Иногда мама бывает такой печальной. Из-за моей ноги. У меня нога болит уже целый год. И всё это время я пролежал в постели. Я совсем не могу ходить. Мама очень расстраивается из-за моей ноги. Однажды я услышал, как она сказала папе:
   — Ты знаешь, я думаю, Ёран никогда больше не сможет ходить.
   Они были уверены, что я их не слышу. Целыми днями я лежу в кровати и читаю, или рисую, или строю что-нибудь из деталей моего Конструктора. Когда начинает смеркаться, мама входит в комнату и спрашивает:
   — Зажечь лампу или ты, как всегда, хочешь посумерничать?
 
 
   Я отвечаю, что хочу, как всегда, посумерничать. И мама снова уходит в кухню. И тогда в окно стучит господин Вечерин, один из жителей Сумеречной Страны, она ещё называется Страна, Которой Нет. И каждый вечер мы с господином Вечерином отправляемся в Сумеречную Страну.
   Я никогда не забуду, как мы впервые туда полетели. Это случилось как раз в тот день, когда мама сказала, что я никогда больше не смогу ходить.
   Дело было так. Смеркалось. По углам было уже совсем темно. Но я не хотел зажигать лампу, потому что услышал, что мама сказала папе там, в кухне, о моей ноге. Я лежал и размышлял, вправду ли я никогда больше не смогу ходить, я думал об удочке, которую мне подарили в прошлый день рождения, о том, что мне, может быть, никогда не доведётся поудить рыбу, и поэтому я — надо же такому случиться! — немножко всплакнул. И тут я услышал, как кто-то постучал в окно. Я очень удивился, потому что мы живём на третьем этаже в доме на Карлбергском шоссе. Ну и дела! Кто же мог стучать в окно? Представьте себе, что это оказался не кто иной, как господин Вечерин. Он вошёл прямо через окно. Хотя оно было закрыто. Это был очень маленький человечек в клетчатом костюме и в высокой чёрной шляпе. Он снял шляпу и поклонился.
   — Меня зовут Вечерин, — представился он. — В сумерки я брожу по оконным карнизам по всему городу, чтобы посмотреть, кто из детей хочет отправиться со мной в Сумеречную Страну. Может быть, ты хочешь?
   — Но я, к сожалению, никуда не могу отправиться, так как не могу ходить.
   Господин Вечерин подошёл ко мне и взял меня за руку.
   — Не имеет значения, — сказал он. — В Сумеречной Стране это не имеет никакого значения.
   И мы шагнули прямо через окно, даже не открывая его. На оконном карнизе мы остановились и огляделись вокруг. Весь Стокгольм лежал в мягких голубых сумерках. На улицах было безлюдно.
 
 
   — Летим! — сказал господин Вечерин.
   И мы полетели. Сначала к Светлой башне.
   — Мне надо сказать пару слов Петушку, башенному флюгеру, — объяснил господин Вечерин.
   Но Петушка на месте не оказалось.
   — Он уже отправился в свой вечерний полёт, — пояснил господин Вечерин. — Петушок каждый день облетает этот квартал, чтобы посмотреть, нет ли тут детей, которым надо попасть в Сумеречную Страну.
   Потом мы приземлились в городском парке Крунуберг. Там на деревьях росли красные и жёлтые карамельки.
   — Ешь! — сказал господин Вечерин.
   И я стал есть. Я никогда ещё не лакомился такими вкусными карамельками.
   — Не хотел бы ты сам поводить трамвай? — спросил меня господин Вечерин.
   — Но я не умею, — ответил я. — Я никогда не пробовал.
   — Не имеет значения, — сказал господин Вечерин. — В Сумеречной Стране это не имеет никакого значения.
   Мы спустились вниз на улицу святого Эрика и подошли к ближайшей трамвайной остановке.
   В трамвае сидели необычные люди. Странные маленькие старички и старушки.
   — Это жители Сумеречной Страны, — сказал господин Вечерин.
   Но в трамвае были и дети тоже. Я узнал одну девочку, на класс младше меня, с которой учился в одной школе, когда ещё мог ходить. Сколько я помню, она всегда была такой же доброй, как сейчас.
   — Она долго жила у нас, в Сумеречной Стране, — сказал господин Вечерин.
   Я повёл трамвай. Это оказалось удивительно легко. Трамвай с грохотом мчался вперёд, только свист стоял вокруг. Мы не останавливались ни на каких остановках, потому что никто не выходил из трамвая. Да нам и не нужны были остановки. Мы просто ехали, потому что ехать всем вместе было весело! Трамвай вкатился на Западный мост и вдруг сошёл с рельсов и нырнул в воду.
   — Ой, что теперь будет! — закричал я.
   — Не имеет значения, — успокоил меня господин Вечерин. — В Сумеречной Стране это не имеет никакого значения.
   В воде трамвай шёл даже лучше, и было очень интересно вести его. Когда мы очутились под Северным мостом, трамвай как ни в чём не бывало выпрыгнул из воды и встал на рельсы.
   Мы с господином Вечерином вышли из трамвая у замка. Кто вёл трамвай после меня — я не знаю.
   — А сейчас поднимемся в замок и поздороваемся с королём! — сказал господин Вечерин.
   — Ладно! — ответил я.
   Я думал, что это обыкновенный король, а оказалось — нет. Мы прошли в ворота, поднялись по лестнице и вошли в большой зал. Там на двух золотых тронах сидели король с королевой. На короле было одеяние из золота, а на королеве — из серебра. А их глаза… О, никто не смог бы описать их глаза! Когда король с королевой смотрели мне в лицо, у меня по спине пробегали огонь и лёд.
   Господин Вечерин низко поклонился и сказал:
   — О, король Сумеречной Страны! О, королева Страны, Которой Нет! Позвольте вам представить Ёрана Петерссона с Карлбергского шоссе.
   Король обратился ко мне. Его голос звучал так, как звучал бы голос большого водопада, если бы тот вдруг заговорил. Но я совсем не помню, что он мне сказал. Вокруг короля и королевы стояли придворные дамы и кавалеры. Вдруг они запели. Когда я слушал эту песню, мне казалось, что волна огня и льда с ещё большей силой прокатывается по спине.
   Король кивнул и сказал:
   — Вот так поют у нас в Сумеречной Стране. Именно так поют в Стране, Которой Нет.
   Минуту спустя мы с господином Вечерином снова, стояли на Северном мосту.
   — Теперь ты представлен при дворе, — сказал господин Вечерин и добавил: — А сейчас едем в Скансен. Хочешь вести автобус?
   — Не знаю, сумею ли я, — ответил я, ведь мне казалось, что водить автобусы сложнее, чем трамваи.
   — Не имеет значения, — успокоил меня господин Вечерин. — В Сумеречной Стране это не имеет никакого значения.
   И сразу же рядом остановился красный автобус. Я вошёл в него, сел за руль и нажал на педаль газа. Оказалось, я мог отлично водить автобус. Я вёл его быстрее, чем настоящий шофёр, и сигналил, как машина Скорой помощи.
   Когда входишь в ворота Скансена, с левой стороны, вверху на пригорке, стоит усадьба Эльврус. Это замечательный старинный хутор со множеством домов и с уютной лужайкой посередине. В старину эта усадьба находилась в Хэрьедалене.
   Когда мы с господином Вечерином приехали в усадьбу Эльврус, на крылечке одного из домов сидела девочка.
 
 
   — Здравствуй, Кристина, — сказал господин Вечерин.
   На Кристине была совсем не обычная одежда.
   — Почему ты так одета? — спросил я.
   — Так одевались раньше в Хэрьедалене, когда Кристина родилась в усадьбе Эльврус, — объяснил господин Вечерин.
   — Раньше? — снова спросил я. — Разве она живёт сейчас не здесь?
   — Только во время сумерек, — ответил господин Вечерин. — Она принадлежит к сумеречному народу.
 
 
   Из глубины двора доносилась музыка, и Кристина пригласила нас подойти поближе. Там трое музыкантов играли на скрипках, а люди танцевали.
   — Что это за люди? — спросил я.
   — В старые времена все они жили в усадьбе Эльврус, — ответил господин Вечерин. — А сейчас они встречаются здесь во время сумерек и веселятся.
   Кристина танцевала со мной. Подумайте только, я так хорошо умел танцевать! Это с моей-то ногой!
   После танцев мы ели разные аппетитные блюда, которые были расставлены на столе. Было так вкусно, потому что я проголодался. Но мне очень хотелось получше рассмотреть Скансен, и мы с господином Вечерином отправились дальше. За усадьбой Эльврус бродил лось.
   — Как это так? — удивился я. — Он свободно здесь ходит?
   — В Сумеречной Стране все животные свободны. Лосей не запирают в загоны в Стране, Которой Нет.
   — Это не имеет никакого значения, — сказал лось.
   Я ни капельки не удивился, что он мог говорить.
   К маленькому кафе, где мы с папой и мамой обычно пили по воскресеньям кофе, когда у меня ещё не болела нога, семенили два славных маленьких медвежонка. Они уселись за столик и грозно закричали, что хотят лимонаду. И тотчас же к ним по воздуху подлетела гигантская бутылка лимонада и плюхнулась на столик перед медвежатами. Они пили из бутылки по очереди. Потом один из них вылил лимонад на голову другого. И хотя тот совсем промок, он лишь смеялся и повторял:
   — Не имеет значения. В Сумеречной Стране это не имеет никакого значения.
   Мы с господином Вечерином ходили повсюду и разглядывали животных, которые разгуливали кругом, как хотели. Но людей не было видно, во всяком случае обыкновенных людей.
   Наконец господин Вечерин спросил меня, не хотел бы я посмотреть, как он живёт.
   — Да, спасибо, — ответил я.
   — Тогда летим в Блокхусудцен, — сказал он.
   И мы полетели.
   Там, в Блокхусудцене, отдельно от других домов, стоял маленький-премаленький жёлтенький домик, утопающий в кустах сирени. Так что с дороги домика даже не было видно. Тоненькая тропинка вела от веранды к озеру. Там у мостков стоял кораблик. И домик, и кораблик были гораздо меньше, чем обычные дома и корабли. И сам господин Вечерин был маленьким человечком. Только сейчас я заметил, что и я стал таким же маленьким.
   — Здесь так хорошо, — сказал я. — Как называется это место?
   — Вилла Сиреневый Покой, — ответил господин Вечерин.
   Сирень чудесно пахла, солнце светило, вода плескалась о берег, а на мостках лежала удочка. Да, как это ни странно, светило солнце. Я выглянул на улицу из-за куста сирени и увидел там всё те же голубые сумерки.
   — Над виллой Сиреневый Покой всегда светит солнце, — сказал господин Вечерин. — И здесь постоянно цветёт сирень. И окуни всё время клюют у мостков. Хочешь поудить рыбу?
   — О да, очень хочу! — воскликнул я.
   — Хорошо, только, пожалуй, в другой раз, — заторопился Вечерин. — Время сумерек уже истекает. Мы должны успеть домой, на Карлбергское шоссе.
   И мы снова пустились в путь. Мы пролетели над дубами Юргордена и над сверкающей водой, высоко над городом, где во всех домах зажигались огни. Я даже не представлял себе, что сверху город кажется особенно прекрасным.
   Под Карлбергским шоссе строят метро. Папа иногда подносил меня к окну, чтобы я посмотрел на большие ковши, которые выгребали щебень и камни из-под земли.
   — Хочешь поработать на ковше? — спросил меня господин Вечерин.
   — Но я не разбираюсь в таких механизмах, — сказал я.
   — Не имеет значения, — успокоил меня господин Вечерин. — В Сумеречной Стране это не имеет никакого значения.
   Разобраться в механизме оказалось совсем просто. Я ловко выгребал здоровенным ковшом щебень и высыпал его в стоящий рядом грузовик. Это было так весело! И вдруг я увидел в глубине земли странных маленьких красноглазых старичков — они смотрели через дыру в том месте, где будет проходить тоннель.
   — Это Подземные Жители Сумеречной Страны, — объяснил мне господин Вечерин, — У них там, внизу, большие просторные залы, сияющие золотом и бриллиантами. В следующий раз мы обязательно заглянем к ним.
   — А если линия метро пройдёт через их залы? — испугался я.
   — Не имеет значения, — ответил господин Вечерин. — В Сумеречной Стране это не имеет никакого значения. Подземные Жители перенесут свои залы в другое место.
   Мы влетели в наше закрытое окно, и я угодил прямо на кровать.
   — До свидания, Ёран. Увидимся завтра в сумерки, — сказал на прощание господин Вечерин и исчез.
   В ту же минуту вошла мама и зажгла лампу.
   Так я впервые встретился с господином Вечериным. Но он прилетал каждый вечер и забирал меня в Сумеречную Страну. Как там прекрасно! Даже с больной ногой. Потому что в Сумеречной Стране можно летать!