжке?
   — Такого, только ещё страшнее да побольше. Дедушка говорит, чтоб ты к нему на хутор приходила. Он тебе мёда даст. У него там ульи. А грибы бабушке отдай.
   Алёна вытащила из корзины гриб с красной шляпкой.
   — Знаешь что, — сказала Алёна, — давай посадим грибы рядом с крыльцом. А сами спрячемся. И позовём бабушку. Вот бабушка удивится, что из леса грибы пришли! — И Алёна засмеялась.
   Енька отдал ей корзину. Алёна стала сажать грибы у самого порога. Раскопает пальцами ямочку, сунет туда ножку гриба и землёй присыплет. Впереди шли красные подосиновики, а за ними — коричневые подберёзовики и белые. Все грибы из Енькиной корзинки посадила. Потом они спрятались с Енькой за кустами смородины. Алёна позвала:
   — Бабушка!
   Вышла бабушка. Руками всплеснула:
   — Ой, грибы! Как же они к нам из леса пришли?
   — Это их медведь привёл! — крикнула из-за кустов Алёна.
   — Какой такой медведь? — удивилась бабушка.
   — А тот медведь, что Енькиного дедушку напугал! — Алёна зарычала и выскочила из-за кустов.
   Бабушка испугалась:
   — Ой, я думала, правда медведь!
   — Конечно, — сказала Алёна. — Огромный такой медведище. Помнишь, как он Енькиного дедушку напугал?
   — Как не помнить, — кивнула головой бабушка. — Это за Быстрицкими наволоками? У нас все про этот случай знают. Что ж, и теперь, значит, тот медведь в кустах сидит?
   — Да. — Алёна крикнула: — Медведь, зарычи!
   Но в кустах было тихо.
   — Пойдём посмотрим, — позвала Алёна бабушку.
   Они подошли к кустам. Там никого не было.
   — Убежал, — вздохнула Алёна.
   — Убежал и корзинку бросил, — сказала бабушка.

   Алёна смотрела на дорогу, на шоссе. Мимо проезжали машины — легковые и грузовые. Потом через шоссе перешли четыре гуся. Они шли неторопливо, покачивали шеями, чуть-чуть поворачивали головы с длинными носами. Они шли так важно, что Алёна сначала рассмеялась, а потом ей тоже захотелось покачать шеей и пойти за гусями. Она повернула голову и увидела Еньку.
   — Чего тебе? — строго спросила Алёна, как будто Енька не имел права тут ходить.
   Енька молчал.
   — Ты за мной подглядывал?
   Енька насупился:
   — Не… — и тихо добавил: — Тётя Нюра на почту позже поехала: у ней Любка заболела.
   — А-а! Всё-таки подглядывал. Откуда ты знаешь, что я жду письма?
   Енька мог бы ответить: Алёна сама ему рассказывала. Но он опять промолчал.
   — А я и так письмо получу. Мне его лошадки привезут. — И Алёна, подражая гусям, подняла голову и постаралась вытянуть нос. — Да, лошадки…
   Енька не спорил, смотрел вдаль, за реку.
   — Думаешь, я обманываю? Идём, покажу.
   Алёна пошла через шоссе, а за ней Енька. Потом они побежали к реке. И снова Алёна нашла тот пень. Сдерживая дыхание, она наклонилась и опять увидела на верху пня серые грибы на тоненьких ножках, но муравьишки-сторожа не было.
   — Принеси прутик, — шёпотом попросила Алёна. — Сейчас мы постучим по домику.
   Алёна стала на колени, постаралась заглянуть в окна лесного домика.
   — Вот, — протянул ветку Енька.
   — Тссс! Тише, они спят. Хочешь поглядеть?
   Енька тоже наклонился, прислонил лицо к зелёному мху, которым порос пень.
   — Ты сейчас ничего не увидишь, — говорила Алёна. — Они погасили огонёк, потому что очень устали. И день и ночь шил паучок из паутины красивое-красивое платье. А муравьишка ему помогал: приносил из леса разные травки, цветочки и ещё такие блестелки и звенелки, чтобы, кто наденет это платье, сразу — дзинь-ляля! — так оно и засверкает, зазвенит… А красный жук-кузнец отковал золотые подковки для белых лошадок, а ещё большую такую тележку. А ты думаешь, кто поедет в этой тележке?
   — Ты, — тихо сказал Енька.
   — Ага, — быстро согласилась Алёна. — А для кого платье?
   — Для тебя, — ещё тише сказал Енька.
   — Да, я в этом платье поеду в далёкий город. А в какой — пока ещё нельзя говорить. И вообще не надо тут шуметь. Идём.
   Енька поднялся. Алёна шепнула в окошечко:
   — До свидания. Скоро приду к вам за платьем.
   Когда они отошли, Алёна сказала:
   — Жалко, что ты даже лошадок не увидел.
   Енька промолчал. А уж в самой деревне он спросил:
   — Если ты наденешь то платье, — значит, уедешь, да?
   И тут Алёна ничего не сказала.

   Алёна, может, потому не ответила Еньке, что увидела женщину с большой чёрной сумкой на плече — почтальона тётю Нюру. Она только что слезла с велосипеда. Алёна, позабыв про Еньку, побежала через дорогу:
   — Тётя Нюра! — закричала она. — А мне нет письма? — Алёна чуть на велосипед не налетела.
   Тётя Нюра, как показалось Алёнке, посмотрела строго:
   — А ты кто такая?
   — Я Алёна.
   — Ах, Алёна… — И вдруг улыбнулась: — А читать-то, Алёна, умеешь?
   — Я своё имя читать могу.
   — Ну, тогда держи.
   И она подала Алёнке толстое письмо с большой голубой маркой. Алёнка схватила письмо — и скорее к бабушке.
   Бабушка Даша пошарила на комоде очки, надела их и только потом аккуратно надорвала конверт.
   Один исписанный листочек отложила:
   — Это мне.
 
 
   А другой подала Алёне. И они вместе прочитали вот что:

 
«Милая Алёнушка —
Аленький цветочек!
 

   Очень прошу тебя: слушайся бабушку, не ходи одна к речке и вообще не уходи далеко от дома. У нас с мамой много работы. Сейчас мы достраиваем детский сад. Здесь есть большая терраса, где вы будете спать днём. А ещё — большой бассейн для плавания. Там можно будет плавать и зимой.
   Вот я нарисовал тебе бассейн и ребят, как они плавают. А девочка с косичками — я подрисовал над ней птичку — это ты, Алёнушка!
   Про твои лесные дорожки я рассказал строителям. Всем очень понравилось. Наш город всегда будет дружить с лесом.
   Вот тут я тебе рисую дерево — кедр, а на нём шишку с кедровыми орешками — знаешь, маленькие такие, коричневые орешки, очень вкусные. Этих деревьев здесь много. Мы с мамой крепко тебя целуем. Нарисуй и ты нам что-нибудь».
   — А я уже нарисовала папе письмо! — закричала Алёнка. — Мы вместе с Енькой написали! — И подала бабушке Даше тетрадку. Это была та самая тетрадка, в которой Алёнка нарисовала город, а Енька — медведицу.

   Однажды пошла Алёна вдоль деревни и дошла до магазина. А около магазина сидел на телеге Енька. Рядом с ним толстый мальчик. Мальчик ел зелёное яблоко.
   Алёна спросила у Еньки, куда он собрался ехать. Енька сказал, что на ферму, к маме. Заболел телёнок, и мама осталась на ферме. А он везёт ей поужинать. Енька держал на коленках узелок с едой.
   — Можно, я с тобой поеду? — спросила Алёна.
   — Садись. Только они до дороги подвезут… Это Миша из Лубяник, — кивнул Енька на толстого мальчика. — Они с дедушкой Егором за сахаром к нам в магазин приехали.
   Миша подвинулся, и Алёна забралась на телегу.
   Дверь магазина отворилась. Продавщица и дедушка Егор вытащили и тяжело плюхнули на телегу мешок сахару. Дедушка сел впереди.
   — Дедушка Егор, — сказал Миша, — это девочка, которая из города приехала, тоже с нами хочет.
   — Чего?
   Миша повернулся к Алёне, пояснил:
   — Слышит плохо. Контузило его в войну. — И громко крикнул: — Дедушка, а дедушка, до фермы их довезём?
   — А-а! Пускай. — Дедушка махнул вожжами.
   Лошадь тронула. Телега тихонько двинулась.
   Миша не доел яблоко, кинул на дорогу.
   — Зелёное. Хочешь? — предложил Алёне. — У меня ещё есть.
   Алёна покачала головой. Спросила:
   — Ты откуда знаешь, что я из города приехала?
   — А у нас в Лубяниках говорили.
   Алёна удивилась. Потому что она никогда не была в Лубяниках.
   — А к кому я приехала, ты знаешь?
   — Знаю. К бабушке Даше.
   Алёна ещё больше удивилась. Но тут телегу сильно тряхнуло. Алёна перестала спрашивать.
   Выехали в поле ржи. Вдалеке виднелся лес.
   — Нынешний год, — сказал Миша, — у нас в Лубяниках рожь богато уродилась.
   — Много очень? — спросила Алёна и посмотрела в поле. — Больше, чем здесь, да?
   — У нас рожь как море. Ты море видела?
   — Нет.
   — Приезжай к нам. Увидишь.
   Миша достал из чёрной клеёнчатой сумки кусок ситника.
   — Хочешь? — предложил Алёне.
   Алёна покачала головой.
   Миша вытащил из сумки бутылочку с топлёным маслом. Полил на хлеб. Потом положил хлеб на мешок. Вытащил из сумки яйцо. Стукнул о край телеги, начал очищать.
   — Еньк, хочешь? — повернулся Миша.
   — Не… Я поел, — откликнулся Енька.
   Миша сунул в рот большой кусок ситника. Стал жевать.
   Вдруг Алёна почувствовала, что ей хочется есть. Так хочется!
   — Ну давай, — сказала Алёна. — И ты, Енька, возьми.
   — Берите, — обрадовался Миша. — У меня тут… — Миша старался поскорее прожевать. — У меня тут пироги с черникой, рыбничек. — Он торопливо раскрыл свою чёрную клеёнчатую сумку. — А эти-то с грибами пирожки… А это чего? Сам не знаю, чего мне тут мама положила… А-а, это баночка с мёдом.
   — Бери, Енька, — сказала Алёна. — Без тебя я не буду.
   Енька взял пирог с черникой. Алёна — рыбник.
   Ребята начали есть. А дорога всё тянулась через поле. Впереди виднелся лес. Но до него ещё было так далеко, что Алёне казалось, будто она едет очень давно.
   — Ты к нам в Лубяники приезжай, — сказал Миша.
   — А чего мне там делать? — спросила Алёна.
   — В Лубяниках-то? — удивился Миша. — Да на свиней бы на наших поглядела… Вот бы подивилась! Ты свиней видела?
   — Видела.
   — Ну, таких не видела. Это слоны, а не свиньи. Ты слонов видела?
   — Видела. В Зоопарке. Там два слона. Они, как дом, большущие. Ходят тихонько и хоботом покачивают.
   — Вот и у нас в Лубяниках такие. Только без хоботов. — Миша повернулся, крикнул: — Дедушка Егор! А дедушка Егор!
   — Чего? — обернулся дедушка.
   — Я говорю, — прокричал Миша, — свиньи больше наших где-либо в мире есть?
   — Свиньи? Не знаю. Может, где и есть, — предположил дедушка.
   — Нигде нет, — уверенно сказал Миша.
   Дедушка не стал спорить. Опять повернулся к лошади. Миша немного помолчал, потом вспомнил:
   — Рыбалка у нас хорошая.
   — Что хорошее? — не поняла Алёна.
   — Ну, рыбу хорошо ловить. Ты рыбу ловила?
   — Нет.
   — А у нас за Лубяниками, километров шесть, озеро одно. В лесу. Кругом болота, и это озеро. И в озере живёт старая щука. Ей, может, лет триста или больше. Ну есть там и другие щуки. А эта — самая старая. Как-то наши пошли с сетью на озеро. И дедушка Егор тоже пошёл. Завели сеть. Только потянули, а щука и попалась. Да как рванёт! Сеть разодрала и сама показалась. Тут наши её и увидели. Седая вся, зелёная… Ты китов видела?
   — Нет.
   — Вот бы тебе эту щуку посмотреть… — вздохнул Миша.
   Алёна подивилась рассказу. А дорога между тем подобралась к лесу. Здесь Алёна и Енька попрощались с дедушкой Егором и Мишей. Они пошли по боковой дороге вдоль поля и перелеска. Енька впереди, Алёна за ним.

   Алёна увидела рыжего телёнка. Он лежал на соломенной подстилке, лопоухий, с белым пятном на лбу. Глаза у него были лиловые, а ресницы — белые.
   Больше в телятнике никого не было.
   — Моя мама, наверное, в кухне, — сказал Енька. — Пойду посмотрю.
   Алёна прижалась к деревянной клети.
   — Телёнок! Телёночек! — позвала она.
   Телёнок поднялся, потянулся к Алёне мордой. Ноздри у него были розовые, мягкие, а на лбу маленькие рожки, как две шишечки.
   — Ах ты хороший… — зашептала Алёна и погладила телёнка. — Вот подрастёшь, мы с тобой пойдём в Лубяники.
   Телёнок мотнул головой, будто понял.
 
 
   «Хорошо бы с ним подружиться, — подумала Алёна. — И всюду бы мы ходили вместе. Уж он вот какой, больше меня вырастет, а всё за мной да за мной будет ходить».
   Алёна увидела, что телёнок не глядит на неё — косит глазом в открытую дверь.
   — Травки хочешь! — догадалась Алёна.
   Она выбежала из прохладного телятника, нарвала травы, протянула малышу. Телёнок взял траву мокрыми губами, зачмокал, зажевал.
   «Вот бы я за телятами ухаживала!» — подумала Алёна.
   Подошёл Енька.
   — Ну, пойдём домой, — сказал он. — Телёнок совсем поправился. А мама останется ещё тут, подежурит.
   И они пошли домой: впереди Енька, а за ним Алёна, так до самой деревни.
   Бабушка ждала Алёну у крыльца.
   — Ну и загулялась ты! Молоко, наверное, остыло.
   Алёна уселась на своё место на лавке, стала пить из чашки тёплое парное молоко. Молоко пенилось, оно пахло травой и солнцем.
   — Не остыло! — сказала Алёна. — Вкусное!
   — Где ж ты пропадала-то? — допытывалась бабушка. — Что не говоришь?
   Алёна потянулась к бабушке, обняла её.
   — Я тебе, бабушка, лучше сказку расскажу.
   — Ну, расскажи.
   — Жил на свете прекрасный телёнок. Он был очень маленький и очень весёлый. И однажды он отправился в Лубяники к своему брату.
   Он пошёл по поляне, через лес, мимо озера. А в озере жила щука. Она была такая старая, седая и зелёная.
   «Как пройти в Лубяники?» — спросил у щуки прекрасный телёнок.
   «Пройдёшь по дорожке и увидишь дерево. А на дереве яблоко. Сорвёшь яблоко. Оно покатится по дорожке прямо к Лубяникам».
   Так прекрасный телёнок и сделал. Он пришёл в Лубяники, а там встретил своего брата. Он ударил ногой по яблоку — и вокруг Лубяник сразу выросли яблоневые сады.
   — Никак, в Лубяники ездила? — удивилась бабушка.
   — Не угадала! Не угадала! — засмеялась Алёна. — Я, бабушка, в телятнике была! Мы к Енькиной маме ходили. Я там с телёнком подружилась.

   Однажды Алёна вышла на крыльцо, и вдруг прямо на нос ей села паутинка: летела, летела по воздуху и села ей на нос. Алёна стала стряхивать её, засмеялась:
   — Бабушка, я в паутине запуталась, как всё равно муха!
   — Паутинка летает, — ответила бабушка, — значит, осень пришла.
   — Осень! — обрадовалась Алёна. — Вот я как рада!
   — Чего ж ты рада? — удивилась бабушка. — Солнце-то будет холодное, и дождик будет стучать по крыше.
   — Ну и пусть! — сказала Алёнка.
   — Ты, наверное, Алёнушка, по маме с папой соскучилась?
 
 
   — Ага, — призналась Алёна. — Очень даже соскучилась.
   — Теперь уж скоро увидитесь, уедешь от меня. Надоело небось в деревне-то?
   — Что ты, бабушка, я и по тебе буду знаешь как скучать! И по деревне нашей. А Енька, верно, бабушк, хороший мальчик? Мы с ним подружились на всю жизнь!
   — Вот и молодцы, — сказала бабушка. — Вот и ладно.
   А через несколько дней приехала мама. Алёнка даже не узнала её — лицо у мамы обветрилось, волосы повыгорели. И мама удивилась Алёнке.
   — Ох, совсем девочка другая стала! — засмеялась мама. — Ни за что бы не узнала тебя! Ну, понравилось в деревне?
   — Ещё как! — сказала Алёнка. — Я тут теперь все тропиночки знаю. Я с Енькой подружилась. Мы с ним к телёночку в колхозный телятник ездили! Мам, меня мальчик Миша в Лубяники приглашал. У них там свиньи — во! Как слоны! А щука в озере…
   — Как кит? — улыбнулась мама. — Ну, на будущий год я тоже съезжу с тобой в Лубяники, ладно? А теперь наш путь знаешь куда?
   — Знаю, знаю! — закричала Алёнка.
   Потом они с мамой гуляли по улице. Ещё издали Алёна увидела Еньку.
   Он не смотрел на неё, а куда-то в сторону.
   — Мам, я сейчас, — сказала Алёна и побежала.
   — Еньк, я уезжаю, — сказала Алёна.
   Енька молчал.
   — Ты чего, не рад?
   — Рад, — выдохнул Енька. — У тебя платье красивое.
   — Ага. Это мама привезла.
   — А как же то?
   — Какое?
   — А паучковое… в домике-то лесном? Не возьмёшь?
   Алёна задумалась, потом сказала:
   — Я его возьму, только не сейчас. Ведь я ещё приеду.
   — Приезжай, — кивнул Енька.
   — А ты будешь приходить к тому лесному домику?.. Надо ведь за лошадками приглядывать.
   Енька кивнул.
   — И даже зимой?
   — Буду.
   — Весной тоже, обязательно.
   Енька снова кивнул.
   — Вот и хорошо, — Алёна обрадовалась, что он вспомнил про лесной домик.
   А Енька больше ничего не сказал, пошёл не оглядываясь.
 
   В тот же день Алёна с мамой уезжали из деревни. Их провожала бабушка. А недалеко стоял Енька. Алёна помахала ему рукой. И он ей тоже.