Зорин Александр Иванович родился в 1941 году в Москве. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор восьми поэтических сборников, статей о русской литературе XIX–XX веков, сборника эссе о русских поэтах и мемуарной книги «Ангел-чернорабочий» об о. Александре Мене. Живет в Москве.
   Пользуясь случаем, сердечно поздравляем нашего автора с юбилеем.

* * *

 
Проснулся я под утро, как очнулся.
Как будто бес в мой чуткий сон вломился.
Я страшными словами поперхнулся:
Будь проклят день, в который я родился.
 
 
Ах, что-то на душе и впрямь неладно…
Пошел, пошел, нечистый, зря трудился.
Будь этот день, шептал я троекратно,
Благословен, в который я родился.
 

* * *

 
У Ивана и Марии — моих
Родителей молодых
Жизнь не складывалась сначала.
Как цепами по спинам стучала!
Ох и молотило же их —
Разбрасывало, разлучало
Не годы — война, тюрьма…
Разлука, что смерть сама.
 
 
В объятьях чужих застревал
Отец, будто пестик в ступке.
До зернышка бы себя растерял
В молотилке в той, в мясорубке,
Когда бы его не ждала
Домой — отовсюду — жена
Единственная, моя мама.
Дочь Авраама.
 
 
Драгоценные годы прошли
Друг от друга вдали.
 
 
И, одолевшие ад,
Выжившие наугад
Под коммунальным покровом,
 
 
Рядышком теперь лежат,
Бок о бок, на Востряковом.
 

* * *

 
Я в рощице за дерево вступился.
Румяный отрок зверски обозлился.
Над головой моей топор занес.
Жизнь или дерево — вот в чем вопрос.
 
 
Но что за жизнь без дерева, однако?..
В рубцах и ранах ржавая клоака,
Где некогда черемуха цвела,
Которая Набокову приснилась.
А нынче впадина… Голым-гола.
Железный ужас и бумажный силос.
 
 
Валяй, руби, возлюбленный Адам.
Я жизнь свою, пожалуй, не отдам
За все, что ты развалишь и развеешь,
За все, чему цены не разумеешь.
 

Хутор

 
Жмых виноградный, кучи лузги
Рыбьей и всяческой — жизни отходы.
На перепаханные огороды
Курицы выпорхнули, как мотыльки.
Пес их облаивает… не с той ноги
Встал. Или сводит с пернатыми счеты.
Важно расхаживают индюки.
Точно как люди индючной породы.
 
 
Путаясь в вешках, коза заблудилась.
Мекает громко, хозяйку зовет.
Кошка призывно в кусты удалилась.
Следом за кошкой отправился кот.
 
 
Свиньи толкутся в закуте застенной.
Овцы выкатываются из ворот.
Хутор — вместилище тучности бренной.
Как на ладони — под оком Вселенной.
 
 
И воплощение мощи, поверх
Бреха и кряка и квохтанья всех
Телодвижений, что дюже обильны,
В небо уткнул неподвижные бивни
Древний, как мамонт, грецкий орех.
 

* * *

 
Свет вырубился, и в округе
Темно. На ветхие лачуги
Швыряет шторм за шквалом шквал.
Наверно, где-то столб упал.
 
 
Зажег фонарик… Еле-еле
Мигает… Батарейки сели.
А свечек нет. Сиди впотьмах.
Я не подумал о свечах,
Когда сбирался торопливо
Сюда… Нашлась одна… О, диво!
Колеблясь чуть, из давних лет
Явился тихий мягкий свет —
 
 
Свидетель вековечной стужи.
Замру на время. Вой снаружи.
И теплящаяся тишина
В душе, что тьмой окружена.
 

   Тамань