За окном было по-весеннему солнечно и тепло.
   Солнечный луч сверкнул на россыпи драгоценных камней золотой короны, лежащей на пачке изученных докладов. Все попытки ветра, порывами пробивающегося из раскрытого настежь окна, разметать мои бумаги по столу оканчивались неудачей. Хоть какая-то польза от этой драгоценной железки.
   Скоро будет год с того времени, как моя жизнь круто перевернулась. Видит Творец, я не желал для себя короны! Мне и так неплохо жилось. Племянник короля, не особо отягощённый "службой на благо родного королевства". Беззаботное будущее представлялось в самых радужных красках.
   Творец! Каким же глупым и самонадеянным юнцом я был...
   Из того проклятого похода на драконов прежний Леклис не вернулся. Он навсегда остался на том страшном поле вместе со своими друзьями.
   Прошлое оставило на мне немало своих неизгладимых отметин. Наверное, это и называется "вырасти", когда перестаёшь считать количество заплаток на своей шкуре. Я непроизвольно дотронулся до нитки шрама над бровью — напоминании о той какофонии бесконечной рубки и смерти, царившей на охваченных пожаром улицах Железного Холма. Но шрамы на душе гораздо страшнее шрамов на теле. Однажды кто-то из придворных сказал, видимо, желая сделать мне приятное, что моё восхождение на трон — это лестница из костей моих врагов. Не знаю, что меня тогда удержало, и я не снес пустую голову этого идиота! Если моё восхождение — это лестница, то вымощена она костьми моих друзей и близких.
   Мне часто снится кладбище. Потемневшие и изъеденные временем каменные плиты. Величественные мраморные надгробья и потрёпанные непогодой гранитные обелиски. Отвратительные чёрные вороны, вальяжно расхаживающие по этому царству смерти. Над всем этим высится холм с выжженной до корней травой. И мой трон застыл на его вершине...
   Наверное, мои враги были правы, называя меня безумным...
   Я отдал бы многое... Нет! Я отдал бы ВСЁ за возможность изменить прошлое.
   Жизнь не стоит на месте. Многое изменилось за прошедшие месяцы, и изменилось, как я надеюсь, к лучшему. Восточное королевство медленно, но верно затягивало раны от войны. А с теми, кто этому мешал, я не церемонился! В лесах развелось много разбойников, практически заблокировавших торговлю. Что же! Ведомые моим приказом, орки и маги не знали пощады, и на ветвях придорожных деревьев созрели страшные плоды.
   Я сильно уменьшил привилегии дворянства, заставил их платить налоги с владений и лишил права собирать дорожные пошлины. Естественно, это не добавило мне популярности у знати. Стали поговаривать, что я "разрушаю старые, основополагающие устои королевства"... Зажравшиеся свиньи! Стоило оторвать их рыло от кормушки, как они тут же подняли визг. Парочка зарвавшихся графов попыталась поднять мятеж в западных провинциях... Развалины их фамильных замков стали прекрасным украшением пейзажа. Сами неудавшиеся мятежники и их сторонники отправились в пыточные застенки. Старик Баллрад — королевский палач — был рад...
   Простой народ меня тоже не слишком любил. Мои преобразования требовали денег, а средств королевской казны катастрофически не хватало. Пришлось пойти на крайние меры и существенно увеличить налоги.
   Меня назвали жестоким, безжалостным, жадным. Награждали нелестными кличками. Плевать. Я просто делал свою, зачастую грязную, работу. И мог гордиться полученными результатами.
   Я драл три шкуры с торговцев — но теперь можно было пересечь всё королевство от Приграничных земель до Тёплого моря не опасаясь, что тебя несколько раз ограбят в пути.
   Увеличенные налоги шли не на содержание королевского двора или развлечения. Ремонтировались дороги, строились новые торговые посты. Возрождались из пепла приграничные крепости. Создавался тот столб, который в будущем станет основной опорой королевства — его новая армия.
   Я хорошо помню тот день...
   Весна в этом году пришла рано, словно в искупление за суровую зиму. С первым месяцем весны морозы прекратились, начались оттепели, и снег стал интенсивно таять. Вскоре на открытых пространствах его уже не осталось, а оставшийся в затененных местах весь насквозь пропитался водой. Проклюнулась первая трава. Сперва осторожно, а потом всё смелее и смелее покрывая землю зелёным ковром.
   Ровные ряды солдат... Солнечные лучи бликами танцевали на тысячах новых, отполированных до зеркального блеска доспехах, ещё ни разу не целованных вражеской сталью. За моей спиной ветер весело играл с химерой на чёрном шёлке королевского знамени. Рядом старательно надрывался королевский глашатай, читая составленный мной указ. Обычная пафосная болтовня про честь, верность короне, славных предков и прочее.
   Наконец глашатай закончил.
   Бывший капитан Рунк в сияющих доспехах в сопровождении старших офицеров легиона. Они остановились в трёх шагах от меня и дружно припали на одно колено.
   Я взял из рук Глока свёрнутое знамя с золотой фигурой химеры на вершине толстого тяжёлого древка и развернул, склонив в сторону Руки легиона. На чёрном шёлке, в золотом венке, блеснула белая руна полузабытого языка орков, напоминающая воткнутый в землю меч. Рулэ — Первый.
   Коленопреклоненный Рунк поцеловал чёрный шёлк и, поднявшись, осторожно, словно новорождённое дитя, принял древко знамени из моих рук. Пронзительно запели трубы, ударили барабаны орков. Рунк поставил древко вертикально, чёрное полотнище величественно развевалось на ветру.
   Небеса содрогнулись от неистового рыка тысяч лужёных глоток, трижды прокричавших: "Хараг!"^[1], ударяя сжатыми кулаками по левой стороне груди.
   В тот момент я понял, что в этом пафосе воинских ритуалов что-то есть. Что-то древнее, как сам мир. Какая-то энергия, отныне связывающая воедино стоящего рядом орка и эльфа-полукровку, человека и гнома. Это не передать словами, это можно только почувствовать. Недаром у всех рас этого богом забытого мира веками бережно соблюдались свои ритуалы. Теперь я понимал почему.
   Рулэ...
   Потом будут и другие легионы. Но этот даже в вечности останется Первым. Внезапно сердце сдавила глухая тоска. В глазах что-то противно защипало, наверное, пыль попала сквозь забрало шлема... Я печально улыбнулся, словно почувствовал будущую судьбу этого легиона, отныне неразрывно связанную с моей...
   Рядом громко закашлял Ририн, пытаясь привлечь моё внимание. Коренастый гном осторожно положил на стол несколько свитков.
   — Что там ещё? — тяжело вздохнул я.
   — Отчёт о сборе новых налогов с герцогства Тобас. Нужна ваша печать и подпись.
   Ририн — мой новый казначей. Представьте моё удивление, когда этот гном, пользуясь каким-то древним полупозабытым законом, по которому любой подданный королевства может в первый месяц года добиваться аудиенции короля, пришёл и заявил, что готов стать королевским казначеем. "Вы дурак?" — первые слова, что вырвались у меня, слегка опешившего от подобной наглости. Он почесал бороду и осторожно спросил: "А это обязательное условие?"... Так я обзавёлся новым казначеем. Как показало время, Ририн оказался настоящей находкой. Во всех этих навевающих на меня скуку финансовых отчётах (о налогах, пошлинах и прочем) гном чувствовал себя словно рыба в воде. Он за пару месяцев смог совершить маленькое чудо, наладив работу королевского казначейства. Сперва я не слишком доверял этому "подарку судьбы", шпионы новоиспечённого герцога Ховальда следили за каждым его шагом. Но пока, за всё короткое время своей службы, Ририн не дал ни одного повода усомниться в своей верности. Пусть он не был полукровкой или орком, но это не столь уж редкая история в моём королевстве. Один из его далёких предков совершил какое-то преступление и был изгнан гномами вместе с семьёй. Восточное королевство стало их новым домом. Ририн родился и вырос тут, как до него родились и умерли десятки его предков. С Горным королевством его не связывало ничего кроме того, что по странной прихоти судьбы он был рождён гномом.
   Если знать ненавидела кого-то больше, чем меня, так это нового казначея королевства. Я ввёл новые налоги, а он создал систему их подсчёта и сбора. Он выжимал из дворянства всё, что причиталось казне, до самой последней медной монеты. Его пытались запугать, угрожали, пробовали подкупить, но тщетно. В конце зимы на него было совершенно покушение, к счастью, не удавшееся. Шпионы Ховальда оказались на высоте, доставив несостоявшегося убийцу прямо в руки палача. В результате в королевстве освободилась ещё парочка дворянских титулов, а Ририна всюду стала сопровождать охрана из нескольких орков.
   Бегло просмотрев принесённые отчёты, ставлю под ними свою подпись и печать.
   — Это всё?
   — Да, ваше величество, — хитро ухмыльнулся надоедливый гном, — но за дверьми уже ожидает аудиенции герцог Ховальд.
   — Хорошо, — кивнул я, — пусть войдёт.
   Едва гном ушёл, в кабинет вошёл Ховальд.
   За прошедшие время облик бывшего Главы Воровской Гильдии разительно переменился. Ему потребовалось на удивление мало времени чтобы по достоинству распорядится дарованным ему титулом и привилегиями. Теперь предо мной стоял не тайный правитель воровского мира, а один из самых влиятельных вельмож королевства. Простые неброские наряды сменились буйством красок эльфийского шёлка и кичливым блеском золота. Впрочем, у всех нас есть маленькие слабости. Свои обязанности новоиспечённый герцог выполнял образцово.
   — Рад видеть вас в добром здравии, герцог. — Я махнул рукой в сторону свободного кресла. — Надеюсь, вы пришли сообщить новости о прошлогоднем покушении на меня?
   — Боюсь, нет, сир, — отрицательно покачал головой Ховальд. — Выяснить, кто изготовил "Убийцу королей" пока не удалось. Слежка за герцогом Рокнаром также ничего не дала. Пришли вести из Девяти королевств. Король Эльдор захватил столицу Килмарка и объявил о создании единого государства.
   — И остальные человеческие правители позволили ему это? — удивился я.
   — Его ближайшие соседи, королевства Оган и Харат, заняты войной между собой, — пояснил Ховальд, — а с лежащими на побережье Вольными городами у Эльдора союз.
   — Интересно, что он будет делать дальше?
   Человеческие королевства в последнее время приковывали моё внимание всё чаще. Эльфы были слишком заняты севером и вторжением гоблинов. Впрочем, глупо готовиться к наводнению, если твой дом вот-вот снесёт ураган. Гоблины пока были единственной угрозой империи. А люди? Что люди? Впервые за несколько веков у них появился шанс избавиться от владычества эльфов. А они, как всегда, передрались между собой. Люди, что с них взять...
   Чрезмерное усиление одного из человеческих королевств угрожало Рассветной империи, и я следил за югом. Разумеется, не из-за большой любви к лиственной короне. У Восточного королевства тоже были границы с людьми, и за них я опасался даже больше, чем за границу с эльфами.
   Гоблины — это очередные пешки, призванные отвлечь эльфов от людей. Следующий удар маг Жизни должен нанести именно с юга. Было непонятно одно: почему он медлит? Гоблины обречены. Да, они могут измотать легионы гномов и армии Домов, но победить — нет. Они лишились своего главного преимущества — внезапности, и их громадная численность уже не имеет значения. Стрелы и магия эльфов рано или поздно скинут их с горных перевалов. Вот только — рано? Или поздно?
   Однако пока не было никаких следов мага Жизни, и это настораживало. Человеческие королевства воевали друг с другом, мирились и снова воевали. За полгода границы королевств перекраивались по нескольку раз, но всё это люди проделали сами, без помощи запретной магии.
   И вот теперь один из человеческих королей совершил то, что за последние три сотни лет не удавалось никому: завоевал и присоединил соседнее королевство. Раньше эльфы внимательно следили, чтобы подобное не происходило. Стоило кому-то из человеческих королей добиться значительного перевеса над соперником, как к нему прибывал гонец из Иллириена и требовал немедленного примирения враждующих сторон. И короли людей подчинялись. А если не подчинялись, то вскоре на освободившийся трон восходил новый король, который подчинялся.
   — Ховальд, присмотри за королём Эльдором повнимательней, — распорядился я.
   Всё, что я пока могу делать — это восстанавливать своё королевство и наблюдать. В середине зимы была предпринята осторожная попытка заключить союз с двумя ближайшими королевствами людей: Экрином и Азманом, но те, как назло, в очередной раз поссорились из-за нескольких приграничных провинций. И их мелкие стычки в любой момент могли перерасти в большую войну.
   — Уже сделано, ваше величество, — кивнул головой глава Тайной канцелярии. — Сегодня вечером в Вольные города уйдёт корабль, на котором под видом купцов будут несколько моих лучших агентов.
   — Хорошая работа! — Чем мне нравился Ховальд, так это способностью принимать самостоятельные решения, не дожидаясь моих "ценных" указаний. — Немедленно доложи мне, как только придут их первые доклады.
   — Будет исполнено, — коротко поклонился он, оставляя меня одного.
   Нечто за окном привлекло моё внимание. Рабочий кабинет находился на втором этаже центрального крыла, и его единственное окно выходило в небольшой сад — дань эльфийской моде. Среди миниатюрных деревьев, уже зеленевших молодой листвой, прогуливалась леди Диана в сопровождении Мезамира. Парочка о чём-то оживлённо спорила.
   Диана входила в мою жизнь неспешно, но настойчиво, словно ящер. Со временем наша взаимная неприязнь переросла сначала в терпимость, а потом в симпатию. Девушка понравилась даже Глоку, а это говорило о многом. Старому капитану я доверял больше, чем всем моим придворным вместе взятым.
   Свадьбу официально назначили на конец весны, дольше откладывать её я не мог. Меня могут называть безжалостным, но лжецом меня не назовут. Помощь герцога Рокнара помогла избежать гражданской войны, и я намеревался вернуть долг. Что ни говори, а из его дочери со временем получиться замечательная королева. Хотя, не скрою, я хотел бы видеть на её месте другую...
   Эйвилин...
   Воспоминания об эльфийке ещё тревожили меня. Говорят, время лечит... Видимо, прошло ещё слишком мало времени...
 

* * *

 
   — Ты звал меня, отец? — спросила Эйвилин, осторожно заходя в кабинет императора.
   — Да. — Артис посмотрел на дочь и торопливо отвёл взгляд сторону. — Оставьте нас. — Он повелительным жестом отослал охрану. Кипарисы вышли, плотно закрыв за собой двери. Некоторое время эльф молчал, раздумывая, как начать непростой разговор с дочерью. — Мы нашли тебе подходящего жениха. Стой! Выслушай меня сначала, — торопливо проговорил он, видя, что она собирается немедленно уйти. — Я всегда говорил, что не буду настаивать на твоём скорейшем замужестве, и не изменю своему слову. Подожди! — Артис поймал Эйвилин за руку уже у самой двери. — Просто выслушай меня!
   — Мой ответ — нет! — вспылила девушка, пытаясь вырваться.
   Артис повернул дочь к себе лицом и нежно, но настойчиво прижал к груди. И держал в объятьях, не обращая внимания на больно бьющие по спине кулачки, пока она не успокоилась.
   — Теперь ты готова меня выслушать? — осторожно спросил он, отстраняясь.
   Эйвилин хмуро кивнула в ответ.
   — Я долго думал над этим и нашёл вариант, который устроит всех. В том числе, я на это надеюсь, и тебя. Глелин — племянник главы Дома Зимнего солнца, наследник первой ветви. Шансов стать во главе Дома у него мало, у лорда Эльрафейла сын и два внука, но Глелин пользуется популярностью среди Младших Домов, подчинённых Зимнему солнцу. Я хорошо знал его прежде, он был моим наставником. Кстати, он — один из немногих, кто заступился за меня и твою мать перед Императором. За что попал в опалу и был также сослан подальше от Иллириена.
   — Сколько же ему лет? — невольно изумилась Эйвилин.
   — Он немного старше меня. Даже у людей разница в сорок лет не стала бы препятствием для брака, а по нашим меркам он ещё молод. Я не настаиваю, чтобы ты приняла решение немедленно. Но так мне было бы спокойней за тебя. После замужества никто не сможет оспаривать твои права на трон. Не хочу, чтобы твоя судьба зависела от Совета Домов, если со мной что-нибудь случится. Глелин далёк от столь нелюбимого тобой двора и относится к нему не лучше меня. Почти уверен, что он тебе понравится. Ты даже сможешь полюбить его... со временем. У тебя будет время, чтобы лучше узнать Глелина и решить самой. Но поверь мне: это лучший из возможных кандидатов. Моим указом он поставлен во главе Объединённой Армии Домов и должен уже прибыть в Железный Холм. Ты поедешь туда с официальным дружеским визитом к гномам. Все необходимые бумаги и свита уже готова. Илион будет тебя сопровождать.
   — Это всё? — раздражённо спросила Эйвилин.
   — Да.
   — Тогда мой ответ — НЕТ! Я не собираюсь выходить замуж ни за Глелина, ни за кого бы то ни было ещё!
   — Эйвилин, послушай!
   — Я тебя слышала! А ты слышал мой ответ! Я не передумаю!
   "Быть правителем гораздо проще, чем отцом", — устало подумал Артис, провожая дочь взглядом.
   Оставив отца, Эйвилин некоторое время молча стояла, собираясь с мыслями и приходя в себя после трудного разговора. Слухи о её возможном замужестве уже давно будоражили сонную жизнь эльфийского двора. А охота за вниманием Эйвилин стало любимым развлечением Старших. Нескольких особо навязчивых ухажёров удостоились чести испытать на себе всё возрастающие магические способности девушки, но остальных это не остановило.
   "Нет, и не подумаю ехать к гномам!" — непокорно тряхнула головой Эйвилин, направляясь к своим покоям. Попадавшиеся на её пути представители Старших Домов, завидев лицо девушки, разумно не пытались привлечь к себе внимание.
   Весмина ожидала дочь в небольшой гостиной рядом со спальней.
   Эйвилин не сильно удивилась, увидев мать в своих покоях.
   — Можешь начинать! — Она с недовольным видом села в кресло напротив матери. — Ты ведь пришла, чтобы расписать все прелести предстоящего замужества?
   Некоторое время Весмина задумчиво смотрела на дочь.
   — Эйвилин, вас слишком многое разделяет, — неожиданно начала она. — Не делай вид, будто не понимаешь, о ком я говорю. Мы с отцом не слепые. Я рада, что ты не решилась остаться в Восточном королевстве с Леклисом.
   — Я хотела, — едва слышно проговорила Эйвилин, — но он меня отговорил.
   — Хотела остаться? Отговорил? О чём ты думала! — взволнованно выдохнула Весмина. — Ладно, забудем об этом, — добавила она, взяв себя в руки. — Мальчик похож на твоего отца гораздо больше, чем я думала.
   — Отца не остановило то, что ты из Младшего Дома, — понурила голову Эйвилин, её былая решимость таяла на глазах.
   — У твоего отца выбор был гораздо проще. Ради нас ему не пришлось предавать всё, за что он боролся, и рисковал он только своей судьбой и моей.
   — Мою судьбу вы решаете за меня. — Эйвилин с трудом удавалось сдерживать слёзы. — Словно я вещь!
   Весмина поднялась и обняла дочь:
   — Ты же понимаешь, что мы с отцом желаем тебе только добра.
   — Я знаю, мам, — тихо всхлипнула Эйвилин. — Просто мне надо немного больше времени.
   — Время — это то, чего у нас нет, девочка, — вздохнула Весмина, успокаивающе поглаживая дочь по волосам. — Совет уже трижды поднимал вопрос о твоём замужестве. Даже намёк на твою возможную помолвку с лордом Глелином немного успокоит их. А там, возможно, появится кто-то из Старших, кто действительно понравится тебе. Но сейчас тебе надо поехать к гномам. Небольшое путешествие пойдёт тебе только на пользу.
   — Делайте, как хотите, — еле слышно проговорила Эйвилин. — Мне уже всё равно.

   — Разумно ли это, ваше величество?
   Сегодня различные вариации этой фразы мне пришлось выслушать не менее десяти раз. Наиболее красноречив был Глок. Впервые, с тех пор как я стал королём, он не церемонился и высказал всё, что думает о моей затее, чередуя официальное "сир" и "ваше величество" с красочными выражениями вроде "безмозглый щенок, каким местом ты думаешь".
   Слушать это — первые минут пятнадцать — было даже забавно.
   Мне вспомнилось время, когда Глок устраивал настоящие облавы по всему городу, чтобы найти наследных принцев, умудрившихся в очередной раз сбежать из дворца в поисках приключений на свою пятую точку. Жаль, эти времена уже не вернутся.
   Однако переубедить меня в этот раз Глоку не удалось.
   — Ваше отсутствие будет на руку вашим противникам в землях королевства и за его пределами, — занудно продолжал гнуть свою линию магистр Мартин.
   — Меня не будет немногим больше месяца, — устало повторил я, наверное, уже в сотый раз. — Если за это время королевство развалится, то это значит — всё, что я делал последние полгода, не стоит и ломаной медной монеты. Вы прекрасно справитесь, магистр. На Ририна остаётся казначейство, Глок присмотрит за формированием новых легионов. Моё решение окончательное. Можете идти.
   Тяжело вздохнув и пробормотав себе под нос что-то о моём упрямстве, маг ушёл. Ещё долго я неподвижно сидел, сложив руки на груди и прикрыв глаза.
   Как я и думал, принятое решение не нашло поддержки даже среди моих самых близких сторонников. Но становится ли оно от этого неверным? Вот уже месяц со всех концов королевства приходят лишь обнадёживающие известия. Торговцы зашевелились, оживляя торговлю и пополняя, на радость Ририну, оскудевшую королевскую казну. Маги обещали в новом году богатый урожай. Устрашённое дворянство боялось даже думать о мятежах. Мне бы ещё несколько лет! Так много нужно сделать! Но не нужно себя обманывать — этих нескольких лет у меня нет.
   Карающий меч уже вознёсся над Рассветной империей. Остановить его эльфам будет ох как не просто. Впрочем, судьба империи меня волнует мало. Империю можно не любить, можно ненавидеть, но недооценивать её роль нельзя. Скорое и стремительное обрушение этого колосса принесет с собой хаос и смерть. Возможно, Артис будет хорошим Императором, но, боюсь, остановить агонию империи не сможет даже он.
   Восточному королевству нужны союзники. Но где их взять?
   Люди?
   С их вечной взаимной враждой и готовностью грызться друг с другом по любому поводу и без оного? Они, скорее, угроза.
   Эльфы?
   Уж лучше сразу положить голову в пасть дракона.
   Кстати — о драконах!
   Расстегиваю воротник рубашки и достаю висящий у меня на шее амулет в виде лапы дракона, держащей небольшой круглый камень странного меняющегося цвета. Пропускаю серебряную цепочку между пальцами так, чтобы артефакт оказался посередине раскрытой ладони. И долго, пристально рассматриваю переливающийся всеми цветами радуги камень. Сколько раз этот малыш спасал мне жизнь! Но кто знает, какими ещё свойствами, кроме защиты владельца от магии, обладает он?
   Драконы...
   В последнее время всё чаще в мою душу закрадывались сомнения: не верится, что маг Жизни мог так просто обмануть крылатых владык! Красный дракон что-то скрыл во время нашей встречи. А как изящно он сунул мне под нос простое объяснение про Сердце Дракона!
   Слишком просто, чтобы быть правдой...
   Слишком просто, чтобы быть ложью...
   ВОПРОСОВ ВСЁ ЕЩЁ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОТВЕТОВ, ЛЕКЛИС.
   Похоже, мой рок — вечно блуждать в паутине догадок. И надеяться, что сделанный выбор окажется правильным.
   А ЕСЛИ НЕТ?
   Люди, эльфы и драконы отпадают. Значит, вновь остаются только гномы.
   Гномы и полукровки издавна враждовали друг с другом. Гномам нужны были торговые пути, неподконтрольные эльфам. А Восточное королевство надёжно перекрывало доступ гномов к Тёплому морю. Да и мои предки не были воплощением добродетели. Богатство королевства гномов всегда привлекало к себе немало алчных взоров. Люди, полукровки, эльфы — все светлые расы не раз проверяли крепость подгорного народа. В оправдание моих предков можно сказать, что не всегда речь шла только о золоте. Несмотря на свою большую территорию, Восточное королевство не могло похвастаться богатыми залежами полезных руд, а в горах гномов стоило только ткнуть киркой в породу, чтобы найти ценную рудную жилу. Войны между полукровками и гномами случались с периодичностью летних лесных пожаров. Даже тонкая перемычка в виде ничейных земель не останавливала нас. Иногда успех сопутствовал Восточному королевству, иногда гномам, но в результате рано или поздно вновь восстанавливались старые границы. Постепенно полукровки и гномы пришли к выводу, что взаимовыгодная торговля гораздо лучше войны. А вскоре оба королевства "добровольно" вошли в состав империи эльфов.
   Да, сейчас гномам приходится нелегко. Неудачный поход на драконов и нашествие гоблинов поставили их у края пропасти. По странной прихоти судьбы спасли гномов эльфы, чьи интриги во многом способствовали нынешнему бедственному положению подгорного народа. Руками эльфов гномы разобьют гоблинов. Но что потом? Не думаю, что они забыли истребление своих соплеменников. Конечно, гномы не выступят против империи... пока не выступят, но на месте эльфов я бы не рискнул повернуться к ним спиной.
   Посольство в Горное королевство я задумал уже давно, но наведение порядка в моих землях заняло больше времени, чем ожидалось. Всю зиму пришлось мотаться из одного конца королевства в другой, иногда с армией, иногда только с несколькими доверенными телохранителями. Даже моя столица привыкла к постоянным разъездам своего короля. И, похоже, чем дальше от столицы был король, тем спокойней было её жителям. Плевать! Возможно, порой я бываю жесток, но, что бы ни говорили мои враги, если я кого-то казнил, то делал это не из-за пустой прихоти или потому что мне нравится убивать, а лишь потому, что такова суровая необходимость. Сорная трава должна быть вырвана с корнем! Я знал, что меня ждёт, когда надевал на себя корону. Пускай меня запомнят как жестокого короля, исказят и переиначат поступки и проклянут деяния. Главное — чтобы меня не запомнили как последнего короля полукровок! Если мне повезёт, то следующий король сможет позволить себе роскошь быть добрым и милосердным. А если нет — судить будет некому.
   Осторожный стук в дверь отвлёк меня от размышлений. Убираю амулет драконов под рубашку. Стук повторяется. Затем дверь слегка приоткрывается, и в мой рабочий кабинет осторожно заглядывает леди Диана. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это её.
   — Я вас не очень отвлекаю? — настороженно спросила девушка, входя в комнату.
   — Чем могу быть полезен, леди?
   — Я слышала, вы скоро уезжаете... Вновь...
   Интересно, откуда она узнала? Мой отъезд не был тайной, но всё же знали о нём пока немногие. Глок, Ририн, Мартин, Мезамир... Хм... Ответ найден. Дружба вампира с Дианой не могла остаться незамеченной. До сегодняшнего дня я был даже рад за Мезамира. Диана единственная, кто не шарахался от него, словно от чумы. А теперь в мою душу заползали сомнения. Возможно, девушка просто использует вампира. Под неприметной маской тихой скромницы может скрываться властолюбивая и опасная натура.
   Меня охватило отвращение к самому себе. Подозревать всех, кто меня окружает! В каждом шаге, в каждом вздохе видеть угрозу! Раньше я ведь не был таким! Мезамир вполне мог рассказать Диане о нашем отъезде. Что тут такого? Я не запрещал ему этого. Вампир молод, но не глуп. Не думаю, что Диана может манипулировать им.
   — Да, — не стал отпираться я, — нужно кое-что обговорить с Советом старейшин.
   — Тогда я хотела бы поехать с вами.
   Откидываюсь в кресле и с нескрываемым интересом смотрю на Диану:
   — Зачем вам это, леди?
   — Зачем... Мне надоело ждать, когда его величество соизволит обратить внимание на свою невесту.
   — Может вы не заметили леди! — неожиданно разозлился я, голос сорвался на крик. — Но моё величество в последнее время было слишком занято спасением этого проклятого королевства!
   Диана отшатнулась, в глазах появилось смятение, и даже страх. Мне стало стыдно. Что на меня вновь нашло? Девушка меньше всех повинна в моих проблемах.
   — Прошу прощения за свою не сдержанность, леди — я устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вновь ужасно разболелась голова, а обруч короны нещадно давил на виски.
   Диана посмотрела на меня с нескрываемым изумлением. Похоже, она всерьёз полагала, что я умею только воевать и рубить головы неугодным, но уж никак не признавать собственные ошибки и извинятся. И сейчас на её глазах рушилось привычное мироустройство.
   — Я понимаю, вам тяжело, — участливо проговорила девушка после недолгого молчанья.
   — Прекратите называть меня столь официально, тем более, сейчас мы одни. Я собственное имя скоро забуду! Так зачем вы решили ехать со мной к гномам? Это будет не праздная прогулка, и я не собираюсь тащить с собой вереницу корет и караван слуг. Путь в Горное королевство с таким кортежем растянется на месяц.
   — Мне надоело сидеть в королевском замке, словно пленнице! — возмутилась Диана. — Я могу ехать верхом наравне со всеми! И не прошу брать с собой карету и слуг. Со мной поедет только мой наставник.
   — Хорошо, — неожиданно согласился я. У меня не было ни сил, ни желания переубеждать девушку. Если моей невесте восхотелось приключений, она их получит. Мы не успеем доехать до границы королевства, как ей надоест трястись в седле и ночевать под открытым небом. Она устанет и захочет вернуться. Наше недолгое путешествие может немного успокоить герцога Рокнара, озабоченного тем, что я уделяю мало внимания его единственной дочери.
   Я был не прав, думая, что Рокнар через Диану хочет получить больше власти. Похоже, он искренне верил, что обеспечивает будущее счастье дочери. Это свойственно многим родителям: брать на себя право решать, что хорошо для их чад, а что нет.
   Удивлённая столь быстрой победой, Диана, даже не попрощавшись, быстро выскользнула из моего рабочего кабинета.
   Нужно найти Ховальда. Отъезд был назначен на завтра, а перед этим нужно было отдать ещё одно распоряжение...
   КОРОЛЬ НЕ УБИВАЕТ, КОРОЛЬ УСТРАНЯЕТ ПРЕПЯТСТВИЕ.
 

* * *

 
   Было ещё рано, солнце только взошло. Его теплые лучи прогоняли сырой утренний туман и постепенно согревали землю.
   Кольчуга на теле. Химера на поясе. Плечи укрыты тёплым чёрным плащом (подарок Эйвилин, не единожды латанный спутник моих странствий). Во внешнем дворе у массивных казарм королевских гвардейцев меня уже ожидал эскорт. Приняв, скрипя зубами, моё решение, Глок всё же настоял на том, чтобы я взял сильную охрану, и лично отобрал четыре сотни орков, которые должны были сопровождать меня к гномам. Все мои попытки ограничить их количество хотя бы парой сотен встретили яростное сопротивление старого капитана. Придётся тащить с собой к гномам эту маленькую армию и мириться с постоянным присутствием за спиной охраны. В противном случае Глок впадёт в бешенство.
   Рядом с орками остановился Эстельноэр с несколькими стихийными магами. Держи друзей близко, а врагов еще ближе — я прекрасно помнил этот древний девиз. Эстельноэр стал моим постоянным спутником. Магом он был неплохим, а под руководством Мартина его силы и знания росли. Подозреваю, что только желание найти средство избавиться от "Поцелуя змеи" на голове, подстегнуло полуэльфа к занятиям магией. Мечтатель. Средств снять "Поцелуй змеи" не существовало. Как маги Жизни убедили эльфов отказаться от подобного артефакта?
   На Эстельноэре было нечто напоминающее мантию мага, но совершенно чудовищного ярко-оранжевого цвета. Мне всегда не нравилась нарочитая броскость его одежды. И, похоже, магу это было хорошо известно. Иначе для чего он с упорством, которому можно было бы найти лучшее применение, одевался словно для бала, а не долгого похода? Понимая, что "Поцелуй змеи" полностью подчиняет его моей воле, он находил утешение в таких вот мелких уколах.
   Ветер нетерпеливо бил копытом, проверяя булыжники мостовой на прочность. Мезамир попытался погладить его по морде. Хищно клацнули зубы. Вампир молниеносно отдёрнул руку.
   — Похоже, твоему коню тоже надоело сидеть в замке, — усмехнулся он, поддразнивающе помахав рукой перед носом жеребца. — Признайся Леклис, ты решил отправиться к гномам просто потому, что тебя пугает перспектива провести всю весну за письменным столом.
   — Если тебе так нравится в столице, то оставайся здесь.
   — Ну, нет! Чтобы я пропустил такое приключение?
   — Это будет обычная, донельзя официальная и скучная миссия. Или ты думаешь, что я с четырьмя сотнями собираюсь ввязываться в войну с гоблинами?
   — Посмотрим. — Вампир беззаботно пожал плечами. Мальчишка! Такой же, как я когда-то. — А чего мы ждём? — Мезамир нетерпеливо осмотрелся.
   — Не чего, а кого, — поправил я вампира. — А вот и она.
   Через ворота в стене, разделяющей королевский замок на внутренний и внешний двор, выехал десяток всадников. Во главе ехал пожилой рыцарь, сэр Альдер, — чистокровный человек, не иначе как чудом оказавшийся среди полукровок. Незаменимый наставник и телохранитель Дианы. Хм, а где же моя невеста?
   — Она? — переспросил Мезамир, отвлекая моё внимание. Ворота находились у него за спиной, и он не видел подъезжающих всадников. — Нет! Только не это! Она будет нам только мешать.
   — Кто будет мешать?
   Мезамир удивлённо оглянулся. Я поднял взгляд на всадников. По правую руку от Альдера ехала Диана. В штанах, сапогах и коротком полушубке, с убранными под тёплую шапку волосами, она напоминала мальчишку-оруженосца. Я грустно улыбнулся, вспоминая свою первую встречу с Эйвилин.
   — Э-э-э... — Мезамир развернулся и замер под взглядом Дианы. Ища выход, он судорожно оглянулся на меня в ожидании поддержки. — Дорога к гномам трудна и опасна.... леди... — наконец смог внятно произнести вампир. — Вам лучше остаться в замке.
   — Я способна за себя постоять, лорд Мезамир! — В руках Дианы появился небольшой короткий меч. Его остриё угрожающе замерло перед лицом вампира.
   Мезамир замолчал, удивлённый то ли мечом в руках девушки, то ли тем, что его обозвали лордом. Моя недавняя уверенность в том, что Диана доедет с нами до границы королевства и вернётся обратно в столицу, таяла. А я так рассчитывал отправить обратно вместе с ней большую часть своей орочьей свиты!
   Улицы были по-утреннему пустынны. Покидать замок засветло вошло у меня в привычку. Меньше фальшивых приветственных криков и лишних глаз. Несколько ранних прохожих спешно скрылись в боковых улицах едва заметив мое знамя. Похоже перспектива встречи со своим королем их не слишком радовала. Торговцу везшему свежие продукты на городской рынок повезло меньше. Лошадь, наплевав на мою недобрую славу, заупрямилась и остановилась посреди улицы. Не смотря на то что бедняга торговец соскочив с повозки отчаянно тянул поводья, неблагодарное животное отказывалась повиноваться.
   Надо сказать что мои стражники приняли непонятные игры с лошадью весьма подозрительно. Пятерка окружила телегу торговца. Несколько орков достали и взвели арбалеты, настороженно поглядывая вверх на крыши домов и закрытые ставнями окна.
   Мезамир наблюдал на эти приготовления со скептической усмешкой — значит опасности небыло. Но останавливать орков я не спешил. Вера во всесилие вампира однажды может сыграть злую шутку. А моим телохранителям не помешает лишняя тренировка.
   Торговец, между тем, с обреченностью взирал на суровые лица орков и взведенные арбалеты и уже мысленно прощался с жизнью. Он поспешно стянул со своей головы высокую шерстяную шапку и кажется испытывал страстное желание плюхнутся передо мной на колени. Любит меня мой народ...
   Не зная смеяться мне или плакать я миновал неудачливого торговца. Наконец впереди показались городские ворота. Стражники торопливо раскрыли тяжелые створки, и городская стена осталась позади.
   Несмотря на раннее время невдалеке от города, вовсю кипело строительство новой крепостной стены. Громадная статья расходов казны и воплощённый ужас бережливого Ририна. Едва растаял снег и солнце слегка согрело землю, маги Земли, собранные со всех концов королевства, за пару дней создали огромный длинный котлован под основание. Водные маги отвели грунтовые воды. Скоро словно из-под земли начнут расти стены. Даря жителям города защиту и безопасность.
   Наконец и котлован остался позади. Широкая, тающая в тумане дорога снова звала меня в путь.
 

* * *

 
   Железный Холм встретил Эйвилин величественным высокомерием мощных крепостных стен. За зиму гномы практически полностью восстановили их, вернув неприступной цитадели её былую славу и мощь. Лишь чёрные от копоти надвратные башни, да наспех расчищенные развалины за первой стеной напоминали об осаде.
   Первое, что бросилось эльфам в глаза, — это пустынные улицы столицы гномов. Редкие жители, в основном женщины и дети, да стража на стенах. Легионы гномов и армия эльфов стояли у западных горных перевалов, ожидая гоблинов.
   За последними воротами всадников встретила представительная процессия из гномов и эльфов. Не каждый день в город гномов прибывает наследница империи. Во главе гномов Эйвилин с удивлением увидела старейшин всех горных кланов. Стоило ей миновать ворота, как все, даже гордые старейшины, покорно склонив головы вниз, опустились на одно колено, приветствуя наследницу престола.
   Эйвилин растерянно смотрела на эту непривычную пеструю картину. Знамена эльфийских Старших и Младших домов сопернечали со знаменами Горных кланов. Её взгляд замер на высоком, стройном эльфе, стоящем во главе её соплеменников. Эльф поднял голову, словно почувствовал взгляд девушки:
   — Светлая леди! Я лорд Глелин из Дома Зимнего солнца. Рад приветствовать вас в Железном Холме.
   При звуке этого имени Эйвилин едва заметно вздрогнула и окинула эльфа более внимательным взглядом. Лорд Геллин Вся дальнейшая церемония встречи со старейшинами гномов прошла словно в тумане. Эйвилин улыбалась, слушая приветствия старейшин и отвечая на них. Но мысли девушки были заняты эльфом, почтительно замершим рядом.
   — Надеюсь, Светлая леди, окажет нам честь и почтит своим присутствием вечерний пир в честь вашего прибытия — наконец закончил один из старейшин, чем-то похожий на хорошо знакомого ей Бальдора.
   — Позвольте мне, Светлая леди, проводить вас в ваши покои — Глелин галантно подал Эйвилин руку.
   Старейшины поклонились и ушли. Эйвилин в сопровождении Геллина и пышной свиты вошла в город гномов.
   — Старейшины выделили вам лучшие покои, прямо около зала совета.
   Эйвилин повелительным жестом отпустила порядком утомивший её эскорт из представителей старших и младших домов. Осталось только несколько стражей из Кипарисов и Тигров, остальные держались на почтительном расстоянии от разговаривающей пары.
   — Давно вы знаете моего отца? — спросила эльфийка.
   — Довольно давно, светлая леди.
   — Отец говорил, что вы были его наставником.
   — Наставником? Я? — искренне удивился эльф. — Артис... или мне следует говорить теперь светлейший император Элберт VIII?.. слишком высокого мнения о моей скромной роли. Мне тогда было немногим больше, чем вам. Хотя я уже успел поучаствовать в нескольких войнах с людьми.
   — С людьми? Мы же уже сотню лет не воевали с их королевствами.
   — С их королевствами — нет. С людьми — воевали. — На лицо эльфа набежала тень. — И эта не та страница истории, которую мне хочется вспоминать... Вы изменились со времени нашей последней встречи, — сменил тему разговора Глелин, уходя от неприятных воспоминаний.
   — Разве мы были раньше знакомы? — удивилась Эйвилин, тщетно пытаясь вспомнить, где и когда они могли познакомиться. Она была твердо уверена, что видит эльфа впервые.
   — Я имел честь быть гостем вашего отца. В то время, когда он был наместником в южных провинциях.
   — Странно, я вас совсем не помню.
   — Это не удивительно, — тонко улыбнулся эльф. — В ту пору вы были ещё маленькой девочкой.
   Девушка невольно улыбнулась:
   — С того времени я действительно здорово изменилась.
   — Прошу прощения, лорд Геллин! — Раздалось сзади. Эйвилин и Глелин обернулись.
   — Кто это? Неужели Илион! — изумился Глелин. — Прости, я не сразу тебя узнал. Ты здорово вырос, мой мальчик!
   — У меня письмо от императора с распоряжением передать его вам лично в руки, — коротко поклонился Илион, протягивая свиток, запечатанный печатью с символом лебедя.
   — Вот как? Посмотрим, что пишет нам светлейший.
   Эльф взял свиток и, сломав печать, углубился в чтение.
   "Неужели он ещё ничего не знает?" — подумала Эйвилин, внимательно наблюдая за реакцией потенциального жениха. Девушка догадывалась о содержании письма. Прошла пара томительных, длинных минут.
   — Хм, это довольно неожиданное известие, — Глелин оторвался от чтения и с интересом посмотрел на Эйвилин. — На время вашего пребывания в Железном Холме вы, светлая леди, становитесь моей ученицей.
   — Вы маг? — удивилась Эйвилин. Она ожидала чего угодно, но только не этого.
   Артис прекрасно знал тягу дочери к магическим знаниям. Эйвилин не могла знать, что именно владение Глелина Даром стало одной из причин, почему Артис остановил свой выбор на старом друге.
   — Да, кровь великих предков играет, — усмехнулся эльф, намекая на историю возникновения Старших Домов. — Но, боюсь, ничему новому столь прекрасного адепта Боевой магии скромный огненный стихийник обучить не сможет.
   — Больше там ничего нет? — настороженно спросила Эйвилин. Ей с трудом верилось, что отец не известил своего старого друга, какое "счастье" в её лице ему грозит.
   — Нет, — покачал головой эльф. — А он должен был написать что-то ещё?
   Встречный вопрос застал девушку врасплох. Самой сообщать решение отца Эйвилин не хотела. Повисло неловкое молчание.
   — Вот дверь в ваши покои светлая леди. Вы наверняка утомились в дороге и хотите отдохнуть.
   — Да, наверное, вы правы. — Только сейчас Эйвилин ощутила насколько устала. Дорогу к гномам нельзя было назвать простой, но не только трудности пути измотали девушку. Ей не давал покоя разговор с отцом.
   — Пир в вашу честь будет вечером. Прозже я пришлю слуг, чтобы они помогли вам подготовиться.
   — Не стоит. Мне достаточно Илиона и тех слуг что прибыли со мной.
   — Хорошо, но если вам что-то понадобиться обращайтесь прямо ко мне.
   — Так я и сделаю лорд.
   — Тогда желаю вам хорошо отдохнуть, светлая леди. — Глелин учтиво поклонился.
   Эйвилин отрешённо кивнула. Она не могла видеть, как Глелин задумчиво смотрит ей вслед. Едва она скрылась, он ещё раз внимательно прочитал послание Императора. Затем зажал свиток между раскрытыми ладонями, бумага почернела и пеплом осыпалась на пол.

   Ничейные земли — так называют довольно обширную территорию, граничащую одновременно с Горным королевством гномов, империей эльфов, землями драконов и королевством полукровок. Её настоящего имени жестокое время не сохранило, сделав ареной постоянных схваток. Тут произошло немало сражений, предопределивших исход войн, а порой изменивших судьбы целых народов. Эта земля не познала плуга, зато ей (был) хорошо знаком вкус крови, дробный топот копыт, лязг стали, крики живых и стоны умирающих. Неудачное расположение сделало ее вечной ареной вечных войн. Гномы, правда, пытались закрепиться на этих землях во время очередной войны с Восточным королевством и даже построили несколько крепостей. Их полуразрушенные скелеты теперь словно в насмешку служат своеобразными путевыми ориентирами в земли Горного королевства.
   Горы были всё ближе. Постепенно превращаясь из узкой полосы на горизонте в разрезающих облака гигантов. Я ехал немного впереди основной колонны. Ещё одна привычка, от которой так трудно избавиться. Сколько Глок ни пытался вбить мне в голову простую истину: "Король не должен двигаться впереди своей охраны. Засада — и первая стрела, Леклис, твоя". Понимая справедливость его слов, я зачастую продолжал пренебрегать собственной безопасностью.
   В этот раз, правда, всё было немного по-другому. Из четырех сотен орков за мной ехала лишь половина. Полсотни разведывали дорогу впереди. Остальные, разбитые на пятёрки, держались по бокам и позади основной колонны. Ничейные земли — не Восточное королевство: если что-то случится, никто и никогда не узнает, куда исчез король Леклис и его свита. С четырьмя сотнями орков можно не опасаться разбойников, но как быть с эльфами? Цена договоров с ними хорошо известна. Моё отбытие в земли гномов не могло не остаться незамеченным. Какой-нибудь Старший Дом может не захотеть упустить момент разделаться с ненавистным королём полукровок.
   — Можно?
   Голос Дианы вырвал меня из пелены мрачных мыслей. Её лошадь поравнялась с Ветром.
   — Извини, ты показался мне каким-то грустным. Я подумала, что могла бы... боюсь, я только помешала, извини. — Она уже хотела натянуть поводья и вернуться назад.
   — Нет, ничего. — Я улыбнулся, пытаясь согнать с лица мрачную мину. — Просто задумался.
   Некоторое время мы ехали бок о бок молча.
   Все трудности долгого путешествия к гномам Диана преодолевала с достойным восхищения упорством. Это оценили даже орки, сперва смотревшие на девушку как на ненужную обузу. Мы ехали целыми днями с редкими короткими остановками. День за днём, с утра и до вечера, так быстро, насколько хватало сил лошадей. Такой стремительный темп с трудом выдерживали даже трёхжильные орки. Но Диана не жаловалась. Её шутливые перепалки с Мезамиром скрашивали унылые, похожие словно близнецы, дни похода.
   — Красиво... — неожиданно проговорила Диана.
   — Что? — переспросил я.
   — Горы, — пояснила девушка, видя мой недоумевающий взгляд.
   С вершины холма, по которому мы ехали, открывался великолепный вид. Суровые горные вершины терялись среди пухлых белых облаков, неспешно плывущих по ослепительно голубому небу. На короткий миг выглянуло солнце, поиграв лучами среди белёсых снежных пиков.
 
   Я смотрел на горы со смешанным чувством радости и тоски. Железный холм... Он часто мучает меня в ночных кошмарах. Но всё же это не худшая страница моей жизни. Тогда всё было проще: там — враги, тут — друзья. Любыми способами убей своего врага, иначе он убьёт тебя. Ты не ждёшь, что тебя предадут, ударят в спину. Несмотря на всю свою грязь, война зачастую гораздо чище политики. Понимание этого пришло ко мне вместе с короной.
   Холмы расступились, открывая вид на широкое ущелье. Словно гигантский меч вырезал его между двух гор. И показалась она...
   — Твердь...— еле слышно выдохнул один из ехавших позади орков.
   — О чём они? — удивлённо повернулась ко мне Диана. Любопытство было её отличительной чертой наравне с упорством.
   — Твердь показалась... это крепость гномов. Орки хорошо помнят её.
   — Почему?
   Некоторое время я молчал:
   — Это случилось через год после того, как орки сожгли и разрушили Иллириен. Посчитав, что с эльфами покончено, Урраз повёл армию на гномов. Твердь перекрывает единственный юго-восточный проход в Горное королевство, по которому можно провести армию. Остальные пути через эти горы слишком трудны и опасны. По ним можно провести небольшой отряд, но безрассудно вести армию. В этих предгорьях на подходе к крепости, орков встретили легионы гномов. Когда битва была уже в самом разгаре, в спину оркам ударили остатки армий эльфийских Старших Домов, — кривая усмешка исказила моё лицо. — Эльфы любят бить в спину.
   — Орки проиграли?
   — Нет, орки победили. Битва продолжалась до глубокой ночи. Пока основные силы сражались с гномами, Великий Рука лично возглавил один из пальцев и повёл на эльфов. Безумная атака, о которой потом сложили легенды. Две трети орков погибли под стрелами, но, несмотря на это, остатки пальца смяли эльфийские Дома и обратили их в бегство. Один гномий хирд попал в окружение и был полностью уничтожен. Второй с трудом пробился обратно в Твердь. Правда, победа досталась оркам дорогой ценой — каждый второй не вернулся с поля сражения. Урраз получил смертельное ранение, и даже маги не могли его спасти. Наутро после победы Великий Рука умер, по праву стяжав славу непобеждённого.
   — Он похоронен где-то здесь?
   — Да... наверное...— пожал плечами я.
   — Ты не знаешь? — удивилась Диана.
   — Никто не знает. Рука был захоронен тайно. Как гласят легенды, сотня орков и несколько магов увезли его тело в сторону восходящего солнца и не вернулись назад. Скорее всего, они убили друг друга сразу после погребения Великого Руки.
   — Ужасно! — покачала головой девушка.
   Я вновь усмехнулся:
   — С точки зрения орков, это была великая честь. Своей смертью они обеспечили тайну и неприкосновенность могилы Урраза. Даровав Великому Руке покой, которого ему так не хватало при жизни.
   — В детстве мне рассказывали, что Урраз был воплощением зла — задумчиво проговорила Диана. — Орки считают его героем. А что о Руке думаешь ты?
   — Он заслужил право называться Великим, — не кривя душой, ответил я. Обманывать девушку не хотелось, но стоило уважать наивную детскую веру орков в Урраза.
   Кем был Великий Рука на самом деле? Для орков — легендарным героем, для остальных — безжалостным завоевателем. Величайший правитель орков, и их величайшее проклятье. Он объединил их племена и завоевал с ними треть континента. Но созданная им империя лишь на год пережила своего создателя, не оставив после себя даже названия. Война, где на одной стороне орки, а на другой весь остальной мир, — вот его наследство. Исход был закономерен и предопределён. Многочисленные войны распыляли и подтачивали силы орков. Соперничество потомков Великого Руки переросло со временем в ненависть, вражду и межусобные войны... Остатки орков нашли последнее прибежище в пограничных с драконами землях Восточного королевства.
   Солнце едва успело пройти половину пути по небесному своду, как мы оказались под стенами крепости гномов. Твердь! Глядя на неё, невольно ощущаешь уважение к подгорному народу. Пожалуй, даже Железный холм не выглядит столь внушительно, хоть и в десять раз больше. Три стены друг за другом образовывали гигантскую лестницу. Верхние площадки башен одной стены были частью другой — можно легко отступить или подбросить подкрепление на нужный участок. Толстые каменные стены из идеально подогнанных друг к другу каменных блоков угрожающе щурились узкими прорезями стреловидных бойниц. Ширина стен без труда позволяла разместить на них столь любимые гномами метательные машины, а налёт копоти около бойниц нескольких башен явственно указывал на установки с "гномьим огнём" — одним из тщательно охраняемых секретов подгорного народа. В былые времена эти стены защищали четыре далеко не худших легиона гномов — невольное признание боевых достоинств орков и полукровок. Но сейчас на них скучало лишь несколько одиноких стражников. Основные силы гномов были на западе, ожидали нового нашествия гоблинов.
   Нас уже ждали. Передовой отряд прибыл сюда ещё утром. Едва мы приблизились к воротам, металлическая решётка поползла вверх, открывая путь в арку, больше напоминающую пещеру или большой длинный туннель. Световые кристаллы, искусно вмурованные в стены, только усиливали это ощущение. Лошади испуганно косились на них, отказываясь входить в ворота. Оркам пришлось спешиться и вести их в поводу.
   За воротами нашу процессию встречало два десятка гномов, на доспехах которых гордо сверкала серебряно-белой вершиной чёрная гора. Приехавшие ещё утром орки передового отряда выстроились вдоль дороги, образуя живой коридор. Похоже, меня ожидает ещё одна, донельзя скучная и длинная, официальная церемония.
   Вздох облегчения едва не вырвался из груди, когда я увидел предводителя гномов. Маска остроконечного шлема закрывала его лицо, но скрыть роскошную белую бороду она не могла.
   — Привет Бальдор, — усмехнулся я. — Как погляжу, ты всё растёшь в ширину.
   — Хорошего гнома должно быть много. И вообще, это мышцы! — хмыкнул гном, подходя ко мне. — Рад тебя видеть, Леклис.
   Невозмутимо выдержать его дружеский хлопок по плечу было нелегко. Удар булавы — и тот мягче! Доспехи доспехами, но синяк останется.
   — Леди Диана, для меня честь приветствовать вас в землях гномов, — Бальдор с достоинством поклонился моим спутникам. — Ты наконец-то обзавёлся достойным эскортом. — Гном уважительно рассматривал всё въезжающих в крепость орков. — Да их тут целая армия! — присвистнул он. — Решил захватить Твердь, пока наши легионы заняты на западе?
   — А это неплохая мысль.
   — Правильно! — Улыбка гнома стала шире. — Потом у тебя не будет ни одного шанса.
   — Если ты не покажешь место, где можно разместить и накормить моих телохранителей, то безопасность милой каждому гному крепости действительно окажется под угрозой, — пригрозил я. — Дорога была долгой. В городе найдётся что-нибудь кроме сыра, чёрствого хлеба и вяленого мяса?
   — Всё-таки ты ещё не безнадёжен, Леклис, — смахнул несуществующую слезу гном. — Понял наконец, что ничто так не улучшает самочувствие, как добрая пинта пива и кусок хорошо прожаренного мяса.
   — Довольно, Бальдор! — осадил я гнома. — Ты, конечно, мой друг, но если сейчас не замолчишь, я прикажу зажарить тебя вместо кабанчика.
   В глазах орков появились нездоровые плотоядные огоньки: мои слова пришлись им по душе.
   — Ладно. Поехали. На окраине города есть постоялый двор. Чувствую, сегодня он останется без годовых запасов продовольствия.
   Если во времена Великого Руки Твердь была только крепостью, то теперь стены укрывали за собой небольшой городок. Хорошо знакомый купцам полукровок. Все торговые пути из Горного в Восточное королевство и обратно проходили через Твердь. Остальные дороги через горные перевалы были опасны и труднопроходимы. Небольшие каменные домики в один два этажа, теснились друг к другу, образуя вдоль узких улиц ещё одно подобие крепостных стен. На улицах было на удивление оживлённо. Множество загруженных различной домашней утварью и вещами повозок и возов разного размера разместились вдоль мощённой каменными валунами дороги. На небольшой площади в центре города возле многочисленных костров грелись гномы.
   — Прости, Леклис, — неожиданно извинился Бальдор. — Город заполнен беженцами из западных провинций. Несмотря на наши страхи, многим жителям удалось выжить. Целью гоблинов был Железный холм, и они, захватив западные земли, не слишком усердствовали в поисках жителей. А ты же знаешь, что кроме шахтёрских посёлков да торговых постов там ничего нет. Большей части жителей удалось укрыться под землёй, у нас в шахтах ещё полно убежищ — наследство былых войн. Гоблины туда не рвались, видимо, решили оставить их на потом... Свежих припасов мы наберём, но расположить твою свиту негде, ты уж извини. Вот доберёмся до Железного холма — выделим тебе лучшие подземные апартаменты.
   — Ладно, — кивнул я. — Найди пару комнат для Дианы. Я с орками остановлюсь за городом. Мне не привыкать ночевать под открытым небом.
   — Просто ты ещё молодой и глупый. С возрастом приходит житейская мудрость — начинаешь ценить мягкую постель и уют горящего очага.
   — Глядя на тебя, я в этом сильно сомневаюсь.
   Гном коротко хохотнул:
   — Горный воздух хорошо на тебя влияет, Леклис, ты шутишь и улыбаешься. Помню, во время пребывания эльфов в твоей столице у тебя с лица не сходила угрюмая, усталая мина.
   — Порой я жалею, что позволил надеть на себя корону. Сражаться с гоблинами проще. Как они, кстати?
   — Кто? Гоблины? Ждут, — пожал плечами Бальдор. — На перевалах ещё полно снега. Вести через горы армию — сущее безумие. Погодники говорят, что у нас есть ещё пара недель. Эльфы хотят не дожидаться их нашествия, а напасть на Клык Ветра — это самая сильная наша крепость. Захватив её, мы разрежем орду гоблинов на две части и легко разобьём.
   — Неплохой план.
   — Его подготовил Артис, когда стоял во главе армии Домов.
   — Да, а кто сейчас командует эльфами? — поинтересовался я.
   — Лорд Глелин, Дом Зимнего солнца. Хороший маг, да и воин отменный. Да! Поговаривают о его скорой помолвке с леди Эйвилин. Ты же знаешь эльфов с их сумасшедшими зако... С тобой всё в порядке, Леклис? — прерываясь на полуслове, осторожно спросил гном.
   — Всё хорошо, — улыбнулся я. Получилось плохо, но гном, похоже, ничего не заподозрил. — Дорога была трудной.
   ТЫ ЖЕ ЗНАЛ, ЧТО ТАК И БУДЕТ.
   ...но всё равно больно.
   — Артис знатно прижал Старшие Дома. А то они уже стали забывать, что такое власть Императора...
   Бальдор продолжал что-то рассказывать, но я его почти не слушал.
 

* * *

 
   — Огонь эгоистичен и жесток — ему всегда требуется пища. Он может согреть дом, а может сжечь его дотла. Огонь нуждается в постоянном контроле, иначе он становится опасен. Заклинания стихии Огня разрушительны и могущественны, но огонь не прощает ошибок и не щадит неумех. Огонь дружит с Воздухом, терпит Землю и ненавидит Воду. Помните это, вплетая одно заклинание в другое.
   Ослепительная вспышка заставила Эйвилин закрыть глаза. "Дыхание дракона" с оглушительным рёвом врезалось в стену, с верха сторожевой башни раздались гневная ругань и крики гномов. Девушка открыла глаза. Камни на участке стены, в который ударила стремительная стихия, покраснели и начали плавиться, тонкими ручейками стекая на землю.
   — Отлично! — Из рук Глелина ударила тугая водная струя. Камни зашипели, словно рассерженные змеи, яростно плюясь в воздух облаками белого пара.
   — Вы же огненный маг! — не смогла скрыть своего изумления Эйвилин.
   Водная струя ослабла и рассыпалась веером сверкающих брызг.
   — А вы не заметили? — Эльф продемонстрировал девушке руки: сверкнули драгоценными камнями многочисленные золотые и серебряные перстни.
   Сосредоточившись, Эйвилин смогла разглядеть окружающую предметы магическую ауру.
   — Это всё артефакты? Так много? — Прежде ей казалось, что многочисленные украшения — всего лишь увлечение Глелина.
   — Стихийники вроде меня, — усмехнулся эльф — лишены возможности творить заклинания не своей стихии. Приходится выкручиваться с помощью артефактов. Разве вы не замечали, что большинство стихийных магов напоминают выставку ювелирных украшений?
   — Раньше я мало обращала на это внимания, — слегка смутилась Эйвилин.
   — Боевые маги слишком часто недооценивают обычных стихийников, — посерьезнел Глелин. — Такая ошибка может стоить вам жизни.
   — Я запомню это — кивнула Эйвилин.
   — Хорошо. На сегодня, я думаю, достаточно.
   Стражники на стенах вздохнули с облегчением. Ежедневные магические тренировки наследницы империи уже неоднократно колебали их веру в магическую несокрушимость стен Железного холма.
   — Светлая леди, — Глелин отвесил шутливый поклон. — Вы позволите проводить вас?
   Эйвилин улыбнулась. Глелин нравился ей, с ним было легко. За прошедшую неделю она узнала о магии Огня больше, чем за всю свою жизнь. Слух об их будущей помолвке разлетелся по Железному холму со скоростью пожара, но сам Глелин не делал ни малейшей попытки поухаживать за девушкой. Теперь ей не хотелось возвращаться в Иллириен. Последние несколько месяцев в столице были просто невыносимы. С каждым днём девушка все чётче понимала правдивость слов отца: её не оставят в покое, пока она не выберет себе мужа из Старших, но всё же ей было трудно представить Глелина в этой роли. Да, Глелин был хорош собой, Эйвилин могла признать это. Высокий даже по меркам эльфов, с прекрасно сложенной фигурой, он наверняка пользовался успехом у женщин. С ней Глелин был мил и дружелюбен, с ним было интересно общаться. Но всё же, несмотря на это, она не испытывала к нему ничего кроме дружбы.
   С Леклисом всё было по-другому. Хотя они провели вместе гораздо меньше времени. Почему так произошло? Ответа на этот вопрос Эйвилин не знала. Да и кому известен этот ответ? Воспоминания о Леклисе нахлынули внезапно.
   — Светлая леди! Лорд! — От замешательства Эйвилин спас внезапно прибывший гонец одного из Младших Домов. Он почтительно преклонил колено, не доходя нескольких шагов до замершей парочки. — Разведчики, посланные в Клык Ветра, вернулись. Крепость оставлена и, похоже, давно. Никаких следов гоблинов найти не удалось.
   — Что? — не поверил Глелин. — Куда они могли подеваться? Неужели ушли в свои леса? — Он словно в чём-то пытался убедить себя самого. — Нет! — Эйвилин с удивлением отметила, что глаза Глелина сузились и стали иссиня-черными, а челюсти сжались, так что стали видны желваки на скулах. — Зная гоблинов, я сильно в этом сомневаюсь. Нужно переговорить с Советом, — пробормотал эльф себе под нос. — Прикажите Домам и легионам быть наготове. Похоже, скоро начнётся... В очередной раз, светлая леди, прошу меня простить, — Глелин повернулся к девушке, и на мгновение его взгляд смягчился. — Вынужден оставить вас на попечение вашей охраны.

   Чуть свет меня разбудило лошадиное фырканье. Нехотя открываю глаза. Ветер. Мне следовало догадаться. Конь легко миновал кольцо охраны и, подойдя к месту моего ночлега, принялся старательно обнюхивать мою голову. Отпихиваю морду коня в сторону и поворачиваюсь на другой бок с твёрдым намереньем поспать ещё немного. Зря! Ветер потряс головой, и с его роскошной гривы мне на лицо обрушился настоящий дождь из холодных капель утренней росы. Остатки сна с меня как рукой сняло, и я, не стесняясь в выражениях, сказал неблагодарной скотине все, что о ней думаю. Убедившись, что я окончательно проснулся и, могу поспорить, донельзя довольный сделанным, Ветер вернулся к остальным лошадям. Мне оставалось лишь вытереть лицо и, сделав несколько глубоких вдохов, встать.
   Утро выдалось на редкость сырым и холодным. Едва выглянувшее из-за гор солнце терялось в густой белёсой дымке. На ночь мы остановились за городскими воротами Тверди, у дороги, ведущей вглубь королевства гномов. Несмотря на внешнее радушие, гномы смотрели на орков с опаской. Впрочем, этим болели не только гномы. Орков мало кто любил даже среди полукровок. Грозная и жестокая слава до сих пор довлела над практически истреблённым народом. Грязные, вечно пьяные варвары-орки. Пьют все, что горит и насилуют всё, что шевелится. Всё, что не горит, — поджигают и пьют, а всё, что не шевелится, — шевелят и насилуют. Ушастые сочинили множество историй про кровожадность орков. Может, потому, что и сами далеко не безгрешны?
   Наскоро вымывшись холодной водой из ручья неподалёку от нашей стоянки, надеваю уже привычную кольчугу. Стальные кольца приятно пахнут металлом и свежим маслом. Один из орков помогает пристегнуть половинки стального панциря, украшенного искусной гравировкой и позолотой. В дороге я вполне обходился одной кольчугой, но теперь пришлось нацепить на себя этот красивый, но совершенно бесполезный в настоящем бою доспех. Отряхиваю служивший мне одеялом плащ от утренней росы и накидываю на плечи. Ножны с Химерой привычной тяжестью ложатся на широкий пояс. Повинуясь старой привычке, проверяю, хорошо ли меч выходит из ножен, и осматриваюсь по сторонам.
   Большая часть орков уже встала. Кто-то разводил погасшие за ночь костры, остальные приводили в порядок оружие и доспехи, натирая их до блеска и очищая от вечного бича благородной стали — мелких рыжих пятен ржавчины. Два десятка, нёсшие первую и вторую стражу, ещё спали, плотно закутавшись в тёплые плащи.
   У костра в центре лагеря замечаю Бальдора и Мезамира. Вампир сидел, скрестив ноги, возле лениво развалившегося рядом с огнём гнома. Поправив ножны, я направился к ним. Занятые своими делами, орки не обращали на меня никакого внимания. Старина Глок от такого пренебрежительного отношения к этикету и традициям схватился бы за сердце. Он слишком чтит все эти ритуалы. У всех есть свои недостатки. Мне потребовалось на редкость много времени, чтобы отучить свою охрану вскакивать и отдавать воинское приветствие при каждом моём появлении. Эти орки могут в любой момент отдать за меня свои жизни. Зачем требовать от них большего?
   — Тогда почему вы, гномы, так недолюбливаете мечи? — донёсся до меня вопрос Мезамира, отчаянно пытавшегося расшевелить полусонного гнома.
   — Пффф, мечи! Посмотри на меня! — Бальдор, поняв, что надоедливый мальчишка от него не отстанет, сел, вытянув перед собой свои могучие руки. — С нашим ростом и длиной рук мечи бесполезны. К тому же междоусобицы среди подгорного народа прежде были не редкостью, а хорошие доспехи умеют делать все кланы. У Подземной реки, правда, лучшие мастера, — похвалился гном. Скромность никогда не была его главным достоинством.
   — Ну и что? — удивился вампир.
   — Топором доспехи пробивать гораздо удобней, нежели мечом, — пояснил гном, почёсывая бороду. — Посмотри на Поющую! — Он с легкостью вытянул вперёд свою секиру.
   Да, гномы знают толк в прекрасном оружии. Секира Бальдора была не исключением. Два серповидных лезвия: одно большое, а другое в два раза меньше, на длинном толстом древке. Могу поспорить, они заточены так, что способны разрезать случайно упавший на них волос. Расклиненный обух был спрятан за массивной металлической насадкой. Круглый набалдашник с обратной стороны препятствовал соскальзыванию руки с топорища. Кроме того, набалдашник выполнял защитную функцию, предохраняя рукоятку от разломов и трещин. Поющая... Хм... Не думал, что её так зовут. Зная гнома, я полагал, что у его оружия более грозное имя...
   — Нет доспеха, способного спасти от её удара, — продолжал хвалиться Бальдор. — Нет, есть доспехи и шлемы, которые она не смогла пробить, но нет рёбер или шеи, защищаемых этими доспехами, которые она не смогла бы сломать, — он любовно провёл пальцами вдоль древка своего оружия. — Доброе утро Леклис! — Наконец заметив меня, приветственно махнул рукой гном.
   — Доброе, — коротко поздоровался я, присаживаясь у костра. — Всё спорите о любимых игрушках?
   — Игрушках? — непонимающе сдвинул брови Бальдор. Мезамир зашёлся кашлем, пытаясь скрыть приступ смеха. Гном непонимающе посмотрел сначала на него, потом вновь на меня и перевёл взгляд на свои руки, всё ещё крепко сжимающие древко секиры. — Ах вот ты о чём, — усмехнулся он, вызывая у Мезамира очередной приступ кашля. — Любимые игрушки... В чём-то ты прав... До Железного Холма три дня пути, вчера я послал гонца к старейшинам и лорду Глелину. Вас уже будут ждать. Эта весна богата на дипломатические визиты. Сначала светлая леди Эйвилин, теперь вот ты.
   Проклятье! Гном не мог выбрать другой темы? Весь прошлый вечер я старательно гнал в сторону мысли об эльфийке. Нельзя сказать, что известие о её предстоящем замужестве стало для меня неожиданностью. Артис слишком хорошо знает, что такое Старшие Дома, и это было лишь вопросом времени. Но вчерашние новости вызвали у меня очередной прилив чёрной меланхолии. А в такие моменты я становился опасен. Если у себя в замке я легко мог запереться в рабочем кабинете и послать всех к Падшему, то здесь такое было невозможно. Весь вчерашний вечер я бродил по лагерю, пугая своим мрачным видом даже много чего повидавших орков. Из-за какой-то мелочи накричал на Эстельноэра и едва не сорвался на Мезамира. Хорошо, хоть Бальдор был в Тверди.
   Самым отвратительным было то, что я не жалел о сделанном выборе даже теперь. Хотя какой, к Падшему, выбор?
   Мезамир, помня вчерашний вечер, кинул на меня настороженный взгляд. Мне стоило огромных трудов сохранить равнодушный и скучающий вид.
   — А лорд Глелин? Кто он? — спросил я, прячась за маской безразличия.
   — Он неплох для Старшего, — пожал плечами Бальдор. — Возможно, слегка высокомерен, но по сравнению с остальными Старшими его можно считать воплощением скромности. Неплохой воин и маг. Был правой рукой Артиса во время последней войны с драконами. Да и светлой леди Эйвилин он вроде небезразличен: с тех пор как она приехала в Железный холм, их довольно часто видят вместе. Думаю, за свадьбой дело не станет.
   — Рад за них, — криво усмехнулся я. Ещё не зная лорда Глелина, я уже заранее его ненавидел. Но вскоре на смену ненависти пришло отвращение к самому себе.
   ВСЕ ТВОИ СЛОВА, что участь любовницы не для неё, были просто пустой болтовнёй? Да, Леклис! Лицемерно говоришь одно, а втайне надеешься на совершенно иное. Ты стал истинным королём...
   — Стой, куда прёшь! Да остановите же его! Где маги?
   Голоса орков, нёсших стражу вокруг нашей ночной стоянки, отвлекли меня от мрачных мыслей.
   — Что там приключилось? — Удивлённый Бальдор встал с земли, крепко сжимая в руках секиру.
   — Всадник. Едет к нам, — равнодушно пояснил Мезамир, оставаясь всё так же спокойно сидеть. Значит, опасности не было.
   Повернувшись, я увидел мерина, к седлу которого был привязан какой-то запылённый тюк с вещами. Конь ронял пену и дрожал, едва передвигая ноги. Внезапно он споткнулся, захрипел и стал заваливаться на землю. То, что я принял за тюк с вещами, оказалось гномом, крепко привязанным верёвками к седлу. От удара об землю гном тихо застонал:
   — Grobi! Bizar Az! — прошептал он, теряя сознание.
   Язык гномов я знал отвратительно. Если быть точным, то кроме нескольких грязных выражений, часто используемых Бальдором в схватке, я не знал его вообще. Но первое слово — "гоблины" — в переводе не нуждалось.
   Один из орков разрезал веревки, вытащил гнома из-под лошади и аккуратно положил на землю.
   — Дайте ему воды — приказал я.— Бальдор, что он сказал про гоблинов?
   — Это невозможно! — поражённо прошептал Бальдор, не обратив никакого внимания на мой вопрос.
   Другой орк сбегал к ручью, принёс в шлеме воды и часть её вылил на голову гнома. Тот вновь застонал и открыл глаза. Только теперь я заметил, что гном еще был очень молод. Едва пробивающаяся рыжая борода не могла скрыть заметные юношеские черты. Гном с жадностью выпил принесённую орками воду. Взгляд его прояснился, и он, пошатываясь, встал на ноги.
   — Повтори, что ты сказал!
   — Гоблины в Долине Воды! — едва ли не прокричал гном на общем. У него заметно дрожали руки, а в глазах стояли слёзы.
   — Соберись! — одёрнул я гонца. — Большой набег? Сколько их?
   — Это не набег! Они все тут! Спустились с гор словно лавина! Дунглор в огне! Золотой легион попал в окружение и, скорее всего, погиб. Меня послал тан Руфур, он с Серебряным легионом удерживает... — гном осёкся и всхлипнул, — удерживал переправы на Ллуре. Он послал меня и других предупредить жителей, чтобы они спасались. Дороги забиты беженцами, большая часть идёт к Железному Холму, остальные сюда, к Тверди. — Гном застонал и сел на землю, обхватив голову руками.
   Новости, принесённые им, были не просто плохими. Это была катастрофа! Восточная часть Горного королевства — огромная долина, река Ллур разрезает ей на две почти одинаковые части. Если в Железном Холме проживает половина подгорного народа, то две трети оставшихся живут в Долине Воды. Здесь же, помимо выходящих к самой поверхности рудных жил, находятся малочисленные участки плодородных пахотных земель и небольшой, тщательно охраняемый лес. Дунглор — второй по величине город гномов — располагался на севере у склонов Туманных вершин. Хоть он в десятки раз меньше Железного Холма, но тысяч пять жителей там все же набиралось. Зная гоблинов, можно быть уверенным, что теперь все жители мертвы.
   Гоблины вновь совершили невозможное. Их не ждали так рано. И уж тем более не ждали здесь. Они вновь поставили всё на внезапность и опять не прогадали. Два легиона, оставленные для прикрытия этих земель, остановить их яростный напор не могли. За то время, пока старейшины и эльфы перебросят сюда подкрепления, гоблины успеют вырезать две трети населения долины. Шах и мат... О помощи гномов в новой войне теперь можно забыть. Подгорному народу потребуется несколько лет, чтобы оправиться от этого нашествия гоблинов.
   — Бальдор! Сколько нужно времени, чтобы перебросить ваши легионы с запада на восток? — Я сам удивился спокойному тону своего голоса.
   — Неделя минимум, — нехотя отозвался гном. — Как эти проклятые твари додумались до такого? — Впервые я увидел Бальдора в состоянии близком к панике. — Переход через пики Азанбунда!^[2] Да ещё весной! Они же положили там треть своей армии! Понятия "потери" для этого отродья просто не существует, — сокрушённо покачал головой он, беря себя в руки. — Надо подготовить Твердь к обороне, — добавил он уже сухим, спокойным тоном.
   — Хорошо. Я с орками встречу беженцев и провожу их до Тверди ...если получится.
   — Спасибо, Леклис. Я не посмел бы просить тебя об этом.
   — Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле. В этот раз за свою помощь я потребую от вашего Совета не только слов благодарности. Что застыли? — повысил я голос на замерших орков. — Седлайте лошадей, мы выступаем! Мезамир! Сообщишь Диане, чтобы она не вздумала покидать Твердь.
   — Ну уж нет! — возмутился вампир. — Я не мальчик на побегушках! Бальдор всё равно едет в город, вот пусть он и сообщит известия.
   Из моей груди вырвался тяжелый вздох:
   — Не могу поверить, что я сам когда-то был таким же глупым. Ты всё ещё думаешь, что война — это забава? Хорошо, я знаю, как это вылечить. Держись рядом со мной, не лезь в драку и не делай глупостей.
   — Кто бы говорил... — едва слышно пробормотал вампир.
   Сборы были недолгими. Орки не нуждались в повторных приказах. Отчаянно зашипели и задымили заливаемые водой костры. Воздух наполнился звуками отрывистых команд, ржанием лошадей и лязгом оружия. Мезамир подвёл ко мне уже осёдланного Ветра. Поймав ногой стремя и взявшись рукой за заднюю луку седла, сильно отталкиваюсь правой ногой от земли и оказываюсь в седле. По камням дороги уже бойко стучат копыта лошадей. Десяток орков, не дожидаясь приказа, отправился разведывать путь впереди. Остальные быстро, но без спешки выстраивались в походную колонну.
 

* * *

 
   Зеленый шелк платья приятно холодил кожу.
   "И выглядит оно тоже неплохо", — решила Эйвилин, придирчиво рассматривая своё отражение в зеркале. День обещал быть крайне насыщенным. Старейшины гномов и лорд Глелин собирались на Совет, на котором она, хоть ей и отводилась роль почётного зрителя, должна была присутствовать как наследница престола.
   Тяжело вздохнув, Эйвилин взяла шкатулку с драгоценностями и осторожно подняла крышку. Внутри сияло ожерелье из тонкой серебряной сетки с крупным зелёным изумрудом посередине и серебряное кольцо в форме змеи, крепко сжимающей в челюстях такой же зелёный изумруд.
   Надев кольцо, девушка полюбовалась на игру света в камне. Ожерелье и кольцо преподнесли ей в подарок старейшины гномов. Не надеть их на предстоящую встречу было бы проявлением неуважения.
   — Очень элегантно, — непринуждённо поклонилась своему отражению эльфийка.
   — Согласен с тобой, — раздался сзади насмешливый голос.
   Эйвилин удивлённо обернулась. Илион стоял у дверей в своей излюбленной позе, сложив руки на груди и прислонившись спиной к стене. В это мгновение он был особенно похож на отца. Отношения Илиона с Артисом всегда были натянутыми, но Эйвилин часто замечала, что брат во многом пытался подражать отцу. Это было особенно заметно в манере одеваться и лёгкой небрежности в одежде.
   — Илион! — возмутилась Эйвилин. — Тебя не учили стучать в дверь, прежде чем войти? А если бы я была не одета?
   — О! — усмехнулся эльф. — Это был бы лучший день в моей жизни!
   — Скорее, последний! — пригрозила девушка.
   Её отношения с братом после ссоры восстанавливались медленно и с трудом. Они никогда не возвращались к произошедшему в замке Леклиса. Старательно избегая любых тем, связанных с Восточным королевством и его королем.
   — Раз уж ты здесь — помоги мне надеть это, — попросила Эйвилин, указывая на ожерелье.
   — Как вам будет угодно, моя леди, — слегка поклонился Илион, подойдя к шкатулке с драгоценностями и взяв ожерелье.
   Эйвилин руками подняла волосы с шеи. Иллион с ловкостью, говорившей о богатом опыте, надел на нее ожерелье, а потом осторожно высвободил волосы эльфийки из ее рук и уложил их волной на спине девушки. Затем, не удержавшись, наклонился и нежно поцеловал девушку в шею.
   — Иногда я жалею, что мы с тобой брат и сестра, — прошептал он, обнимая девушку за талию и привлекая к себе.
   — Прекрати, сейчас не время для шуток, — мягко отстранилась от брата Эйвилин. — Ты что-то хотел? — Она повернулась перед зеркалом, любуясь, как колье обвивает ей шею.
   — Да, — грустно усмехнулся эльф. — Как тебе лорд Глелин? Последние дни вас часто видят вместе.
   — С ним интересно. Он много знает о магии.
   — Это внушает надежду.
   — Мне просто интересно с ним, — отмахнулась девушка.
   — Со временем интерес может перерасти в нечто большее, ты так не думаешь?
   — И ты туда же! — возмутилась Эйвилин.
   — Всё, умолкаю. — Эльф сделал руками примирительный жест. — Да! — Илион остановился уже на выходе из её покоев, словно только что вспомнил нечто важное, и, немного помедлив, спросил: — Ты уже слышала новости?
   — Какие? — удивилась Эйвилин.
   — Леклис скоро прибудет в Железный Холм для заключения торгового соглашения с Советом старейшин. Надеюсь, — выдержав паузу, добавил эльф, — ты не наделаешь глупостей.
   Дверь за ним беззвучно закрылась. Эйвилин устало села на кровать.
 

* * *

 
   Солнце не успело проделать и половины пути по небосклону, как впереди на дороге показались первые вереницы беженцев. Сначала это были небольшие отдельные группы. Потом их становилось всё больше и больше, пока дорога не стала напоминать сплошной поток из гномов, лошадей и повозок со скудным, наспех собранным скарбом.
   Если сначала мы ехали широкой колонной, то теперь орки выстроились в цепочку друг за другом, прижимаясь к самому краю дороги.
   — Они идут так медленно, и их так много, — прошептал Мезамир. Его лошадь шла след в след за Ветром. — Как ты думаешь, Леклис, гоблины далеко?
   — Уже не терпится побывать в сражении? — криво усмехнулся я. — Будем надеяться, что они дальше, чем тебе хочется.
   — Вовсе нет! Просто все эти гномы... Им ведь нужно время, чтобы добраться до города. Мы сможем остановить гоблинов?
   — Остановить — нет. В лучшем случае — задержим на пару часов, если не повезёт, и нам придётся ввязаться в схватку с гоблинами. А если повезёт, то мы сможем задержать гоблинов до вечера, а то и до утра, не потеряв при этом ни одного из моих орков.
   — Как это? — удивился вампир.
   — Скоро увидишь, — мрачно пообещал я.
   Есть старая легенда, повествующая о том, как четыре сотни орков, заняв оборону в одном из горных ущелий на побережье Тёплого моря, десять дней сдерживали наступление тридцатитысячной армии двух эльфийских Домов. Красивая легенда. Кажется, многие орки до сих пор в неё верят... Лишённая романтического ореола правда, как всегда, банальней и проще. Да. Орков было всего четыре сотни, но вместе с ними ущелье удерживала восьмитысячная армия одного из человеческих королевств. А гибель всего войска была закономерным итогом недальновидности оркского командира, проигнорировавшего предупреждение о том, что эльфы могут обойти их с тыла и не отступившего тогда, когда это было необходимо. Результат — окружение, восемь с половиной тысяч трупов и обнажённый фланг основной оркской армии.
   Легенды очень часто лживы. У меня не было ни малейшего желания влезать в битву с гоблинами. Итогом подобной глупости было бы рождение очередной героической легенды.
   Если бы сейчас мне противостояли эльфы или люди, я, не задумываясь ни секунды, бросил бы гномов на произвол судьбы. "Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле", — я сказал это Бальдору совершенно искренне. С людьми или эльфами были бы маги, и мой план был бы обречён с самого начала. А с гоблинами может получиться. Если повезёт.
   — Здесь, — проговорил я, останавливая Ветра. — Мезамир! Найди мне Эстельноэра. Быстро!
   Вампир развернул свою лошадь и отправился на поиски мага. Я пустил Ветра немного в сторону от дороги: тут была обширная ровная площадка, с которой открывался хороший вид. Тут уже расположились орки, ехавшие впереди нашей колонны. Дорога делала поворот и резко устремлялась вниз. Глубокая пропасть разрезала ущелье на две части. Дорога змеёй тянулась вниз вдоль пологих склонов гор и переходила в большой каменный мост, спасительной дугой нависший над пропастью. За мостом виднелось продолжение дороги, теряющейся за очередным поворотом ущелья.
   Дорога и мост были забиты гномами. На мосту их скопилось столько, что я стал опасаться за сохранность этого сооружения.
   Внезапно на той стороне ущелья раздались дикие отчаянные крики. Гномы в панике бросились вперёд, стараясь как можно скорее преодолеть мост. Возникла свалка, на самой середине моста отчаянно заржала лошадь, стараясь вырваться из упряжи. Возница, пожилой гном, спрыгнул с повозки и попытался успокоить испуганное животное. Удар копыт опрокинул его на перила моста, и он стал заваливаться в пропасть. Другой гном бросился к нему на помощь, но его руки схватили лишь воздух. Возница с криком рухнул в пропасть.
   — Слёзы Творца! — зло прокричал я, сжимая кулаки. — Где эти проклятые маги?!
   Словно дожидаясь этих слов, из-за потока гномов показались лошади Мезамира и Эстельноэра.
   — Убери эту спятившую лошадь с моста! — приказал я, не давая магу ни секунды на оправдание своей задержки. В такой толчее и сутолоке вообще удивительно, что мы смогли сохранить хоть какое-то подобие колонны и пробиться вперёд.
   Эстельноэр сосредоточенно забормотал себе что-то под нос и хлопнул в ладоши. Повозка с лошадью поднялась в воздух, на мгновение зависла и рухнула в пропасть вслед за незадачливым хозяином.
   Крики на той стороне ущелья стали ещё громче. Из-за поворота дороги показались отчаянно бегущие гномы. За ними с дикими криками и отвратительным визгом катился вал гоблинов.
   Гоблины прыгали на спины бегущих — то тут, то там были видны катающиеся по дороге фигуры. Гномы не спешили отдавать свои жизни просто так, но гоблинов, как всегда, было больше, а среди гномов большинство были безоружные женщины и дети.
   Свалка и паника на мосту всё увеличивались.
   — Эстельноэр! Ты можешь перегородить ущелье ядовитым туманом? — спросил я, в бессильной ярости сжимая рукоять Химеры.
   — Да, — кивнул маг, — но яд накроет и задние ряды гномов.
   — Сделай это!
   — Но гномы!
   — Их уже не спасти. Ставь ядовитый туман! Немедленно!
   — Подчиняюсь.
   Полуэльф вскинул руки к небу, громко и нараспев произнося слова заклинания.
   За бегущими гномами выросло огромное ярко-оранжевое облако. Попавшие в него гоблины и гномы упали на землю, корчась в предсмертной агонии.
   — Хорошо — кивнул я, стараясь не слышать криков умирающих. — Сколько у нас времени?
   — Через полчаса ядовитое облако рассеется. Я могу поставить его на более долгий срок, но на это уйдёт много сил.
   — Не нужно, — произнёс я, наблюдая, как губительная паника оставила гномов, и последние беженцы покидают мост и начинают подъём по дороге. — Просто разрушь мост.
   Маг принялся читать новое заклинание. Раздался хруст, словно кто-то расколол скорлупу ореха, и каменная громада моста рухнула в пропасть, оставляя после себя лишь лёгкое облако пыли.
   — Это всё? Гоблины теперь не пройдут? — спросил вампир, переводя задумчивый взгляд с облака ядовитого тумана на меня. Похоже, теперь он понял, что означали мои недавние слова и то, что я прекрасно знал, какова будет цена этой победы.
   — Если бы всё было так просто, — горько усмехнулся я. — Это была главная, но далеко не единственная дорога к Тверди. Сегодня будет очень долгий день.

   Холодные горные склоны жадно впитывали в себя последние лучи стремящегося к горизонту солнца. Орда гоблинов полноводной рекой двигалась по дороге по направлению к Тверди. Город гномов был уже близко. Близость вожделенной цели заставляла гоблинов сжимать зубы и ускорять темп марша.
   Впереди показались низкие каменные дома небольшого шахтёрского поселения гномов. Передовые отряды гоблинов заволновались. Несколько разведчиков отделились от общей массы, чтобы осмотреть оставленные своими хозяевами на произвол судьбы дома.
   Первая пятёрка влетела в распахнутые настежь двери самого крайнего дома... Удивлённое выражение навечно застыло на их лицах. Залп десятка арбалетов просто снёс худые тела с крыльца. С характерным громким хлопком на дороге перед селеньем выросло ядовитое облако. Словно граница между еще живыми и уже мёртвыми. Некоторые мертвецы, правда, этого ещё не понимали. Они метались по селению, громко кричали, размахивали оружием и почему-то никак не хотели умирать. Стрелы, арбалетные болты и заклинания магов рьяно принялись исправлять это недоразумение. Большинство гоблинов погибло, так и не увидев врагов и не поняв, что же их убило. Две сотни орков показались из-за домов, преграждая дорогу сплошной стеной щитов и остро отточенной стали. Их сородичи, засевшие в домах вдоль дороги, отчаянно били из арбалетов по всему, что движется.
   Подо мной раздражённо фыркнул Ветер. Крики умирающих гоблинов противно резали уши. Я молча наблюдал за битвой... хотя, какая это битва. Бойня. Гоблины бестолково метались по дороге и гибли... Гибли. Гибли! Сколько их попало в засаду? Сотни четыре-пять, не меньше. Сейчас же осталось меньше половины.
   Наиболее глупая часть гоблинов бросилась вперёд, на орков. Те деловито и не торопясь вскинули арбалеты и, с ужасающим хладнокровием подпустив гоблинов как можно ближе, выстрелили. Из под земли выросли острые каменные шипы, пронзая бегущих, словно вертел — дичь. Стихийные маги развлекались по полной. Арбалетные болты собрали куда меньшую часть кровавой дани. Орки убрали арбалеты и обнажили мечи, но живыми до них добрались не больше десятка гоблинов. Везение, которое уберегло гоблинов от смертоносных арбалетных болтов и заклинаний магов, закончилось на остриях оркских мечей.
   Я не испытывал жалости к гоблинам, но и особой радости от их гибели тоже не было.
   Сомкнутый строй орков двинулся вперёд по дороге. Если среди мертвецов прятались живые или раненые гоблины, то теперь у них не было ни единого шанса. Остатки попавшего в засаду отряда попытались пробиться в один из домов. Их вёл крепкий и довольно высокий гоблин с медвежьим черепом на голове вместо шлема. Видимо, вождь.
   — Эстельноэр! — повернулся я к замершему по левую руку от меня магу. Его участие в этой бойне пока ограничилось установкой ядовитого тумана. Среди гоблинов нет магов, а у моего единственного боевого мага далеко не безграничные магические силы, и их нужно было беречь.— Видишь вон того гоблина с черепом на голове? Мне он нужен живым.
   — Где? — привставая в седле, спросил маг.
   — Слева, у стены крайнего дома.
   Ещё пару мгновений Эстельноэр, сощурив глаза, всматривался в указанном направлении.
   — Всё, вижу! — наконец кивнул он.
   — Так действуй, забери тебя Падший!
   Эстельноэр задумчиво почесал подбородок. Затем вскинул руки и забормотал под нос какую-то магическую тарабарщину. Я перевёл взгляд на гоблинов. Их осталось всего пятеро, в том числе и вождь. Они жались к стене здания, безмолвно наблюдая за приближающимися орками. Странно. Теперь в них совсем не чувствовалось страха. Гоблины молча стояли рядом друг с другом, с холодной решимостью ожидая смерти.
   Внезапно гоблина с черепом на голове охватило яркое мерцающие сияние, вскоре перекинувшееся и на остальную пятёрку. Гоблины замерли и внезапно повалились на землю.
   — Готово, — выдохнул рядом Эстельноэр.
   Спрыгиваю с седла и направляюсь к скованной заклинанием пятёрке. Несколько орков подбежали к пленникам и обезоружили их. Как раз вовремя: действие заклинания заканчивалось, и светящийся ореол угасал на глазах.
   Перешагнув через очередного мертвеца, оказываюсь перед пленниками и внимательно рассматриваю гоблина с черепом на голове. Гоблин был стар. Не знаю, сколько живут гоблины, но этот прожил явно немало, и жизнь его вряд ли была простой. На испещренном глубокими морщинами лице белели два огромных шрама, а на левой руке не хватало двух пальцев. Магические путы уже исчезли, и гоблин просто сидел на земле, устало прислонившись спиной к стене дома. Он поднял голову, словно почувствовал, что я его рассматриваю. На мгновение наши взгляды пересеклись. Я едва заметно вздрогнул. Слишком часто я видел такой же мрачный, полный холодного равнодушия взгляд в зеркале. Не знаю, что увидел в моих глазах гоблин, но неожиданно он мрачно усмехнулся.
   — Моя восхищён твой мастерством, Реломтулдул. — Похоже, ни один гоблин не может говорить на Общем, не коверкая слова.
   — Реломтул... — переспросил увязавшийся следом за мной Мезамир. — Что это значит?
   — Мой народ видеть тебя на стенах Холма Железа. Мой народ помнить тебя и твой меч. Мой народ дать тебе истинное имя.
   — И что оно означает?
   — Реломтулдул — тот, кто ведёт дорогой предков.
   — Даже гоблины назвали его несущим смерть, — нервно рассмеялся Эстельноэр. — Надеюсь вы, ваше величество, — маг отвесил мне шутовской поклон, — гордитесь этим.
   У меня зачесались кулаки от стойкого желания хорошенько двинуть ему по лицу. Эстельноэр, видимо, это понял и быстро отошёл в сторону. Из-под складок своего раздражающе яркого одеяния он достал небольшую медную флягу, отвинтил крышку и сделал долгий, жадный глоток. Утерев губы обратной стороной ладони, он убрал флягу и пошёл к своей лошади.
   Вновь перевожу взгляд на молчаливо рассматривающего разыгравшуюся сцену гоблина.
   — У меня мало времени. — Остриё Химеры упёрлось гоблину в подбородок, но, похоже, никакого впечатления это на него не произвело. — Ты знаешь, кто я и какие слухи обо мне ходят. Так вот, большая часть из них — правда. Я мог бы тебя пытать, но вижу: ты не боишься боли и смерти. Поэтому, думаю, мы можем сделать кое-что другое. Если ты ответишь на мои вопросы, я обещаю вам всем быструю и безболезненную смерть. Иначе заберу вас в Твердь и отдам гномам. Думаю, они найдут, что с вами делать.
   Мне показалось, или руки гоблина едва заметно дрогнули?
   — Твоя умеешь уговаривать, — мрачно усмехнулся гоблин. — Моя ответить на вопрос. Поклянись, что ты даришь нам лёгкий смерть после ответ.
   — Слово короля! — пообещал я, не кривя душой.
   — Задавать свой вопрос.
   Я задумался. Благодаря рассказам беженцев мне уже удалось создать довольно чёткую картину произошедшего. Орда гоблинов, перейдя Туманные горы, вышла прямо к Дунглору. Сказать, что город гномов был не готов к осаде, это значит не сказать ничего. Крепостная стена без должного количества защитников — просто груда камня. Гоблины легко ворвались в город и устроили настоящую резню среди мирных жителей. Уйти удалось единицам. Предав город огню, гоблины смерчем прошлись по северо-восточной части долины. Теперь большая часть их орды скорым маршем рвалась к Железному Холму. Надеюсь, гномы и эльфы достойно их встретят. К Тверди шла лишь небольшая часть гоблинов... Вот только "небольшой" она была только с точки зрения самих гоблинов. Даже если Бальдору удастся вооружить всех, кто способен держать оружие, соотношение сил будет в лучшем случае десять к одному. Да, у Тверди мощные, несокрушимые для прямого приступа стены... вот только находятся они со стороны Ничейных земель. Стена, защищающая город от нападения из внутренних областей королевства гномов, была, мягко говоря, значительно слабее. Немногим больше двух моих ростов, лишённая башен, установок с гномьим огнём и метательных машин — это была не стена, а, скорее, каменная загородка. Не знаю, чем руководствовались гномы строя укрепления Тверди. Наверное, считали, что со стороны Долины Воды нападать на крепость кроме них самих просто некому. Но теперь этот просчет подгорному народу будет стоить очень дорого. Не прибудь в крепость я с орками и магами, её судьба была бы решена за несколько часов. А так — отобьёмся... может быть.
   — Когда ты последний раз видел мага, которого вы, гоблины, признали Великим вождём? — наконец спросил я у гоблина, убирая Химеру обратно в ножны. Таинственный маг никак не давал мне покоя. Он, словно опытный кукловод, дёргал то одну, то другую ниточку. Хуже всего было то, что его действия были так трудно предсказуемы.
   — Моя не иметь чести знать Великий вождь и никогда не видеть его. Последний раз он приходить к мой народ очень давно, ещё до нападения на королевство гном.
   Ответ гоблина меня несколько озадачил:
   — Тогда откуда ты знаешь общую речь?
   — Моя в детстве быть рабом у гномов, там узнавать ваш единый язык. Копать Кровавый камень, из которых гномы добывать Слёзы дракона. Много гоблин гибнуть в шахта. Мне везти. Я выжить. Я сбежать. Не давай нас гномам, Реломтулдул, ты обещал.
   — Значит не Великий вождь приказал вам перейти через горы и напасть на Долину Воды?
   Неожиданно гоблин хрипло рассмеялся:
   — Даже мой народ понимание, что Великий вождь наплевать на гоблин. Он хотеть развязать войну в королевстве гном. Зачем? Мы не знать. Но нам и не нужно знать, чего добиваться Великий вождь. У нас свой цель, у него свой. Мой народ не такой глупый, как думать светлый народ. Вожди всех племён собираться в середине холодных дней, решать — что делать дальше? Вожди долго спорить. Вожди принять решение — перейти Горы Тумана. Мы выступать. — Он вновь помрачнел. — Трудный переход быть. Много гоблин мёрзнуть и падать в пропасть, очень много. Но много и дойти. Гномы не ждать нас. Мы убивать гномов, жечь их города. Пока подойдёт армия мы много сжечь, много убить, прежде чем умереть самим.
   — Умереть? — не скрывая удивления, спросил я. — Тогда для чего вы сражаетесь? Зачем все эти смерти, гоблин?!
   — Мой народ умирать. — Гоблин вновь посмотрел мне прямо в глаза. — Дичи мало, рыбы мало, гоблин много. Наши дети голодать. Мы уходить на войну, чтобы победить или умереть, другие будут жить и мстить за нас, когда придёт время.
   — Не жди от меня сочувствия, вы сами выбрали свою судьбу. Многие земли всё ещё помнят вашу ненависть и вашу жестокость. Вы не хотели жить в мире, и теперь незачем пенять на последствия войн.
   — Мы не хотеть мира... — Щека гоблина дёрнулась, в уголках глаз отчётливей пролегли морщины. — Историю писать победивший, — после продолжительной паузы добавил он, -оставляя нам только месть. Выбрали судьба... В их мире у нас нет выбор. У всех нет выбор. Когда-нибудь ты понять это сам. Да, мой народ жесток, но это вы делать нас такими.
   По моей спине пробежал лёгкий озноб. Не так давно я сам произнёс похожие слова.
   — У меня больше нет вопросов.
   — Это хорошо. — Гоблин вскинул голову вверх, всматриваясь в стремительно темнеющее небо. — Моя очень устать, — тяжело вздохнул он. — Лёгкая смерть. Ты обещал.
   Я отвернулся и направился к Ветру.
   — Моя хотеть бы, чтобы у мой народ был такой же вождь, как ты, но даже сейчас я не променять свой путь жизни на твой. Прощай, Реломтулдул, — прошептал гоблин мне в спину.
   Гоблины умерли быстро, как я и обещал. Орки вытерли мечи и вернули их в ножны. Не сдержавшись, я бросил последний взгляд на вождя. Гоблин всё так же сидел, прислонившись спиной к стене дома. На его губах навечно застыла усталая улыбка.
   — Гоблин сказал правду? — перехватил мой взгляд молчавший доселе Мезамир.
   — Какое это имеет значение? — передёрнул плечами я.
   — Они наши враги, — Мезамир оглядел заваленную трупами дорогу. — Но почему-то мне их жаль.
   — Жалость — глупое чувство. Они взяли в руки оружие и знали, на что шли.
   — Возможно, у них не было выбора!
   — А какой выбор есть у гномов? — раздражённо отмахнулся я. — Дружно покончить жизнь самоубийством? Запомни, Мезамир! Раз и навсегда запомни: права только та сторона, за которую сражаешься ты сам! Гоблин был прав только в одном, — добавил я, слегка успокаиваясь, — у всех нас нет выбора.
   — Тебе совсем не жаль его народ?
   — Мне наплевать на гоблинов! Как, впрочем, наплевать на гномов, эльфов и людей, если те не являются моими поданными. Я — король полукровок! Почему, слёзы Творца, должно быть по-другому?
   — Но ты же спас жителей долины, — возразил Мезамир. — Кого смог.
   — Ерунда! — вновь отмахнулся я. — Это было несложно и будет хорошим подспорьем, когда мы встретимся с их старейшинами.
   Некоторое время Мезамир что-то обдумывал молча. Орки ещё раз прочесали селение и проверили мертвецов. Эстельноэр выразительно посмотрел в сторону ядовитого тумана, из-за которого доносились злобные и яростные крики гоблинов. Завеса не могла держаться долго и скоро начнёт рассеиваться.
   — Почему-то я тебе не верю, — наконец поделился своими мыслями вампир. — Хладнокровный и расчётливый мерзавец у тебя всё ещё плохо получается.
   — Это исправимо, и я ещё научусь, — криво усмехнулся я.
   — Почему ты не приказал Эстельноэру поставить туман или сделать завал?
   — Кто испугался — уже наполовину побеждён. Если поставить ядовитый туман, то едва он спадёт, гоблины бросятся вперёд с утроенным темпом. А теперь, опасаясь новых засад, они будут идти осторожно и медленно. Это поможет выиграть нам немного времени.
   — Хороший оползень или каменный завал преградит дорогу лучше каменной стены, — предложил Мезамир. — Мы могли бы отрезать гоблинам все подходы к Тверди и спокойно дожидаться их разгрома.
   Мезамир торжествующе посмотрел на меня, донельзя довольный собственной задумкой. Да. Я не зря поручил ему судьбу Уритрила в случае моей смерти. Со временем из мальчишки выйдет толк. Он имеет все шансы стать неплохим правителем. Но он всё ещё слишком переоценивает собственные силы. Однажды это может ему дорого обойтись...
   — Будь у меня хотя бы в два раза больше магов, тогда твои слова имели бы смысл, — сорвал я грандиозный стратегический замысел молодого вампира. — А с одним боевым и десятком стихийников это авантюра. Им просто не хватит сил на надёжное блокирование всех дорог.
   — Тогда, может быть, устроим ещё одну засаду?
   — Нет, — отрицательно покачал головой я. — Лошади устали. Пора возвращаться в Твердь. Нам нужно хорошенько отдохнуть, к утру гоблины будут под стенами крепости... Как же я ненавижу эти проклятые горы!
 

* * *

 
   — Долго вы ещё возиться будете? — крикнул вниз Бальдор.
   Несколько гномов спешно обшивали деревянные створки ворот широкими медными листами. Рядом со стеной у надвратной арки высилась гора массивных каменных блоков и деревянного бруса из крепостных запасов. Ими гном планировал замуровать вход. Кто знает, сколько им предстоит держаться и какие машины умудрятся притащить с собой гоблины?
   — Всё! — помахал рукой один из мастеровых. — Почти закончили!
   — Добро! — кивнул в ответ Бальдор. — Роин! — Он повернулся он к тану Тверди. — Проследи, чтобы на стенах запасли побольше факелов. Гоблины могут появиться в любой момент.
   — Будет сделано, старший сотник! — беспрекословно подчинился приказу тан.
   В этом не было ничего странного. Звание сотника Железного легиона приравнивалось к званию командира обычного легиона гномов, а ценилось гораздо выше. Многие таны после нескольких лет службы подавали прошение о переводе в прославленный легион хотя бы десятниками.
   Бальдор в очередной раз посмотрел на приготовления защитников и тяжело вздохнул. Шесть сотен. У него всего шесть сотен. Не так мало, если бы не одно большое "но"...
   — Кто строил эту стену?! Troh tim ons! — зло выругался гном, перегнувшись через зубец надвратной башни и сплюнув вниз. — Её же переплюнуть можно, если захотеть!
   Вновь тяжело вздохнув, Бальдор посмотрел в сторону дороги, постепенно исчезающей в сгущающихся сумерках.
   — Они всё ещё не вернулись?
   Бальдор повернулся. Диана в сопровождении своего неотступного стражника-человека поднялась на башню.
   — Нет, леди,. — покачал головой гном. — Последние беженцы вошли в крепость двадцать минут назад, но они видели короля Леклиса только днем.
   — Значит, нет никаких вестей? — помрачнела девушка.
   — Не стоит волноваться, леди, — постарался ободрить Диану гном. — Я уверен: ваш жених скоро вернётся в крепость. Леклис выбирался и не из таких передряг! Один только ночной прорыв к третьей стене Железного Холма чего стоит.
   — Едут! — раздался радостный крик одного из стражников.
   Диана и Бальдор бросились к краю стены.
   Вдали, там, где дорога делала свой поворот, показались яркие огоньки магических светлячков. Вскоре уже можно было различить колонну всадников.
   — Откройте ворота! Шевелитесь! — зычно приказал Бальдор.
   Деревянные створки нехотя отворились.
   Уставшие лошади внесли всадников в крепость гномов.
   Леклис покинул седло и протянул поводья быстро подбежавшему мальчишке-гному, сыну хозяина одного из постоялых дворов. Ветер зло покосился и поднял верхнюю губу, демонстрируя зубы. Молодой гном ойкнул и попятился.
   — Не шали! — Леклис ласково потрепал жеребца по шее.
   Ветер раздражённо фыркнул и, помотав головой, лениво направился в сторону конюшни у постоялого двора рядом со стеной, где уже находились лошади Дианы и её спутников. Здраво рассудив, что расседлаться сам конь всё же не сможет, гном побежал вслед за ним.
   Диана и Бальдор спустились со стены к воротам. Орки уже рассёдлывали лошадей. Один из магов просто сполз с седла, едва не попав под копыта собственной лошади. Пара орков помогла ему встать и, взяв под плечи, отнесла к крепостной стене.
   — Всем отдыхать! — коротко приказал Леклис. По чёрным кругам под глазами было заметно, что и сам он сильно устал. — Бальдор, надеюсь, ты не заставишь нас вновь ночевать за городскими воротами?
   — Я переселил всех жителей крайних домов на внешние стены Тверди. Твои орки могут располагаться тут.
   — Хорошая работа, — Леклис протянул руку, чтобы дружески похлопать сотника по плечу, но словно что-то вспомнил и не стал этого делать. — Диана! — Леклис наконец обратил своё внимание на стоявшую рядом с гномом девушку. — Тебе с охраной нужно подготовиться к отъезду.
   — И не подумаю! — возмутилась Диана.
   — Это не просьба, это приказ! Ты и твоя свита должны быть готовы к отъезду в любой момент. Мезамир! — Леклис повернулся к вампиру. — Проследи за этим!
   — Хорошо, — кивнул Мезамир, кинув на девушку виноватый взгляд. Та демонстративно отвернулась. Вампир с трудом подавил тяжёлый вздох, предчувствуя, что этот приказ Леклиса выполнить будет непросто.
   — Пошли, посмотрим на стену и твоих гномов, — картинно проигнорировав насупившуюся девушку, вновь обратился к Бальдору Леклис.
   — Может, потом? — осторожно предложил гном. — Тебе тоже нужно отдохнуть.
   — Отдохнём в чертогах Творца, — мрачно пошутил Леклис, направляясь к лестнице, ведущей на стену.

   — Они прорываются... Нам не сдержать их... — тяжело дыша, прохрипел Бальдор. — У, погань! — Гном ловким ударом топора сбил очередного гоблина со стены, но рядом спрыгнули два новых.
   — Эстельноэр! Давай!
   Несколько водяных бичей смели гоблинов с площадки надвратной башни. Маг подбежал к самому краю стены и вскинул руки над головой. Под крепостными стенами рассерженной змеёй зашипел воздух, меняя цвет и образуя огромное клубящееся у земли облако. Оно стало подниматься и расти. Окружающие горы содрогнулись от предсмертных криков гоблинов. Ядовитое облако поднялось почти до самого верха крепостных стен и остановилось.
   Эстельноэр покачнулся и стал заваливаться вперёд. Схватив мага за шкирку, словно провинившегося котёнка, оттаскиваю его назад под защиту зубцов стены:
   — Даже не надейся сдохнуть! — тяжело дыша, прошипел я усаживая мага под защитой крепостного зубца.
   Эстельноэр трясущимися руками утёр пот со лба. Внезапно на его губах появилась улыбка:
   — До нашей встречи я думал — смерть самое плохое, что может со мной случиться. Всё... — устало прошептал он, закрывая глаза. — Теперь я неделю не смогу создать ничего сложнее светлячка.
   — Сколько у нас времени?
   — За двенадцать часов могу поручиться собственной головой.
   — А воздушные маги не могут сдвинуть облако вперёд? Мы смогли бы отбросить гоблинов ещё дальше от стен. Это возможно?
   — Заклинание и так не слишком стабильно! — сердито выдохнул Эстельноэр. — Пусть лучше воздушники проследят, чтобы не было сильного ветра или дождя, иначе все мои усилия были напрасны. — Мучительный кашель сотряс его тело, на губах запенилась кровь. Остатки сил покинули мага, и он со стоном потерял сознание.
   — Отнесите мессира к целителям, — кивнул я паре орков, приставленных к магу для охраны. — И поаккуратней!
   Орки принесли парусиновые носилки, осторожно положили на них мага и унесли со стен в один из домов, где уже второй день не покладая рук трудились целители. Работы у них было много...
   Вытерев Химеру о край плаща, убираю меч обратно в ножны. На стене орки и гномы добивают остатки гоблинов, сбрасывая убитых и раненых в стелющееся у стены ядовитое облако. Сколько гоблинов мы истребили за эти два дня, не знает даже Падший. У стен крепости выросла самая настоящая насыпь из тел. В пропитанный запахом крови и пота воздух медленно просачивался кисловато-терпкий трупный запах.
   Первый день был самым сложным. Передовые отряды гоблинов вышли к Тверди незадолго до рассвета — огромная огненная змея из светящихся факелов, ползущая по дороге вдоль ущелья. Кривые мечи, булавы, копья, ненависть и ярость, брошенные на стены... Мы знали, что они придут... Мы ждали их... Мы встретили их арбалетными болтами, топорами и молотами гномов, сталью оркских мечей и заклинаниями магов. Мы встретили их и сдержали. А цена? Цена всегда одинакова. Темный жнец вновь и вновь беспечно метал свой жребий — одним жизнь, другим вечное забвение.
   Из тех орков, что я взял с собой в королевство гномов, в строю осталось меньше половины. Потери гномов были куда страшней. Из набранных Бальдором шести сотен в первый же день погибла треть. Старики и мальчишки, почти дети, — вот чем мы затыкали дыры в обороне. Я видел, как они гибли...
   Да, у нас не было выбора! Но разве от этого легче?
   — Бальдор! Сколько ещё нужно времени, чтобы оставшиеся жители покинули крепость?
   — Пять-семь часов.
   — Поторопи их, к вечеру мы должны убраться отсюда. Эти два дня нам и так дорого обошлись.
   — Сделаю что смогу.
   То, что Твердь нам не удержать, было понятно даже гномам. Едва расспросив гонца, Бальдор приказал жителям и беженцам уходить в Ничейные земли. Нам лишь оставалось выиграть время.
   Я едва не споткнулся о тело мертвого орка. Шлем с его головы был сбит, и на лице навсегда застыло какое-то детское недоумение. Почему я? Почему именно здесь?
   Наклоняюсь и закрываю орку глаза. Сколько уже вас — идущих за мной — легло в сырую землю? Сколько ещё ляжет?
   Ради чего они умирали, Леклис? Ради твоих великих замыслов и высших интересов? Скажи это их семьям. Это наверняка избавит их от боли потерь.
   — Проклятые горы, — прошептал я, усаживаясь на скользкие камни крепостной стены рядом с мертвецом.
   Тело скрутила усталость и резкие, колючие молнии боли в мышцах. Хотелось стать каменной статуей и больше никогда не двигаться.
   — Ты не ранен, Леклис? — Бальдор протянул мне свою могучую руку.— Поднимайся, надо показать тебя целителям.
   Встать даже с помощью гнома удалось с трудом. Налитые свинцовой тяжестью мышцы просто взвыли от боли, перед глазами всё поплыло.
   — Дышать трудно, — прохрипел я.
   — Это неудивительно, — хмыкнул гном. — Твой доспех на груди смят, словно по нему усиленно молотила пара дюжих молотобойцев. Надо снять с тебя эту железку, теперь ей прямая дорога на переплавку. Жаль. Добрая работа. Старые мастера делали. Этот доспех хоть и парадный, но сделан нами, а мы свою работу знаем.
   Поцокав языком, гном принялся рассматривать специальные замки-защёлки с помощью которых две половины доспеха соединялись воедино. После короткой возни ему удалось открыть одну, но на месте второй виднелась внушительная вмятина.
   — Попробуем по-другому! — потянулся за своей секирой Бальдор. — Так! — Тонкое, словно бритва, лезвие вошло в сочленение между двумя половинками панциря. Раздался хруст. Надеюсь, это были защёлки доспехов, а не мои кости. — Всё, можешь начать дышать. На вот, выпей. — Гном протянул мне под нос небольшую фляжку, на дне которой плескалась непонятная жидкость с едким острым запахом.
   — Что это? Какая-то алхимическая гадость?
   Не обладающие магией гномы слыли неплохими алхимиками. Созданные ими зелья могли бы составить конкуренцию зельям магов Земли. К счастью для магов, гномы делали их только для себя. Да ещё и с превеликим удовольствием выкупали добрую треть произведённых Земными магами снадобий и ингредиентов.
   — Она самая! — радостно подтвердил гном мои худшие опасения. — Пей, не бойся, мы её уже испытали... — Я отпил неприятно пахнущую жидкость, вкус у зелья оказался ещё хуже, чем запах. — Правда, только на крысах, — хохотнув, добавил Бальдор.
   Между тем зелье волной вяжущей горечи проникло в желудок, проверило его на прочность и попыталось выбраться наружу. Пришлось приложить усилия и не дать ему этого сделать. Внезапно боль в мышцах ушла, а в голове прояснилось.
   — Вижу, работает, — с наигранной бодростью потряс меня за плечо Бальдор. Не думаю, что ему на самом деле так уж весело, слишком много боли было в его взгляде, то и дело натыкавшемся на раненых и убитых. Каждый сам выбирает, как бороться с окружающей кровью и грязью. Один спрячется за маской холодного безразличия, другой — за наигранным весельем. А то, что творится на душе у обоих, знают только ночные кошмары. — Действие, правда, пока недолгое, но до целителей мы дойти успеем. — Бальдор приложился к фляжке сам. — Ты прав — вкус омерзительный, — добавил он, утерев губы, и, закрыв фляжку, убрал её за отворот сапога. — Сперва к целителям, а потом надо хорошенько отдохнуть: поесть и обязательно выпить!
   — Отдых отменяется, — мрачно оборвал я гнома.
   — Почему? — удивился Бальдор.
   — Вон почему! — указал я рукой.
   По главной улице Тверди в нашем направлении двигался небольшой отряд эльфов и гномов.
 

* * *

 
   — Совет просит два дня. Помощь уже идёт! — продолжал Илион. Эльф, Бальдор и я собрались в небольшой комнатке на втором этаже таверны, расположенной неподалёку от стен.
   Я зло усмехнулся, потерев шрам над глазом. Проклятье! Усталость вновь вернулась, и даже это простое движение вызвало вспышку боли по всему телу. Как я и предполагал, эльфы прибыли в крепость отнюдь не для того, чтобы похвалить нас за спасение жителей города. Этот небольшой отряд преодолел трудный переход через горы только ради одной цели — убедить нас, что мы должны все тут передохнуть на этих проклятых стенах, но не дать гоблинам уйти. И возглавил этот отряд мой злейший эльфийский "друг" — Илион.
   — Мы заранее узнали, что гоблины оставили горные крепости, и начали отводить часть войск к Железному Холму. Мы разобьём гоблинов на подходах к столице Горного королевства. И постараемся оттеснить остатки орды к Тверди. Если Твердь устоит, то мы можем одним ударом покончить с гоблинами раз и навсегда. Это приказ лорда Глелина, жениха светлой леди Эйвилин. — Последние слова эльф произнёс медленно и с удовольствием, глядя мне прямо в глаза и мстительно, победно ухмыляясь.
   Всё-таки надо было его убить, когда была такая возможность.
   С трудом давлю в себе желание выразительно разъяснить эльфу, куда следует отправиться лорду Глелину вместе с его приказами.
   — Я что-то пропустил? — Можно себя поздравить: холодное равнодушие моего голоса мгновенно согнало торжествующую улыбку с лица Илиона. — Восточное королевство опять стало частью империи? Орки подчиняются мне! И только мне принимать решение: останемся мы или уйдём.
   — Со мной полсотни лучников и шесть десятков легионеров Железного легиона, один боевой маг и около двух десятков стихийников. Этого хватит, чтобы удержать Твердь! — вспылил эльф. Мне всё-таки удалось вывести его из себя. — Вас, ваше величество, — зло процедил он сквозь зубы — мы не задерживаем.
   — Не тебе, младший, — чуть ли не по слогам произнёс я, — указывать мне, что я должен делать.
   Лицо Илиона перекосило от злобы и ненависти, он положил руку на рукоять меча. Это вызвало у меня лишь усмешку: "Ну, давай! Попробуй! В этот раз тут нет Эйвилин, и, клянусь Творцом, мою руку ничто не остановит!"
   — Леклис! — Бальдор, похоже, понял, что ещё немного — и мы с эльфом вцепимся друг другу в глотки. — От имени Совета я прошу тебя остаться в Тверди и возглавить её оборону.
   — Вы не можете! — попытался возразить Илион.
   — Я старший сотник Железного легиона! — слегка возвысил голос Бальдор. — Спроси у любого гнома в этой крепости, какие решения я могу принимать, а какие нет! Если наши эльфийские союзники не хотят подчиняться моим приказам, то им лучше уйти. Леклис! — Гном вновь повернулся ко мне. — Я повторяю своё предложение. Возглавь оборону Тверди, и тогда весь этот спор потеряет смысл.
   — Хорошо! — раздражённо дёрнул плечами я.
   — Вы согласны с этим решением, лорд Илион, или нет? — спросил гном у эльфа.
   Было видно, что Илиону страшно хочется громко крикнуть: "Нет!" — и как можно скорее убраться подальше отсюда.
   — У меня приказ сделать для обороны Тверди всё, что возможно, — зло прохрипел эльф, принимая очередную насмешку судьбы.
   — Вот и хорошо, — покладисто согласился гном. — Я думаю, этим нам и надо сейчас заняться. Леклис, мы ждём твоих распоряжений.
   Я задумался, втайне кляня себя за то, что вновь позволил втянуть себя во всё это. Два дня! Всего два дня! Ещё два дня...
   — Лорд Илион! — Скрежет зубов эльфа, принявшего — не без основания — титулование его "лордом" как очередное замаскированное оскорбление, наверняка услышал даже Бальдор. — Пусть маги усилят ядовитую завесу. Делайте что хотите, но гоблины не должны пойти на штурм раньше завтрашнего полудня... Не слышу ответа!
   — Будет исполнено! — кивнул Илион с таким выражением на лице, словно я приказал ему в одиночку выйти и сразиться со всей армией гоблинов. Интересно, а он выполнит подобный приказ? Мечты... Мечты...
   — Хорошо. Бальдор, — обратился я к гному — то, что к нам идёт помощь, ничего не меняет: последние жители должны покинуть город ещё до заката. Если через два дня помощь не подойдёт, крепость будет оставлена.
   — Будет исполнено! — задумчиво почесал бороду гном.

   Эйвилин была в ярости. Только утром ей удалось узнать причину пропажи Илиона из столицы гномов.
   Вызваться возглавить отряд добровольцев ушедший через горы к Тверди — фыркнула про себя девушка. — Вполне в духе этого несносного мальчишки! Если его не убьют гоблины или Леклис, то это сделаю я. Пусть только попробует погибнуть!
   Так как Илион был далеко, то объектом гнева Эфвилин должен был стать лорд Глелин. Не воспрепятствовавший отправлению брата девушки в Твердь. К тому же лорд Глелин приказал страже не в коем случае не выпускать наследницу империи из Железного холма. Так что наблюдать за битвой с гоблинами девушке пришлось со стен.
   Миновав несколько постов охраны и коротко поприветствовав скучающих в ожидании приема у командующего Старших. Эйвилин остановилась перед дверьми в кабинет Глелина. Скупым жестом отослав свою охрану и пару раз глубоко вздохнув девушка решительно потянула вниз медную дверную ручку, но доносившиеся из-за дверей голоса заставили ее остановиться.
   — Вы невежественный сопляк! — голос Глелина кипел от ярости. — Я отдал четкий приказ не увлекаться преследованием гоблинов! Почему вы не подождали подхода Медного легиона? Вы знаете эти горы лучше гномов? Из-за вашей глупости мы потеряли прекрасного боевого мага и по меньше мере три сотни воинов!
   — Они выполнили свой долг! — второй голос принадлежал наследнику дома Серебренной лилии лорду Ольару.
   Эйвилин поморщилась. К Ольару у нее была стойкая неприязнь. Молодой эльф подобно многим из Старших домов добивался ее руки, но делал это с упорством и настойчивостью взявшей след гончей. Слегка охладить пыл эльфа смогло только пара болезненных заклинаний, которые однажды применила взбешенная его настойчивостью Эйвилин. К тому же молодой наследник Серебренной лилии слыл одним из лучших друзей убитого Леклисом Уриэля и любое упоминание о короле Восточного королевства приводило эльфа в бешенство.
   — Сперва, вы загнали их в засаду! Затем бросили! Спасая свою жалкую жизнь. И теперь заявляете, что таков был их долг — умереть из-за скудоумия одного старшего. — продолжал бушевать Глелин. Впервые девушка застала его в такой ярости.
   — Забавно слышать о потерях — не сдавался Ольар — из уст прозванного палачом Лай...
   Глухой удар и проклятия подсказали Эйвилин, что ссора вошла в решающую фазу и ей пора вмешаться. Девушка решительно распахнула двери.
   Лорды замерли друг друга напротив с уже вытянутыми мечами. Из разбитой губы Ольара сочилась кровь.
   — Оружие в ножны! Что тут происходит? — недовольно спросила Эйвилин.
   — Легкое недоразумение светлая леди — Глелин учтиво поклонился девушке, убирая меч. В отличие от большинства старших Глелин носил только один короткий клинок для левой руки в ножнах справа на поясе. Впрочем, для огненного мага, способного зажечь противника щелчком пальцев — это было не удивительно.
   Ольар покраснел от ярости, пару мгновений буравя противника полным ненависти взглядом, но все же убрал свои мечи в ножны. Поклонившись Эйвилин, он направился к дверям, коротко бросив на прощание:
   — Совет домов узнает об этом недоразумении очень скоро.
   — Я всегда к вашим услугам и без всякого совета — презрительно бросил в спину уходящего Ольара Глелин. — Прошу простить за отвратительную сцену — повернулся он к девушке. — И спасибо... Вы вовремя появились.
   — Что все же случилось?
   — Мальчишка, прочитав пару трактатов по военному искусству, возомнил себя гениальным стратегом — тяжело вздохнул Глелин. — Вместо того чтобы дождаться гномов повел свой отряд прямо в ущелье. Эти горы изъедены шахтами, пещерами, подземными ходами словно Эвмерский сыр дырками. О некоторых ходах уже даже гномы не помнят. Гоблины пропустили отряд ... вглубь ущелья и навалились со всех сторон. Боевой маг успел пробить путь из окружения, но сам погиб. Вырвался только лорд Ольар с парой всадников. Лучше бы он лег в этом ущелье! Хуже всего то, что Ольар не понимает или не хочет понимать, что в гибели отряда виноват он сам. Воистину, глупцы учатся на своих ошибках, мудрецы на чужих, а некоторые безмозглые старшие не учатся совсем. Простите, светлая леди — в очередной раз извинился Гленлин. — Вы хотели о чем-то поговорить?
   — Да, — Эйвилин на мгновение замялась. Сейчас было не лучшее время вымещать на эльфе свое недовольство. — Я пришла поздравить вас с победой — наконец нашлась девушка.
   — Победой? — эльф критически покачал головой. — Гоблины это не те враги победами над которыми следует гордиться. Да и победой это назвать сложно. Окружить их основную орду не удалось: часть гоблинов прорвалась к переправам на Луре и теперь они отходят к Туманным горам, но большая часть орды отошла в сеть ущелий на юге.
   — И теперь они рвутся к Тверди — подытожила Эйвилин.
   — Да, леди — кивнул Глелин. — Гоблины в ловушке. Все дороги между Твердью и Долиной Воды, заняты нами. Ещё правда есть дорога, ведущая к Дунглору, но кто-то разрушил мост через пропасть и гоблинам по ней не пройти. Завтра утром они обрушат на Твердь все свои силы.
   — Мы успеем на помощь? — осторожно спросила Эйвилин.
   — Нет — покачал головой Глелин. — И вовсе не потому, что часть старших настаивает оставить Твердь и короля Леклиса на произвол судьбы. Войска устали, а свежие силы еще не подошли к Железному холму. Гоблины разбиты, но их все еще очень много и сдаваться они не собираются.
   — Вы бросите гномов и короля Леклиса умирать?
   — Я этого не говорил. Помощь будет.
   — Какая? Пошлете через горы очередной отряд самоубийц? — начала закипать Эйвилин.
   — У меня под рукой почти два десятка боевых магов. И несколько сотен обычных стихийников — это уже само по себе армия — успокоил девушку Глелин. — Завтра маги применят в ущелье "Огненный ветер".
   — Никогда не слышала о таком заклинании.
   — Его знают единицы, а применяют и того реже — собрать вместе нужное количество магов очень сложно, к тому же это заклинание, как и большинство заклинаний Огня, весьма капризно — любая ошибка или сторонняя помеха могут сделать его неуправляемым.
   В руках мага появилась небольшая пульсирующая сфера, напоминающая обычный огненный шар.
   Маг осторожно положил сферу на землю и быстро отошел.
   — Смотрите внимательно Светлая леди. Вряд ли вы когда-нибудь уведете нечто подобное — проговорил Гленлин.
   Сфера на земле начала увеличиваться. У Эйвилин перехватило дыхание. Воздух раскалился, словно сейчас была не весна, а середина знойного лета. Во все стороны от сферы стали вырываться жадные огненные языки. Зачарованная зрелищем девушка увидела, как маги спешно строят защитные чары. На её глазах огненный сгусток, проигнорировав подобную защиту, задел одного из магов. Эльфа мгновенно охватило пламя и он с криком повалился на землю. Несколько магов воды споро сбили огонь и унесли раненого подальше от разбушевавшегося заклинания.
   — Так и должно быть? — стараясь перекричать грохот разгулявшейся стихии, спросила Эйвилин.
   — Не понимаю. Огромная концентрация энергии... — прокричал в ответ Гленлин. — Намного больше чем должно быть... Назад! — неожиданно махнул рукой он. — Они теряют контроль! Все назад!
   Предупреждение запоздало. Да и услышать его в оглушающем рокоте было сложно. Земля задрожала, словно где-то внизу просыпался пышущий яростью вулкан. С окрестных гор полетели камни.
   Глелин бесцеремонно сгрёб Эфвилин в охапку и повалил на землю. Девушка лишь успела заметить, как вокруг них образуется мерцающий защитный кокон.
   С оглушающем грохотом, сфера — выросшая уже до размеров небольшого дома — лопнула. Огненная волна врезалась в наспех созданную боевыми магами защиту. Эйвилин отчётливо видела, как смертоносное буйство огненной стихии бьётся в невидимую стену в нескольких шагах от них. Внезапно раздался звук — словно кто-то разбил зеркало. Жадный, сметающий всё на своём пути огонь накрыл эльфов.
 

* * *

 
   Эльфийские маги потрудились на славу. Ядовитый туман окутывал стены почти до вечера, не давая гоблинам вновь пойти на штурм. Сперва, правда, лучники гоблинов пытались усложнить нам жизнь постоянными обстрелами. Но к полудню арбалеты гномов и луки эльфов свели их энтузиазм на нет. Гоблины отступили, оставляя на земле несколько десятков своих менее удачливых собратьев.
   К вечеру ядовитое облако у стен стало медленно оседать, стелясь по земле всё ниже и ниже, словно впитываясь в каменистую почву. Наученные горьким дневным опытом, гоблины жадно дожидались своего часа в почтительном отдалении от стен. Едва последние клочья ядовитого тумана развеялись они, завывая, словно почуявшие добычу волки, бросились на приступ. Началась новая круговерть резни и смерти. Количество ночных атак перевалило за десяток, а днём гоблины просто обезумели, набросившись на крепость единой сплошной лавиной. Мы держались, пока были силы. А потом мы держались, когда сил уже не было.
   Что-то острое ударило в левую руку. Короткая гоблинская стрела, коварно пройдя между плетением кольчуги, пронзила предплечье. Выругавшись, ломаю древко у самого острия и нанизываю на Химеру очередного гоблина. Стряхнув с острия мертвое тело, угощаю удачно оказавшегося ко мне спиной гоблина ударом рукояти в затылок. Мой удар отбрасывает его прямо под ноги Бальдора. Поющая заканчивает начатое Химерой.
   — Ненавижу гоблинов! — плюнул на мертвое тело Бальдор.
   — Просто вы, гномы, не умеете их готовить, — прохрипел прикрывающий ему спину невысокий коренастый орк, с длинными, до плеч, волосами, на висках сплетенными по старому оркскому обычаю в две небольшие косы.
   Оба дружно расхохотались.
   Гоблины лезли на стену из всех щелей, а порой казалось, что они появляются прямо из воздуха. Как бы ни сильны были орки и ни прочна гномья броня, нельзя сражаться практически без отдыха несколько дней кряду. Гоблины могли швырять на стены одну сотню за другой, у меня же каждая потеря была невосполнимой.
   — Леклис! — Чей-то возглас заставил меня обернуться.
   В десятке шагов от меня стоял Илион. Стрела на натянутой тетиве его лука смотрела мне прямо в лицо. Эльф выстрелил. Стрела просвистела над ухом, срезав пядь волос. Позади раздался короткий вскрик, перешедший в бульканье. Оглядываюсь назад. Гоблин на зубце крепостной стены роняет занесённый для удара меч и падает вниз. Оперенье стрелы Илиона белеет в его горле. На удивление не остаётся времени, потому что мертвого мгновенно заменяют живые. Сразу два гоблина с ловкостью пауков взбираются, прямо на каменные зубцы стены и, злобно вереща, прыгают на меня. Ещё два сухих щелчка тетивы, и два новых мертвеца падают мне под ноги.
   Крики гоблинов под стенами становятся особенно громкими. Даже здесь слышно, как створки городских ворот дрожат под ударами. Пользуясь минутной передышкой, осторожно выглядываю из-за каменного зубца. Несколько гоблинов дружно рубят деревянные створки небольшими грубыми топорами.
   — Бальдор! Ворота выдержат?
   — Выдержат! Их и тараном-то возьмёшь не сразу... Ну куда! Куда вы всё лезете! — пропыхтел гном, щедро раздавая удары Поющей. — Sek grobi! Borum tim ons! — зло выдохнул он, сбрасывая очередного гоблина со стены. — Не дадут спокойно поговорить.
   Словно дожидаясь его слов, по ущелью пронесся хриплый звук сигнального рога, предвещая краткую передышку измученным стенам. Гоблины засуетились и начали отходить.
   — Sanare! — Яростно защелкали луки эльфов. Стрелы торопились собрать положенную им дань. Хорошо, хоть стрел у эльфов было вдоволь. Тот, кто послал сюда отряд Илиона, прекрасно знал, что в Тверди запасов стрел нет. Эльфийские лучники принесли с собой целые вязанки стрел и теперь не жалели их на гоблинов.
   — Наконец-то угомонились. — Бальдор снял шлем и устало утёр лоснящийся от пота лоб.
   Расстреляв остатки стрел из колчана, Илион опустил лук. Достав короткий нож, эльф направился ко мне.
   — Решили меня добить... ирлимар Илион? — спросил я, едва не обозвав эльфа по привычке лордом.
   — Это было бы актом милосердия, — усмехнулся эльф. — Нет. Вы ещё помучаетесь.
   Не дойдя пару шагов, Илион взял новый пучок связанных стрел и, перерезав веревки, положил стрелы в колчан. Вряд ли нас теперь можно назвать друзьями, но, по крайней мере, с мечами друг на друга мы теперь не спешили. Я осторожно потрогал остатки стрелы в предплечье, тело отреагировало резкой вспышкой боли.
   — Целитель!
   Подошел маг. Один из тех, кто пришёл с Илионом. Поверх синей хламиды целителя блестел неплохой чешуйчатый панцирь, а слева на поясе висел короткий меч в богато украшенных ножнах.
   Всё же маги людей или полукровок во многом не чета чистокровным эльфийским магам. И не только по силам. Несмотря на то, что у эльфов магическое искусство развито гораздо лучше, чем у прочих рас, эльфийские маги в армиях Домов вполне сносно владели оружием, да и доспехами не пренебрегали. Моим магам стоило бы у них поучиться. Эстельноэр мечом может только заколоться, да и то не с первого раза. Остальные маги моей свиты не лучше.
   Эльф внимательно осмотрел остатки стрелы в моем предплечье и аккуратно её вытащил, одновременно заживляя рану. Будь стрела эльфийской, так просто она с добычей бы не рассталась. Наконечник эльфийских стрел закреплялся на древке не жестко, и при выдёргивании часто оставался в ране. Во время боя эльфы часто втыкали стрелы в землю перед собой, это увеличивало скорость стрельбы. Помимо этого попадание земли в раны вызывало серьезные, а иногда и смертельные осложнения. Возможно, поэтому многие считают, что эльфы пользуются отравленными стрелами. Также эльфы любят мечи и кинжалы с волнистым лезвием. Без своевременной помощи целителей раны, нанесённые таким оружием, быстро воспалялись и загнивали.
   Из-за подобных уловок орки нередко обвиняют эльфов в трусости, но трусами эльфы не были. И уж кому, как не оркам, знать это. Дом Ясеня пять дней в одиночку сдерживал армию Великого Руки под стенами своей резиденции, давая возможность остаткам Домов отойти к Иллириену. За это орки вырезали этот эльфийский Дом под корень, не щадя никого.
   — Что-то они засуетились. Как думаешь, может эльфы подходят? — спросил Бальдор, наблюдая за отступлением гоблинов. Свой шлем гном водрузил на стену и теперь был занят полированием лезвия любимой секиры. Фляжка с маслом и небольшой точильный камень хранились у гнома вместе с запасом табака и трубкой.
   — Вряд ли. — Я поднялся и встал рядом с гномом. Целитель уже ушел осматривать других раненых. — Сейчас они бросят на нас свежие силы. Вон из-за поворота выходит новый отряд.
   — Видимо, покурить я уже не успею, — тяжело вздохнул Бальдор. — Скорей бы подошли эльфы.
   — Вот уж не думал, что когда-то вновь буду мечтать об этом, — проворчал я, оглядываясь на Илиона.
   — Это становиться традицией, — усмехнулся гном.
   — Что?
   — Ты, я, обречённая крепость и идущие на помощь эльфы.
   — Я есть. Ты есть. Крепость — будь она проклята — тоже есть. А вот помощи эльфов что-то не видать.
 

* * *

 
   Небо начало наливаться багровым светом, предвещая скорый закат. Сражение подходило к своему закономерному финалу. Эльфы не пришли. Возможно, не смогли к нам пробиться. Возможно, не захотели. Стены были завалены трупами: орки, эльфы, гномы вперемежку с кучами гоблинов. Там, где схватки были особенно яростны, выросли настоящие курганы из тел. К несчастью, количество живых гоблинов на стене превысило все разумные пределы. Небольшие группы последних защитников уже не пытались сбросить их со стен, а просто старались дороже продать свои жизни. Возле одной из ведущих на стены лестниц гоблины смяли жидкий заслон из нескольких раненых гномов и небольшими группами стали просачиваться в город, отрезая последние пути отступления. Хорошо, что Твердь была пуста. Последние жители оставили город ещё вчера, с ними же были отправлены все тяжелораненые.
   Я огляделся. Центральная башня, над которой ветер рвал черное знамя с золотой химерой, стала одним из последних рубежей обороны Тверди. Орки и гномы стеной щитов перегородили две ведущие на башню лестницы, из последних сил сдерживая беснующихся гоблинов.
   На стене слева от ворот битва плавно перетекала в бойню. Одни из последних защитников, зажатые гоблинами между лестницей и башней, попытались пробиться к нам. Их вёл орк в иссечённом и измятом панцире. Двуручный меч в его руках срезал гоблинов, словно коса траву.
   Гном с клевецом и раненый эльф с коротким мечом в левой руке прикрывали ему спину. Гоблины волной накатили на них и повалили на стену. Вновь подняться на ноги удалось только орку. В его грудь тут же жадно впился арбалетный болт, пущенный почти в упор. Орк пошатнулся и страшно закричал. Двуручный меч в его руках сделал сверкающий круг, уведя по дороге предков арбалетчика и ещё тройку зазевавшихся гоблинов.
   Дальше произошло то, чего я никогда не забуду. Если бы я не видел это собственными глазами, то никогда бы не поверил, что подобное возможно. Тридцать шагов отделяло орка от нашей башни... Тридцать шагов — и не меньше пяти десятков гоблинов. Орк прошёл эти тридцать шагов, оставляя после себя только трупы. Петляя и спотыкаясь о мёртвых, он поднялся по широким ступеням, волоча двуручник на вытянутой руке за собой, и со стоном повалился на стену щитов. Из его спины зловеще топорщилось оперенье не менее пяти арбалетных болтов. Когда орка внесли на площадку надвратной башни, он уже не дышал.
   Стена справа от ворот пока держалась. Остатки гномов Железного легиона с пятёркой эльфов и одним огненным магом успешно пресекали поползновения гоблинов занять последнюю ведущую на стены лестницу и окончательно отрезать нас от города.
   Рассматриваю остатки своего воинства. Десяток орков. Семь гномов, два из которых были из Железного легиона, четыре — из стражи Тверди, а ещё один, судя по большим, явно не по размеру, доспехам, — особо удачливый ополченец, сумевший пережить эти четыре дня каким-то чудом. Десять эльфов во главе с Илионом. Огненный и водный маг. Ещё один маг — боевой — лежал в полубреду в тени одного из крепостных зубцов, рядом с парой тяжелораненых гномов и орком.
   — Сигнал к отступлению! — кивнул я орку, стоящему рядом с черным полотнищем знамени. Твердь обречена. Мы сделали всё, что могли, и никто не вправе требовать от нас большего.
   Над стеной скорбно пропел рог. Один короткий сигнал, два длинных. Один короткий, два длинных. Сигнал к отступлению или — как метко окрестили его солдаты — "спасайте свои задницы".
   — Будем прорываться к лестнице. Я с орками расчищу дорогу. За нами пойдут маги. Илион, твои лучники помогут нести раненых. Бальдор с гномами прикрывает наши спины.
   — Хорошо, — кивнул гном. Он как-то на редкость легко принял приказ об оставлении Тверди. — В гостинице у стены есть лошади, гоблины, похоже, до них ещё не добрались.
   Один из тяжелораненых — грузный орк с перевязанной головой — поднял руку, привлекая к себе моё внимание. Я подошёл к раненым. Выглядели они плохо. Целители тоже не всесильны.
   — Мой король, — Орк оглянулся на гномов, словно искал поддержки. — Мы слышали ваши слова. Оставьте нас и уходите. Ничего говорить не надо! — Он предостерегающе поднял руку. — Мы вместе так решили. Без нас вам будет проще пробиться.
   — Хватит нести чушь! — разозлился я. — Мы прорвёмся! Все! Или все ляжем! Решили они... Илион! Пусть твои лучники немного проредят гоблинов слева. Не хочу, чтобы они сразу сели нам на хвост. И не забудь взять с собой стрел. Оркам приготовиться.
   Повинуясь команде Илиона, эльфы сосредоточили огонь на левой стене.
   — Проклятье Падшему! — Краем взгляда замечаю, как раненый орк, с которым я только что разговаривал, потянул из ножен тяжёлый охотничий нож. — Остановите его!
   Раненый усмехнулся и двумя резкими ударами в шею добил лежащих рядом с ним гномов, затем молниеносным движением вогнал нож себе под подбородок. Подбежавшему к нему водному магу оставалось лишь покачать головой:
   — Мертв.
   — Проклятье! — Бессильная ярость душила меня. — Приготовиться! — зло прикрикнул я на замерших орков. — Вперёд!
   — УРР!!! — Клич орков заставил стены содрогнуться.
   Усталость и боль ушла, словно её и не было. Мы ринулись вниз по ступеням, и остановить нас не смог бы даже Падший.
   Не стоит злить химеру и загонять её в угол.
   До вожделенных ступеней в город оставалось лишь несколько шагов, когда ущелье задрожало.
   Я удивленно обернулся в сторону дороги, ведущей в королевство гномов, и увидел несущийся на Твердь огненный вал.
   — Ложись! — едва успел проорать я, падая на живот и закрывая голову руками
   Отчаянно завизжали сгорающие заживо гоблины. Стена раздражённо вздрогнула, всполохи пламени жадными языками вырвались между крепостных зубцов.

   Серая зола и пепел падали с небес, словно снег. Пепел в воздухе... Пепел под ногами... Земля черна. Зола и пепел чёрным бархатом лежат на её поверхности, выжженной до сухого и такого же чёрного цвета. Зола забивается в глаза и нос. Становится трудно дышать.
   Я вскочил, отчаянно хватая ртом воздух, и с удивлением обнаружил себя сидящим в постели под ворохом теплых шерстяных одеял.
   — Проклятье! — вспыхнула в голове мысль. — Гоблины прорвались в город!
   Попытка встать на ноги удалась с трудом. Тело казалось каким-то неестественно легким, но при этом ноги упорно отказывались его держать. Сердце колотилось как бешеное. А перед глазами все почему-то плыло и двоилось.
   Покачиваясь, я дошел до стены. Здесь, на деревянной лавке, аккуратной стопкой лежала моя одежда и ножны с Химерой.
   Одеться удалось с трудом. Ноги упорно не хотели попадать в штаны, а руки эти штаны постоянно роняли на пол. Натянуть сапоги вообще оказалось непосильной задачей — после третьей неудачной попытки я зло выругался и запустил сапог в сторону двери. Звук от удара кожаной подошвы о дерево надсадным колокольным звоном отозвался в моей голове. Мир померк. Я снова провалился в бездонную душную тьму, отвратительно пахнущую кровью и гарью, наполненную звоном оружия и криками умирающих.
   — Леклис! Ты как? Ты меня слышишь?
   Очнулся я от того, что кто-то усиленно тряс меня за плечи. Подняв голову, я увидел встревоженное лицо Бальдора.
   — Почему ты не на стенах? И где эти проклятые гоблины? — Хрип, который непослушные губы выплеснули вместо связанных слов, трудно было разобрать, но гном, похоже, их понял.
   — Ты ничего не помнишь? — Он наконец-то перестал меня трясти, и я с наслаждением привалился спиной к стене.
   — Последнее, что я запомнил, — это горящие стены Тверди.
   — Это у эльфийских магов что-то пошло не так с заклинанием, — кивнул гном. — Тряхнуло так, что я уже думал: всё! Сейчас стены развалятся и похоронят нас вместе с гоблинами. Но они, слава Творцу, устояли. Зато почти все гоблины под стенами погибли, да и не только под стенами. До нас огненная волна прошла миль десять по ущельям, забитым гоблинами. Теперь там только расплавленный камень и тлеющие тела. Эльфы сами ошарашены произведенным эффектом.
   — Эльфы? — я постепенно приходил в себя. Комната постоялого двора стала приобретать более четкие очертания. — Они все-таки успели?
   — Ну, можно сказать и так. Их передовые отряды подошли к Тверди на следующий день.
   — На следующий день?
   — Ты и правда ничего не помнишь, — тяжело вздохнул Бальдор. — На стене ты потерял сознание и три дня провел в беспамятстве. Твои раны воспалились, и у тебя был ужасный жар. Целитель ничего не мог сделать, он и сам был в не лучшей форме. Ты бредил, страшно кричал, с кем-то рубился и требовал, чтобы Химера всегда была при тебе. В конце концов в бреду ты едва не зарубил одного из орков. Твои телохранители едва тебя уняли и отобрали меч. Они, по-моему, даже связать тебя хотели, но не решились.
   — Так ты говоришь — три дня? — Я резко помотал головой и потер ладонями виски. В памяти с трудом стали вырисовываться картины моей болезни: орки, пытающиеся меня утихомирить; Бальдор, кормящий меня с ложки, словно маленького ребенка. И даже склонившаяся надо мной Эйвилин. Я видел слезы в её глазах, и даже смог почувствовать холод ладони, прижатой к моему лбу. Привидится же такое!
   — Да, уже четвертый пошел, — кивнул гном. — Мы пытались лечить тебя своими алхимическими эликсирами, но они помогали плохо. Эльфийских магов орки к тебе не подпускали. С каждым днем тебе становилось всё хуже и хуже. Я послал в Железный холм за целителями-людьми, но вчера ночью, как рассказывают орки, к ним пришел эльфийский маг. Он им показал кольцо с твоей печатью, и они его пропустили. Судя по твоему сегодняшнему состоянию, сделали они это не зря.
   — Где этот маг?! — Похоже, Эйвилин мне не привиделась в бреду.
   — Не знаю, — пожал плечами гном. — Орки клянутся, что не видели, как он уходил. Хотя не представляю, как это возможно. Утром я с целителем пришел тебя проведать. Мага тут уже не было. Целитель тебя осмотрел, перевел дух и сказал, что теперь с тобой всё будет в порядке.
   — Рассказывай по порядку: что с Твердью, гоблинами и эльфами.
   — Хорошо, Леклис, — покладисто кивнул гном. — Но я думаю, сперва тебе не помешает хорошенько перекусить. Да и мне, признаться, тоже. За хорошим обедом рассказ пойдет гораздо лучше.
   При мысли о еде мой желудок призывно заурчал.
   — Еда — это хорошо, — кивнул я. — Только давай спустимся в общий зал.
   Бальдор протянул мне раскрытую ладонь и помог принять вертикальное положение. Дальше шел я уже сам, пресекая его попытки помочь. До дверей я добрался уже практически не шатаясь.
   Пятеро орков, несших стражу на лестнице, удивленно замерли, увидев меня на ногах. Через несколько мгновений стены задрожали от их радостного рева. На крик выскочило еще несколько орков, видимо не занятых стражей. Я с горечью заметил, что все они ранены.
   — Сколько их осталось? — тихо спросил я у гнома.
   — Тридцать четыре, — пряча глаза ответил Бальдор. — Много тяжелораненых. Подавив стон, я ногтями вцепился в деревянные перила лестницы. Из Восточного королевства со мной вышло четыре сотни орков, а назад вернется меньше трети.
   Наконец приветственные крики стихли, орки успокоились, и стали расходится. Бальдор провел меня к одному из массивных столов, и мы сели. Тут же возле нас появился хозяин постоялого двора.
   — Рад видеть вас в добром здравии, мастер — удивленно поприветствовал я гнома. — Ваши раны зажили, как я вижу.
   Это было в первый день обороны. Мы с Бальдором как раз решали, где будем размещать раненых, когда к нам подошел этот гном и предложил превратить во временный лазарет свой постоялый двор. Имени его я тогда не запомнил, но на лица память у меня всегда была хорошая. Еще через день, пользуясь редкой передышкой, я наблюдал, как из Тверди отправляют последнюю повозку с ранеными. Этот гном был среди них: он так же, как и многие его сородичи, сражался с нами на стенах в рядах городского ополчения, и я был рад что ему повезло уцелеть.
   — Спасибо, ваше величество, — поклонился гном. — Моя семья молила Творца о вашем выздоровлении.
   — Жители уже помаленьку возвращаются в город, — видя мой недоуменный взгляд, пояснил Бальдор. — Тащи на стол все самое лучшее, что у тебя есть! — повернулся он к трактирщику. — Мы будем праздновать победу и твое выздоровление, Леклис!
   Победу, — горько усмехнулся я про себя, вспоминая жалкие крохи уцелевших защитников Тверди. — Некоторые победы тяжелее иных поражений.
   Еще раз низко поклонившись, трактирщик поставил на стол пару небольших глиняных кувшинов с потемневшими от времени боками и залитой сургучом пробкой.
   — Это — меньшее, что я могу предложить за спасение наших жизней, — в очередной раз глубоко поклонился он.
   — Это же "Утренняя роса"! — восхищенно выдохнул Бальдор рассматривая сургучную печать. — Где же ты достал такое сокровище? Вино достойное короля! Настоящее?
   — Обижаете, мастер Бальдор, — нахмурился трактирщик. — Я не богат, но для короля Леклиса мне не жалко самого лучшего. Мое богатство — моя семья. Они живы и здоровы благодаря вам. И это дороже всего.
   Гном сломал печать на одном из кувшинов и вытащил деревянную пробку, к ее внутренней стороне был прикреплен длинный серебряный стержень — отличительный признак этого древнего эльфийского вина. На него было наложено заклинание, позволявшее вину сохраниться в течение тысячелетий.
   — Давай, Леклис! — Бальдор протянул мне наполненный вином медный кубок. — За тех, кто выжил и за тех, кто пал! Вечная им память!
   Мы встали и молча, не чокаясь, выпили с гномом.
   — Рассказывай, — попросил я после второго кубка вина.
   — Да что рассказывать? — гном в очередной раз наполнил наши кубки. — Ты потерял сознание, и мы унесли тебя со стены, хотя, признаться, и сами едва стояли на ногах. Жалкие крохи уцелевших гоблинов в панике бежали из города в Ничейные земли. На следующий день в Твердь прибыли первые отряды эльфов. Их маги что-то напортачили с тем заклинанием, и оно едва не погубило их самих. Говорят, что эльфы потеряли около десяти магов, в том числе двух боевых. Даже светлая леди Эйвилин едва не погибла, но лорд Глеллин её спас, хотя сам сильно пострадал.
   — Едва не погибла?! — не поверил я своим ушам. — Как такое могло произойти?
   — Ну, всех подробностей я не знаю. Но эльфы не успевали к Тверди в срок и решили расчистить часть пути с помощью какого-то шибко сильного заклинания, которое не применялось уже чуть ли не тысячу лет. Конечный результат ты видел на стене. Эльфийские маги сами понять не могут, как такое произошло. И надеюсь, — добавил гном, — не поймут.
   — К Падшему магов! — разозлился я. — Что с ...светлой леди Эйвилин.
   — Да ничего, — удивленно посмотрел на меня гном. — Говорят, лорд Глелин закрыл её собой, когда магическая защита разрушилась, и она не пострадала. Сам лорд сильно пострадал, но уже идет на поправку. Леди Эйвилин лично следит за этим и не отходит от него ни днем, ни ночью.
   Про ночь Бальдор зря заикнулся. У меня возникло стойкое желание оторвать его бородатую голову. А потом пойти исправить несправедливость судьбы, не позволившей лорду Глеллину сдохнуть от эльфийской магии.
   ЭЙВИЛИН НЕ ТВОЯ СОБСТВЕННОСТЬ, ЛЕКЛИС! А ОН ЕЁ ЖЕНИХ И, ЗАМЕТЬ, СПАС ЕЙ ЖИЗНЬ. ЗАБУДЬ О НЕЙ, ВАС СЛИШКОМ МНОГОЕ РАЗДЕЛЯЕТ.
   Я осушил очередной кубок с вином. Впервые за долгое время у меня появилось желание напиться.
   — Да, Леклис! — неожиданно вспомнил Бальдор. — Совет старейшин вчера прибыл в Твердь. Они хотели встретиться с тобой, когда ты поправишься.
   — Тогда предай им, что я жду их, — сказал я, поднимаясь из-за стола.
   Проклятье! Я начинаю ненавидеть этот мир! Даже напиться спокойно — и то не позволят.
 

* * *

 
   Старейшин гномов я принял в своей комнате на постоялом дворе.
   Долгое соседство с эльфами не входило в мои планы. Ушастые не питают ко мне теплых чувств. Впрочем, это у нас взаимное. Приезд вместе с эльфами гномьих старейшин мне был только на руку, позволяя наконец-то приступить к тому, ради чего я и затеял эту авантюру с посольством.
   Все шесть старейшин мне были хорошо знакомы ещё со времен моего пребывания в Железном холме. Как мне рассказал Бальдор, ещё четверо старейшин были в Дунглоре, когда гоблины напали, и судьба их до сих пор неизвестна.
   — Прошу простить, что не могу оказать вам достойный прием, — сказал я, поприветствовав гномов.
   — Достойные деяния лучше достойных приемов, — степенно поклонился мне старейшина Тельдор, отец Бальдора. Многие пророчили ему звание нового Подгорного короля. И думаю, они были недалеки от истины. — Это мы должны принести извинения за то, что не можем воздать вам заслуженные почести. Мы рады видеть вас в добром здравии, король Леклис. Вы опять пришли не в лучшие для нас времена и снова помогли. Подгорный народ будет помнить об этом всегда.
   — Времена действительно тяжелые. Я скорблю вместе с вами по всем погибшим в этой войне. — Терпеть не могу этот пафосный дипломатический язык. Жаль Бальдору не светит стать Подгорным королем. С ним мы бы договорились, не отходя от стола с вином и закусками, — это было бы проще и куда приятней.
   Отдав минутным молчанием память погибшим, гномы расселись на деревянных лавках вдоль стен. Да, эта встреча точно войдет в историю. Если не из-за принятых решений, то из-за места встречи — скромная комната на дешевом постоялом дворе. Впрочем, если покопаться в истории, то бывали места и поинтересней: например, договор о "добровольном" присоединении Восточного королевства к империи писался и подписывался прямо на поле боя Элбертом V и моим прадедом Ольденом II. А один из союзов между человеческими королевствами подписывался на плоту посреди разделяющей два королевства реки.
   — Я прибыл сюда с целью возродить все прежние договоры о мире и дружбе между нашими королевствами, — начал я. — И предложить условия нового договора о торговле. Прежний торговый договор между нами был хорош, но теперь он нуждается в легких исправлениях.
   Услышав про "легкие исправления", старейшины насупились, видимо, ожидая, что я увеличу размер пошлин, которые прежде были смехотворно мизерны.
   Гномы любили жаловаться на чрезмерные подати за провоз товаров по землям империи, но вместе с тем основная часть их торговых караванов шла именно через земли эльфов. Виной этому были Ничейные земли, через которые проходил единственный торговый маршрут, неподконтрольный империи. Но путь через эту забытую Творцом землю всегда был опасен. Много торговых караванов пропадало среди этих бескрайних холмистых степей. И кто знает — разбойники или эльфийские дома были тому виной.
   — Дорога. — Я произнес ключевое слово нового договора.
   — Что? — удивленно выдохнул Тельдор, непонимающе переглядываясь с остальными старейшинами.
   — Настало время расширить и укрепить наши торговые связи. Хорошая дорога через Ничейные земли от Тверди до границы Восточного королевства будет неплохим началом. Разумеется, столь важный торговый путь не должен оставаться беззащитным. Поэтому старые крепости в Ничейных землях должны быть восстановлены. Исключительно ради защиты торговцев. — Я позволил себе легкую усмешку. — Две из них отойдут Горному королевству, а одна Восточному.
   От наглости подобного предложения Старейшины опешили. Под прикрытием торгового договора я фактически предложил им разделить Ничейные земли между гномами и полукровками и убрать эту естественную стену между нами. И всё это под носом у эльфов, которые отнюдь не заинтересованы в подобном обороте и сближении наших королевств.
   — Взамен я дарую вашим торговцам право в течение двух лет не платить пошлин на ввозимые товары.
   — Толку-то: пошлины и прежде были весьма умеренны, — позволил себе замечание старейшина Бирин из клана Подземной реки. Этот клан гномов, как никто другой, был заинтересован в хороших условиях торговли с Восточным королевством.
   — Но теперь никто не потребует с вас ни дорожных сборов, ни сборов за топтание земли и использование мостов, почтенный гном, — выложил я свой последний козырь. — Отныне дворянство лишено всех этих привилегий. "Иногда вместе с головой" — добавил я про себя.
   Вот тут старейшины крепко задумались. Дорога снизит зависимость гномов от империи. К тому же с крепостями к ним отходил солидный кусок Ничейных земель, бывший прежде предметом постоянных споров между нашими королевствами. А два года беспошлинного ввоза товаров сулили неплохие доходы. Хотя гномы ещё не предполагают, какую каверзу я задумал с этими пошлинами. Пусть беспрепятственно ввозят свои товары ко мне в королевство. Дальше моих границ уйдет только то, что я дозволю. Когда договор будет заключен, то через месяц-другой, когда торговцы гномов потянутся в Восточное королевство, я введу громадный налог на вывоз их знаменитого оружия и доспехов. Они мне пригодятся, а людям хватит золотых безделушек, драгоценных камней да чудных механизмов.
   Старейшины, правда, не настолько наивны, чтобы их можно было так просто провести, и этот пункт договора они явно захотят оспорить. Но что-то менять в нем я не намерен. Либо они принимают все мои предложения, либо нет. В первом случае они ослабляют чрезмерную зависимость от империи. Во втором — придется мне искать союзников среди людей. Хотя и очень не хочется.
   — Мы хорошенько обдумаем ваше предложение, — кивнул Тельдор, — и завтра сообщим о своем решении.
   От сердца сразу отлегло: гномы не хуже меня понимают, что мое долгое соседство с эльфами чревато неприятностями.
   — А пока позвольте в знак нашей благодарности преподнести вам эти скромные дары. — Тельдор громко хлопнул в ладоши. Вошло четверо гномов, с трудом протаскивая в узкие двери два больших сундука.
   Старейшины вежливо попрощались и ушли.
   — Ты удивил меня, Леклис. — Присутствовавший на совете Бальдор задумчиво перебирал свою роскошную белую бороду.
   — Думаешь, согласятся?
   — Почти уверен.
   — Это только начало, Бальдор. Мы можем заключить не только торговый союз...
   — Хех, — усмехнулся в бороду гном. — Думаешь, эльфы позволят нам?
   — Поверь моим словам: Старшим домам скоро будет очень сильно не до нас.
   Но даже сам для себя я не мог решить — хорошо это или плохо. Орки говорят: "Нет хуже доли, чем жить в эпоху перемен". И я, пожалуй, согласен с ними. Как ни плоха была империя, но именно она поддерживала мир и порядок на всех землях. Да, это был эльфийский порядок. Но то, что уже шло ему на смену, мне не нравилось ещё больше: люди и запретная магия! Трудно выдумать более опасного союза. Противостоять ему будет очень непросто. А противостоять придется...
   — Ты не оценишь наши дары? — нетерпеливо сменил тему разговора гном. — Мы долго подбирали то, что тебе понравится.
   Он открыл первый сундук и вытащил на свет прекрасный панцирь из того же сплава, что и Химера. Гномы назвали этот новый сплав "ночной звездой", доспехи и оружие из него ценились на вес золота.
   За панцирем последовала кольчуга, остроконечный шлем, наручи и поножи. Панцирь и остальные части доспеха без какой либо ненужной гравировки и позолоты, только добротная сталь. Доспех — для боя, а не для парадных смотров. Да, пожалуй, старейшины знали, как мне угодить. Несмотря на ещё не прошедшую слабость после болезни, я не удержался от искушения и попросил гнома помочь облачится в новые доспехи.
   — Мир, в котором мужчина не будет испытывать благоговения перед сверкающей сталью клинка или доспеха будет проклят, — восхищенно пробормотал Бальдор, помогая мне надеть кольчугу и панцирь.
   — А может быть, этот мир будет счастлив? — спросил я, пристегивая к поясу ножны с Химерой.
   — В любом случае, — пожал плечами гном, протягивая мне шлем, — это будет очень скучный мир.

   День выдался отвратительно холодным. По правде сказать, я не помню, чтобы в этих проклятых горах были другие дни. Солнце пряталось за пепельно-серыми тучами, метавшими на землю жалкое моросящее подобие дождя. Порывы холодного ветра противно царапали шею, стараясь пробиться сквозь плотную ткань дорожного плаща.
   Пока я метался в болезненном бреду, погибших защитников Тверди успели похоронить. И в отдалении от стен крепости, которую они защищали, в холмистых предгорьях Ничейных земель вырос, мрачным черной язвой, скорбный могильный курган.
   — Спите спокойно, ваша война окончена — прошептал я, бросая горсть земли на общую могилу — последняя дань и извинение живого перед мертвыми.
   — Давненько подобного не случалось — тихо произнес рядом Бальдор. — Если когда-либо случалось вообще. Сперва мы хотели похоронить своих погибших по своим обычаям, но потом старейшины решили сделать одну общую могилу, как велит традиция орков. Так что тут лежат все. И твои и наши... Ты, я надеюсь, не против.
   — Старейшины поступили мудро — кивнул я. — Закопать тела эльфов, как я понимаю, Старшие дома вам не дали?
   — Ты же знаешь их обычаи. Своих погибших они сожгли вчера на закате. Урны с пеплом отправят в Старшие и Младшие дома, где их похоронят в фамильных усыпальницах.
   — А что с телами гоблинов?
   — Ты не был в ущелье? Твое счастье. Пепел, расплавленный камень и горы обгоревших костей. Мы грузим их целыми возами и сбрасываем в Гибельную пропасть. Я много чего повидал и вряд ли кто-то может назвать меня трусом, но это... — на мгновение гном запнулся, но затем продолжил — это страшно, Леклис. Не знаю, как эльфы смогли сотворить подобное. Такая сила... Она не должна существовать.
   — Что говорят наши злейшие ушастые друзья?
   — Они говорят, что это случайность, — скривился гном — но упаси нас Творец от повторения подобной случайности.
   — Смотри на это с другой стороны, их вмешательство спасло наши жизни. — равнодушно заметил я. Оставив, однако, зарубку в памяти — Ховальду стоит заняться этим поподробнее. Я хорошо помнил тот огненый вал летевший к тверди. Сильнейшее заклинание огня "Дыхание дракона" всего лишь дешевый балаганный фокус по сравнению с подобной магией.
   — Ха, — хмыкнул гном — а вот это уж точно было случайностью! Будь уверен — наши жизни волновали их меньше всего. Мы живы лишь благодаря камню стен, стали доспеха и огромной доли удачи.
   — Удача — горько усмехнулся я. — Рано или поздно обнаруживаешь, что леди Удача продажная девка, а у тебя только что закончилась звонкая монета.
   — Все же лучше поздно, чем рано, Леклис. Как ляжет жребий жнеца, так и будет. Этого уже не изменить. Пойдем, вино хорошее средство от хандры. Поверь, я знаю это лучше чем кто-то другой.
   — Пойдем, — кивнул я. — Только пусть вино будет крепким, очень крепким.
   — Конечно, Леклис, так и будет.
   Унылое серое небо над головой, моросящий дождь, пронизывающий ветер и мрачный холм, последние прибежище для очередных жертв этой бесконечной войны... Новые кости у подножья моего трона. Не спрашивайте меня, почему я ненавижу дождь и горы.
   Один из орков подвел наших лошадей. Поборов внезапно нахлынувшую слабость я тяжело и неуклюже забрался в седло невзрачной пегой кобылы, мысленно пожалев об отправленном из Тверди ещё до осады Ветре. Надеюсь, Мезамир проследит, чтобы с ним все было в порядке, а Диана проследит за вампиром. Оба они не обрадовались приказу убираться из Тверди вместе с беженцами. И если Мезамир был вынужден подчиняться моему приказу, то Диану из крепости увезли, чуть ли не силой. В день отъезда девушка, когда все уже готовы были выступить, девушка нагло заявила что она не солдат, мои приказы её не заботят и вообще она будет делать только то что хочет. Тут как нельзя кстати пришлась помощь её наставник сэр Альдера. Рыцарь не стал тратить время на долгие уговоры, а просто сгреб визжащую девушку в охапку, перекинул через круп своего коня и не взирая на крики Дианы пустил его легкой рысью к воротам. За ним последовал Мезамир и стражники из свиты Дианы.
   Хорошо, что они уехали тогда. Война это кровь и грязь — их я оставлю себе... мне ведь не привыкать.
   Мне не хватало этой парочки, я успел привыкнуть к ним за время путешествия. Сейчас мне уже не казалось глупой затея Дианы с совместной поездкой. Может между нами и не было любви, но по крайне мере теперь есть хоть что-то вроде дружбы. А это, уже не плохо.
   Обратно в Твердь возвращались молча.
   За эти несколько дней город изменился до неузнаваемости. От обилия эльфийских стягов болели глаза. Знамена Старших домов, Младших, знамена отдельных отрядов и огромные зеленые знамена империи. Весь город пестрел этими цветными тряпками словно сюда приехала бродячая ярмарка. Пользуясь отсутствием жителей эльфы основательно обосновались в самом центре Тверди и не думаю что старейшины гномов сказали бы им хоть слово поперек. Теперь постепенно возвращающиеся домой хозяева рисковали обнаружить, что их дома превратились во временные резиденции эльфийских домов и они в них незваные гости. Правда, сомневаюсь, чтобы гномы рискнули протестовать против подобного положения вещей.
   На улицах городка творился форменный хаос. Эльфийские войны вперемешку с легионерами гномов, местные жители, беженцы, лошади и повозки. Все куда-то спешили, мешали друг другу, ругались. Мое появление не осталось незамеченным, но город продолжал жить своей жизнью. Разве что взгляды, которые бросали в мою сторону попадавшиеся на пути эльфы вряд ли можно было назвать дружескими.
   Скорее бы старейшины подписали договор. Надеюсь, они понимают, что мое долгое соседство с ушастыми ни к чему хорошему не приведет. Слишком много крови пролито меж нами. Убийство одного из Высоких лордов, Старшие никому не простят. То, что ныне покойный Уриэль был мерзким властолюбивым ублюдком, — значения не имеет. Две трети Высоких лордов ничуть не лучше. Сколько Старшие дома грызутся друг с другом за власть? Наверное, столько же сколько и существует Рассветная империя. Сгори она в бездне! Лишь сильная власть императора удерживает Старшие дома хоть в каких-то рамках. Не даром об интригах у подножия императорского трона ходят легенды. Эльфы живут дольше чем остальные светлые расы. Но вот странность. Множество Старший гибнет, не успев разменять и первой сотни лет. Несчастные случаи, дуэли, не поддающиеся лечению болезни вроде отравленного кинжала в бок, прорежают ряды Старших домов с завидной регулярностью. А смерть отца последних двух императоров. Несчастный случай на охоте — так я и поверил. Несчастные случаи на охоте, у эльфов происходят с такой завидной регулярностью, что меня уже давно терзают смутные сомнения — уж не друг на друга ли они охотятся? Зная ушастых — я бы не удивился.
   Из ныне здравствующих Высоких лордов только половина разменяла первую сотню лет. Остальные по меркам эльфов довольно молоды. То, что большая часть из них пришла к власти после трагической и, разумеется, случайной гибели Элберта VI, и восшествии на престол его младшего сына. После чего последовала целая плеяда непонятных смертей в Старших домах. Разуметься просто совпадение. А если кто-то вздумает распускать язык, ставя под сомнение эту версию... наемные убийцы в империи работают почти легально.
   Да, Старшие дома не пылают любовью друг другу, но публичного вызова одному из домов не простят никому. Не забывая при этом о собственных интересах.
   Мы миновали небольшую площадь, в центре которой на сером каменном постаменте застыл памятник одному из гномьих королей прошлого, и нырнули на узкой улочке ведущей к внутренним крепостным стенам. Неожиданно дорога впереди оказалась перегорожена разномастной толпой. Сопровождающие меня орки заметно напряглись и потянулись к оружию, но на нас никто не обратил внимание. В другом конце улицы происходило что-то гораздо более интересное, нежели король полукровок и его стража.
   — Что там? — поинтересовался Бальдор, нетерпеливо привставая в седле.
   — Двое Младших затеяли дуэль прямо посреди улицы — доложил один из орков, ехавший первым.
   — Мы можем их объехать — повернулся ко мне гном. — Надо только вернуться немного назад.
   — Нет, я хочу посмотреть. Давно не видел, как эльфы убивают эльфов — мрачно усмехнулся я.
   Проехав немного вперед мы оказались прямо за спинами перегородившей дорогу разномастной толпы. В центре огороженного зрителями пустого пространства шел дуэльный поединок двух эльфийских копейщиков. Похоже, схватка началась не так давно. Эльфы обменивались ленивыми ударами, словно присматривались друг к другу. Знаки Младших домов было не разглядеть, но на плащах были четко видны символы правящих ими Старших. У левого эльфа был синий плащ с вышитой серебряной лилией — знак одноименного Старшего дома. У правого на фоне серого плаща красовалось большое белое солнце — Зимнее солнце.
   Раз эльфы были вассалами разных Старших домов то дуэль между ними, скорее всего, будет до смерти. Вот если бы оба подчинялись одному Старшему дому, то схватка была бы только до первой крови. Хотя любой Старший из главенствуещего над ними дома мог бы разрешить дуэль до смерти.
   Вообще эльфийские дуэльные правила крайне запутаны. В свое время мне так и не хватило терпения изучить пресловутый "Дуэльный кодекс" ушастых. Но основные положения мне были неплохо знакомы. Они не слишком отличались от дуэльных правил людей и полукровок.
   "Если между рыцарями возник спор, или один из них словом или поступками своими оскорбил другого, то рыцарь может требовать удовлетворение в честном поединке в присутствии не менее трех свидетелей, или отречения от своих слов и раскаяния в своих поступках. Оскорбленная сторона выбирает оружие и вид дуэли: пеший или конный бой"... и прочая великосветская чушь.
   Эльфийский "Дуэльный кодекс" был еще к тому же непомерно раздут кучей положений расписывающих правила вызова и дуэли между представителями разных домов. Младшие из одного дома могли драться до смерти только с разрешения главы дома. Младший мог вызвать Старшего, но Старший был в праве выставить вместо себя любого война. Старший, бросивший вызов Младшему, должен был драться сам, но в этом случае дуэль была бы только до первой крови, даже если Старший был из дома не имеющего власти над домом Младшего. Дуэли между Высокими лордами и наследниками первой ветви были запрещены — любая ссора с их участием должна была рассматриваться Советом домов, хотя возможны были и исключения.
   Между тем эльф в синем плаще провел глубокий выпад копьем и едва не достал своего противника. Над рядами невольных зрителей прошел довольный гул. Я поморщился — толпа всегда одинакова и для нее нет зрелища желанней и слаще чужой игры со смертью. Эльф в белом плаще ушел в глухую оборону: принимая удары на листовидный щит и изредка контратакуя. Его противник стал постоянно атаковать, пытаясь найти бреши в обороне и, мгновение спустя, едва за это не поплатился. Очередной глубокий выпад эльфа в синем плаще — острие копья с лязгом ударяется в подставленный щит, делая вмятину и сдирая краску с медной обшивки — эльф в белом делает резкий молниеносный выпад в лицо противника, непозволительно низко опустившего свой щит. Синий плащ, каким-то чудом ушел от этой атаки — острие копья прошло на волоске от его головы — и резко разорвал дистанцию. Следущую пару минут эльфы кружили друг против друга вновь обмениваясь лишь ленивыми нарочито медленными разведывательными выпадами. Развязка наступила внезапно. Эльф в синем плаще начал очередную атаку ударив вниз по ногам соперника, контратака белого была стремительна и молниеносна, но его рука державшая щит ушла назад на три пальца дальше чем было нужно. Синий плащ словно этого и ждал. Поднырнув под копье белого, и вновь пропустив смерть в волоске от своей головы, он копье резко выстрелило вверх и с хрустом вошло под подбородок соперника. Эльф в белом плаще беззвучно повалился в грязь. Наблюдавшему за боем целителю оставалось лишь скорбно покачать головой — воскрешать мертвых он не умел. Победитель бросил свое оружие на землю и устало стянул с себя шлем. Пара эльфов в таких же белых плащах как на мертвом унесла тело. Зрители стали постепенно расходиться. Через минуту о кипевшей схватке напоминала лишь лужа крови на камнях мостовой, вскоре дождь смоет и её.
   Мы продолжили свой путь по улицам Тверди. Не смотря на то что дрались эльфы, дуэль произвела на меня гнетущие впечатление. Хотя еще несколько минут назад я думал что хуже мое настроение быть уже не может. Дуэль — это глупая игра, прикрытая маской благородства и романтики. Сколько пролилось крови из-за неосторожно сказанных слов, нелепой гордыни или вековой кровной вражды, истоков которой уже никто не помнит. Сколько молодых жизней... Жизней, которые могли бы принести пользу! Потеряно впустую.
   Вот почему одним из первых своих указов я запретил дуэльные поединки. Ослушников ждало лишение дворянства и отправка в армию простым солдатом. Коль молодые глупцы желают поиграть со смертью, пусть играют с ней в передовых рядах моих легионеров. Глок правда сперва настаивал приговаривать нарушителей к смерти. Не ожидал от него подобной кровожадности — видимо в то далекое время когда теперешний граф ещё только получил титул барона столичное дворянство крепко достало его постоянными вызовами. Но магистр Мартин настоял на смягчении закона и это был тот редкий случай, когда я с ним полностью согласился. Очередное "посягательство на дворянские права" и "нарушения древних устоев королевства" не прибавило мне популярности, зато сохранило жизни.
   Наконец вконце улицы показался уже знакомый трактир. Забавно, впервые за эти несколько дней я обратил внимание на его название. "Крысиный погребок" — гласила покачивающаяся на ветру деревянная вывеска с тремя довольно искусно намалеванными крысами, салютующими пивными кружками. Я едва сдержал сумасшедший смешок — воистину черен юмор у моей судьбы. Большую половину моей теперешней проклятой жизни именно загнанной в угол крысой я себя и ощущаю.
   Трактир охранялся двумя десятками гномов из Железного легиона, сменивших моих измученных орков, да и вообще на этой улице были размещены только гномьи отряды, что было весьма кстати.
   Из Железного холма прибыл маг целитель из людей. Старейшины вызвали его для помощи мне, но провидение в лице Эйвилин поставило меня на ноги раньше. Зато теперь было кому залечить раны выживших орков, а ранены были почти все.
   В зале царил обычный полумрак. Трактирщик с семьей гремел посудой на кухне. Оттуда шел ароматный запах жареного мяса. У лестницы скучала пара орков, несшая стражу. При моем появлении они немного "оживились", приняв подобающий моменту вид подтянутых и недвижимых каменных истуканов.
   За центральным столом скучал Эстельноэр. Выглядел молодой маг все еще неважно, но уже гораздо лучше чем тогда когда я его с ранеными отправил прочь из Тверди. По крайне мере теперь он мог хотя бы ходить сам. Правда прилично колдовать полуэльф не сможет еще очень долго.
   — А вот и наш славный проводник в царство мертвых. Ремотул... Ремодутул... или как там тебя обозвал тот коротышка гоблин — отсалютовал мне винным кувшином Эстельноэр.
   — Вижу, господину магу уже полегчало? — я жестом отослал свою охрану и сел за стол мага.
   — Мне? Нет, ни капельки не полегчало. Но абсолютно точно полегчает, после того как я добью этот чудный кувшин с вином. А потом еще один. А лучше два — пьяно качнулся Эстельноэр, едва не упав.
   — Странный у тебя боевой маг — удивился Бальдор, садясь напротив меня. — Мне кажется или он тебя терпеть не может.
   — На самом деле мы с ним лучшие друзья, просто успешно это скрываем — жестоко усмехнулся я.
   Полуэльф со стоном повалился на пол, схватившись за голову руками. Потерял контроль и вновь стал жертвой "Поцелуя змеи". Только благодаря этому артефакту удается держать мага в подчинении.
   — Что это с ним? — участливо повернулся к магу гном.
   — Это он радуется моему возвращению, — мага мне было нисколько не жаль.
   Эстельноэр так и не примерился со своим положением и вынужденной службой мне. И в чем-то я его мог понять. Боевые маги высоко ценятся и ему трудно смириться со своей службой мне. Больше похожей на рабство, благодаря "Поцелую змеи". Я ценил мага, как ценят нужную вещь, но не забыл той страшной ночи перед моей коронацией, никогда не забуду и не прощу. Я дал ему выбор: служба мне или смерть, он сам выбрал первое. Возможно, когда-нибудь я освобожу его от запретного артефакта, но для этого магу придется поработать. И Твердь для него только первый шаг на пути к свободе.
   Эстельноэр поборол очередной приступ ненависти ко мне и наконец-то выбрался из-под стола. Сел рядом с гномом и занялся изучением дна нового винного кувшина. Правда, этому занимательному исследованию мешало налитое в кувшин вино, но маг знал как от него избавиться.
   Из кухни появился трактирщик. Бросив быстрый взгляд на меня и гнома, он споро убрал пустые кувшины и объедки, затем принес еще вина, пару медных кубков и свежую закуску.
   — Мастер трактирщик читает твои мысли, — проговорил Бальдор, откупорив один из кувшинов и понюхав его содержимое. — "Вода орков" — крепче пойла в этом мире не найти. То что нам сейчас и надо дружище.
   Старейшины обсуждают предложенный им торговый договор. Ушастые решают: прирезать меня по-тихому в Тверди или все же соблюсти приличия и подождать пока я двину через Ничейные земли назад в Восточное королевство, и прирезать меня по пути. К Падшему их всех! Сегодня у меня было стойкое желание напиться, и даже второе нашествие драконов не сможет этому помешать.
   — К вам посланник от командира эльфов, сир — прервал так и не начавшуюся пьянку один из стражников гномов.
   — Можешь, от моего имени, послать его подальше — недовольно отмахнулся я, ушастые как всегда вовремя со своими гонцами.
   — Он назвался Илионом — добавил гном.
   — Хорошо, — вздохнул я. — Тащи его сюда.
   Эльф вошел в зал и сразу направился ко мне. Выглядел Илион лучше чем я, гном и Эстельноэр вместе взятые. Чистая одежда, до боли в зубах цветущий вид, без какого либо намека на ранения или усталость. Видимо над ним кое-кто тщательно поработал целительной магией. Ставлю половину своего королевства, что эта была Эйвилин.
   Кто мы теперь с эльфом друг для друга? Враги? После того как прикрывали друг другу спины в этой бойне на стенах. Друзья? Это даже не смешно. Пожалуй, если прежде мы бы с удовольствием перерезали друг другу глотки, то теперь сделаем это же, но уже с чувством глубокого уважения к противнику. Нам слишком нравиться друг друга ненавидеть... Хотя причин для ненависти вроде бы уже и не осталось.
   — Лорд Глелин приглашает его величество короля Леклиса к себе и прости прощения, что не может нанести визит лично — произнес вместо приветствия Илион. — Он еще не оправился от ран после битвы.
   — Простит... Приглашает... — зло удивился я. — Какой странный лорд. Он точно эльф? Где обычное требует и приказывает? Вот что Илион. Передай лорду Глелину, что я крайне признателен за столь любезное приглашение и ценю оказанное им доверие, но состояние моего драгоценного здоровья не позволяет мне его принять. Короче — пусть катиться к Падшему!
   Илион ухмыльнулся и, отвесив оскорбительно небрежный поклон, скрылся за дверью. Интересно, он рискнет передать заключительную часть моего ответа?
   — Иногда Леклис ты ведешь себя как избалованный мальчишка — с шумом выдохнул воздух из легких гном. — Не стоило отклонять приглашение .... Он не самый плохой Старший. Поверь мне. К тому же того и гляди станет мужем наследницы империи.
   — Бальдор сделай доброе дело, помолчи немного. Сегодня я не желаю ничего слышать об эльфах, какими бы хорошими они небыли.
   Я уже заранее ненавидел этого Глелина. Это была не зависть и не ревность, а именно слепая ненависть, причину которой я понять не мог. Точнее причина как раз таки была понятна.
   — Надеюсь, старейшины, не станут тянуть с договором. Мне до смерти надоели ваши горы.
   — Ты не поедешь в Железный Холм? — удивился гном.
   — Зачем? — пожал плечами я. — Старейшины столь удачно прибыли в Твердь. Как только они подпишут предложенный договор, я отправлюсь назад. Ваши ушастые союзники и так уже волками смотрят на мое знамя. От него у них почему-то резко портиться настроение. Чувствительные они... твари.
   — Ты на земле гномов, ты друг гномов. Если эльфы посмеют хоть пальцем тебя тронуть, против них поднимутся все горные кланы! — возмутился гном.
   — Кланы ослаблены. Ты не хуже меня это знаешь. В новой войне вам не победить. Всем будет лучше, если я покину Твердь. Без лишнего шума и как можно скорее.
   — Хорошо, я постараюсь поторопить старейшин с принятием решения. В конце концов мой отец один из них. Клянусь тебе, Леклис! В следующий твой приезд в наши горы ты получишь почести достойные тебя как короля и как друга гномов!
   Я подавил мрачную усмешку. Заманить меня в третий раз в эти горы будет ох как сложно.
   — Пожалуй, я прямо сейчас этим и займусь. Завтра полностью подписанный и скрепленный печатями договор будет у тебя. Мой народ должен тебе еще со времен обороны Железного холма. Настала пора расплатиться хотя бы за это. — Бальдор одним залпом осушил полный кубок "оркской воды". — Будь осторожен и постарайся не вляпаться в неприятности, — проговорил он, поднимаясь из-за стола и направляясь к двери.
   — Я всегда осторожен. От неприятностей это не спасает — отмахнулся я.
 

* * *

 
   — Прошу прощения мессир маг. Но у нас приказ никого сюда не пропускать.
   — Мне нужно поговорить с королем. Это важно — как и в первый раз Эйвилин тщательно подготовилась к визиту. Иллюзия надежно укрыла её от любопытных глаз ненужных свидетелей. Вместо юной девушки перед гномами стоял пожилой человеческий маг, словно сошедший с книжной гравюры — опирающаяся на тяжелый резной посох фигура в длинной тунике, с накинутым на плече плащом, густыми, нависающими над глазами бровями и длинной до пояса, посеребренной благородной сединой, бородой. Не мудрствуя лукаво, именно из книги Эйвилин и взяла образ для своей иллюзии.
   Изменить с помощью заклинаний внешность и голос было не трудно. Также как и избавиться от надзора собственной охраны. Единственное что девушка не учла так это упертость гномов, сменивших на страже гораздо более сговорчивых орков.
   — У нас приказ никого не пускать — на стражников-гномов кольцо с химерой не произвело никакого эффекта. Эйвилин начала терять терпение. Какой бы совершенной не была её иллюзия чем дольше она её использовала тем больше был шанс разоблачения.
   — Все в порядке, господин маг может пройти — раздался рядом чей-то голос. — Мое почтение мессир.
   Эйвилин посмотрела на говорившего это оказался орк. Один из тех, кто нес стражу во время её первого прихода к больному Леклису. Девушка запомнила, как расширились его глаза, когда она показала ему перстень с химерой.
   Пререкаться с орком гномы не стали и позволили Эйвилин войти. Общий зал с момента ее последнего визита заметно изменился. Пол и столы были тщательно вымыты, с кухни шли аппетитные запахи готовящейся снеди, похоже, хозяева таверны вернулись обратно.
   — Мессир маг со мной, к королю — сказал провожатый Эйвилин оркам у лестницы на второй этаж.
   — Может не стоит его сейчас беспокоить — с сомнением потянул один из стражей.
   — Дельная мысль — хмыкнул сопровождающий Эйвилин. — Но как я понимаю у мессира мага не так много времени.
   Эйвилин утвердительно кивнула.
   — Хорошо можете проходить, — посторонился в сторону один из стражей.
   На втором этаже Эйвилин едва нос к носу не столкнулась с магом-целителем из людей. Человек как раз выходил из комнаты с ранеными. Не обращая внимания на слегка удивившегося орка, Эйвилин споро набросила себе на голову капюшон плаща, стараясь спрятать лицо. Опытному магу разоблачить её маскировку не составило бы особого труда. Несколько шагов до комнаты Леклиса показались Эйвилин вечностью. Целитель с интересом посмотрел на неё, когда она проходила мимо, но ничего не сказал. Вряд ли он успел разглядеть её лицо, но у него все равно мог бы возникнуть резонный вопрос — что эльфийка-маг делает в стане того, кого её народ считает злейшим врагом?
   У самых дверей сопровождавший девушку орк остановился и пару мгновений осторожно прислушался.
   — Кажется, успокоился. — пробормотал он поворачиваясь к заинтригованной подобным поведением Эйвилин. — Мессир маг — слегка замялся орк. — Хочу только предупредить. Его величество... Как бы это сказать... Слегка не в форме.
   — Ему стало хуже? Болезнь вернулась? — взволнованно спросила Эйвилин.
   — Болезнь? А нет, просто его величество... Впрочем, смотрите сами — пробормотал орк открывая дверь в комнату.
   Сперва Эйвилин не поверила собственным глазам. Леклис. Такой сдержанный и холоднокровный. Всегда насторожённый, словно хищный зверь и вечно ожидающий нападения... был в стельку пьян. Комната являет собой картину полного разгрома: на полу валялось оружие и части рыцарских доспехов. Что добило девушку окончательно, так это валяющийся прямо у дверей знаменитый меч Леклиса — Химера, черное лезвие которой обиженно сверкало в груде черепков, от разбитого винного кувшина.
   — А это ты Харг — пьяный Леклис наконец-то соизволил обратить на них свое внимание. — Представляешь, — он запнулся, мотнул головой из стороны в сторону, с раздражением убрал опавшие на лицо пяди волос назад и продолжил — это клятое вино опять закончилось. Сбегай к хозяину и принеси мне еще кувшин.
   — К вам мессир маг, сир — осторожно сказал орк, но Леклис его уже не слушал, он что-то сосредоточенно пытался разглядеть на голой каменной поверхности стены.
   — Оставьте нас наедине — приказала Эйвилин когда к ней вернулась утраченная было от удивления способность говорить. — И проследите, чтобы никто не беспокоил — напутствовала она стражника, решительно входя в комнату и плотно закрывая за собой дверь.
   — Будет сделано, мессир маг — отозвался из-за закрытых дверей орк, которого Леклис называл Харгом.
 

* * *

 
   Очнулся я от того что кто-то усиленно меня тряс. Открывать глаза страшно не хотелось. Голова казалась тяжелой и немилосердно болела.
   — Проваливайте к Падшему! — выругался я не открывая глаз. Результатом подобного заявления стало несколько пощечин. Меня это немного разозлило. Отвешивать мне затрещины было позволительно только старине Глоку, а я точно знал что в Тверди его нет. Твердь! Это слово мгновенно выдавило часть хмеля из моей головы, дрожью и холодным потом прошло по телу. Твердь — новая пища для моих ночных кошмаров. Не думал что после Железного холма и ночной резни перед моей коронацией это возможно.
   — Ты пришел в себя — спросил чей-то мужской голос. — Или мне еще тебя ударить?
   Резко открыв глаза я обнаружил что валяюсь на полу, а какой то непонятный старик стоит передо мной на коленях, занося раскрытую ладонь для очередного удара.
   — Какого тут происходит? — недоуменно огляделся я. В голове все еще был сплошной туман, а любое движение отзывалось вспышкой острой боли в висках. Оглядев картину учиненного разгрома и догадавшись, кто был ему виной, я вновь уставился на незваного гостя. Этого старика я видел впервые. Неожиданно мое внимание привлекла тонкая серебренная цепочка на шее старика, на которой словно кулон висел хорошо знакомый мне перстень с моим гербом. — Откуда это у тебя? — недоуменно спросил я. — Эйвилин?
   — Ты поразительно догадлив — фигура человека смазалась и на его месте я увидел эльфийку. — На твое отрезвление я потратила треть своих магических сил.
   — Что ты тут делаешь? — спросил я, в реальность происходящего мне все еще не верилось.
   — Как я понимаю это у тебя вместо приветствия и благодарности? — вопросом на вопрос ответила девушка. — В мой прошлый визит я нашла тебя умирающим от ран. Еще немного и спасать было бы уже некого. Ты никогда не изменишься! Да? Все время на острие, считаешь себя бессмертным? — в её голосе появились заметные истерические нотки, а в уголках глаз сверкнули слезы.
   — Я все еще жив, не надо меня оплакивать — я ласково погладил Эйвилин по щеке.— Не надо меня оплакивать и когда я уйду. Я не стою ничьих слез, а тем более твоих.
   — У нас мало времени, меня могут хватиться в любой момент — неожиданно отстранилась Эйвилин. — Ты должен как можно скорей покинуть Твердь. Сегодня несколько Старших убеждали Глелина в том, что нельзя упускать дарованный судьбой шанс и тебя нужно убить, не взирая на гномов.
   — Твой будущий муж конечно согласился? — едко поинтересовался я.
   — Ты зря так плохо думаешь о Глеллине — нахмурилась Эйвилин. — Он приказал им убираться прочь.
   — О, я ему страшно признателен!
   — Откуда в тебе столько злости! — еще больше нахмурилась девушка. — Ты его совсем не знаешь! Он умен, благороден и добр.
   — Я просто счастлив за вас Светлая леди, — криво усмехнулся я.
   — Жалеешь о сделанном выборе? — тихо спросила Эйвилин.
   — Совру если скажу что не жалею. Но менять что-либо уже поздно, да и не стал бы я этого делать.
   — Ты действительно не изменился Леклис — горько улыбнулась она.
   — Я такой какой я есть. Хотя очень часто жалею об этом. Прости меня за резкие слова к лорду Глеллину — иногда я поражаюсь границам своего лицемерия. Не думал что способен вот так откровенно врать глядя Эйвилин прямо в глаза. — Я искренне желаю тебе счастья. — Вот тут все же я не врал. Эйвилин заслуживает счастья как никто другой, но вот лорду Глеллину я также искренне желал сдохнуть в страшных мучениях.
   — Мне уже пора — поднялась Эйвилин. Миг и иллюзия вновь изменила ее внешность. — Уезжай из Тверди.
   Скрипнул засов и я вновь остался один.

   Королевский дворец Гульма еще не успел отойти от великолепных празднеств, возвестивших миру о рождении нового государства людей. На улицах города гуляющая толпа славила силу, мудрость и величие нового короля. Словно и не завоеватели вовсе пришли на их землю, а освободители. Много ли нужно толпе? Удержать своих солдат от грабежей, произнести красивую речь с балкона королевского дворца, в которой пообещать богатство и процветание под своей дланью. Затем объявить несколько дней праздничными, выкатить из королевских винных погребов побольше бочек вина и устроить яркое, пышное торжество. Если ко всему этому добавить еще парочку красивых жестов — например, снизить налоги и отпустить по домам пленных, — то простой народ будет рыдать от счастья и славить приход такого правителя.
   Поддержкой вассалов прежнего владыки заручиться еще проще. Особенно если часть из них еще перед войной получила щедрые подачки из твоей казны. Остальным пообещать сохранение владений и вольностей. Тонко намекнуть, что это еще только начало: величие, слава и богатство всех еще ждут впереди. Подкрепить свои доводы показательной казнью особо упрямых и ненавязчивой демонстрацией своей победоносной армии.
   Именно так и происходило умиротворение побежденного Гульма.
   Это вообще была странная война. Гульм считалось самым сильным из Девяти королевств. А его противник, королевство Осфор, вот уже сотню лет влачило жалкое существование, постепенно теряя одну территорию за другой. Если бы не эльфы, от Осфора уже давно бы остались одни лишь воспоминания. Все изменилось с приходом к власти Эльдора II.
   Новый король был молод, амбициозен и деятелен. За каких-то пять лет он укрепил свою власть, заключил крайне выгодный военный союз с Вольными городами, выиграл пару мелких пограничных войн и остановил расползание своих земель.
   Столь стремительное усиление соседа пришлось не по нраву королю Гульма Гедору V, который уже давно положил глаз на ослабевший Осфор и считал его практически частью своего королевства. Нужен был лишь повод для войны, и он не замедлил появиться. Неизвестные напали на торговый караван Гульма в пограничных с Осфором землях. Гедор V увидел в этом свой шанс и немедленно обвинил в случившимся солдат Эльдора II. Затем потребовал немедленных извинений и огромной, больше похожей на дань, денежной компенсации. Отклонение Эльдором столь нелепых требований и послужило поводом к войне.
   Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Мало того, что в сражении, решившем исход войны, Гульм потерпел страшное поражение, так к тому же погибли оба наследника Гедора V и несколько ближайших его родственников, стоящих в очереди на престол. Сам Гедор едва спасся и с остатками своих войск откатился к границе. Но вернуться на родину ему было уже не суждено. Через два дня после разгромного поражения Гедора V нашли мертвым в своем шатре. Говорили, что сердце короля не выдержало потери любимых сыновей и просто остановилось. Гульм оказался лишен головы. При грозившей разыграться кровавой драке за свободный престол ответное вторжение Эльдора многими было принято как спасение. Войска молодого короля практически без сопротивления заняли столицу Гульма, и спустя несколько дней Эльдор II короновался, объединив два королевства в одно.
   Мало кто знал, что ко всему произошедшему сам Эльдор имел весьма косвенное отношение.
   Ночь всегда была любимым временем суток Ворона. Тому было много причин. Главной из которых было, конечно, то, что маг не любил лишних глаз.
   По королевскому замку маг ходил почти не таясь. Его тут многие знали, разумеется, не как магистра ордена Жизни, а как одного из слуг короля Эльдора. А кто обращает внимание на слуг?
   Первой странностью для Ворона стало отсутствие у дверей королевской спальни положенной стражи. Второй странностью были открытые настежь двери.
   Ворон не особо таясь шагнул внутрь королевской спальни. Тут царил густой полумрак. Среди роскошной обстановки замерли несколько темных человеческих силуэтов. Завершал картину мертвый король Эльдор, тело которого раскинулось на прекрасной кровати с балдахином. То, что король мертв, было очевидно: сложно выжить, если у тебя в сердце торчит три дюйма кинжального лезвия.
   — Убейте старика, — кивнул в сторону Ворона главарь убийц — именно его кинжал торчал сейчас из груди мертвого Эльдора.
   Стоящий у дверей похожий на башню гигант бросился на мага. Это было его, наверное, не первой, но уж точно последней ошибкой. Ворон тряхнул ладонью, словно сбрасывая с пальцев капли воды. Громила замер и на глазах своих изумленных товарищей рассыпался прахом. Куча белых, отполированных до блеска костей осела на пол, белесый череп покатился прямо под ноги мага, и тот небрежно пнул его в сторону.
   Убийцы растерялись: они были опытными воинами, их было больше, но противник был не обычный человек, а маг. Маг, готовый к бою, а потому еще более опасный. А ведь все так хорошо складывалось. Подкупленный офицер под надуманным предлогом убрал из этого крыла дворца всю стражу. Магов в охране дворца не было: говорили, что король не доверяет всему, что связано с магией. И вот на тебе — напороться на мага, когда дело уже сделано и все мысленно делят обещанную награду!
   Главарь убийц вскинул руку, но новый приказ так и не успел сорваться с его губ. Что-то острое сильно ударило ему в спину, и он с удивлением обнаружил, что из его живота выходит острие чужого меча. Прежде чем упасть, убийца успел обернуться, чтобы увидеть как с обнаженного клинка только что убитого им короля падают густые кровавые капли. И глаза! Больше всего главаря поразили глаза Эльдора — холодные и безжизненные, словно два куска камня. "Таких глаз у людей не бывает," — мелькнула у главаря мысль, прежде чем пришла темнота.
   Нежданно оживший мертвец вверг пятерых оставшихся убийц в панику. Они стали похожи на стаю крыс, загнанную в угол. Один из них, занеся меч над головой, с диким криком бросился на мага — крыса, загнанная в угол, особенно опасна. Ворон даже дал ему возможность нанести один удар: бессмысленный героизм всегда вызывал у него снисходительное уважение. Благородная сталь разрезала только воздух в том месте, где маг только что стоял. Нападавший подался вперед и едва не упал. Он ещё успел удивиться, когда чья-то холодная ладонь легла на его затылок. Умер он очень быстро.
   Щелкнула тетива — это небольшой гномий арбалет послал в сторону мага две унции забирающей жизни стали. Ворону это не слишком понравилось. Пусть арбалетный болт и упал к его ногам, остановленный магической защитой, но наглого стрелка следовало как следует наказать. Небрежный пас руками -— арбалетчик, хрипя от боли, скорчился на полу и, ломая ногти, пытался содрать с себя одежду, которая внезапно стала жечь тело, словно дюжина ядовитых змей.
   Пользуясь тем, что неизвестный маг занят расправой с арбалетчиком, один из убийц попытался бежать. Прокравшись в тени стены, он оказался прямо за спиной Ворона, но не рискнул напасть, а бросился в сторону распахнутой двери. Да нее он так и не добежал. Невидимая сила сбила его с ног и повалила на пол. Отчаянно крича, он попытался встать, но почувствовал, что тело словно прилипло к полу. Маг медленно повернулся к нему. В его глазах убийца увидел собственную смерть.
   — Мы сдаемся! — Двое оставшихся в живых убийц не стали геройствовать и бросили оружие.
   — Это хорошо, меньше возни. Убей их быстро, — кивнул Ворон королю.
   Ему не нужны были живые свидетели произошедшего, а нужную информацию проще узнать у трупов. Мертвецы ведь не пытаются обмануть. Нет нужды тратить время на жестокие пытки, чтобы узнать что-то важное, мертвые расскажут все сами без утайки. Они ведь гораздо разговорчивей живых... нужно лишь уметь с ними разговаривать.
   — Почем... — едва успел выдохнуть один из несостоявшихся убийц, прежде чем его срубленная голова покатилась по мозаичному паркету.
   — Вам что-нибудь нужно, господин? — Эльдор, расправившись с последним из ночных гостей, замер рядом с Вороном.
   Будь свидетелем этой картины кто-то еще, он бы несказанно удивился подобному обращению сильнейшего человеческого короля последнего столетья к какому-то слуге. Впрочем, вряд ли невольный свидетель прожил бы долго...
   Ворон присел возле тела предводителя наемников, столь внезапно убитого в спину ожившим Эльдором. Впрочем, почему ожившим? Как и любой бездушный, Эльдор был наполовину мертв, причем уже очень давно. Вот бы удивились его подданные!
   — Ничего не нужно, просто избавься от тел, — отрешенно ответил маг.
   — Слушаюсь, господин. Мои артефакты... Не забудьте зарядить их перед уходом, — напомнил Эльдор магу причину его прихода. Ворон по праву считал Эльдора лучшим из своих творений. Бездушный ел, спал, дышал, искусно имитировал эмоции. Даже многочисленные любовницы молодого короля не замечали в нем ничего необычного. Единственной странностью Эльдора было только то, что он никогда не расставался с перстнем на безымянном пальце левой руки и кулоном с рубином на шее. Именно эти артефакты и поддерживали эту совершенную иллюзию живого человека. Только из-за разрядки одного из них убийцам перед смертью удалось увидеть истинный облик короля Осфора. Но они ведь уже никому не расскажут.
   Маг между тем перевернул убитого на спину.
   Большинство заклинаний магии Жизни не терпели суеты. Для построения многих из них требовалось гораздо больше времени, нежели чем на самые сильные заклинания прочих стихий. Но конечный результат стоил потраченных усилий.
   Ножом, позаимствованным у лежащего рядом трупа, Ворон разрезал одежду на груди предводителя неудавшихся убийц. Отбросив нож в сторону, маг достал костяной кинжал и принялся аккуратно наносить магические символы на мертвое тело.
   Он узнает все еще до рассвета. Ведь мертвые гораздо разговорчивей живых...
 

* * *

 
   На рассвете мой изрядно поредевший отряд покинул Твердь. Несколько тяжело раненых пришлось оставить: они были еще слишком слабы, и целитель сказал, что переход их убьет. Бальдор заверил меня, что лично проследит за их безопасностью.
   Первые дни мой небольшой отряд гнал лошадей что было сил. Словно у нас на хвосте сидела вся эльфийская армия. Остановки делали лишь на ночлег. Бальдор пообещал задержать эльфов, вознамерься те отправить за мной погоню. Я доверял гному, но чем дальше я буду от напичканной эльфами по башенные флагштоки Тверди, тем мне будет спокойней.
   Наконец спустя три дня безумной скачки мы немного сбавили темп. Граница Восточного королевства была всего в двух днях пути. Ха! А я считал, что это к гномам мы едем очень быстро. Оказывается, этот же путь можно проделать в два раза быстрее.
   Солнце неумолимо клонилось к горизонту, готовясь уснуть за спинами далеких холмов. Шел к концу четвертый день моего обратного путешествия.
   — Лошади устали, сир, — остановил рядом со мной своего коня Харг.— Нужен привал. Да и ночь скоро.
   — Хорошо, — кивнул я. — Разбиваем лагерь.
   На ночь мы остановились в небольшой, поросшей мелким кустарником низине, зажатой между двумя холмами. Пока орки занимались устройством ночной стоянки, я с наслаждением растянулся в душистой траве, положил руки под голову и закрыл глаза.
   Чье-то упорное сопение и треск сухих веток привлек мое внимание. Подняв голову, я заметил что Эстельноэр пытается разжечь костер с помощью магии. Наблюдать за потугами мага со стороны было забавно. Сперва он что-то сосредоточенно шептал себе под нос, делая непонятные пассы руками над сложенными дровами, но огонь разгораться не спешил.
   — Может, не стоит тратить силы, мессир? — осторожно спросил Харг, справедливо полагая, что при разведении огня такими темпами мы все можем остаться без ужина.
   — Не мешай, — одернул его Эстельноэр — Все должно получиться.
   Орк пожал плечами и пошел к лошадям снять сумки с припасами. Эстельноэр проводил его раздраженным взглядом и вновь принялся бормотать заклинания, правда, все также без толку.
   — Ах, так?! — разозлился маг, вскакивая на ноги и поднимая руки высоко над головой. — Загорайся! Падший тебя забери! Fire!
   Дрова ярко полыхнули сильным огненным сгустком, едва не опалившим полуэльфа. Эстельноэра спасло только то, что он успел довольно резво отскочить назад. Пламя постепенно уменьшилось, предпочтя полуэльфу сухие дрова костра.
   — Вижу, твои силы восстанавливаются? — Я поднялся и подсел поближе к огню.
   — Похоже, — раздраженно кивнул маг. — Но если такое простейшее заклинание заняло столько времени, то полностью силы вернуться ещё не скоро.
   — Два дня назад ты не мог даже этого.
   Харг между тем поставил над огнем знававший лучшее время мятый медный котел. Ручьев поблизости не было, поэтому чтобы его наполнить пришлось опустошить половину дорожных фляг. Пополнить запасы воды можно будет и завтра, а ужинать черствыми сухарями и вяленым мясом — не самое приятное удовольствие после тяжелого дневного перехода и скудного обеда из сухарей прямо в седле.
   Я поднялся, отошел немного в сторону от костра и вытащил из ножен меч. Стараясь не обращать внимания на тяжесть уставших мышц, я немного размялся с Химерой, а затем внимательно осмотрел её лезвие, тщательно проверил, легко ли она входит и выходит из своей обители — ножен. "Лучше потерять несколько минут, чем жизнь," — так приговаривал старина Глок, уча меня и Ольдена заботиться и ежедневно проверять свое вооружение.
   — Ужин готов, сир, — окликнул меня Харг и я вернулся к костру.
   Стреноженные лошади, лениво переминаясь с ноги на ногу, щипали траву. Повеселевшие орки, рассевшись вокруг огня, прихлебывали из медных походных кружек ароматное мясное варево.
   Вернувшись к костру, я с благодарностью принял кружку со своей порцией мясного бульона.
   Начали петь свои песни ночные насекомые. По телу расползлось приятное тепло, расплавляя сковавшую мышцы свинцовую усталость. От второй кружки меня стало клонить в сон. Я лег у костра, положив голову на седло и плотно завернувшись в дорожный плащ. На наливающемся чернотой небосводе драгоценными камнями зажглись первые звезды. Ленивый ветерок доносил пьянящие запахи степного разнотравья и первые песни ночных насекомых. Мучавшая мою душу горечь сдалась и ушла, затаившись до поры. Даже вечно кислая рожа Эстельноэра не вызывала у меня приступов неприязни. Может быть, хотя бы сегодняшней ночью не будет кошмаров.
   Харг назначил первую стражу: пара орков тяжело вздохнув и наверняка помянув про себя сотника парой добрых и ласковых слов, покинули нагретое у костра место, растворяясь в нависающих густым киселем сумерках. Часть орков последовала моему примеру и легла, остальные предпочли заняться своими делами. Эстельноэр в очередной раз приложился к своей фляге. Подозреваю, что в ней он хранит совсем не воду. Харг достал точильный камень и, тихо напевая себе под нос незамысловатую застольную песенку, принялся точить короткий меч. Под этот мерный скрежет я и заснул.
   Меня разбудило непонятное, смутное чувство тревоги. Вокруг царила поздняя ночь. Диск Уртай злобно щурился с небосвода, её сестра Аишиу была затянута ночными облаками. Дурная оркская примета: кровь будет пролита сегодня ночью и милосердная Аишиу не хочет на это смотреть. Было необычайно тихо, заснули, похоже, даже ночные насекомые. Тишину нарушало лишь едва слышное сопение спящих орков да легкий шелест тлеющих углей костра. Все же что-то было не так. Я напрягся, прогоняя остатки сна. По телу прошла волна непонятной дрожи, и не холод ночи был тому виной. Рука плавно легла на рукоять Химеры, а сам я жадно, до боли в ушах вслушивался в окружающую тишину. Вот оно! Легкие крадущиеся шаги и тихий едва слышный шепот покидающей ножны стали.
   — Тревога! — прокричал я, вскакивая на ноги и вырывая Химеру из ножен.
   К несчастью, это было все, что я успел сделать. Нападавшие были гораздо ближе, чем мне казалось. Удар по ногам опрокинул меня обратно на землю. Упав на живот, я едва не напоролся на собственный меч. Подняться вновь мне уже не дали. Кто-то навалился сверху, плотно прижимая меня к земле, и схватил за волосы. Под горло уперлась остро отточенное лезвие ножа. Остальные нападавшие между тем скрутили полусонных орков, которые так и не смогли оказать сколь-нибудь внятного сопротивления.
   — Вас только что убили, сир! — раздался на моим ухом голос Глока. — И это была очень глупая смерть.
   Лезвие ножа перестало щекотать мое горло. Глок помог мне подняться на ноги. Загорелось несколько факелов и магических светлячков, и я наконец-то смог нормально разглядеть нападавших. Хвала Творцу, это оказались не эльфы. Впрочем, это я и так понял, едва услышал голос своего старого учителя. Я вряд ли когда-нибудь ему признаюсь, но это был один из самых радостных моментов моей паршивой жизни. С ножом у горла я уже мысленно с ней попрощался. Не то, чтобы я боялся умереть, но после пережитого это была бы и в правду очень глупая смерть.
   Нападавшими оказались полукровки, в основном кватероны, не иначе выходцы с побережья Теплого моря. Лучники и разведчики моих легионов. В ночной темноте их легко можно было перепутать с эльфами.
   Моя помятая стража тоже поднялась на ноги и, судя по злым лицам орков, эта дерзкая выходка разведчиков им не понравилась. Орки вообще были склонны недолюбливать всех, в ком текла кровь ушастых. И теперь, невзирая на наше с Глоком присутствие, орки готовились кулаками разъяснить обидчикам болезненность, а так же беззубость подобных шуток.
   — Немедленно прекратить! — приказал я своей страже, бросив все же задумчивый взгляд на Глока: у меня у самого возникло схожее с орками желание. Правда, чувство самосохранения быстро взяло верх. Во-первых, вряд ли старина Глок дал бы спокойно набить себе морду. А во-вторых, он ведь может и победить. Да и не слишком хорошо выглядит, когда король у всех на виду мордует фактически главнокомандующего своей армии. А это мысль! В голове сразу возник план мести дерзкому старику. Я не злопамятен, просто сейчас невыспавшийся и злой, а память у меня хорошая.
   — Что это за мальчишество! — начал распекать меня Глок. О, если он перестал добавлять через слово "сир" и "ваше величество", значит дело действительно плохо. — Два часовых! Два! И без магической поддержки. Где была твоя голова! Их же как детей сняли! — Ну, "как детей" — это Глок, конечно, погорячился, но судя по всему с ним пришло несколько магов, с их помощью снять моих часовых было не слишком сложно.— Почему с тобой так мало охраны? — не унимался орк. — Остальные идут следом?
   — Это все, кто остались, старина, — мрачно ответил я.
   — Что значит -— все, кто остались? Тут всего .... . — Глок запнулся. — Трудно пришлось?
   — Troh! — процедил я. Грязное гномье ругательство для описания произошедшего подходило как нельзя лучше.
   — Это с самого начала была безумная затея, — пробормотал Глок. — Надо было взять отряд побольше.
   — Я ехал не на войну!
   — Но ты с успехом в нее ввязался! Возомнил себя древним героем? Как только ты надел корону, твоя жизнь перестала принадлежать тебе. Особенно сейчас, когда от всей династии остались безмозглый юнец и едва рожденный младенец!
   — Не сердись, старина, — успокаивающе похлопал я старого ветерана по плечу. — Я не мог уйти. Ты слишком старательно учил меня. "Умирать должны солдаты, а не землепашцы" — это твои слова, не мои.
   — Не рискуй, мальчик — покачал головой Глок. — Договор то хоть эти бородатые недомерки подписали?
   — Попробовали бы они отказаться — горько усмехнулся я, "ведь каждая его буква написана кровью моих солдат". — Так что вокруг нас теперь новые земли Восточного королевства.
   — Зачем нам эти пустоши?
   — В принципе незачем, — пожал плечами я. — Тут мало полезных руд, не слишком плодородная почва, пастбища разве что неплохие, но не в этом дело. Теперь не существует этого ублюдка прошлых войн — Ничейных земель, и у нас есть общая граница с гномами.
   — Эльфы с одной стороны, драконы с другой, — проворчал Глок. — И чуть что — все движение пойдет по нашим головам.
   — В случае очередной войны между эльфами и драконами мы все равно окажемся посередине, кусок Ничейных земель этого не изменит. К счастью, эльфам сейчас не до драконов, а драконам всегда было наплевать и на нас, и на ушастых.
   — Ты недооцениваешь драконов, Леклис. По сравнению с ними эльфы просто дети, да, впрочем, так оно и есть.
   — Когда они в последний раз начинали войну? Двести лет назад? Триста? Это мы во главе с эльфами с упорством самоубийц лезем на их земли. Раз за разом получаем кровавые оплеухи, утираем кровь и снова лезем.
   — Что такое двести лет, для тех, имя которым — вечность? Помнишь, чему я тебя учил? Опасней всего враг, действия которого непредсказуемы. Не забывай о драконах.
   — Я вспоминаю их старина даже чаще, чем ты думаешь, — криво усмехнулся я. Это было сущей правдой. Сколько уже раз я восстанавливал в своей памяти встречу с красным драконом. В этом затянувшемся противостоянии неизвестности с неопределенностью драконы — самый большой из вопросов.
   К Падшему! Повлиять на крылатых владык я все равно никак не могу. Все мое влияние на них сводится к численности армии в Приграничье. А я никогда не снижал её числа.
   — Жалуйся, старина.
   — Сир? — удивился Глок.
   — Что произошло, пока меня не было? Начинай с самого плохого, меня сложно удивить. Соседи успели объявить нам войну? — поинтересовался я.
   — На границах спокойно как никогда, сир.
   — Наводнения, болезни, небесный огонь?
   — Нет, сир, все в порядке.
   — А столица за время моего отсутствия не сгорела?
   — Нет, — отрицательно покачал головой Глок.
   — Странно, — усмехнулся я.
   — Просто её некому было сжигать, — раздался из-за спины Глока ехидный голос Мезамира. Ночь расступилась, выпуская в круг света свое дитя. На поводу за вампиром бодро шагала массивная фигура Ветра. — Вон, чудовище, твой горячо любимый хозяин, — кивнул Мезамир в мою сторону, обращаясь к Ветру, — такое же чудовище, как ты сам.
   Ветер резко мотнул головой. Вырвал повод из рук не готового к подобной подлости вампира. Подбежал ко мне и принялся по привычке настороженно обнюхивать мои волосы и лицо.
   — Рад тебя видеть. — Я по привычке дружески потрепал коня по лохматой гриве.
   — Я тоже, — отозвался Мезамир.
   — Вообще-то я говорил с Ветром, — обрадовал я вампира, — но тебе я тоже рад. Вижу, вы с ним поладили.
   — Поладишь с ним, как же, — ухмыльнулся Мезамир. — Скорее он позволил мне доставить себя к тебе. Он не хотел оставлять тебя в Тверди.
   — А я не хотел его отпускать, но должен же был кто-то присматривать за тобой. Кстати, а что ты вообще тут делаешь? По-моему, я приказал тебе сопроводить леди Диану до столицы.
   — Ты приказал сопроводить её в безопасное место. О столице речи не было, — уточнил Мезамир, прекрасно зная, что под безопасным местом я подразумевал именно столицу. — А крепость на границе, где стоят твои войска, вполне безопасна. К тому же туда как раз подошел Глок с армией.
   — Со мной шесть сотен легкой конницы, — вмешался Глок. — Пехота первого легиона в трех часах ходьбы отсюда.
   — Разъясни мне, старина, откуда вы вообще взялись? На крыльях прилетели? Гонцов за помощью я не посылал, а первые новости о новом вторжении гоблинов дошли бы до Восточного королевства только с леди Дианой и Мезамиром.
   — Прошу прощения, сир, но, зная вашу любовь влипать в неприятности, я послал за основным отрядом несколько разведчиков. Так. На всякий случай. Они-то и принесли мне новости о падении Дунглора и осаде Тверди. Я сразу же поднял по тревоге первый легион, и вот мы тут.
   — Будь твоя воля, ты бы притащил на мое спасение всю армию.
   — У меня было мало времени, — скупо улыбнулся старый ветеран. — Пришлось брать те войска, что были под рукой.
   — Надеюсь, ты понимаешь, что это было глупостью? Вы все равно не успели.
   — Это как посмотреть, — Внезапно нахмурился Глок. — По-моему, глупостью было бы, если бы вы, сир, сложили свою голову на груде гномьих камней. И бросили свое собственное королевство в пекло новой гражданской войны.
   — Оставим эту тему! Сделанного, не воротишь. Я рад, что ты тут. Если плохих вестей нет, можешь сообщить остальные. А с тобой, Мезамир, — повернулся я к вампиру, — мы попозже поговорим о верной трактовке моих приказов.
   — Да рассказывать почти нечего, сир. Несмотря на ваш отъезд, все спокойно. Дворяне ведут себя тише травы и по большей части сидят безвылазно в своих поместьях. Магистр Тилит до хрипоты спорит с Ририном о статьях расхода. Маги Земли предрекают в этом году богатый урожай. Торговцы жаловались на разбойничью шайку на главном тракте — это, видимо, те недобитки, что ускользнули при прошлых облавах, но Меченый быстро с ними разобрался. Все же у него богатый опыт, — усмехнулся Глок, намекая на краткое разбойничье прошлое одного из моих старших офицеров. — Да, еще когда мы готовились выступать, у меня была престранная встреча с герцогом Ховальдом. Он просил передать вам всего одно слово — нет.
   — Нет? Спасибо, старина — это было очень важно.
   — Важно? Ну, важно, так важно.
   Глоку не стоило знать о тех делах, которые я проворачиваю при помощи Ховальда. Я доверяю старому служаке как самому себе, но вряд ли бы он одобрил те вещи, которые я поручал главе тайной канцелярии. Глок — это воплощенный образ рыцарства. Разумеется, не как железного болвана на коне (как и большинство орков, Глок был не слишком умелым наездником), а как образец благородства, чести и верности долгу. Но правителю нужны и другие: скользкие, хитрые, способные время от времени нарушать законы и нормы морали. Да, за ними нужен глаз да глаз, но они необходимы. Меньшее зло — оно существовало всегда. И лицемерит тот, кто заявляет, что это не так.

   Медленный, размеренный говор Ририна всегда вызывал у меня сонливость. А кипы невероятно подробных отчетов вгоняли в тоску, а порой вызывали страстное желание придушить моего казначея.
   Стоило Ветру миновать внутренние замковые ворота, как на его пути словно по волшебству появились Ририн и Тилит. При виде довольных лиц первого министра и казначея я едва не рванул обратно в Ничейные земли, а спустя уже пару часов жалел, что не сделал этого. Потекли унылые, бесконечно похожие, словно братья-близнецы, дни этой до смерти надоевшей рутины, именуемой правлением.
   Хуже ежедневной рутины были только дурацкие церемонии. Сегодняшний день, например, был убит в Большом зале городской ратуши. Очередной праздник — День города — разумеется, не мог пройти без моего участия. Сначала очередной торжественный проезд по улицам, потом бал в городской ратуше. И если в бытность мою одним из принцев на официальную часть можно было наплевать и просто повеселиться на балу, то теперь подобное было невозможно. Королю на подобном балу полагалось исполнить множество положенных по этикету ритуалов. Если первая часть — начать бал — была чем-то даже приятной, то дальше началось самое ненавистное, а именно: "король обязан поощрить всех членов городского совета дружеской беседой". Пришлось стиснуть зубы и целых два часа смотреть на заискивающие рожи советников, выслушивать льстивые дифирамбы, после чего еще прослушать кучу замаскированных под учтивую беседу доносов. Мол, предо мной самый честный и верный советник, а вот все остальные — сплошь воры, взяточники и потенциальные мятежники. Нет, в городском совете было несколько вполне нормальных советников, в основном самых влиятельных, не устраивающих ритуальные танцы орочьих шаманов в моем присутствии, но их было гораздо меньше половины. К концу этого проклятого вечера городской совет настолько меня достал своими детскими интригами, что я всерьез вознамерился поручить Ховальду расследовать их махинации. Один День Единения влетел королевской казне в сумму, которой хватило бы на создание пары новых легионов. Потом, правда, я немного остыл. Пока группировки в совете грызутся между собой, они не слишком влезают в сторонние интриги и заговоры. Сохраняя, таким образом, некое подобие верности короне. Да и Ририн утверждал, что совет уменьшил свои денежные аппетиты после моего восшествия на престол и взятки берет в достаточно скромных объемах. Хотя, возможно, Ририн просто уже успел обложить все взятки советников налогами — с него станется.
   Остаток приема был не менее скучен — вспоминать не хочется.
   — Последние, сир! — нарочно громко проговорил Ририн, видя, что я его совершенно не слушаю. — Сильный паводок на севере Тобаса, затоплено несколько деревень, разрушен один из мостов через реку Типр.
   — Погибшие?
   — В этот раз обошлось.
   — Хорошо. К завтрашнему дню подготовь указ: пострадавшие деревни освобождаются на полгода от всех податей. Мост нужно восстановить в кратчайшие сроки, выдели из казны средства.
   — Все уже готово, сир. Требуется лишь ваша печать и подпись.
   Ририн обладал уникальным даром предвидеть мои решения. Качество неоценимое, но порой крайне раздражающее. Ведь добиться от него самостоятельных действий без моего письменного приказа было практически невозможно.
   — На сегодня все, сир. — Гном деловито собрал со стола все подписанные бумаги.
   — Слава Творцу! Меня уже мутит от твоих бумажек. Если завтра заявишься с подобной кипой докладов, я поищу себе менее трудолюбивого казначея.
   — Что вы, сир, — лукаво усмехнулся Ририн: мои угрозы его нисколько не впечатляли. — Я раздобыл крайне любопытные сведенья о доходах столичных торговых домов в этом месяце. Цифры несколько отличны от тех, что торговцы представили королевской казне. Это требует самого пристального вашего внимания. Следует устроить показательную порку провинившихся... Образно выражаясь, — уточнил гном, бросив на меня опасливый взгляд. Видимо, он решил, что я вполне могу устроить провинившимся торговцам вполне реальную порку на главной столичной площади.
   А это, кстати, мысль! Штрафы штрафами, а своя шкура дорога всем. Хотя в случае с главами торговых домов в этом я не совсем уверен. Выбирая между крупным штрафом и публичной поркой, эти скупердяи вполне могут выбрать порку, а денег в казне с их испорченных шкур не прибавится.
   — К завтрашнему дню я подготовлю подробный доклад. Он будет в полтора раза больше, чем сегодняшний, — с невозмутимым видом добавил гном.
   — Убирайся с глаз долой! — простонал я. Желание придушить гнома стало как никогда сильным.
   Шурша бумагами, Ририн ушел. Я встал с надоевшего кресла и сладко, до хруста в костях потянувшись, подошел к окну. Было уже довольно темно, но взбудораженный дневными гуляниями город не торопился засыпать. Гул веселящейся многотысячной толпы на площади перед дворцом и близлежащих улицах доносился даже сюда. Скоро должен был состояться финальный акт празднеств — красочный магический фейерверк. В детстве я очень любил это великолепное зрелище.
   Наконец, ожидание жаждущей зрелища толпы закончилось, высоко вверх полетела первая сияющая звезда и рассыпалась сверкающими огнями над самыми высокими башнями королевского замка. За первой звездой последовала вторая, третья... пятая. В ночном небе расцвели красочные огненные цветы, сотканные из сверкающих искр изображения мантикор, грифонов, единорогов и других мифических и не очень существ.
   За спиной тихо зашелестела открываемая дверь.
   — Кого там Падший несет в такое время?! — я с неохотой оторвался от зрелища. — А, это ты, Диана, — Моя невеста в отличие от меня успела сменить свой праздничный наряд на более скромное платье. Скромное — это если помнить, что ее отец — богатейший вельможа Восточного королевства. Платье Дианы стоило не менее двух десятков золотых.
   Я тряхнул головой, прогоняя прочь эти нелепые мысли. Все-таки Ририн на меня плохо влияет, после общения с ним у меня в голове вертятся мысли лишь о трех вещах: деньгах, деньгах и еще раз деньгах.
   Диана медленно подошла ко мне. Было видно, что она чем-то взволнованна, но я не обратил на это большого внимания — день выдался напряженным не только у меня. За окном грохнул особо зрелищный фейерверк и я невольно оглянулся: в небе золотыми огнями светился герб Восточного королевства — химера.
   — Ты хотела о чем-то поговорить? — вновь повернулся я к девушке.
   Узкое лезвие кинжала ударило в живот и зло лязгнуло, остановленное "гномьей рубашкой", надетой под верхнюю одежду. Не успев даже удивиться, я перехватил руки Дианы у запястья, не давая ей нанести новый, более удачный удар.
   Некоторое время девушка сопротивлялась, силясь вывернуть руки из цепкого захвата. Наконец, всхлипнув, она разжала пальцы — кинжал обиженно звякнул о мраморный пол. Диана обмякла, неуклюже осела на пол и расплакалась словно маленькая девочка. Я отбросил кинжал ногой в сторону и выпустил её руки.
   — В следующий раз, леди, старайтесь бить в шею, — слегка ошарашено посоветовал я. Произошедшее казалось каким-то нелепым сном. Какого Падшего тут вообще происходит?
   — Он был хороший! Строгий, но хороший! — прокричала сквозь рыдания Диана. — Он доверял тебе! Как ты мог так с ним поступить?!
   Двери в мой кабинет едва не слетели с петель от могучего удара. В моих руках блеснуло черное лезвие Химеры, готовое горячо поприветствовать нежданных визитеров. К счастью, это оказался Глок, за спиной которого маячил Ховальд и несшие службу у дверей стражники. Как всегда вовремя! Падший их забери!
   — Все вон! — одновременно приказали Глок и Ховальд, словно прочитали мысли друг друга, преградив стражникам путь и оттесняя их назад.
   Представляю себе со стороны картину, которую увидели невольные свидетели: рыдающая девушка на коленях и зависший над ней с мечом король. Чувствую, скоро по городу будет гулять еще парочка свежих сплетен. Болтливые языки есть везде, и моя стража не исключение. Пара крепких кувшинов вина, несколько благодарных слушателей и слегка приукрашенная, да ещё щедро сбавленная собственными домыслами рассказчика история увидит мир. Её перескажут, переврут, придумают душещипательные подробности, и новая сплетня родиться в мире. Не удивлюсь, если скоро начнут рассказывать, что я в ярости едва не разрубил Диану и стража меня с трудом от неё оттащила.
   Наконец Глок и Ховальд плотно закрыл дверь, скрывая разыгравшуюся сцену от посторонних глаз.
   — Мне только что сообщили сир, — глухо проговорил Ховальд, подходя ко мне. — Два дня назад герцог Рокнар был найден мертвым в своей спальне.
   — Так... — скривил губы я, убирая меч обратно в ножны. — Теперь мне все становится ясно. Помогите ей подняться, — приказал я Глоку и Ховальду, устало опускаясь в удачно оказавшееся рядом кресло. Мысли в голове путались. Герцог Рокнар мертв. Лучше вражеская армия у границ, чем подобная новость. Он мне, конечно, никогда не нравился, но смерти ему я не желал. Что самое паршивое — никто ведь в мою невиновность не поверит. Пример — перед глазами.
   Глок помог Диане подняться с пола. Ховальд приволок от окна кресло, упав в которое девушка вновь разрыдалась, метая на меня полные ненависти взгляды. Объяснять ей что-то сейчас бесполезно.
   — Ховальд, — повернулся я главе тайной канцелярии. — Там на столе у окна кувшин с вином. Налей один кубок и заставь её выпить.
   Бывший глава воров, молча кивнув, отошел к окну и вернулся уже с полным серебряным кубком. Кое-как, не без помощи Глока, Ховальду удалось заставить Диану выпить вино, добрая половина которого все же осталась у девушки на платье.
   — Соболезную Диана. Утешать я не умею, — откровенно сознался я, — но могу сказать лишь одно: на моих руках нет крови твоего отца. Я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы найти и покарать убийц.
   Девушка молча кинула на меня очередной полный ненависти взгляд. Не поверила. Я бы на ее месте тоже, наверное, не поверил.
   Глок поднял сиротливо лежащий у стены кинжал и, удивленно хмыкнув, показал мне.
   — Изящная игрушка, — губы скривились в усмешку. — Интересно где шляется его хозяин? По идее, он должен меня охранять.
   Грохот за дверьми обозначил запоздалое прибытие к месту действа Мезамира.
   Вампир влетел в комнату с висящими на плечах орками охраны, видимо, пытавшимися его остановить — наивные парни, не иначе недавно в страже дворца. Увидь я подобное зрелище при других обстоятельствах, то не удержался бы от смеха. Забавно смотрится, когда хрупкий на вид подросток тащит на себе двух здоровых орков, каждый из которых на голову выше него и в два раза шире в плечах.
   — Что произошло? — спросил вампир, небрежно стряхнув с плеч лишний груз. Слегка помятые орки поспешили вернуться на свой пост за дверьми.
   — Ничего особенного, — ответил я. — Просто леди Диана пыталась меня убить, и, по-моему, этот ножик из твоего арсенала.
   Увидев у Глока знакомый кинжал, Мезамир побледнел, беспомощно переводя взгляд то на Диану, то на меня.
   — Я готов понести любое наказание! — Он припал на одно колено и склонил голову.
   — Он тут ни при чем, — всхлипнула Диана. — Виновата только я. Если кого-то надо казнить, то казни меня... Убийца! Ненавижу! — неожиданно яростно закричала она, бросаясь на меня. Хорошо, что Глок и Ховальд успели её остановить и силой вновь усадили в кресло.
   — Мезамир, — тихо окликнул я колено преклонного вампира. — Уведи леди Диану в ее покои и проследи, чтобы она не наделала глупостей, теперь ты отвечаешь за ее охрану.
   Не смотря на мои опасения Диана позволила Мезамиру себя увести. Я смотрел в спину удаляющейся девушки с непонятной тоской. Меня неожиданно сильно задели несправедливые и незаслуженные обвинения, брошенные ей на прощанье. А еще и Мезамир! Не нужно считать меня слепцом, я прекрасно знал, что Диана ему более чем не безразлична и похоже он ей тоже.
   К Падшему! У меня есть более важные дела, чем эта парочка. Рокнар мертв!
   — Нас можно поздравить: не успев отойти от одной гражданской войны, мы уже стоим на пороге другой — тихо произнес я, с трудом подавляя клокочущую внутри ярость. Меня опять переиграли! — Ховальд. Как это произошло?
   — Вечером герцог заперся в своих покоях. Это часто случалось. Герцог любил вечером побыть один. Утром личный слуга пришел его разбудить и нашел Рокнара ужу мертвым. Охрана клянется, что ничего не слышала.
   — Как его убили?
   — Зарезали спящим, других подробностей пока нет. Мои шпионы торопились сообщить новости, но как видно их успели опередить.
   — Да, опередить их явно успели. Кстати, срочно выясни, от кого Диана получила известия о смерти отца. И найди мне убийцу! — слегка повысил голос я. — Хотя бы так же, как ты нашел мне когда-то гонца — добавил я уже тише.
   — Будет исполнено, сир — кивнул Ховальд. Он всегда был понятливым малым. — Позвольте мне вас оставить.
   — Он не найдет убийцу — покачал головой Глок, когда двери за Ховальдом закрылись. — Подобраться к Рокнару и не оставить следов — тут поработал мастер не иначе.
   — Посмотрим — криво усмехнулся я. Прекрасно осознавая, что истинного убийцу Ховальд скорее всего не найдет, хотя и попытается. Зато Ховальд вполне сможет отыскать пару, а то и тройку людей или не совсем людей, которые подойдут для показательной казни. В королевстве все еще полно преступных отбросов, которым не помешает близкое знакомство со стариком Баллрадом. Пусть послужат интересам страны хотя бы своей смертью.
   Ладно, все это дела недалекого будущего, а мне еще андо разобраться с паршивым настоящим. Новость о смерти Рокнара уже распространилась по Тобасу. Значит, времени почти не осталось.
   Южное дворянство всегда славилось, не слишком характерной для знати, преданностью к правящему ими герцогскому роду. Его сторонники уже небось принялись собирать войска. А как же иначе? Ведь единственная наследница находиться по их мнению в руках убийцы. Нужно опередить их и не дать собрать разрозненные силы в один кулак. А там посмотрим. Те, кто решит сложить оружие — будут жить. Остальные сами выбрали свою судьбу, пусть ими и движет верность правящему дому. Самые благородные мотивы зачастую и приводят к наибольшему злу. Сколько пролилось крови ради самых светлых идей? А сколько прольется еще...
   К дворянству прибавим глав торговых домов, кои в Тобасе обладают если не большим, то по меньше мере равным голосом. Хотя, о чем я говорю — главы торговых домов уже давно состоят в родстве со знатнейшими фамилиями. Золото может открыть многие двери, а богатые торговцы юга недостатка в нем не имеют.
   Прибавим ко всему вышесказанному популярность Рокнара среди простого народа... Если Тобас вспыхнет то для его умиротворения мне придется вырезать половину населения. Прекрасная, забери меня Падший, перспектива!
   Я нервно прошелся по рабочему кабинету и остановился у огромной карты королевства висящей на стене между двумя пыльными гобеленами.
   Мой взгляд впился в нижнюю часть карты. Вот он Тобас. Не очень большой, по меркам Восточного королевства, но очень богатый край. Река Тобаскар^[3], от сокращения названия которой и пошло название герцогства, пересекала территорию Тобаса почти по центру и была естественной торговой артерией определившей будущее богатство этой земли. Прибавим к этому множество плодородных пахотных земель, соляные шахты и серебряный рудник почти на границе с людьми — богатству герцога Тобаса могли бы позавидовать некоторые короли.
   Впрочем, были и минусы. Если Восточное королевство находилось посередине между империей и драконами, то Тобас как раз таки и отделял остальные земли королевства от алчных соседей. И разуметься оставлять столь богатый край жалким полукровкам не хотели ни эльфы, ни люди. Трижды эти земли отходили к людям. Один раз на непродолжительный срок на них удалось закрепиться эльфийским домам. Но вновь и вновь зализавшее очередные раны Восточное королевство отбивало Тобас назад.
   Теперь, чтобы сохранить Тобас в составе Восточного королевства мне придется утопить его в крови. Или не придется?
   — Глок! Какие силы кроме первого легиона мы можем подтянуть к столице до рассвета? — мрачно спросил я, принимая решение.
   — Седьмой легион также находиться в лагере под столицей, — коротко доложил Глок. — Но он до конца не укомплектован и состоит из одного молодняка. Они едва научились держать в руках меч так чтобы самим не пораниться.
   — Сколько их?
   — Около двух тысяч — после короткой заминки ответил Глок.
   — Пускай готовятся, доспехи, оружие, провизия на три дня, выступаем на рассвете.
   — Это невозможно! До рассвета осталось всего несколько часов! — возразил Глок.
   — Значит, тебе, старина, нужно сделать невозможное. Третий легион все еще на побережье?
   — Да, портовый Ун никогда не слыл спокойным городом. Королевские солдаты под его стенами охладят горячие головы.
   — Отлично, готовь гонцов. Третьему легиону занять Раглан — я зло ударил указательным пальцем по точке на карте. — А я с первым легионом двинусь прямо на Дуин.
   — Все решат, что Рокнара убили по твоему приказу, Леклис, — мрачно "утешил" меня Глок — чтобы устранить последнюю угрозу твоей единоличной власти.
   — Что они решат будет уже неважно — отрываясь от карты, яростно сжал кулаки я. — Дуин это сердце торговых путей и контроль над Тобаскаром, там резиденции торговых домов и казна герцога. Раглан крупнейший морской порт королевства. Единственное что сейчас важно — время. Быстро заняв эти два города мы возьмем сторонников покойного Рокнара за горло и свяжем им руки. В таком положении трепыхаться бессмысленно. Главное не дать им возможность собрать войска. А там можно и переговоры провести. Мне не нужна война на юге, Глок. Тем более сейчас. Не стоит вводить в искушение эльфийские дома и людей. Они и так могут использовать волнения в Табасе для нового вторжения. Действуй старина!
   Остаток ночи был убит отдачей распоряжений на время моего отсутствия. Наконец с первыми лучами рассвета я с помощью слуг облачился в подаренные гномами доспехи. Во внутреннем дворе уже ждал готовый к новому походу Ветер.
   — Знаешь, старина, — тихо сказал я Глоку уже покидая королевский замок — впервые я не чувствую что прав.

   Не пугайтесь, когда не на месте закат,
   Судный день — это сказки для старших,
   Просто Землю вращают куда захотят
   Наши сменные роты на марше.

Владимир Высоцкий

 
   Прошедший ночью дождь и сапоги сотен солдат быстро превратили дорогу в бесформенное грязное месиво. Порой мне кажется что непобедимость Восточного королевства кроется в его отвратительных дорогах. Нет, летом, высушенные жадным солнцем, они были еще ничего, если не принимать во внимание вездесущую пыль. Но весной и осенью превращались в самое настоящие болото. По которому сейчас и маршировала моя армия. Если снова пойдет дождь, то до Дуина придется добираться вплавь. Надеюсь, маг отвечающий за погоду в этот раз будут внимательней. Иначе остаток своей жизни он проведет в самом далеком и задрипанном гарнизоне, какой только я смогу найти.
   В шедшем впереди отряде пикинеров возникла сутолка. По закону подлости кто-то поскользнулся прямо посреди грязной лужи и упал, зацепив соседа. На упавших налетели шедшие следом. В один миг отряд стал напоминать дорвавшееся до грязи стадо свиней. Хотя нет, свиньи не умеют так виртуозно ругаться. Десятникам потребовалось несколько минут и пара зуботычин, чтобы навести порядок в отряде и продолжить движение.
   Наконец, вдалеке, показалась тонкая сверкающая полоска воды и раскинувшийся вдоль речных берегов город. Вырос из двух небольших рыбацких поселков расположенных друг против друга на разных берегах могучего ... крупнейшей водной артерии востока. Шли годы. Миновали темные времена и эпоха становления империи, откипели жестокие битвы Века орков. На месте рыбацких поселков возникли конкурирующие друг с другом бойкие торговые городки, чем-то приглянувшиеся первому герцогу Тобаса — нового герцогства еще молодого Восточного королевства. И вот спустя века вдоль берегов Тобасора раскинулся Дуин, богатая столица Тобаса, разделенная рекой на две практически равные части.
   — Рунк! — позвал я. Ехавший позади рука легиона, слегка подстегнул своего коня и поравнялся со мной, молча ожидая приказов. — Вышли три сотни всадников на разведку. Посмотрим, как нас встретит Дуин, если ворота открыты, то одна сотня пусть немедленно их займет и обеспечит нам бесприпятственный вход. Второй сотне приказ — двигается сразу к замку герцога, оставшаяся сотня занимает остальные городские ворота и никого не выпускает из города.
   — Мост, сир — тактично напомнил Рунк.
   Я мысленно хлопнул себя по лбу, ругая за забывчивость. Прежде обе части Дуина связывало несколько паромов, но где-то лет сто назад отцу ныне покойного Рокнара в голову пришла здравая мысль — что это жутко не удобно. Но что было делать? Глубокий, широкий, а главное судоходный Тобасор убивал на корню возможность постройки моста. Для решения задачи потребовались лучшие гномьи мастера — даже в мыслях не хочу себе представлять в какую гору золота это обошлось — которые, совершили настоящие чудо. Построив первый и до сей поры единственный, разводной мост.
   Рунк правильно сделал, что напомнил мне про это инженерное чудо. Без занятия моста, захват всего Дуина невозможен. Летать мои солдаты не умеют — а жаль.
   — Думаю полсотни на первые ворота вполне достаточно, — внес я коррективы в предыдущий план — вторая половина пусть берет под контроль мост.
   — Что делать передовому отряду, если ворота города закрыты? — спросил Рунк.
   — Стоять на месте и ждать неприятностей. Потому что весь план этой компании летит прямиком к Падшему. — Сил и средств для осады не слабо укрепленного Дуина у меня просто нет.
   Хоть, сперва, я и планировал снабдить каждый легион небольшим парком осадных машин, перевозимых в разобранном виде, Глок отговорил меня, убедив, что лишенный большого обоза легион будет гораздо мобильней. Практика показала правдивость его слов. Не смотря на отвратительную дорогу, шестидневный пеший переход был проделан моей армией за четыре дня. С обозом мы могли бы не уложиться и в семь. Впрочем, при таком бездорожье обоз бы до Дуина точно не добрался, намертво застряв где-нибудь по дороге.
   Рунк коротко кивнув, жестом подозвал к себе одного из офицеров связи и повторил ему мой приказ дополненный собственными указаниями. Гонец метнулся куда-то в хвост растянувшейся колонны легиона. Спустя пару минут по краю дороги вдоль маршевых колон заструился слабый ручеек всадников в легких кожаных доспехах.
   После долгих споров Глоку удалось также уговорить меня включить в состав новых легионов только легкую конницу, для разведки, связи и поддержки. Тяжелую планировалось выделить в отдельные "крылья" — полутысячные отряды.
   Всадники собрались в голове колонны в единый отряд и бодрой рысью постепенно переходящей в галоп, ринулись в сторону города.
   — Барабаны! Бой! — махнул рукой Рунк.
   Позади небольшого отряда знаменосцев и моей личной охраны, на специальной повозке которую флегматично тащила за собой пара могучих жеребцов-тяжеловозов, ждал своего часа огромный оркский барабан.
   Орки говорят: "Битва не проиграна, покуда слышен бой барабанов". Справедливое утверждение, ведь самые большие барабаны размещались в ставке Руки их воинской орды.
   Создание барабана у орков сродни религиозному ритуалу. Барабан состоит из десяти секций, каждая из своей породы дерева, скрепленных между собой с помощью хитрой системы из пеньковых веревок. Сверху на круглый каркас натягивается невыделанная оленья кожа. Насколько я помню историю — в прежние времена орки разводили специальных белых жертвенных оленей, кожа которых и шла на барабаны. В орочьей орде барабанам всегда отводилась почетная роль, ведь недаром второй после Руки вождь назывался Хранителем барабанов.
   Услышав приказ, очнулись от блаженного безделья два дюжих орка барабанщика, ехавших в повозке один впереди барабана, а другой позади. Подхватив по паре, больше похожих на палицы, деревянных дубинок они принялись по очереди наносить по барабану ритмичные удары. Воздух загудел от густого звука небесного грома, рожденного на земле.
   Идти стало сразу как-то, если не веселее, то уж точно бодрее.
   Спустя полчаса прискакал гонец с докладом от передового отряда. Не смотря на мои опасения ворота Тобаса оказались открытыми и пока все шло строго по плану.
   Уже на подходе к крепостным стенам прибыли сразу два гонца. Один от полусотни выделенной на захват моста — сообщивший, что мост захвачен. Второй от сотни посланной к герцогскому замку, его вести были уже не столь радужны — замок оказался пуст. От оставшихся слуг удалось узнать, что гвардия герцога и его маги ушли из города еще вчера. Это было бы не столь уж страшно, гвардия герцога насчитывала едва ли две сотни воинов, если бы они не увезли с собой всю казну. А это уже говорило о том, что уходили они отнюдь не в спешке, кто-то ими явно руководил. Новость хуже не придумаешь. Так что за вступлением своих войск в Дуин я следил без всякой радости.
   — Да, любой враг просто разбежится от одного вида моего воинства — проговорил я самому себе, глядя как: уставшие, грязные, с украшениями из темных точек свежей ржавчины на доспехах, отряды входят в город. Всадники выглядели немногим лучше, ноги и брюхо лошадей были покрыты грязной коркой, словно второй кожей.
   — Королевские солдаты должны внушать страх, — усмехнулся рядом Рунк, проследив за моим взглядом.
   — Сейчас мои солдаты внушают скорее жалость — поморщился я. — Ладно, поехали, посмотрим на замок герцога.
   Дуин словно вымер. Улицы были пусты. Закрытые ставни на окнах, запертые лавки. Королевскую армию явно ждали и пожалуй стоит поблагодарить Творца, что её встретили всего лишь пустыми улицами, а не стрелами и смолою с крепостных стен.
   Наконец показалась большая площадь, в центре которой бил высокий фонтан. Справа площадь упиралась в мост через Тобасур и закованную в гранит набережную. Слева теснились богатые дома. А прямо впереди вольготно расположился замок герцогов Тобаса. Надо сказать, устроились герцоги Тобаса весьма неплохо! Внешние стены, в подражании эльфам, блестели "снежным мрамором" — ненавижу этот цвет, слишком свежи еще в памяти впечатления о краткосрочном пребывании в Иллириене.
   Решетка ворот была поднята, во внутреннем дворе жалась к друг-другу небольшая кучка испуганных слуг в окружении моих солдат. Из тех, кто не успел или не захотел покинуть замок. При виде меня они дружно рухнули на колени. Единственным кто остался стоять на ногах был старый маг-человек в одеждах целителя.
   — Рады приветствовать вас Ваше величество! — вежливо поклонился он.
   Маг меня заинтересовал. В его поклоне не было страха или подобострастия — простая дань вежливости и этикету, не более.
   — Не вижу радости на их лицах — скупо усмехнулся я, окинув взглядом слуг.
   — Они боятся — пожал плечами маг. Смело, подойдя к морде Ветра и дружески погладив коня по шее. Похоже, быстрый марш утомил не только меня — Ветер не обратил на мага не малейшего внимания.
   — А вы не боитесь? — спросил я.
   — Я уже слишком стар, чтобы боятся. Сир — открыто улыбнулся маг отходя к слугам. — К тому же я знаю, что к смерти Рокнара вы не имеете никакого отношения. Но этот разговор не для чужих ушей. Может быть, мы позже продолжим его. Вам нужен отдых.
   — К Падшему! — упрямо дернул головой я. — Рассказывайте все что вам известно мессир.
   — Хорошо, ваше величество — покорно кивнул маг, пробормотав себе под нос что-то про молодость и упертость. Слуги, которым слова мага были слышны лучше чем мне, едва не рухнули в обморок
   — Любовь простого народа к скромной персоне вашего высочества принимает порой такие причудливые формы — позлорадствовал за моей спиной Эстельноэр. Не слишком разговорчивый во время наших путешествий, по прибытии на место он порой становился невыносим.
   — Напомни мне перевести тебя из магов в шуты, когда мы вернемся в столицу — вернул колкость я.
   — Как пожелаете, сир — издевательски поклонился он. — Что делать с замковыми слугами? Повесить, распять, устроить ритуальное сожжение практикуемое в прошлом орками? — слуги заметно побледнели, некоторых начала колотить нервная дрожь.
   — По огню ты у нас мастер! — огрызнулся я, поворачиваясь к полуэльфу. Никогда еще желание съездить пару раз кулаком по его наглой роже не было столь сильным. Многие из моего окружения не понимают, почему я терпеть не могу Эстельноэра.
   Со временем он возможно искупит свою вину, но никогда не заслужит моего прощения.
   — Успокойтесь сир, — прервал зарождавшуюся драку маг. — Пройдемте в замок, мне есть что вам сказать.
   — Размещай войска на отдых и узнай, куда ушла гвардия герцога — приказал я Рунку, разменяв седло на спине Ветра на землю под ногами и направляясь за целителем.
   — Что делать со слугами? — спросил Рунк. — Отпустить по домам?
   — Пускай занимаются тем что должны — отмахнулся я. — Найди среди них того, кто хорошо знает замок и пришли ко мне.
   После дневной тряски в седле преодоление небольшой лестницы стало для меня настоящим испытанием. Не чувствуя ног и стараясь по возможности не шататься я все же поднялся в след за магам к большим богато украшенным дверям парадного входа в резиденцию герцогов Тобаса.
   Открывшаяся взору картина превзошла мои самые смелые ожидания. Я всегда знал, что герцоги Тобаса очень богаты, но только сейчас понял насколько они богаты. Убранство небольшого зала, в котором я оказался миновав парадный вход, кричало о богатстве и роскоши его владельцев. Мрамор, серебро, золото, дорогая лепнина, мебель из редких пород деревьев и тонкий эльфийский шелк.
   — Следуйте за мной, сир — махнул рукой маг в сторону лабиринта коридоров.
   — Как ваше имя мессир? — неожиданно я вспомнил, что не имею понятия как зовут моего случайного проводника.
   — Ах, да! — хлопнул себя ладонью по лбу целитель. — Простите, ваше величество, где была моя голова. Мессир Сальвий к вашим услугам, сир.
   — Вы служили герцогу Рокнару? — спросил я, едва поспевая за магом. Для своих почтенных лет по коридорам мессир несся весьма резво. Тяжело дышащий мне в затылок Харг, с десятком охраны, был, по моему, такого же мнения.
   — Скорее его отцу — ответил маг не сбавляя темпа, которому мог бы позавидовать иной скороход. — У меня уже не тот возраст для практикующего мага.
   За моей спиной кто-то недоверчиво хмыкнул. Согласен. Неплохо целитель сохранился для своих лет, надеюсь я буду также резв в его года.
   — Просто я слишком привык к этому замку, — не оборачиваясь, продолжал между тем Сальвий — чтобы оставить его и уйти на покой. Кстати, — неожиданно оживился (куда уж живее) маг — вы знаете, сир, тот мальчик маг вас до смерти боится.
   — Этот мальчик на порядок старше меня — стараясь беречь дыхание, усмехнулся я, представив себе реакцию Эстельноэра если я снисходительно назову его мальчиком. Надо будет как-нибудь попробовать. Хотя, наверное, лучше не стоит. Он нужен мне, хоть я и терпеть его не могу. — Если Эстельноэр меня боится, то зачем постоянно пытается вывести из себя?
   — Для мага нет ничего опасней страха. Стихии капризны и коварны, применять их, когда сердце сидит в пятках, сродни попытке самоубийства.
   Вообще-то я мог припомнить пару случаев, когда Эстельноер творил заклинания находясь в практически без сознательном состоянии от выпитого вина. 
   — Вот мы и пришли — остановился маг, стремительно влетев в небольшую комнату. — Тут нас никто не побеспокоит.
   Окружающая обстановка была гораздо скромней чем общее убранство замка: кровать, рабочий стол, несколько больших стеллажей с книгами. Мебель дорогая, но явно довольно старая.
   — Так что вы мне хотели сказать мессир? — спросил я, подождав пока Харг с охраной, внимательно осмотрев все вокруг, скрылись за дверью.
   — Герцог умер спокойно во сне от остановки сердца, а вовсе не от удара кинжалом, как многие считают — сообщил Сальвий. — Кинжал вогнали в грудь мертвеца.
   — Зачем? Если герцог умер сам? — слова мага сперва вогнали меня в ступор.
   — Почему вы решили, что он умер сам? — спросил маг.
   — Вы же сами сказали... — запоздалая разгадка вспыхнула в голове и следующие слова мага её только укрепили.
   — Я сказал лишь-то, что он умер во сне от остановки сердца. Почему это произошло, я не знаю, но, согласитесь, странное совпадение — умереть самому, прямо перед глазами убийцы.
   — Целитель мог бы сотворить подобное?
   — Целитель? Вроде меня? Нет, сир — отрицательно покачал головой маг. — Нас называют целителями, но все же изначально мы водные маги. Унять кровотечение, притупить боль, затянуть рану или исцелить болезнь — все это может любой маг стихийник. Просто вода более предрасположена к лечебной магии и потому водный маг сделает все это гораздо более эффективней и быстрей, но даже ему неподсилу столь искусно остановить сердце живого существа. Я не знаю магов которые на такое способны.
   — А маги жизни? — спросил я. Для себя уже решив, что знаю ответ.
   — Маги жизни? — в глазах Сальвия появился интерес. — Дано не слышал этого слова. Удивлен вашими знаниями сир. Однако, вы дали почву для размышлений... — он задумчиво потер лоб. — Да, если хотя бы половина того что я читал об этих магах правда, то они вполне могли бы сотворить подобное. Откуда только им взяться в нашем герцогстве? — Сальвий испытывающе посмотрел на меня, словно ожидая ответа.
   Итак мой неуловимый враг, ты все таки нашел мое слабое место и нанес удар. Ответный удар — надо признать... Что — это? Месть? Предупреждение? Или попытка отвлечь меня от людей?
   — Почему вы не поделились своими соображениями с магами герцога и свитой? — спросил я, отвлекаясь от мрачных мыслей. У меня еще будет время все обдумать.
   — Я говорил! Они не стали слушать. Считают меня старым, выжившем из ума маразматиком — презрительно скривил губы Сальвий. — А когда первые вести о выступлении вашей армии достигли Тобаса — все вопросы о причинах смерти Рокнара отпали сами собой. Врагов у герцога, благодаря вам, уже не осталось. А усиление королевского дома сложно было не заметить.
   — Усиление королевского дома? — разозлился я. — Младенец и юнец — вот и все что осталось от королевского дома.
   — Вы, сир, стоите десятка обычных королей. Это не лесть и не комплемент — это истина. — Охладил мой гнев Сальвий. — Возможно, при других обстоятельствах вы бы остались на задворках истории и вскоре были бы забыты, как множество других королей, от которых остались только имена, да и те известны лишь историкам. Но я уже сейчас предвижу, что ваша слава переживет века.
   — Слава — отвратительное слово — скривился я. — Я знаю, какова ее цена и совсем не прочь попасть в плеяду королей забытых историей. Не хочу чтобы моим именем пугали или, что еще хуже, делали его знаменем под которым потащат очередных юнцов на бойню в этой вечной игре за власть.
   — Наши желания, порой, не имеют никакого значения. — Сальвий, показывая что разговор окончен подошел к дверям. — Не буду более вам докучать, сир. Правда, я все же настоятельно рекомендую вам хорошенько отдохнуть.
   — Спасибо мессир. Я воспользуюсь вашим советом. Если вам надоест Тобас буду рад принять вас у себя. Да! — вспомнил я уже перед самой дверью. — Вы что-то говорили о книгах про магов Жизни. Могу ли я их увидеть.
   — Я пришлю их вам, сир.
   Тепло попрощавшись с магом я оставил его возится с бумагами. За дверьми меня уже ожидал невзрачный тощий субъект, комично выглядевший в окружении здоровых орков моей охраны.
   — Его рука легиона прислал — пояснил Харг. Со времени обороны Тверди — этот орк стал моей тенью. — Вы просили найти среди слуг того, кто хорошо знает замок.
   — Кто ты? — поинтересовался я у взмокшего под моим взглядом человека.
   — Я Габ — помощник управляющего, ваша милость — на грани обморока выдохнул тот.
   — А где сам управляющий? Сбежал? Впрочем, ладно. Гостевые покои тут имеются?
   — Конечно, сир.
   — Приготовь все необходимое.
   — Будет исполнено, сир.
   Помощник управляющего исчез так быстро, что его впору было заподозрить в применении телепортации. Мы с Харгом недоуменно переглянулись. Интересно, а кто собственно теперь покажет нам, а где эти самые гостевые покои находятся?
   Впрочем, исчезнувший Гап.. или Гарб по мимо телепортации похоже владел еще и навыками чтения мыслей и предвиденья. Потому как не успело мое желание устроить помощнику управляющего то самое ритуальное сожжение, которым Эстельноэр пугал слуг, превратиться в приказ, как нас нашел замковый слуга. Проводивший заплутавшего короля к предназначенным ему для отдыха комнатам..
   Гостевые покои в замке герцога могли поспорить по роскоши с королевскими покоями в моем замке. Пожалуй, в них не стыдно было бы остановиться самому императору.
   Только стоя в окружении всего этого великолепия, я осознал, что грязен, плохо выбрит, одежда под доспехами пропитана потом, да и сами доспехи потеряли былой блеск. До поры таившаяся усталость навалилось на тело. Хотелось одного — содрать с себя эти проклятые железки, рухнуть на постель, заснуть и пару суток не просыпаться.
   А что мне собственно мешает?
   Хоть любой план хорош лишь на бумаге и живет ровно одну минуту с начала его выполнения. Но в этот раз начало можно считать неплохим — Дуин у меня в руках. Настораживает то, что гвардия герцога с магами и казной из города исчезла, но гнаться за ними не было сил. Моей армии, да и мне самому, необходима передышка. Нужны сведенья от третьего легиона, вести о настроениях простого народа и знати и многое другое. Тобас мне нужен верным и процветающим, а не усмиренным и разоренным. Впрочем, второй вариант я отнюдь не исключаю. Не хочу, всеми силами постараюсь избежать — но не исключаю.
   Помыться, хорошенько перекусить и выспаться — звучит неплохо. А мир пусть пока катиться к Падшему именно там нам всем и место.
   — Желаете что-то еще, сир? — согнулся в подобострастном поклоне Габ. Нет, он точно умеет читать чужие мысли.
   — Где тут можно помыться?
   — У нас прекрасные купальные комнаты ваше величество. Я прикажу их подготовить.
   Один из телохранителей помог мне избавиться от доспехов и забрал их с собой приводить в порядок. Я стянул сырой поддоспешник и рубашку, скинул сапоги. Из одежды на мне остались лишь штаны и перевязь с Химерой и коротким кинжалом. Вид прямо скажем не совсем королевский, но не в доспехах же мне лезть в купальню.
   Наконец помощник управляющего сообщил, что все готово. Если мой внешний вид его и удивил то он не подал виду. Спустя пару минут, несколько комнат и шокировав своим видом с десяток попавшихся по дороге слуг, я оказался перед заветной целью — горячей ванной.
   Отдав страже ножны с мечом — бессовестно врут те кто говорят что я не расстаюсь с Химерой даже при мытье — кинжала мне вполне достаточно — я вошел в купальню, где уже исходила паром большая медная ванна, заботливо проложенная простыней.
   Купальня, как и все в замке герцогов Тобаса просто кричала роскошью. Как-то незаметно подкралась мысль — а не перенести ли столицу в Дуин. А ведь я всегда считал себя равнодушным к роскоши.
   Жестом отослав слуг и стражу, я разделся и залез в пахнущую лесными травами воду. Уставшие мышцы завопили от наслаждения, по телу разлилась приятная нега, мир уже не казался мне таким уж отвратительным местом.
   За дверьми раздался приглушенный визг, и купальню влетели две раскрасневшаяся молоденькие служанки: одна с большим кувшином, другая с ворохом чистых льняных полотенец. Девушки видимо только что подверглись самому тщательному и пристрастному обыску со стороны моей охраны. Почему-то при обыске симпатичных молоденьких девиц мои стражники проявляют особое рвение. Впрочем, большее им вряд ли грозило. Насилия и грабежи в моей армии пресекались жестоко. Мало кто хотел кормить воронье на виселице. Армия без суровой дисциплины — это сброд.