Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe.Net
Все книги автора
Эта же книга в других форматах
Приятного чтения!
(Хремил грозит ему.)
О Зевс, о боги! Что за наказание
Принадлежать хозяину безумному!
Пусть раб дает советы превосходные,
Да господин их не желает слушаться, –
Терпи, слуга, за это неприятности!
Ведь раб владеть не смеет телом собственным,
Кто нас купил, тому мы богом вверены.
Что так, то так. Но все же бога Локсия,[1]
С треножника златого говорящего,
Упреком упрекаю справедливым: он,
Целитель и пророк, как слышно, опытный,
Дал от себя уйти чуть не в безумии
Хозяину. Ведь вот он за слепым идет,
А должен был бы за собой вести его,
Ведь зрячие всегда поводыри слепых!
А этот – сзади сам идет и мне велит.
И ни словца в ответ мне не прохрюкает!
Хремил
Так нет же вот, молчать теперь не стану я,
О господин, и если не ответишь мне,
Зачем идем за ним – беды наделаю!
Ведь не прибьешь меня: венок – защита мне![2]
Карион
Коль станешь досаждать, то отниму венок.
Заплачешь ты тогда!
(Указывает на слепого, который присел на камень в отдалении.)
Все вздор, и от тебя
Не отвяжусь, пока не объяснишь: кто он?
Хремил
Узнать хочу, тебе ж добра желаючи.
(Помолчав.)
Ну, так и быть, скажу. Из всех рабов моих
Я ведь тебя считаю за сквернейшего.
Карион
Благочестив и справедлив я был всегда,
Но был и беден и несчастлив…
Хремил
Знаю я!
Карион
Кто ж богател? Безбожники, ораторы,
Доносчики и негодяи.
Хремил
Правильно!
Карион
И вот пошел спросить я у оракула,
Не о себе, несчастном неудачнике, –
Ведь стрел в колчане жизни не осталося, –
Спросить о сыне о моем единственном:
Не лучше ли ему вступить на новый путь,
Не лучше ль стать мошенником, обманщиком?
Полезны в жизни, вижу, эти качества.
Хремил
И что ж промолвил Феб из-под венков своих?[3]
Карион
Так слушай же. Ответ оракул ясный дал:
Кого, из храма выйдя, встречу первого,
За тем я должен неотступно следовать
И убедить его со мною в дом войти.
Хремил
И этого ты первым встретил?
Карион
Этого.
Хремил
Неужто ты не понял прорицания?
Глупец! Сказал тебе ведь бог отчетливо,
Чтоб нравам здешним сын твой в жизни следовал.
Карион
Ты думаешь?
Хремил
Слепому ясно, кажется,
Что в наши дни нет ничего полезнее,
Чем ничего не делать в жизни путного.
(показывает на слепого)
Не может быть! Не в этом смысл пророчества!
Тут глубже мысль, тут скрыто что-то большее.
И если б мы могли узнать от этого,
Карион
Кто он, зачем пришел и в чем нуждается,
Мы разгадать смогли бы прорицание.
Слепой
Эй ты, старик! Кто ты таков? Ответь живей,
Не то начну я по-иному спрашивать!
Карион
Чтоб ты пропал!
Хремил
Ого, хозяин, понял ты,
Что он за человек?
(Ласково, слепому.)
Тебе сказал, не мне:
Невежливо ты, грубо начал спрашивать.
Слепой
Послушай, друг, я человек порядочный,
Ответь мне…
Карион
Будь ты проклят, говорю тебе!
Хремил
Прими, хозяин, мужа и пророчество!
Карион
Клянусь Деметрой, ты еще раскаешься!
(Схватывает его.)
Ответь, подлец, не то жди смерти подлой ты!
Хремил
О, если б от меня вы отвязались!
Карион
Нет!
Хремил
Хозяин, наилучший я подам совет:
Я отведу его на гибель подлую.
Над пропастью его поставлю, сам уйду –
Пускай себе он сломит шею, падая!
Слепой
Веди скорей!
Хремил
Нет, нет!
Слепой
Так отвечай тогда!
Хремил
Но стоит вам узнать, кто я, – так горе мне!
Тогда меня вы, знаю, не отпустите.
Слепой
Лишь пожелай – клянусь, тебя мы выпустим!
Хремил
Пустите же сперва.
Слепой
Вот, отпустили мы.
Карион
Так слушайте. Сказать мне вам приходится
То, что сперва хотел я утаить от вас:
Ведь я – сам Плутос!
Хремил
Как?! Ах ты, негоднейший
Из всех людей! Богатство – ты! И ты молчал?
Плутос
Как, Плутос – ты? В таком обличье жалостном?
О Аполлон! О божества священные!
О Зевс! Как, как? Ты в самом деле он?
Хремил
Ну да!
Плутос
Ты самый?
Хремил
Да, я самый!
Плутос
Так откуда же
Идешь такой ты грязный?
Хремил
От Патрокла я,[4]
Который с дня рождения не моется.
Плутос
А почему ты слеп? Что за беда стряслась?
Хремил
Зевс ослепил меня, всем вам завидуя.
Ребенком я однажды пригрозил ему,
Что посещать я стану только праведных,
Разумных, честных: он и ослепил меня,
Чтоб никого из них я различать не мог.
Настолько людям честным он завидует!
Плутос
А между тем ведь Зевса чтят лишь добрые
И честные!
Хремил
Конечно.
Плутос
А поэтому
Ты, зрячим став, захочешь ли, как ранее,
Всех негодяев избегать?
Хремил
Конечно же!
Плутос
И поспешишь к порядочным?
Хремил
Немедленно!
Давным-давно уже ведь их не видел я.
Плутос
Что ж странного! Я – зрячий, да не вижу их!
Хремил
Пустите же. Всё обо мне узнали вы.
Плутос
Тем более теперь в тебя мы вцепимся!
Хремил
Не говорил ли я, что неприятности
Вы причините мне?
Плутос
Молю – послушайся,
Не покидай меня. Ведь нравом лучшего
Ты мужа не найдешь, хоть обыщи весь свет.
Свидетель Зевс, один такой я, нет других!
Хремил
Все так твердят! Но стоит им найти меня
И в самом деле стать людьми богатыми,
Как тотчас превосходят всех негодностью.
Плутос
Пусть так: но ведь не все же люди – подлые?
Карион
Клянуся – все до одного!
Хремил
Раскаешься!
Плутос
Когда узнаешь ты, какое счастие
Найдешь, у нас оставшись, передумаешь!
Надеюсь я, надеюсь, с божьей помощью,[5]
От этой слепоты освободить тебя
И зрячим сделать…
Хремил
Нет, не делай этого!
Я не хочу стать снова зрячим.
Карион
Что с тобой?
Плутос
Вот человек, природою обиженный!
Хремил
Узнает Зевс, что вы, глупцы, задумали, –
Меня погубит.
Плутос
Он тебя давно сгубил:
В потемках ты блуждаешь, спотыкаешься.
Хремил
Быть может… Но боюсь его ужасно я.
Плутос
И вправду, ты – из всех божеств трусливейший!
Да знаешь ли, что Зевсову владычеству
И всем его перунам вместе – грош цена,
Как только ты прозришь хоть на мгновение?
Хремил
Ах, замолчи, несчастный!
Плутос
Будь спокоен, друг!
Я докажу тебе, что Зевса много ты
Сильней.
Хремил
Докажешь? Ты?
(Кариону.)
Клянусь всевышними!
Карион
Скажи, что над богами Зевсу власть даст?
Хремил
Конечно, деньги. Их ведь много у него.
Карион
А кто, скажи, ему дает их?
Хремил
Этот вот.
Карион
Не чрез него ль и жертвы получает Зевс?
Хремил
Да, и при том все о богатстве молятся.
Плутос
Не этот ли всему причина? Трудно ли
Все прекратить, лишь только пожелает он?
Хремил
Как так?
Плутос
А так, что в жертву принести нельзя
Быка, лепешку иль другое что, коль ты
Не пожелаешь.
Хремил
Почему?
Плутос
Поэтому!
Да кто ж купить что сможет, если ты не дашь
Ему на это денег? Значит, Зевса власть,
Коль в чем он виноват, низвергнуть можешь ты.
Хремил
Как? Я причина жертв, что Зевсу воздают?
Карион
Клянуся – да! Все славное, прекрасное,
Что радует людей, тобой рождается:
Нет ничего, богатству не подвластного.
Хремил
А я вот стал рабом из-за безденежья,[6]
Из-за того, что у меня богатства нет.
Карион
А вот гетеры, говорят, коринфские,[7]
Пристань к ним бедный, так они внимания
Не обратят совсем, а для богатого
Вертеть сейчас же начинают задницей.
Хремил
И мальчики, как слышно, то же делают –
Не по любви, а по корыстолюбию.
Карион
Да, мальчики развратные; хорошим же
Не надо денег вовсе.
Хремил
Что ж им надобно?
Карион
Кому – коня, кому – собак охотничьих.
Хремил
Стыдятся, видно, деньги прямо требовать;
Название не то, да те же мерзости.
(Показывает на зрителей.)
Ремесла все даны нам не тобою ли?
Искусства все не чрез тебя ль открыли мы?
Карион
Смотри: вон тот – тачает сапоги весь день…
Хремил
А тот – кузнец, а тот – древообделочник…
Карион
Тот – ювелир, и ты ж ему дал золото…
Хремил
А этот вором стал, а этот – взломщиком…
Карион
Тот – чешет шерсть…
Хремил
А вон и сукновал сидит.
Карион
А тот – дубильщик…
Хремил
Тот – торгует овощью…
Плутос
Без помощи твоей – беда развратнику!..
Карион
Несчастный я! Я в полном был неведенье!
Хремил
Персидский царь кичится не тобою ли?
Не ты ль ведешь народное собрание?[8]
Карион
Не ты ль, скажи, триеры снаряжаешь нам?
Хремил
Не ты ль содержишь нам войска коринфские?[9]
Памфил не без тебя ли горько плачется?
Карион
Не плачутся ль Памфила прихлебатели?[10]
Хремил
Агиррий разве не из-за тебя кряхтит?
Карион
Не для тебя ль Филепсий стал рассказчиком?[11]
Не чрез тебя ль союз наш с египтянами?[12]
Не чрез тебя ль Лаисы к Филониду страсть?[13]
Хремил
А башня Тимофея…[14]
Карион
Провались ты с ней!
Так не тобой ли это все свершается?
Запомни же, что ты всего единственный
Виновник – и дурного и хорошего.
Плутос
И на войне тот будет победителем,
На стороне кого ты сам находишься.
Хремил
И я один все это совершать могу?
Карион
Свидетель Зевс, и много больше этого.
Тобой одним лишь не бывают сытыми,
А всем другим на свете пресыщаются:
Любовью…
Хремил
Хлебом.
Карион
Музыкою.
Хремил
Лакомством.
Карион
Почетом.
Хремил
Пирожками.
Карион
Славой.
Хремил
Фигами.
Карион
Тщеславьем.
Хремил
Кашей.
Карион
Властью.
Хремил
Чечевицею.
Плутос
Но никогда никто сыт не бывал тобой.
Кто завладел талантами тринадцатью,
Тот только и мечтает о шестнадцати;
Получит их – о сорока он думает,
Иначе, говорит, ему и жизнь не в жизнь!
Хремил
Мне кажется, всё верно говорите вы.
Но одного боюсь…
Плутос
Чего ж боишься ты?
Хремил
Пусть правы вы, пусть силой обладаю я,
Да как мне подчинить ее себе опять?
Плутос
Клянусь, недаром стало поговоркою:
«Трусливое богатство»!
Хремил
Нет! С досады так
Какой-то взломщик вздумал оболгать меня,
Когда из дома ничего украсть не смог.
Найдя все крепко-накрепко затворенным,
Он трусостью назвал предусмотрительность.
Плутос
Теперь ты можешь больше не заботиться;
На дело если только сам решишься ты,
Насквозь все будешь видеть, как Линкей-герой.[15]
Хремил
Ты, смертный человек, и это сделаешь?
Плутос
Надеждой обнадежил не напрасною
Меня сам Феб в священном лавра шелесте.[16]
Хремил
Как? Он все тоже знает?
Плутос
Разумеется!
Хремил
Смотрите же!
Карион
Ты можешь не тревожиться!
Но твердо знай: хотя б мне умереть пришлось,
Так сделаю!
Хремил
И я, когда захочешь ты…
Плутос
Немало мы еще найдем союзников,
Почтенных, только хлеба не имеющих…
Хремил
Ай-ай! Плохих готовишь нам союзников!
(Кариону.)
Ничуть, ведь ты сперва разбогатеть им дашь!
Карион
А ты беги скорей!
Хремил
Куда бежать велишь?
Карион
Соседей-пахарей зови, найдешь их там,
На их полях, в работе утомительной.
Скажи, пускай идти сюда торопятся,
Чтоб разделить богатство всем нам поровну.
(Указывая на корзину.)
Бегу сейчас.
Хремил
А из домашних кто-нибудь
Пусть заберет мясца кусочек этот вот.
Карион убегает.
Давай, я позабочусь. Ну, беги скорей!
Плутос
А ты, о Плутос, всех божеств сильнейшее,
Войди сюда со мною. Здесь мой дом стоит,
Который ты сегодня же богатствами
Наполнить должен, правдой иль неправдою.
Хремил
Клянусь богами я, что в каждый новый дом
Вхожу всегда с великой неохотою:
Добра еще от этого мне не было.
Когда случайно к скряге попадаю я –
Меня он в землю закопать торопится;
Заявится к нему пусть честный друг тогда,
Просить взаймы деньжонок хоть немножечко,
Клянется жизнью он, что не видал меня.
А если к моту мне попасть случается,
Меня на кости и на баб изводит он
И за дверь скоро выгоняет голого.
Плутос
Ты, значит, граждан не встречал умеренных;
А я всегда был из числа таких людей.
Я бережлив бываю, как никто другой,
А надобно, так я и расточителен.
Войдем же в дом: мне хочется, чтоб видели
Тебя моя жена и сын единственный;
Люблю его, но все ж тебя люблю сильней.
Хремил
Ну что ж, войдем!
Входят в дом.
Всю правду я сказал тебе.
Предводитель хора
О вы, делившие хлеб-соль так часто с господином.
Друзья-сограждане его, любители трудиться.
Скорей, скорей спешите вы, совсем не время медлить,
А время вам теперь как раз явиться на подмогу.
Карион
Да разве сам не видишь ты, что уж из сил последних
Давно спешим мы, старики бессильные, как можем.
Ты, верно, хочешь, чтобы я бежал, а сам не скажешь,
Зачем меня хозяин твой сюда призвал сегодня.
Предводитель хора
Я все давно сказал тебе, ты сам не хочешь слушать.
Хозяин объявить велел, что жить вам будет сладко,
Что вы избавитесь теперь от жизни тяжкой, мрачной.
Карион
Да что за дело, не пойму, взялось оно откуда?
Предводитель хора
Ах, что за бестолочь! Пришел сюда старик – весь грязный,
Согбенный, жалкий, сморщенный, плешивый и беззубый,
И даже, небом я клянусь, немного искалечен.
Карион
О, повтори! Златая весть! Премного обеспечен?
Сказать ты хочешь, у него с собой есть денег куча?
Предводитель хора
Да, старческих-то немощей, наверно, будет куча!
Карион
Уж не морочишь ли ты нас, надеясь увернуться
И безнаказанно уйти? Ведь у меня есть палка!
Предводитель хора
Что ж, вы считаете меня бездельником врожденным
И думаете, что совсем не говорю я правды?
Карион
Ишь, важно как заговорил! Смотри, чтоб не заплакать!
Давно, мой милый, по тебе соскучились колодки!
Предводитель хора
В гробу суди! Такой тебе теперь выходит жребий.
Что ж не спешишь? Ведь сам Харон тебе жетон вручает!
Карион
Чтоб лопнул ты! Наглец какой, обманщик от рожденья,
Морочишь нас, а толком сам никак не растолкуешь,
Зачем хозяин твой велел сюда нас нынче вызвать.
Устали мы, нам недосуг, но все ж сюда охотно
Пришли мы, много луковиц дорогой пропустивши.[17]
Предводитель хора
Не буду более скрывать. Привел к себе, о старцы,
Хозяин бога Плутоса – он всех обогатит вас!
Карион
Неужто это правда, мы теперь разбогатеем?
Предводитель хора
Мидасами вы станете, ушей лишь не хватает.[18]
Карион
И сладостно, и весело, и хочется плясать мне
На радости… Ах, если бы все это было правдой!
Предводитель хора
Треттанело́![19] И сам хочу изобразить Киклопа я:
Вот так ногами путаясь, вот так ногами топая,
Веду вас. Деточки, живей! Перекликайтесь сами:
Вы блейте, сбившись кучами!
Вперед, козлы вонючие!
Вверх фаллосы! Эй вы, козлы, мы пьяны будем с вами!
Карион
Третанелло́! Ну, а вот мы найдем тебя, Киклопа-то,
И, блея овцами, тебе уж причиним мы хлопоты!
И грязного и пьяного тебя мы под кустами
Найдем, когда пасешь стада
И где-нибудь заснешь, – тогда,
Взяв обожженный кол большой, в твой глаз вонзим мы сами.
Предводитель хора
А я так стану Киркой той, что растирала зелья![20]
В Коринфе как-то раз она дружочков Филонида
Уговорила, как свиней,
Пожрать растертый кал, сама его им намесила…
Так подражать я буду ей!
Вы веселитесь, хрюкая, бегите вслед за матерью –
За мною, поросята!
Карион
Тогда тебя мы, Кирку ту, что растирала зелья,
Что может обморачивать друзей да куролесить,
С весельем мы тебя возьмем,
Чтоб, как Лаэртов сын, тебя нам за ноги повесить;[21]
И калом мы твой нос натрем.
Ты ж, как дырявый Аристилл, тогда козлом проблеешь нам:
«За мною, поросята!»
(Уходит.)
Ну, хватит! Надо прекратить теперь нам эти шутки;
К другому представлению пора вам обратиться.
А я домой хочу пойти,
Тихонько хлеба с мясом взять,
Чтоб не видал хозяин.
Жевать я буду – вот моя на будущее помощь.
Предводитель хора
«Сограждане! Пусть радость вам сопутствует!» –
Такой привет уж стар, и век свой отжил он.
Приветствую вас просто. Ведь охотно вы
Пришли; с трудом и все ж без промедления,
Чтобы во всем мне оказать содействие
И чтоб самим спасителями бога стать.
Хремил
Не бойся, друг! Увидишь, сущий я Арес![22]
Когда за три обола мы в собрании
Толкаемся, то странно было б, если б я
Из рук своих отнять позволил Плутоса.
А вот сюда, я вижу, Блепсидем идет.
Об этом нашем деле он наверное
Услышал: вот шагает он, торопится.
Хремил
В чем дело тут? Каким же это способом
Разбогател Хремил внезапно? Верить ли?
А между тем, клянусь Гераклом, шумная
Идет молва в цирюльнях средь собравшихся, –
Внезапно-де Хремил богатым сделался!
Но если так, всего мне удивительней,
Что он, в удаче, все ж друзей к себе зовет!
В стране у нас ведь это не в обычае!
Блепсидем
Не утая, скажу: со дня вчерашнего,
О Блепсидем, дела мои поправились
И есть чем поделиться. Ты ж – мой старый друг.
Хремил
Так слухи верны – ты богатым сделался?
Блепсидем
Я стану им, как только соизволит бог.
Но есть – да, есть – опасность в предприятии!..
Хремил
Какая же?
Блепсидем
Такая…
Хремил
Договаривай!
Блепсидем
Удастся нам свершить – так наше счастие,
А если нет – так будем мы раздавлены…
Хремил
Гм! Дело-то, по-видимому, тяжкое!
Не нравится мне это. Неожиданно
Разбогатеть безмерно так и трусить так:
Уж, видно, мало сделал ты хорошего!
Блепсидем
При чем тут я?
Хремил
А так: уж не украл ли ты
Там, в храме бога,[23] серебра иль золота
И вот теперь, быть может, в этом каешься?
Блепсидем
Хранитель Феб! Клянусь тебе, конечно, нет!
Хремил
Довольно вздор молоть, мой друг, все ясно мне!
Блепсидем
Ни в чем таком не смей подозревать меня!
Хремил
Увы! Где ж люди честные, разумные?
Во всех сердцах – одно корыстолюбие!
Блепсидем
Ты сам безумным стал, клянусь Деметрою!
Хремил
С недавних пор как сильно изменился он!
Блепсидем
Клянуся небом, человек, рехнулся ты!
Хремил
Не смотрит он, глаза отводит в сторону,
И ясно, что уж в чем-то он смошенничал.
Блепсидем
Я знаю, что ты лаешь: в долю просишься.
Украл я, думаешь?
Хремил
Проситься в долю мне?!
Блепсидем
А дело здесь не в том, совсем в другом оно.
Хремил
Не кража, значит, а грабеж?
Блепсидем
С ума сошел!
Хремил
И ничего чужого не присвоил ты?
Блепсидем
Да нет же.
Хремил
О Геракл! К чему же клонится
Весь разговор? Сказать не хочет правды он.
Блепсидем
Ты обвиняешь, дела ж сам не ведаешь.
Хремил
Мой друг, пока еще не знают в городе,
Готов помочь тебе. Не стану много брать,
Чтоб рты заткнуть ораторам монетою.
Блепсидем
Клянусь богами, ты двенадцать мин с меня
По-дружески возьмешь, а им лишь три отдашь.
Хремил
Я вижу на скамье для обвиняемых
С женой, с детьми кого-то. Ветвь масличная
В руках у них, – ну, Гераклиды чистые[24]
Или Памфил, молящий о спасении.
Блепсидем
Да нет, несчастный ты! Людей порядочных,
И нравственных, и честных в состоянии
Богатством наделить я.
Хремил
Неужели же?
Так много ты украл?
Блепсидем
О горе! Право же,
Меня погубишь ты!
Хремил
Ты губишь сам себя!
Блепсидем
Нисколько, о глупец, когда богатство я
Имею!
Хремил
Ты? Какое?
Блепсидем
Бога Плутоса!
Хремил
Где ж он?
Блепсидем
Да там.
Хремил
Где?
Блепсидем
Дома.
Хремил
У тебя?
Блепсидем
Ну да!
Хремил
Да пропади совсем! Сам Плутос у тебя?
Блепсидем
Клянусь…
Хремил
Воистину?
Блепсидем
Да.
Хремил
Гестией клянись!
Блепсидем
Клянусь я богом Посейдоном!
Хремил
Как? Морским?
Блепсидем
А коль иной найдется, так иным клянусь!
Хремил
Так что ж ты Плутоса не шлешь к друзьям своим?
Блепсидем
Пока не в этом дело.
Хремил
Как? Делить его
Не нужно?
Блепсидем
Нет. Сначала нужно…
Хремил
Что же, что?
Блепсидем
Нам сделать зрячим…
Хремил
Зрячим? Да кого ж, скажи?
Блепсидем
Кого же, как не Плутоса, – любым путем.
Хремил
Так он и вправду слеп?
Блепсидем
Слепой, клянусь тебе.
Хремил
Вот то-то он ко мне совсем не заходил!
Блепсидем
По милости богов зато теперь придет!
Хремил
А может быть, к нему врача бы нам позвать?
Блепсидем
Какой же врач найдется в нашем городе?
Вознагражденья нет – так и леченья нет.
(Обводит взглядом зрителей.)
Поищем!
Блепсидем
Что искать!
Хремил
Мне тоже кажется.
Блепсидем
Конечно, так. Но я придумал лучшее:
Давай его положим в храм Асклепия.[25]
Хремил
Вот это так! Ты прав, клянусь богами я!
Не мешкай же, а делай, что задумано.
Блепсидем
Иду.
Хремил
Спеши.
Хремил хочет уйти. Блепсидем направляется к хору. Обоих их останавливает торопливо идущая старуха страшного вида, в лохмотьях.
Вот это я и делаю!
Блепсидем
На дерзкое, преступное, безбожное
Дерзнувшие, людишки вы несчастные, –
Куда? Бежать? Нет, стойте!
Старуха
Помоги, Геракл!
Хремил
Вас, жалкие, я погублю безжалостно:
Дерзнули вы на дерзость нестерпимую,
Какой никто и никогда не пробовал,
Ни человек, ни бог. За то – погибнете!
Блепсидем
Да кто же ты? Бледна, как привидение…
Хремил
Эриния, должно быть, из трагедии!
Глядит она безумно и трагически…
Блепсидем
Нет факела у ней.
Старуха
Так ей достанется!
Хремил
Вы кем меня считаете?
Старуха
Кабатчицей
Иль рыночной торговкою. Иначе бы
Так не орала, раз тебя не трогают…
Хремил
Не трогают? А кто же дело страшное
Затеял – изо всей страны изгнать меня?
Старуха
Тебе не остается ль преисподняя?
Однако кто ты? Надо бы давно сказать.
Блепсидем
Я – та, что вам воздаст по праву нынче же
За то, что вы изгнать меня задумали.
Старуха
Быть может, то соседняя трактирщица,
Что в счет всегда мне ставит чарки лишние?
Блепсидем
Я – Бедность, та, что с вами много лет живет!
Хремил
Владыка Аполлон! О боги! Скрыться где?
Блепсидем
Эй, ты, куда? Трусливое животное,
Постой!
Хремил
Нет, ни за что!
Блепсидем
Ты не останешься?
Два мужа, от одной сбежим мы женщины?
(Снова хочет бежать.)
Пойми, несчастный, – Бедность это! Нет нигде
На свете существа ее зловреднее.
Блепсидем
Стой, стой, прошу!
Хремил
Клянусь, я не останусь здесь!
(Указывает на Бедность.)
А я скажу, что дела нет позорнее.
Из всех тех дел, что мы на свете делаем,
Чем бога одного бросать беспомощным
И, струсив, убежать, не поборовшись с ней.
Хремил
Да сила где и где у нас оружие?
И где тот щит, где панцирь тот, которого
В заклад не отнесла б она, проклятая!
Бедность
Не бойся. Знаю, что с ее характером
Один лишь Плутос сладить в состоянии.
Хремил
Вы, грязные, дерзить и хрюкать смеете,
Когда с поличным в страшном деле пойманы?
Бедность
А ты, мерзавка, пропади ты пропадом,
Что здесь ругаешься? Тебя не трогают!
Хремил
По-вашему, меня вы не обидели,
Пытаясь так устроить, чтобы Плутос ваш
Опять прозрел?
Бедность
Да что же тут обидного,
Когда для всех людей добро мы сделаем?
Хремил
Какое же добро, скажи?
Бедность
Какое же?
Тебя, во-первых, из Эллады выгоним!
Хремил
Меня? Тогда какое же есть худшее
Из зол, возможных для людей?
Бедность
Какое зло?
Когда б забыли мы, что делать надо нам.
Хремил
На это вам я буду возражать сейчас.
Сперва о главном: докажу, что я одна
Для вас причиной всяких благ являюся,
Что живы только мною вы. А если нет,
То делайте со мной, что пожелаете!
Бедность
Ты смеешь это утверждать, о мерзкая?
Хремил
А ты – внимай! Легко я докажу тебе,
Что ты во всем жестоко ошибаешься,
Желая сделать праведных богатыми.
Бедность
О палки, о колодки! Не поможете ль?
Хремил
А ты не злись и не вопи, а выслушай!
Бедность
Да кто бы мог, такую вещь услышавши,
Не возопить?
Хремил
Кто? Всякий благомыслящий!
Бедность
Ну, что ж, к какой мне пене присудить тебя,
Коль проиграешь?
Хремил
Да к любой!
Бедность
Ну ладно же!
Хремил
Но если вы мне оба проиграете…
Блепсидем
Достаточно ли будет двадцати смертей?
Бедность
Да, для нее. А нам и двух достаточно!
Не медлите, вы их сейчас получите!
Что ж можно возразить мне справедливого?
Хремил
Только мудро должны говорить вы теперь, чтоб над ней одержать вам победу!
Возражайте речами на речи ее и ни в чем не давайте ей спуска.
Блепсидем
Ясно, кажется, всякому, думаю я, – и у всех одинаково мненье, –
Справедливо, чтоб честные люди одни в благоденствии жизнь проводили;
Негодяев же всех и безбожников всех да постигнет обратная участь!
Ну так вот, всей душой к этой цели стремясь, мы с трудом наконец отыскали
Благородное средство, прекрасную мысль, применимую к нашему делу.
Если Плутос теперь станет зрячим у нас и не будет вслепую скитаться,
Он к порядочным людям направит свой путь и уж их никогда не оставит,
А дурных и безбожников будет бежать. И затем всех людей осчастливит,
Их богатыми сделав, но в них сохранив благочестье и прежнюю честность.
Ну, скажи, кто придумать бы мог для людей лучше что-нибудь этого плана?
(С пренебрежением указывает на Бедность.)
Да никто! И свидетелем этому – я.
Хремил
У нее и не спрашивай вовсе!
Бедность
Если только представить себе, как у нас жизнь людская теперь протекает,
Кто ее не признает безумьем сплошным, а быть может, еще и похуже?
Мы ведь знаем, что многие между людей негодяи, а все же богаты,
И неправедно обогатились они; ну, а многие, будучи честны,
Голодают, и терпят различное зло, и с тобой чуть не всю жизнь проводят.
Утверждаю я: этому впредь не бывать, если Плутос, прозрев, уничтожит
Вот тебя. И кто вступит на путь на такой – наибольшее благо даст людям.
Хремил
Изо всех из людей, видно, легче всего вас к безумству склонить удалося,
Вас, двух старцев седых, сотоварищей двух в болтовне и пустых заблужденьях!
Если б даже случилось, как хочется вам, – это вам не пошло бы на пользу!
Да ведь если бы Плутос стал зрячим опять и раздал себя поровну людям,
То на свете никто ни за что бы не стал ремесло изучать иль науку.
А коль скоро исчезнет у нас ремесло и наука, то кто же захочет
Иль железо ковать, или строить суда, или шить, или делать колеса,
Иль тачать сапоги, иль лепить кирпичи, или мыть, иль выделывать кожу,
Или, «плугом разрезавши лоно земли, собирать урожаи Деметры»,
Если сможете праздными жить вы тогда, ни о чем о таком не заботясь?
Бедность
Пустяки говоришь! Потому что над всем, что теперь перечисляла нам ты,
Будут слуги, конечно, трудиться у нас.
Хремил
Да откуда же слуги возьмутся?
Бедность
Разумеется, купим за деньги мы их!
Хремил
Ну, а кто же займется продажей,
Если денег у каждого будет хватать?
Бедность
Что ж, какой-нибудь, в жажде наживы,
К нам приедет сюда фессалийский купец, ненасытный торговец рабами.
Хремил
Но, во-первых, не станет на свете никто заниматься торговлей рабами,
Как вполне это ясно из слов из твоих. Кто ж захочет, владея богатством,
За подобное дело приняться и жизнь подвергать постоянному риску?[26]
Так что сам поневоле ты будешь пахать, и копать, и все прочее делать,
И гораздо мучительней жизнь проводить, чем теперь…
Бедность
Чтоб тебе провалиться!
Хремил
А затем – не надейся, что будешь ты спать на кровати: кроватей не будет!
На коврах? Тоже нет: кто захочет их ткать, сам достаточно денег имея?
Благовонными маслами не умастишь ты невесту, вводя ее в дом свой,
Не украсишь ее расточительно ты пестроцветно окрашенным платьем.
Между тем что за польза богатыми быть, если радостей всех вы лишитесь?
От меня ж получаете вы это все, в чем нуждаетесь, в изобилье:
У ремесленника, как хозяйка, сижу в доме я и его принуждаю
И нуждою и бедностью путь отыскать, чтобы денег на жизнь заработать.
Бедность
Да, уж ты! Что ты можешь хорошего дать? Разве только ожоги от бани,
Только плач и стенанья голодных детей и голодных старух причитанья!
О бесчисленных блохах, о вшах, комарах говорить я уж вовсе не стану,
Их великое множество, над головой они вьются, жужжат, досаждают,
Заставляют вставать бедняка, говоря: «Хоть голоден, а все ж подымайся!»
И к тому ж вместо платья имеет бедняк лишь лохмотья, а вместо кровати –
Сноп соломы, клопами кишащий; засни – так они тебя живо разбудят!
И гнилую рогожу он вместо ковра постилает, а вместо подушки
Он под голову камень побольше кладет, и питается он вместо булки
Корнем мальвы, а вместо ячменных хлебов – пересохшими листьями редьки;
От большого кувшина разбитого верх стулом служит ему; бок корчаги,
Весь потрескавшийся, заменяет квашню. Ну, теперь доказал я наглядно,
Что причиною многих, неслыханных благ для людей ты являешься, Бедность?
Хремил
Ты не жизнь бедняка описал, а, скорей, нищеты беспросветной обличье.
Бедность
Ну, конечно, недаром же Бедность зовем Нищеты мы сестрою родною.
Хремил
Вас послушать, окажется, что Фрасибул Дионисию равен, тирану![27]
Нет, клянусь, не такая совсем моя жизнь, никогда и не будет такою.
Участь нищего, как описал ты ее, в том, чтоб жить, ничего не имея;
Участь бедного – быть бережливым всегда и всегда быть прилежным в работе,
Нет избытка совсем у него, но зато не бывает ни в чем недостатка.
Бедность
Да, Деметрой клянусь, ты блаженную жизнь бедняка описала прекрасно:
Век свой трудится он и гроши бережет, а умрет – и на гроб не оставит.
Хремил
Насмехаться пытаешься ты и острить, уклоняясь от дельного спора,
И не знаешь того, что не Плутос, а я помогаю стать лучшими людям
И душою и телом. Ведь вот: от него, от богатства, – подагрики люди,
Толстопузые и толстоногие все, разжиревшие до безобразья;
У меня ж – сухощавы, страшны для врагов и с осиною талией тонкой.
Бедность
Верно, с голоду сохнут они у тебя, вот откуда и талии тонки.
Хремил
А теперь речь о нравственности поведу и немедленно вам докажу я,
Что пристойность и скромность со мною живут, а с богатством – одна только наглость.
Блепсидем
Ну, конечно! Ведь скромно вполне – воровать и устраивать кражи со взломом!
Бедность
Вору надо скрываться, и, Зевсом клянусь, разве это – не высшая скромность?
Хремил
Посмотрите теперь на ораторов вы в государстве: пока они бедны,
То с народом своим, с государством они поступают всегда справедливо;
Но лишь станут богаты, казну обобрав, – справедливость их тотчас исчезнет;
Строят козни они против граждан своих, поступают враждебно с народом.
Бедность
Это все ты не ложно теперь говоришь, хоть при этом и сильно злословишь:
Что ж из этого? Нечего нос задирать, берегись, как бы после не плакать.
Если нас пожелаешь ты все ж убедить, будто бедность гораздо желанней,
Чем богатство.
Хремил
А ты мне на речи мои возразить ничего не умеешь,
Трепыхаешься только да вздор говоришь.
Бедность
Отчего ж тебя все избегают?
Хремил
Оттого, что я лучшими делаю их. И на детях ты можешь наглядно
Это видеть: они ведь бегут от отцов, хоть отцы и желают им блага.
Да, нелегкая это задача всегда – распознать, где и в чем справедливость!
Блепсидем
Ты, пожалуй, готова сказать, что и Зевс распознать не умеет благое:
Ведь богатством не малым владеет он сам!
Бедность
А вот эту на нас насылает!
Хремил
Гноем басен прадедовских, жалкие вы, залепило обоим вам разум!
Ну, конечно, Зевс беден! И это я вам докажу как нельзя очевидней.
Если Зевс сам богат, отчего же тогда он, создав Олимпийские игры,
На которые эллинов всех и всегда через каждые пять лет сзывает,
Отчего же тогда победителей он в состязанье, борцов украшает
Лишь масличным венком? Золотым должен был увенчать бы, имей он богатство!
Бедность
Ну, не ясно ль вполне, что так делает Зевс потому, что он ценит богатство?
Сберегает его; расточать же его он желанья совсем не имеет:
Победителям он пустяки лишь дает, а богатство себе оставляет.
Хремил
Вещь постыднее бедности хочешь ему приписать ты, когда полагаешь,
Что, владея богатством, немалым притом, Зевс настолько и скуп и корыстен.
Бедность
Ах, проклятая! Зевс пусть погубит тебя, увенчавши венком из маслины!
Хремил
Так посмейте ж еще утверждать, будто все, что есть только благого на свете, –
Не от Бедности!
Бедность
Что ж! У Гекаты самой нам об этом теперь остается
Разузнать: что же лучше – богатым ли быть или бедным? Пускай она скажет,
Как богатые люди в указанный день каждый месяц приносят еду ей
И как бедные сразу всю эту еду похищают, не дав и поставить…
Однако – сгинь! Не хрюкай ты
Ни словечка больше!
Не убеждай – не убедишь!
Хремил
О Аргос, их речам внемли![28]
Бедность
Павсона-друга призови![29]
Хремил
Что ж мне, горькой, делать?
Бедность
Скорей проваливай от нас!
Хремил
Куда же мне деваться?
Бедность
Колодки ждут тебя! Спеши!
Нечего тут медлить!
Хремил
Однако знайте, вы меня
Обратно позовете!
Блепсидем
Тогда придешь, теперь же сгинь:
Ведь лучше мне разбогатеть,
А Бедности – башку сломить!
Выгоняют Бедность вон.
Богатым быть хочу, о Зевс,
С детьми, с женою пировать!
Когда же, умастившись,
Пойду домой из бани, –
Плевать хочу на ремесло,
Да и на Бедность тоже!
Блепсидем
Ну, наконец ушла от нас проклятая!
Теперь скорей возьмем с собой мы Плутоса
И поведем – положим в храм Асклепия.
Хремил
Не станем медлить, чтобы снова кто-нибудь
Не помешал нам в замысле задуманном.
Карион выводит слепого Плутоса. Все уходят, хор пляшет.
Эй, Карион, подстилку выноси сюда,
И Плутоса веди, как то положено,
И все возьми, что дома приготовлено.
Предводитель хора
О мужи-старцы! На Тезейских празднествах[30]
Похлебку вы хлебали часто коркою,[31]
Вам счастие теперь, вам радость выпала,
А с вами всем, кто в жизни шел путем добра!
Карион
Что доброго принес ты, друг друзей своих?
Ты, видно, к нам пришел, как вестник радости!
Предводитель хора
Счастливо жизнь хозяина сложилася.
А Плутоса – еще того счастливее:
Слепой прозрел, блестят теперь глаза его,
По милости Асклепия-целителя.
Карион
Готов я от радости громко кричать!
Хор
Да, радуйтесь, хотите ль, не хотите ли!
Шум, радостные крики. Из дома выходит жена Хремила.
Восславим отца прекрасных детей,
Асклепия, свет для смертных.[32]
Карион
Что тут за крик такой? Уж нет ли весточки
Какой-нибудь хорошей? Ведь давно уже
Я, сидя дома, ожидаю этого.
Жена
Скорей, скорей, хозяйка, выноси вино
И пей при всех, – винцо, я знаю, любишь ты, –
Ведь блага все тебе несу охапками!
Карион
Да где ж они?
Жена
Из слов моих узнаешь все.
Карион
Так расскажи скорей, что хочешь рассказать.
Жена
Ну, слушай же теперь; я всю историю
От головы до пяток изложу тебе.
Карион
Ах, головы не тронь моей!
Жена
Не хочешь ты
Добра себе?
Карион
Нет, не хочу историй я!
Жена
Как только мы ко храму бога прибыли,[33]
Ведя того, кто был тогда несчастнейшим,
Теперь же стал блаженным и счастливейшим, –
Сперва мы взяли, к морю повели его,
Потом омыли…
Карион
Зевс свидетель, счастлив был
Слепой старик, в холодном море вымытый!
Жена
Потом мы ко святилищу направились.
На алтаре лепешки, жертвы разные
Мы предали огню Гефеста[34] мрачного;[35]
И Плутоса, как надо, уложили мы,
Себе ж подстилки из соломы сделали.
Карион
А были там другие, бога ждавшие?
Жена
Был там и Неоклид, который хоть и слеп,
Да в воровстве заткнет за пояс зрячего,
И многие другие с всевозможными
Болезнями. Когда же, потушив огни,
Жрец нам велел ложиться спать немедленно
И приказал молчать, коль шум послышится, –
Мы тотчас же в порядке улеглися спать.
Заснуть не мог я: не давал покоя мне
Горшок с пшеничной кашею, поставленный
Какою-то старушкой в изголовии.
Чертовски мне хотелось подползти к нему.
Но тут, глаза поднявши, вижу я, что жрец
Утаскивает фиги и пирожные
От трапезы священной. После этого
Стал обходить проворно алтари кругом –
Не пропустил ли где лепешки жертвенной.
Потом все это посвятил… в мешок себе!
Уразумев всю святость дела этого,
Я кинулся к горшку с пшеничной кашею.
Карион
Ах ты, несчастный, бога не боялся ты?!
Жена
Клянусь, боялся: как бы до меня к горшку
Не подошел тот бог, венком увенчанный!
Ведь жрец его уже мне показал пример,
Но тут старушка, шум услышав близ себя,
Горшок рукой прикрыла. Свистнул я, как змей
Священный, и впился зубами в руку ей.
Старуха быстро руку вновь отдернула,
Сама ж лежала тихо, вся закутавшись
И хуже кошки навоняв от ужаса.
Горшок пшеничной каши я уплел зараз.
Когда ж набил себе живот, то снова лег.
Карион
А бог еще не приходил к вам?
Жена
Нет еще.
Затем я штуку выкинул забавную:
Лишь только сам он подошел поближе к нам,
Я грохнул, – сильно так живот мне вспучило.
Карион
Конечно, бог тут отвращенье выразил?
Жена
Нет, но Ясо, что шла за ним, сконфузилась,
А также Панакия отвернулася,
Зажавши нос: воняю я не ладаном!
Карион
А бог?
Жена
Клянусь, не обратил внимания!
Карион
По-твоему, бог, видно, деревенщина!
Жена
Скорей, дерьма любитель он.
Карион
Ах, дерзкий ты!
Жена
Но, струсив все же, быстро я закрыл лицо
Своим плащом, а бог тут, обходя вокруг,
Внимательно всех страждущих осматривал.
Затем служитель-мальчик дал Асклепию
Из камня ступку, пестик и коробочку.
Карион
Из камня?
Жена
Что? Коробочку? Конечно, нет!
Карион
Ах, пропади совсем! Да как ты видеть мог,
Раз весь закутан был?
Жена
Да через дырочки!
Их у меня в плаще, клянусь, достаточно!
И прежде всех для Неоклида начал он
Готовить пластырь; положил для этого
Головки три он чесноку теносского[36]
И в ступочке растер их с соком сильфия.[37]
Все это он полил сфеттосским уксусом[38]
И налепил на глаз, да веко вывернул,
Чтоб было побольнее. С криком, с воплем тот
Стал убегать, а бог ему сказал, смеясь:
«Так и сиди здесь, пластырем залепленный,
Чтоб ложных клятв ты не давал в собрании…»
Карион
Какой бог мудрый, как он любит город наш!
Жена
А вслед за тем подсел уж он и к Плутосу,
Со всех сторон его ощупал голову,
Потом, взяв чистую льняную тряпочку,
Протер ему глаза он. Панакия же
Ему закрыла покрывалом пурпурным
И голову и все лицо. Тут свистнул бог –
Из алтаря вдруг два дракона выползли
Огромные!
Карион
О боги милосердные!
Жена
Под покрывало тихо подползли они,
Ему глаза лизали, как мне кажется.
И прежде чем, хозяйка, десять шкаликов
Успела бы ты выпить, – Плутос зрячим встал!
В ладоши тут захлопал я от радости
И разбудил хозяина. Немедленно
И бог и змеи скрылись во святилище.
Лежавшие ж кругом, как ты сама поймешь,
Приветствовали Плутоса; ночь целую
Не спал никто, пока не занялась заря.
И бога я благодарил восторженно
За то, что Плутоса вновь зрячим сделал он,
А Неоклида ослепил еще сильней.
Карион
Владыка бог, вот сила какова твоя!
Но где, скажи мне, Плутос?
(Хору.)
Он идет сюда,
Но окружен толпою он несметною.
Все люди, что доселе были честными
И бедными, теперь его приветствуют
И руку жмут ему, сияя радостью;
Богатые ж, владевшие имуществом
Обильным, да нечестно приобретенным,
И хмурят брови и глядят все пасмурно…
А те идут, венками увенчав себя,
Смеясь, благословляя. Мерной поступью
Шагают старики, стуча подошвами.
Хор шумно выражает радость.
И вы здесь, все до одного, не медлите,
Скакать, плясать и танцевать пришла пора!
Никто теперь уж дома не объявит вам,
Что хлеба нет, что нет в мешке муки у вас!
Карион
Гекатою клянусь, баранок связкою
За вести добрые, что ты принес, хочу
Тебя я увенчать.
Жена
Смотри, не медли же!
Пред нашими дверями скоро будут все.
(Уходит в дом.)
Пойду домой, чтоб сласти для обсыпки взять[39]
Как будто бы глаза – покупка новая.
(Уходит.)
А я теперь пойти хочу навстречу им.
Хремил
И прежде всех – тебе привет, о Гелиос![40]
Священная Паллада – мир земле твоей
И всей стране Кекропа, давшей мне приют![41]
Своих несчастий прежних я стыжусь теперь:
Не ведал я, с какими раньше жил людьми!
А всех достойных моего сообщества
Я избегал, не видя их. О горе мне!
Неверно поступал в обоих случаях.
Иначе я теперь все это сделаю,
И докажу всем на земле отныне я,
Что против воли был я с негодяями!
Из дома выходит со сластями жена Хремила.
Подите прочь! Как, право, надоедливы
Друзья, что тут как тут, лишь повезет тебе!
Толкаются и наступают на ноги,
И всякий хочет выразить любовь свою.
Кто только не приветствует! Какой толпой
Был окружен я стариков на площади!
Плутос
Привет тебе, любимый, и тебе привет!
Постой-ка по обычаю, сластями я
Тебя осыплю.
Жена
Нет, ни в коем случае.
С тех пор как я прозрел, я в первый дом вхожу.
А потому, друзья мои, не из дому
Мне уносить, – напротив, надо в дом вносить!
Плутос
Ты, стало быть, не примешь эти лакомства?
Жена
У очага, внутри, да, по обычаю.
Избегнем тем и шутки балаганной мы.
Не подобает нашему учителю
Бросать и лакомства и фиги зрителям,
Чтоб к смеху их принудить этой выходкой.
Плутос и Xремил входят в дом; остальные понемногу расходятся. Хор пляшет.
Ты прав, войдем. А то Дексиник – вон, гляди,[42]
Уж с места встал, чтоб фиги на лету хватать.
Входит честный человек в сопровождении мальчика-раба; последний несет старый плащ и башмаки.
Как сладко жить, коль валит счастье, граждане,
И ничего тащить не надо из дому!
Добра такая куча в дом вломилась к нам,
Хоть никого ни в чем мы не обидели.
Разбогатеть – такая вещь приятная!
Наполнены лари мукою белою,
Кувшины же – вином душистым доверху;
Посуда вся и серебром и золотом
Полным-полна – ну, просто удивительно!
Колодец полон масла, а бутылочки –
Душистой миррой, кладовые – фигами;
А уксусницы, блюдца, утварь разная –
Вся стала бронзовой. Дощечки старые
Для рыбы – все серебряными сделались.
Очаг же вдруг у нас слоновой кости стал.
Мы, слуги, в «чет и нечет» лишь статерами[43]
Играем, подтираемся ж не камешком,
Но лист чесночный в негу погружает нас.
Хозяин мой теперь, венком увенчанный,
Свинью, козла, барана колет в жертву там,
Меня же дым прогнал. Не в состоянии
Я оставаться там: глаза мне выело!
Карион
За мною следуй, мальчик, чтобы к богу мы
Пришли скорей.
Честный
Эй, кто сюда шагает к нам?
Карион
Несчастным раньше был, теперь – счастливый я.
Честный
Один из честных ты людей, как кажется?
Карион
Ты прав.
Честный
Чего же ты желаешь?
Карион
К богу я
Иду; он мне причиной стал великих благ.
Я, от отца изрядное имущество
Наследуя, друзьям стал помогать в нужде;
Я думал, в жизни это пригодится мне.
Честный
И скоро расточил все состояние…
Карион
Вот именно!
Честный
И стал совсем несчастным ты.
Карион
Вот именно! В то время, впрочем, думал я,
Что если-де я помогу в нужде друзьям,
Они потом помогут мне при случае.
Все отвернулись, точно не узнав меня!
Честный
К тому ж и насмеялися!
Карион
Вот именно!
Меня сгубила засуха имущества!
Теперь уже не так! За это бога я
Иду почтить молитвой подобающей.
Честный
Но, ради всех богов, к чему же этот плащ,
Который мальчик твой вслед за тобой несет?
Карион
Хочу его я богу в дар пожертвовать.
Честный
В нем, верно, посвящался ты в мистерии?
Карион
Нисколько; просто мерз я в нем тринадцать лет.
Честный
А башмаки?
Карион
И в них я зимовал всегда.
Честный
И это в жертву ты несешь?
Карион
Свидетель Зевс!
Вбегает доносчик, за ним его постоянный свидетель.
Занятные несешь подарки богу ты!
Карион
О, горе мне! Пропал, погиб, несчастный я,
Несчастный дважды, трижды и четырежды,
Двенадцать раз и десять тысяч раз! Ой-ой!
Я предан власти божества всесильного!
Доносчик
Спаситель Феб и боги многочтимые!
Что за беда постигла неудачника?
Честный
Не претерпел ли я теперь все ужасы?
И не погибло ль все мое имущество?
Всему виною этот бог; ослепнуть он
Вновь должен, коль суды еще имеются!
Карион
Мне кажется, суть дела понимаю я:
К нам человек прескверный приближается.
Чекана, видно, он совсем неважного.
Доносчик
Тогда пусть пропадет, клянусь, я буду рад!
Карион
Где он, где этот бог, который всех один
Сулился нас обогатить немедленно,
Лишь только зрячим станет, как был ранее?
Куда там! Разорил уже он кой-кого!
Доносчик
Но с кем же так он поступил?
Карион
Да вот со мной!
Доносчик
Ты что ж – из негодяев и грабителей?
(Шныряет по сцене и заглядывает в дом.)
Свидетель Зевс, в вас нет ни капли честности!
Конечно же, у вас мое имущество!
Доносчик
Какой шальной влетел, клянусь Деметрою,
Доносчик к нам! Понятно: голодает он.
Карион
А ты ступай скорей на площадь, живо, ну!
На колесо там вздернутый по правилам,
Расскажешь, как смошенничал.
Честный
Чтоб сгинул ты!
Доносчик
Спаситель Зевс! Как много благодарности
Заслужит этот бог от всех от эллинов,
Когда он злом погубит злых доносчиков!
Честный
О, горе мне! Грабитель, издеваешься?!
Скажи ж, откуда взял ты этот новый плащ?
Я на тебе вчера видал изодранный.
Карион
Ты для меня ничто. Купил за драхму я
Эвдамово кольцо заговоренное.[44]
Доносчик
Но силы нет в нем отразить доносчика!
Карион
Не страшное ли это издевательство?
Глумитесь вы! А что хотите делать здесь –
О том молчок! Уж видно, что не доброе!
Доносчик
Да, для тебя недоброе! Ты так и знай.
Карион
Клянусь, за мой вы счет хотите пир задать!
Доносчик
И вправду так! А ты, с твоим свидетелем,
Хоть лопните – ни крошки не получите.
(Нюхает.)
Вы отпираетесь? Мерзавцы! Жарится
Там, в доме, мясо, рыба там навалена.
Карион
Ю-хю, ю-хю, ю-хю, ю-хю, ю-хю, ю-хю…
Честный
Ну, чем, проклятый, пахнет?
Доносчик
Пахнет холодом, –
Ведь он закутан в этот плащ изодранный.
Честный
О Зевс, о боги! Непереносимые
Терплю от них обиды! О, как горестно,
Что я, примерный гражданин, страдаю так!
Доносчик
Ты – гражданин примерный?
Честный
Как никто другой!
Доносчик
Ответь тогда мне на вопросы.
Честный
Что тебе?
Доносчик
Ты земледелец?
Честный
Разве я с ума сошел?
Доносчик
Тогда купец?
Честный
Прикидываюсь им порой.
Доносчик
Что ж? Ремеслу учился ты?
Честный
Клянусь, что нет!
Доносчик
Так чем живешь ты, ничего не делая?
Честный
О всех делах – и частных и общественных –
Забочусь я.
Доносчик
Ты? А зачем?
Честный
Так хочется!
Доносчик
Так в чем твоя примерность? Ненавидимый,
Суешься ты, грабитель, не в свои дела!
Честный
Ах ты, глупыш! Не должен ли заботиться
По мере сил я о своем отечестве?
Доносчик
Соваться всюду – значит ли заботиться?
Честный
Да! Помогать законам установленным
И преграждать пути их нарушителям!
Доносчик
Не для того ли судьи в нашем городе
Нарочно избраны?
Честный
А обвинитель кто?
Доносчик
Кто пожелает.
Честный
Ну, так я – желающий!
Настолько благо города мне дорого.
Доносчик
Плохого же имеет он защитника!
Скажи: что ж ты не хочешь жить в спокойствии
И без забот?
Честный
Такая жизнь – собачья жизнь,
Раз мы ее проводим не в занятиях.
Доносчик
И ты не переменишься?
Карион
Хоть золотом
Меня осыпь и молока дай птичьего!
Честный
Снимай же плащ скорей!
Карион
Тебе ведь сказано!
Честный
И башмаки!
Доносчик
Тебе все это сказано!
Карион
А ну-ка, пусть ко мне из вас подступится
Кто пожелает!
Доносчик
Ну, так я – желающий!
Карион
О горе мне! Средь бела дня ограблен я!
Доносчик
Что, будешь жить, в дела чужие путаясь?
Свидетель убегает.
Ты видишь? Я беру тебя в свидетели!
Доносчик
Но удирает, погляди, свидетель твой!
Карион
Попался я один! Увы!
Доносчик
Кричишь теперь?
Карион
Увы, увы, увы!
Честный
Дай мне твой рваный плащ,
Чтоб облачить им этого доносчика!
Карион
Нет, плащ мой посвящен давно уж Плутосу.
Закутывают доносчика в рваный плащ.
Для дара места лучше и не сыщется,
Чем возложить на вора и грабителя!
А Плутоса плащом украсим праздничным.
Карион
Скажи теперь, что делать с башмаками нам?
Вешают башмаки на голову доносчика.
А башмаки ко лбу его немедленно
Мы пригвоздим, как к дереву священному.
(Уходит взбешенный.)
Я ухожу. Я знаю – вы сильней меня.
Но если бы найти мне содоносчика,
Хоть глупого, и бога я могучего
К ответу потяну тогда немедленно.
Он явно разрушает демократию –
Один, не испросив на то согласия
Совета и народного собрания.
Карион
Теперь, когда шагаешь снаряженный ты
Во все мои доспехи, в баню ты спеши[45]
И грейся, став на место корифейское.[46]
Когда-то я ведь тоже занимал его!
Уходят в дом. Хор пляшет.
Но банщик в двери вышвырнет, схватив его
За задницу. По виду разгадает ведь,
Что человек совсем плохой чеканки он.
А мы пойдем и богу вознесем хвалу.
Карион
Туда ли я попала, старцы милые?
Не здесь ли этот новый бог находится,
Иль совершенно я с дороги сбилася?
Старуха
Ты у его дверей, красотка юная,
Чей голос полон робости девической.
Хремил
Ну так из дома кликну я кого-нибудь.
Старуха
Не надо. Выхожу и сам я из дому.
А ты зачем являешься? Выкладывай!
Хремил
Ах, милый мой, дела свершились страшные,
Безбожные: с тех пор как этот бог прозрел,
Мне жизнь не в жизнь он сделал окончательно.
Старуха
Да дело в чем? Неужто ты доносчица
Средь женщин?
Хремил
Нет, клянусь тебе, конечно нет!
Старуха
Так обнесли тебя, наверно, чаркою?
Хремил
Смеешься ты, а я терзаюсь, бедная!
Старуха
Да что ж тебя терзает так? Рассказывай!
Хремил
Ну, слушай. Я имела друга – юношу,
Хоть бедного, да милого, красивого
И честного. Чуть выскажу желание, –
Исполнит все так чинно, так прекрасно он!
Зато и я, что ни попросит, делала.
Старуха
Что ж у тебя просил он главным образом?
Хремил
Немного: был со мной стыдлив до крайности.
Попросит он драхм двадцать, чтоб купить себе
Гиматий,[47] восемь – чтоб купить сандалии;
Да для сестер попросит на хитончики,
Да для старухи-матери – накидочку,
Зерна четыре меры – на питание.
Старуха
Немного же, клянуся Аполлоном я,
Ты назвала! И впрямь стыдлив был юноша!
Хремил
И это все не из корыстолюбия, –
Так говорил, – он просит, из одной любви:
Чтоб вспоминать меня, нося гиматий мой…
Старуха
Да это не любовь, а страсть безмерная!
Хремил
Да, но теперь совсем переменился он
И думает, противный, не по-прежнему.
Когда вот это самое пирожное
И все другие, что на блюде, лакомства
Заботливо послала я, сказав ему,
Что вечерком приду…
Старуха
Скажи, что сделал он?
Хремил
Все это он обратно отослал ко мне,
Чтоб больше у него не появлялась я,
И, отсылая, мне он передать велел:
«Что было, то уж больше не воротится».
Старуха
Как видно из всего – способный юноша:
Богатым став, не хочет чечевицы он,
А раньше все готов был есть от бедности.
Хремил
Да, раньше что ни день, клянусь богинями,
К дверям моим сам направлял стопы свои…
Старуха
На вынос твой?
Хремил
Ах нет, клянусь: лишь голос мой
Любил он слышать.
Старуха
Ну, не бескорыстно же…
Хремил
И если он печальной заставал меня –
«Голубкою» звал ласково и «уточкой»…
Старуха
И тут же он просил купить сандалии.
Хремил
Взглянул раз кто-то на меня, – в повозке я
Спешила на Великие мистерии,[48] –
Так он потом день целый колотил меня!
Вот как ревнив был мальчик ненаглядный мой!
Старуха
Все съесть хотел, как видно, в одиночку он!
Хремил
Он говорил, что руки хороши мои…
Старуха
Когда они ему давали двадцать драхм.
Хремил
Он говорил, что пахнет кожа сладко так…
Старуха
Когда вином фасосским угощала ты.
Хремил
Что взор мой неги полон, обаяния…
Старуха
Не глуп был парень – видно, разбирался он,
Как обобрать старуху похотливую!
Хремил
Так праведно ль, мой милый, поступает бог?
А хвастал – помогать всегда обиженным.
Старуха
Что ж должен делать он? Скажи, и сбудется!
Хремил
Клянусь – заставить справедливо было бы,
Чтоб мне добром воздал, кто получал добро,
А коль не так – он недостоин благ земных!
Старуха
Ночь каждую ведь он тебе платил долги?
Хремил
Пока жива, клялся не покидать меня.
Старуха
Теперь тебя живою не считает он.
Хремил
В печали, милый друг, я вся истаяла…
Старуха
Сгнила, а не истаяла, мне кажется…
Хремил
И сквозь кольцо меня теперь проденешь ты!
Старуха
Когда кольцо да с решето окажется!
Хремил
Да вот сюда тот мальчик приближается,
Которого так долго обвиняю я.
Не на пирушку ли собрался?
Входит нарядный юноша навеселе, с горящим факелом в руке.
Видимо:
Идет, венком увенчанный и с факелом.
Старуха
Привет!
Юноша
Что он сказал?
Старуха
Подруга ветхая,
Клянусь богами, скоро ж поседела ты!
Хремил
Бесчестием меня бесчестят, бедную!
Старуха
Как кажется, давно тебя не видел он.
Хремил
Давно? Негодный! У меня вчера он был!
Старуха
Иначе с ним, чем с многими, случилося:
Подвыпив, он острее видит, кажется.
Юноша
Нет, он всегда таким был неотесанным.
Старуха
О Посейдон морской, о боги старости!
Да сколько на лице морщин у ней!
Хремил
Ай, ай!
Не подноси ты факела!
Юноша
Права она:
Коснись ее хотя б одна лишь искорка, –
Спалит совсем, как ветку пересохшую.[49]
Старуха
Эй, хочешь поиграть со мной?
Юноша
Да где ж, милок?
Старуха
Да хоть бы здесь, орехами.
Юноша
Во что ж играть?
Хремил
Вот: сколько… у тебя зубов?
Юноша
Да это я
Сам знаю: три-четыре приблизительно.
Старуха
Плати! Один лишь клык у ней единственный!
Юноша
Негоднейший, ты, видно, не в своем уме:
Мне баню задаешь пред посторонними!
Хремил
Кто вымоет тебя – прекрасно сделает.
Старуха
Ну нет, – она теперь так разукрашена,
Что, если смоешь эти притирания,
Лишь сеть морщин увидишь на лице ее.
Юноша
И ты, старик, как видно, не в своем уме!
Старуха
По-моему, тебя схватить пытается
За титьки он. Иль думает, не вижу я?
Хремил
Противный, нет! Клянуся Афродитою!
Юноша
А я, клянусь Гекатой, не сошел с ума!
Но, юноша, ты эту деву юную
Не презирай!
Хремил
Люблю ее безмерно я!
Юноша
А вот она винит тебя.
Хремил
А в чем винит?
Юноша
Обидчик будто ты и говорил-де ей:
«Что было, то уж больше не воротится».
Хремил
Я за нее с тобой не ссорюсь!
Юноша
Что же так?
Хремил
Твой возраст уважаю я. Другому же
Я никому так сделать не позволил бы:
Бери же деву, счастью с нею радуйся!
Старуха
Да, знаю, знаю мысль твою: не хочешь ты
С ней больше жить!
Юноша
Да кто же разрешит ему?..
Хремил
Зачем иметь мне дело с той, которую
Мужчин тринадцать тысяч перещупали?
Юноша
Однако раз вино тебе пить нравилось,
Так пить изволь ты и подонки с дрожжами!
Хремил
Да дрожжи слишком старые, прокисшие!
Юноша
Исправить можно это все цедилкою.
Старуха
Войдем, однако, в дом. Желаю богу я
В дар принести венки вот эти самые.
Юноша
И я ему желаю кой о чем сказать.
Хремил
Тогда я не войду.
Юноша
Не трусь, спокоен будь!
Тебя не изнасилует!
Старуха
Вот правильно!
Ведь я ее достаточно просмаливал!
Хремил
Иди вперед. Я за тобою следую.
Входят в дом. Хор пляшет.
Владыка Зевс! Вот крепко присосалася
Старуха к юноше, как к камню устрица!
(Хочет закрыть дверь.)
Эй, кто такой стучится в дверь? Да что это,
Нет никого? Ну дверь сама, наверное,
Скрипела зря. Вот я ее!
Карион
Послушай-ка!
Эй, Карион, постой!
Гермес
Не ты ль, скажи-ка мне,
Так сильно в эту дверь стучался только что?
(Возбужденно.)
Хотел стучать, а ты предупредил, открыв.
Карион
Теперь скорей беги – зови хозяина,
Потом зови жену его с детишками,
Потом рабов зови и пса домашнего,
Потом – себя, потом – свинью…
Гермес
Да ты скажи,
В чем дело тут?
Карион
О ты, несчастный! Хочет Зевс
В один мешок связать вас до единого
И всех швырнуть немедля в преисподнюю!
Гермес
Язык бы вырезать такому вестнику!
За что ж так с нами поступить намерен он?
Карион
За что? За то, что самое ужасное
Вы совершили! С той поры как зрячим стал
Бог Плутос – нет ни лавра, нет ни ладана,
Ни пирога, ни жертвы: нам, богам, никто
И ничего не жертвует!
Гермес
И впредь тому
Так быть, клянусь! Вы плохо опекали нас!
Карион
Ну, до других богов мне дела вовсе нет,
Но сам погиб, пропал я…
Гермес
Судишь правильно!
Карион
Бывало, получал от всех торговок я
С утра добра немало: слойку сдобную
И мед, и фиги, как и подобает мне;
Теперь – лежу, задравши ноги с голоду!
Гермес
И поделом: под штраф не подводи людей,[50]
От них добра имея столько!
Карион
Горе мне!
Где ты, пирог, что мне пекли в четвертый день![51]
Гермес
Ты зря зовешь, мечтаешь о несбыточном!
Карион
Где ты, нога свиная! Я едал тебя!
Гермес
Попрыгай здесь в прохладе на одной ноге!
Карион
Горячие кишки, где вы! Едал я вас!
Гермес
Ну, а теперь в кишках, как видно, колики!
Карион
Где ты, стаканчик с влагой ароматною!
Гермес
Вот это выпей и скорей проваливай!
Карион
Неужто не поможешь ты товарищу?
Гермес
Да в чем нужда? Коль в силах я – готов помочь.
Карион
Ты вынеси мне хлеба пропеченного,
Добудь мне мяса жертвенного, свежего,
Что в жертву там приносите.
Гермес
Не вынесу!
Карион
А ведь когда ты из домашней утвари,
Бывало, крал – всегда я покрывал тебя![52]
Гермес
И сам, грабитель, в доле ты участвовал:
От пирога кусок перепадал тебе.
Карион
Кусок, который сам же ты съедал потом!
Гермес
Делился разве я с тобой побоями,
Когда меня ловили в плутовстве моем?
Карион
Уж раз ты Филу взял, не будь злопамятным,[53]
Но, ради всех богов, возьми в сожители!
Гермес
Богов покинув, хочешь ты остаться здесь?
Карион
Хочу; ведь жизнь у вас гораздо лучшая.
Гермес
Неужто дезертирство – вещь почетная?
Карион
Где лучше нам – там наше и отечество.
Гермес
Да в чем же ты полезен дома будешь нам?
Карион
«Привратником» поставьте у дверей меня.
Гермес
Привратником? Да здесь ведь не придется врать.
Карион
«Торгующим»!
Гермес
И без того богаты мы!
Гермес-барышник в доме нам не надобен.
Карион
Ну, «Хитрецом»!
Гермес
И хитреца не надобно:
Не в хитрости теперь нужда, а в честности!
Карион
«Водителем»!
Гермес
Зачем? Наш бог прозрел теперь,
Прекрасно без вожатого обходится.
Карион
Тогда «Судьей на играх»! Как ты думаешь?
Для Плутоса ведь самое пристойное
В игре, в борьбе устроить состязания.
Гермес
Удобно многие иметь прозвания:
Вот и нашел он хлебное занятие!
Недаром в списки судьи все стараются
Внести себя под несколькими буквами.[54]
Карион
Так, значит, я войду?
Входят в дом.
Войди и вымой сам,
Пройдя к колодцу, внутренности жертвы ты,
Чтоб показать, что ты слугой способен быть.
Хремил
Кто скажет толком – где найти Хремила мне?
Жрец
А что случилось?
Хремил
Что же, кроме скверного?
С тех самых пор как Плутос снова зрячим стал,
От голода я гибну, есть мне нечего.
И это мне – жрец Зевса я спасителя!
Жрец
Да в чем же здесь причина, ради всех богов?
Хремил
Жертв приносить никто не хочет!
Жрец
Что же так?
Хремил
А то, что все богаты стали! Прежде же,
Хоть бедны были, жертву приносили в храм
Спасенный путешественник иль следствия
Удачно избежавший. Если кто хотел
Счастливое услышать прорицание,
То и меня, жреца, он звал. Никто теперь
Жертв больше не приносит, не приходит в храм…
А вот нагадить – ходят прямо тысячи!
Жрец
И ты берешь с них, что тебе положено?
Хремил
Мне кажется, что с Зевсом я спасителем
Прощусь, а сам приду сюда, останусь здесь!
Жрец
Так не робей: все к лучшему устроится
По воле бога. И спаситель Зевс уж здесь.
Явился сам…
Хремил
О, вести благодатные!
(Кричит в дом.)
Но погоди, мы Плутоса немедленно
Там поместим, где пребывал он ранее:
Паллады он оберегал святилище.
(Жрецу.)
Эй, факелы сюда подать зажженные!
Жрец
Ты их возьми, чтоб перед богом шествовать.
Хремил
Быть посему!
Сюда ведите Плутоса.
Хремил
А мне что делать?
Старуха
Богу посвященные
Возьми горшки и их на голове неси[55]
Торжественно. Ведь в платье ты расцвеченном!
Хремил
А то, за чем пришла я?
Старуха
Все устроится,
И вечером придет к тебе твой юноша!
(Ставит горшки себе на голову.)
Ну, если так и если ты ручаешься,
Что он придет ко мне, то понесу горшки!
Из дома выводят Плутоса.
Как не похожи эти вот горшки мои
На все другие! Ведь во всех других горшках
Всегда седая пена сверху плавает,
А здесь – седая пена под горшком плывет!
Хор и актеры в праздничном шествии покидают орхестру.
Так не будем и мы тратить время, друзья, но, немного назад отступивши,
Вслед за богом пойдем, провожая его подобающей случаю песней.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe.Net
Оставить отзыв о книге
Все книги автора