Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe.Net
Все книги автора
Эта же книга в других форматах
Приятного чтения!
2-й раб
Живее! Каши колобок жуку подай!
1-й раб
Бери, корми проклятого! Чтоб сдохнул он!
Чтоб слаще корма никогда не жрать ему!
2-й раб
Еще дай каши из добра ослиного.
1-й раб
Бери еще! Куда же делось прежнее?
Все скушал?
2-й раб
Нет, свидетель Зевс, схватил, сглотнул,
Меж лап зажав, с чудовищною жадностью.
Меси покруче, пожирней замешивай!
1-й раб
О мастера золотари! На помощь мне!
Не то задохнусь в смраде, вот увидите!
2-й раб
Распутного мальчишки нам помет подай!
Нам захотелось нежного.
(Зрителям.)
Пожалуйста!
1-й раб
В одном грехе зато не упрекнуть меня:
Не скажут, что у печки пекарь кормится.
2-й раб
Ой-ой-ой-ой! Еще подай, еще подай!
Меси еще!
(Тащит корыто.)
Не буду! Нет! Свидетель Феб!
Мне эту лужу мерзкую не вычерпать!
Стащу ему, пусть на здоровье лопает!
2-й раб
Чтоб он пропал, свидетель Зевс, и ты за ним!
(Заглядывает в дверь.)
Прошу вас, если знаете, скажите мне,
Где нос бы мне купить непродырявленный?
Не видало поденщины чудовищней,
Чем эта: корм давать жуку-навознику!
Свинья или собака свой помет сырьем
Готовы жрать. А этот зверь заносчивый
Воротит морду, к пище не притронется,
Пока не раскатаю, не скручу и корм
Запеченным не дам, как любят женщины.
Ну что, жратву он кончил? Погляжу тишком,
Дверь приоткрывши, чтоб не увидал меня.
1-й раб
Ну, лопай, трескай, брюхо набивай едой,
Пока не разорвешься ненароком сам!
Да, ну и жрет, проклятый! Как силач-борец,
Налег на корм и челюстями лязгает,
И головою вертит, и ногами мнет.
Так скручивает корабельщик снасть свою,
Когда для барок толстые канаты вьет.
Тварь гнусная, прожорливая, смрадная!
Кто из божеств всевышних произвел его,
Не знаю. Но не Афродита, думаю.
2-й раб
И не Хариты также.
1-й раб
Кто же?
2-й раб
Зевс родил,
1-й раб
Из кучи, не из тучи, громыхнув грозой.
Теперь, пожалуй, спросит кто из зрителей,
Заносчивый молодчик: в чем же драмы суть?
И жук при чем здесь? Тут сидящий рядышком
Заезжий иониец объясненье даст:
«Я понял: на Клеона намекают здесь.
В аду шметки навозные глотает он…»
Бежать мне нужно и жуку напиться дать.
Голос Тригея
Я объясню, в чем дело, детям маленьким,
Подросточкам и взросленьким мужчиночкам,
Мужчинам расскажу великовозрастным,
Мужчинищам великовозрастнейшим всем.
Хозяин наш сбесился, но особенно,
Не так, как вы, иначе и по-новому.
День целый в небо он глядит, разинув рот,
И Зевса кроет руганью ужаснейшей:
«Эй, Зевс, – кричит он, – чем же это кончится?
Оставь метлу! Не то Элладу выметешь».
1-й раб
Ау-ау!
Голос Тригея
Молчите! Голос слышится хозяина.
1-й раб
О Зевс! Ты что с народом нашим делаешь?
Ты, как стручки, шелушишь города, глупец!
(Вбегает в дом и тотчас же выбегает в ужасе.)
Вот-вот она, напасть! Об этом речь моя!
Образчик перед вами помешательства.
Когда в нем желчь разлилась, вы послушайте,
Что сам себе сказал он в сумасшествии:
«Как прямиком залезть мне к Зевсу на небо?»
Тут лестницу он смастерил лядащую,
Чтобы по ней вскарабкаться, и шлепнулся,
И дырку на затылке проломил себе.
Вчера ж невесть откуда приволок домой
С коня величиной жука этнейского[1]
И конюхом к жуку меня приставил. Сам
Его он гладит нежно, как жеребчика:
«Пегасик мой! Краса моя пернатая!
Взлети, примчи меня к престолу Зевсову!»
Но погляжу, что там внутри он делает.
Тригей
Беда, беда! Соседи, поспешите, эй!
Хозяин мой меж небом и землей повис.
Сев на жука верхом, парит он в воздухе.
1-й раб
Тпру-у, стой! Тпру-у, стой! Тише шаг, мой жучок,
Горячиться нельзя, выступая в поход!
Юной силой гордясь, не гарцуй, не кичись.
А сперва разойдись, жар почувствуй в костях,
Сухожилья расправь ветровеющих крыл!
Но в лицо не воняй мне, прошу об одном,
А не то оставайся уж лучше в хлеву!
Тригей
Господин и владыка! С ума ты сошел!
1-й раб
Замолчи! Замолчи!
Тригей
Но куда же гребешь ты, воздушный пловец?
1-й раб
Над народами всеми Эллады взлечу.
Небывалый задумал я подвиг свершить.
Тригей
Но куда ты летишь? Ты в своем ли уме?
1-й раб
В благоречье молчите! Ни жалоб, ни слез!
Не вопить – ликовать наступила пора.
Горожанам – язык за зубами держать,
Все навозные ямы и нужники все
Запечатать и новым покрыть кирпичом
И зады заклепать до отказа!
Тригей
Не замолчу, покуда не расскажешь мне,
Куда лететь собрался?
1-й раб
Да куда ж еще?
К престолу Зевса, на небо.
Тригей
Зачем это?
1-й раб
Чтобы спросить, что делать затевает он
С народом всем Эллады злополучнейшим.
Тригей
А если не ответит?
1-й раб
Обвиню его
И заявлю, что предал персам эллинов.[2]
Тригей
Не допущу, покуда жив, свидетель Зевс!
1-й раб
Я не могу иначе.
Девочки – дети Тригея – выбегают из дома.
Ого-го! Эй-эй!
Детишки! Ваш родитель собрался удрать,
Летит на небо, сиротами бросил вас.
Отца просите, заклинайте, горькие!
Тригей
Милый отец наш, отец! Справедлива,
Значит, та весть, что несется по дому:
Нас покидая, по образу птичью
Ты улетаешь к воронам и в пропасть.
Все это правда? Скажи мне, отец, если любишь немножко!
Девочка
Может быть, так, мои доченьки. Правда, что жаль мне вас, бедных,
Жаль, когда хлеба вы просите, папочкой ласково клича,
В доме же нет ни полушки, ни крошки, ни грошика денег.
Вот когда, дело удачно свершив, прилечу я обратно,
Будет большой каравай вам и к сладкому – пуд колотушек.
Тригей
Дорогою небесной как доставишься?
Не повезет тебя корабль по воздуху.
Девочка
Крылатый конь, а не корабль помчит меня.
Тригей
Скажи, что за причуда – оседлать жука
И воспарить на нем к богам, папашенька?
Девочка
Не знаешь? В баснях у Эзопа сказано,[3]
Что из крылатых жук один небес достиг.
Тригей
Невероятно это, о отец, отец,
Чтобы богов достигла тварь вонючая.
Девочка
С орлом враждуя, некогда на небо жук
Взлетел, гнездо разворошив орлиное.
Тригей
Не лучше ли Пегаса оседлать тебе?
Богам ты показался бы трагичнее.
Девочка
Да нет, чудачка. Корма мне двойной запас
Тогда б был нужен. А теперь, чем сам кормлюсь,
Добром тем самым и жука кормлю затем.
Тригей
А что, когда в пучину моря влажную
Он свергнется? Как, окрыленный, вынырнет?
Девочка
Есть у меня прави́ло подходящее:
Челном наксийским будет мне навозный жук.[4]
Тригей
А свой корабль к какой пригонишь пристани?
Девочка
В Пирее, в бухте Жучьей бросим якорь мы.[5]
Тригей
Смотри не покалечься, не сломай костей!
Не то хромцом ты станешь – Еврипид тебя
Подцепит и состряпает трагедию.
(Поднимается на воздух верхом на жуке.)
Об этом позабочусь. До свидания!
А вы, кому на благо я свершаю труд,
Сдержите ветры, отливать помедлите
Три дня. Когда в полете жук почует смрад,
Меня он сбросит, изувечив до смерти.
(Кричит вниз.)
Подымайся бодрей, мой Пегас, веселей,
Шевелись, золотою уздою звеня![6]
Пусть сверкает зубов белоснежный оскал.
Что с тобою? Что делаешь? Ноздри куда
Повернул? Что почувствовал? Нужника дух?
Подымайся смелей, над землей воспари!
Легковеющих крыльев полет напряги
И до Зевсова дома домчись прямиком,
А на всякую пакость наплюй, не гляди!
И про корм свой всегдашний сегодня забудь.
Жук опускается на «Олимпе», перед дворцом небожителей.
Что ты делаешь? Эй! Кто там сел за нуждой
В Непутевом проулке, в Пирее? Эгей!
Ты погубишь, погубишь меня! Закопай!
И побольше землицы поверху насыпь!
И тимьяна цветущего куст посади,
И душистого масла налей! А не то
Я сломаю хребет, и за гибель мою
Пять талантов заплатит хиосский[7] народ,[8]
И всему будет зад твой виною!
Ай-ай-ай-ай! Как страшно! Не до шуток мне!
Эй ты, машинный мастер, пожалей меня!
Какой-то вихрь ужасный вкруг пупка подул.
Спаси меня! Не то жуку на корм пойду!
Но вот уж я в соседство к божествам попал.
И предо мною Зевса двор, как кажется.
Эй-эй, привратник Зевса! Отопри живей!
Тригей
Пахнуло чем-то смертным на меня! Геракл!
Что за напасть такая!
Гермес
Это мерин-жук!
Тригей
Ах, мерзкий! Ах, проныра! Ах, бессовестный!
Подлец, из подлых подлый! Прощелыжина!
Как ты забрался, подлый прощелыжина!
Как звать тебя! Ответь же!
Гермес
Прощелыжина!
Тригей
Откуда родом? Ну же!
Гермес
Прощелыжина!
Тригей
Отец твой кто?
Гермес
Отец мой? Прощелыжина!
Тригей
Клянусь Землей и Небом, не уйдешь живым,
Когда не скажешь имя и откуда ты.
Гермес
Тригей – я, афмониец.[9] Виноградарь я,
Не чинодрал, не сплетник и не кляузник.
Тригей
Пришел зачем?
Гермес
Привез тебе говядины.
Тригей
Зачем ты здесь, бедняжка?
Гермес
Видишь, лакомка,
Теперь уж я тебе не прощелыжина!
Ступай покличь мне Зевса.
Тригей
Нет и нет! Тю-тю!
Богов застать тебя не угораздило.
Нет дома. Со двора вчера уехали.
Гермес
В страну какую?
Тригей
Не в страну.
Гермес
Куда ж?
Тригей
На край
Вселенной. В мирозданья щель глубинную.
Гермес
Зачем же здесь забыли одного тебя?
Тригей
Да стерегу я барахлишко божее:
Горшочки, ложки, плошки, сковородочки!
Гермес
Но почему все божества уехали?
Тригей
На эллинов озлившись. Поселили здесь
Они Раздор, чудовищного демона,
И все ему на расточенье отдали,
А сами удалились в выси горние,
Чтобы не видеть ваших непрестанных свар
И жалоб ваших не слыхать назойливых.
Гермес
Зачем же боги с нами поступили так?
Тригей
За то, что вечно воевать хотели вы,
Хоть боги устроили мир. Удача чуть
Склоняется к лаконянам, кричат они:
«Уж всыплем мы афинянам, почешутся!»
Когда ж победа снова за Афинами
И просят мира посланцы лаконские,
Тут вы орете снова: «Нас надуть хотят!
Палладою клянемся мы! Не верьте им!
Придут опять. Ведь Пилос – наш. Наплачутся!»
Гермес
Все наши разговоры узнаю точь-в-точь.
Тригей
И потому едва ль еще увидите
Богиню мира – Тишину.
Гермес
Да где ж она?
Тригей
Ее низверг Раздор в пещеру страшную.
Гермес
Да где ж пещера?
Тригей
Вон, внизу, каменьями,
Ты видишь, завалил ее он доверху,
Чтоб Тишину никак вам не добыть.
Гермес
Скажи,
А что он с нами делать собирается?
Тригей
Одно лишь знаю. Он намедни под вечер
Чудовищную ступку приволок домой.
Гермес
А с этой страшной ступкой что же сделает?
(Уходит.)
Все города он хочет в порошок стереть.
Но я пойду. Мне слышится, выходит он.
Ужасный шум донесся изнутри.
(Прячется.)
Ай-ай!
Давай бог ноги! Побегу. Почудилось
Мне грохотанье ступки истребительной.
Тригей
Ио, народ, народ, народ несчастнейший!
Вот скоро кости затрещат и челюсти.
Раздор
Чудовищная ступка! О, владыка Феб!
А взгляд его – как гибель. Страшен он, Раздор!
Так вот кого боимся, вот кто душит нас,
Доспехами грозящий, леденитель ног!
(Бросает в ступку чеснок.)
Вам, Прасии чесночные, конец пришел,[10]
Пятижды, трижды, десять раз проклятые!
Раздор
А нам, друзья, до Прасий дела вовсе нет!
Лаконяне пусть плачутся. Несчастье – их.
(Бросает в ступку луковицу.)
Мегара, а Мегара! Изотру тебя!
Тригей
Столку, приперчу, станешь кашей луковой.
Раздор
Ой-ой-ой-ой! Тяжелые и горькие
Мегарцам тут слезищи приготовлены.
(Бросает в ступку сыр.)
Сицилия, эгей, и ты раздавлена![11]
Раздор
Страна какая на творог размолота!
(Льет в ступку мед.)
Аттического меда подолью еще.
Раздор
Другого меда поищи, прошу тебя!
А этот дорог! Пожалей аттический!
Ужас
Эй, мальчик, Ужас!
Раздор
Звал меня?
(Бьет его.)
Наплачешься!
Зевал без толку? Кулаки забыл мои?
Ужас
Кулак сердитый!
Тригей
Сжалься, господин, ай-ай!
Раздор
Натер он луком кулаки, наверное!
Ужас
Достань толкач покрепче!
Ужас
Толкача еще
Не завели. Вчера ведь только въехали.
Ужас
Тогда беги, в Афинах раздобудь живей!
(Убегает.)
Бегу стрелою. А не то побьют опять.
Вбегает Ужас.
Что ж делать нам, людишки горемычные?
Грозит опасность страшная, вы видите!
Когда толкач добудет он дробительный,
Усядется и в крохи города сотрет.
Не дай ему вернуться, Дионис, спаси!
Ужас
Эй ты!
Раздор
Что надо?
Ужас
Не принес.
Тригей
Беда, беда!
Пропал толкач афинский знаменитейший,
Кожевник тот, что ворошил Элладу всю.
Раздор
О госпожа Афина, славно сделал он,
Что вовремя подох на благо городу
И кашу заварить не может новую.
Ужас
Так принеси другой из Лакедемона.
Пошел!
(Убегает.)
Не медлю.
Тригей
Приходи скорей назад!
Ужас
Что с нами будет, граждане, беда идет.
Средь вас тут не найдется ль посвященного
В Самофракийских таинствах?[12] Пусть молится,
Чтоб посланец в дороге ногу вывихнул.
Раздор
Ай-ай, погиб я, ай, несчастье, ай, беда!
Ужас
Что? Не принес опять ты ничего?
Раздор
Пропал
Толкач наилучший также в Лакедемоне.
Ужас
Проклятье! Как же?
Тригей
Отдали во Фракию
Его на подержание, и пиши – конец!
Раздор
О боги Диоскуры, славно сделано![13]
Пока живем! Мужайтесь, люди честные!
Уходит вместе с Ужасом.
Возьми весь скарб, под кровлю отнеси его!
А я пойду и смастерю толкач себе.
(Кричит.)
Теперь шута Датида вспомним песенку.[14]
Он так мурлыкал, пальцем тешась, в летний зной:
«Как ладно мне, как сладко мне, как весело!»
Теперь настало время, братья эллины,
Оставив распри, позабыв усобицы,
На волю вывесть Тишину любимую,
Пока толкач не помешает новый нам.
Эй, пахари, торговцы, люд ремесленный!
Эй, рукоделы, поселенцы, пришлые,
И вы, островитяне, весь народ, сходись!
На орхестру выходит хор из поселян, разделенный на два полухория. С ним множество всякого народа, представители греческих городов и т. д.
Всяк скорей бери лопаты, и канаты, и кирки!
Потрудиться предстоит нам, всем на радость, в добрый час!
(Тригею.)
Смело, други, поспешите, избавленья близок день.
О всеэллинское племя! Друг за друга встанем все,
Бросим гневные раздоры и кровавую вражду!
Светит нам весенний праздник, букам-ламахам назло!
Хор шумно пляшет.
Объясни теперь, что делать, главарем в работе будь!
Все мы твердо порешили: не уйдем домой, пока
Бечевою, рычагами вновь на землю не вернем
Величайшую богиню, покровительницу лоз.
Предводитель хора
Помолчите ж! Пляской вашей, громко, радостно крича,
Там внутри разворошите вы Раздор, и вспыхнет он.
Хор продолжает плясать.
Веселимся мы и рады, услыхавши от тебя,
Что еды на трое суток призывным не надо брать.
Предводитель хора
Тише, чтобы в преисподней Кербера не разбудить,[15]
Чтобы гомоном и гамом, словно в городе у нас,
Он сладчайшую богиню нам спасти не помешал.
Хор продолжает плясать.
Ну уж нет! Ничто на свете не отнимет Тишину.
Только бы она досталась в руки нам! Хо-хо-хо-хо!
Предводитель хора
Все погубите вы. Стойте! Если будете орать,
Враг прискочит и растопчет все тяжелою ногой.
Хор продолжает плясать.
Пусть бушует, сколько хочет, пусть грохочет и стучит!
Не оставим мы веселья в этот расчудесный день!
Предводитель хора
Вот беда! Сбесились, что ли? Бросьте, ради всех богов!
Нашу славную затею пляской сгубите вконец.
Пляшут.
Не хочу плясать я вовсе. Но от радости, гляди,
Хоть стою на месте, ноги сами ходят ходуном.
Предводитель хора
Но и этому не время. Бросьте, бросьте танцевать!
Продолжают плясать.
Вот уж бросили мы, видишь.
Предводитель хора
На словах. А пляс идет.
Продолжают плясать.
Ну, еще разок вприсядку! Скоком-боком хоть разок!
Предводитель хора
Ну, еще разок – и хватит. Перестаньте же скакать.
Продолжают плясать.
Если пляс наш делу вреден, мы не будем танцевать.
Предводитель хора
Вижу, пляшете вы все же!
Пляшут.
Зевс свидетель! Раз еще
Ногу правую поднимем и притопнем – и конец!
Предводитель хора
Напоследок позволяю, чтобы не ругаться нам.
Пляшут.
Левая нога за правой в пляску просится сама.
Счастлив я. Свищу, ликую, и кряхчу, и хохочу.
Словно злую старость сбросил, так я рад, что кинул щит.
Первое полухорие
Рано, рано веселитесь! Не дался еще успех.
Вот когда спасем богиню, смейтесь, веселитесь все!
И вопите и орите!
Будет нам заботой – дрыхнуть,
Обжираться, обниматься
И по ярмаркам шататься,
Напиваться, наряжаться,
Волочиться
И кричать: «Хо-хо-хо-хо!»
Тригей
Как увидеть я хочу
Этот долгожданный день!
Сколько вынес я невзгод,
На соломе жесткой спал,
Как железный Формион.
А теперь судьей не буду
Черствым, сумрачным и злым.
Первое полухорие
Нрав сердитый умягчивши, вы не будете ворчать?
Предводитель полухория
Буду ласков, весел, мил,
Буду снова молодым,
Позабыв тревоги войн.
Сколько лет уж мучат нас
Все походы да походы,
Гонят нас туда, сюда,
То в Ликей, то из Ликея,[16]
Со щитом, с копьем в руке.
Тригей
Расскажи же, что нам делать, чем нам другу услужить!
Господином и владыкой дал тебя нам добрый рок.
(Идет к пещере.)
Куда свалить нам камни, погляжу сейчас.
Гермес
Из ворот дворца появляется Гермес.
Тригей
Наглец, негодник, что ты делать думаешь?
Гермес
Да ничего худого. Словно Килликон.[17]
Тригей
Погибнешь, шаромыжник!
Гермес
Если жребий даст.
Но с жеребьевкой ловок ты мошенничать.
Тригей
Конец тебе: подохнешь!
Гермес
Завтра к вечеру?
Тригей
Сейчас же.
Гермес
Ничего я не купил себе,
Ни сыра, ни муки. Не приготовился.
Тригей
Считай себя избитым!
Гермес
Почему ж это
Такого я блаженства не почувствовал?
Тригей
Но знаешь разве, смерть назначил Зевс тому,
Кто даст свободу Тишине.
Гермес
Наверное,
Мне, значит, надо умереть?
Тригей
Уверен будь!
Гермес
Тогда на поросенка дай мне драхмы три!
Принять хочу пред смертью посвящение.
Тригей
О Зевс, метатель молний!
Гермес
Ради всех богов
Не выдавай же, господин, молю тебя.
Три гей
Молчать не стану.
Гермес
Вспомни о говядинке,
О жертвах, что тебе я приносил, любя!
Тригей
Чудак! Да Зевс угробит самого меня,
Когда не буду горло драть, орать, кричать.
(Хору.)
Гермесик, горла не дери, прошу, прошу!
Второе полухорие
Что же с вами сталось, други, что стоите, очумев?
Ну, кричите же, лентяи, чтобы он не закричал!
Тригей
Ни за что, Гермес владыка, ни за что! Ни-ни-ни-ни!
Сладкую, сочную
Поросятину в подарок принимал ты от меня.
Вспомни о былых угодьях в нашей нынешней беде.
Второе полухорие
Слышишь, чтут тебя и славят, милосердный государь!
Тригей
Не гневись на нас, умильных богомольцев!
И дозволь
Дать свободу Тишине.
О щедрейший из богов,
К людям благосклоннейший!
Если ты Писандра шлемы ненавидишь и щиты,[18]
Шествия священные,
Жертвоприношения,
Праздники великие
Обещаем вечно мы тебе.
Гермес
О, снизойди к их голосу, молю тебя!
Они сейчас смиренней, чем когда-либо.
Тригей
Нет, вороватей нынче, чем когда-либо.
Гермес
Тебе открою тайну очень важную,
Всем божествам большой бедой грозящую.
Тригей
Ну, говори! Быть может, убедишь меня.
Гермес
Луна-Селена и мошенник Гелиос
Давно уж против вас готовят заговор,
Предать хотят они Элладу варварам.
Тригей
Но почему же?
Гермес
Потому, свидетель Зевс,
Что мы приносим жертвы вам, а варвары –
Луне и солнцу. Потому, естественно,
Они хотят нас всех замучить до смерти,
Чтоб у божеств отнять все посвящения.
Тригей
Крадут они давно уж наши праздники
И гложут дни, катясь без толку по небу.
Подносит ему подарок.
А потому, любезнейший Гермес, возьмись
За дело с нами, помоги добыть ее!
И в честь тебя Панафинеи справим мы
И все другие празднества великие,
Мистерии, Диполии, Адонии.[19]
И государства прочие, уйдя от бед,
Молить Гермеса будут, избавителя.
Получишь много всяческих угод. И я
Тебе дарю вот этот золотой кувшин!
(Отходит в сторону.)
Как жалостлив я сердцем к золотым вещам.
Предводитель хора
Дело, граждане, за вами! В ход лопаты и кирки!
Тригей
Поскорее, веселее, оттащите камни прочь!
За работу мы возьмемся, ты ж, мудрейший из богов,
Будь в артели нашей старшим. Приказанья отдавай
И увидишь: будем скоро и прилежно работать.
Гермес
Проворней чашу протяни мне! Чашу мы
Винцом наполним и богам помолимся!
Предводитель хора
Возлиянье! Возлиянье!
Все молчите! Все молчите!
Тригей
Мы, возлияя, молимся, чтоб радостей
Началом стал для эллинов идущий день.
И кто сегодня за канат хватается,
Пусть не возьмется больше никогда за меч.
Гермес
О нет! Пусть в мире сладком он проводит жизнь
У камелька с веселою подружкою.
Тригей
А кто войну не может разлюбить никак…
Гермес
Пусть вечно тот занозы копий острые,
Кряхтя, из ребер тащит, с божьей помощью.
Тригей
А кто к походам страстью одержим, тебя,
Владычица, мешает воскресить на свет…
Гермес
Пусть с ним случится в битве, что с Клеонимом.
Тригей
А тот кольчужник или продавец щитов,
Кто мира враг, а друг своей лишь прибыли…
Гермес
Пусть у разбойников в плену жрет хлеб сухой.
Тригей
И кто, гонясь за властью полководческой,
Не тянет с нами, раб, побег замысливший…
Гермес
На колесо поднять его и выстегать!
А нам пускай поможет сребролукий Феб!
Тригей
Про лук не надо! Феба одного зови!
Гермес
Приди, приди к нам! Феба одного зову
И с ним Харит, Гермеса, Афродиту, Ор.[20]
Тригей
Но не Ареса?
Гермес
Нет!
Тригей
Не Посейдона?
Гермес и Тригей возлияют жертву. Хор и Города хватаются за канат и приготавливаются отвалить камень от пещеры, где скрывается Тишина.
Нет!
Гермес
За бечеву возьмемся и потянем, эй!
Хор
Еще раз!
Гермес
Сама пойдет!
Хор
Потянем!
Гермес
Еще разок!
Тригей
Потянем! Потянем!
Гермес
Почему же, ребята, не тянете вы,
За канат не схватились? Надулись чего?
Чтоб подохли вы все, беотийцы!
Тригей
Еще раз!
Предводитель хора
Еще разок!
Тригей
Но вы оба не тянете также?
Предводитель хора
Я ж тяну, как могу, налегаю вовсю,
Запрягаюсь в канат, выбиваюсь из сил.
Тригей
А работишка все же ни с места.
Гермес
Эй, Ламах, ты мешаешь, зря расселся здесь!
Нам ни к чему, дружище, это пугало!
Тригей
Аргивяне нисколько не усердствуют,
Они смеются над трудами нашими.
Сосут двух маток, хлеб едят у двух господ.
Предводитель хора
Зато лаконцы, милый, тянут здорово.
Гермес
Но знаешь что? Из них одни колодники
Вовсю хлопочут. Только не велит кузнец.
Тригей
Нет толку и в мегарцах. Тянут врозь они,
Точь-в-точь щенки, вцепившиеся в кости хрящ.
Они от голодухи обессилели.
(Тянут за канат.)
Так ничего не сделать вам! Смелей, друзья,
Единым духом все возьмемся сызнова!
Тригей
Еще раз!
Гермес
Потянем!
Тригей
Подернем!
Гермес
Еще разок!
Тригей
Понемногу идет!
Поселяне и Города снова принимаются тянуть.
Дело дрянь! Никуда!
Эти тянут вперед, а другие назад!
Эй, аргивяне! Будете биты!
Тригей
Еще раз!
Предводитель хора
Еще разок!
Тригей
Затесались предатели, видно, меж нас!
Предводитель хора
Но хоть вы, ведь по миру давно вас свербит,
Хорошенько возьмитесь, тяните дружней!
Гермес
Тянем мы. Да другие мешают.
Гермес и Тригей разгоняют Города и другой пришлый народ. Остается один хор поселян, который берется заново за канат.
Эй вы, мегарцы, убирайтесь к воронам!
Богиня ненавидит вас. Ей помнится,
Вы чесноком ее натерли первые.
Вам говорю, афиняне: схватились вы
Не так, как надо, и без толку тянете.
Судить-рядить – одно лишь вы умеете.
Когда богиню воскресить желаете,
Податься ближе к побережью надо вам.
Принимаются тянуть.
За дело примемся одни! Эй, други-земледельцы!
Предводитель хора
Работа спорится у вас. На лад идет отлично!
Тянут.
Сказал он: «спорится»! Дружней! Пусть напряжется каждый!
Хор
Одни лишь земледельцы мир вам возвратить сумеют.
Гермес
Раз еще потяни!
Хор
Немного остается!
Гермес
Не отставать! Еще разок!
Потянем здорово! Наддай!
Хор
Покончено! Готово!
Тянут. Камень отвален. Из пещеры подымается богиня Тишина, с нею – нимфы Жатва и Ярмарка.
Еще разок! Пойдет, пойдет!
Сама пойдет! Сама пойдет!
Еще, еще, еще разок!
Гермес
Подательница лоз! О, что скажу тебе,
Где взять мне слово тысячекувшинное,
Чтобы тебя приветить: в доме нет таких!
Здорово, Жатва! Ярмарка, тебе привет!
Как ты красива, Ярмарка любезная!
Как веет от тебя на сердце сладостно –
Концом походов, миром и маслинами.
Тригей
А заодно солдатским ранцем, может быть?
Гермес
На воинскую сбрую я плевать хочу.
Воняет чесноком она и уксусом.
Здесь – Жатва, угощенье, Дионисии,
Софокла песни, флейты, соловьиный свист,
Стишонки Еврипида.
Тригей
Замолчи! Не лги
На госпожу. Не может ей понравиться
Поэт сутяг, певец судейской кляузы.
Гермес
Здесь плющ, овец блеянье, виноградный сок,
В поля идущих женщин груди круглые,
Разлитые ковши, служанки пьяные,
Других утех без счета.
Тригей
Но гляди сюда!
Друг с другом кротко Города беседуют,
Смеются радостные, примиренные,
Хотя в ужасных синяках, в царапинах,
С продавленными головами, в ссадинах.
Гермес
Теперь взгляни на зрителей! Написано
У них на лицах ремесло.
Тригей
И верно ведь.
Гермес
Сидит там, видишь, мастер оружейных дел
И рвет в печали волосы.
Тригей
А рядом с ним
Мотыжник плюнул в рожу оружейнику.
Гермес
Ковач плугов, ты видишь, как доволен он,
В ребро он двинул мастера копейного.
Тригей
Скажи же поселянам, пусть домой идут!
Предводитель хора
Услышь, народ! Велим мы земледельцам всем,
Орудья снарядивши, выходить в поля.
Бросьте щит скорей, и дротик, и проклятое копье!
Дышит воздух весь чудесной плодоносной Тишиной.
Все спешите на работу в поле с песнями, вперед!
Тригей
День счастливый, день желанный для хозяев-поселян!
Увидав тебя, с весельем я встречаю сад родной.
Вижу смоквы, что когда-то я мальчишкой посадил.
Вас приветствовать я счастлив после долгих-долгих лет!
Гермес
Други милые, богине мы помолимся сперва,
Той, что нас освободила от султанов и горгон.
На дорогу купим вкусный полоточек балыка
И отправимся в веселье восвояси по домам!
Тригей
Посейдон свидетель, славной собрались вы здесь толпой!
Встали густо, встали плотно, словно праздничный пирог.
Первое полухорие
Видит Зевс, блестит мотыга навостренным лезвием
И на солнышке сверкают вилы зубьями тремя!
Как чудесно, как нарядно выстроились их ряды!
Как мне хочется вернуться поскорей на хутор мой
И перекопать лопатой залежалый чернозем!
Братья, вспомните, как прежде
Мы живали под покровом
Тишины богини милой!
Вспомните о тех вареньях,
Об изюме, черносливе
И о соке виноградном,
О фиалках у колодца.
О серебряных маслинах,
Ненаглядных,
А за это все богине
Вознесите похвалу!
Предводитель хора
Здравствуй, здравствуй, дорогая,
Славен будь твой приход!
Стосковались по тебе.
Страсть томила нас давно
Возвратиться на поля.
Ты – наш клад, богатство наше, золотая Тишина!
Свет и счастье ты для всех,
Кто боронит, сеет, жнет!
Всяким изобилием,
Милостью, щедротами
Нас благословила ты!
Ты – спасенье земледельца, каши ячневой горшок!
Низко кланяются лозы и смоковные побеги,
Все, что зреет, все, что зеленеет на земле,
Тебе шлет привет
И смеется!
Гермес
Только где ж она скрывалась столько долгих тяжких лет?
Ты, среди богов добрейший, расскажи нам, научи!
Тригей
К вам, хозяевам, почтенным земледельцам, речь моя.
Слушайте, чтоб знать и помнить, как погибла Тишина.
Начал Фидий злополучный, первый он нанес удар,[21]
А затем Перикл. Боялся он невзгоды для себя.
Ваших прихотей страшился, ваши зубы злые знал.
Чтобы самому не сгибнуть, в город он метнул пожар.
Бросил маленькую искру – о мегарянах закон.
И раздул войну такую, что у эллинов глаза
Выжег дым до слез горючих. Плакал здесь народ и там.
Услыхав про это, лозы грозно начали шуметь,
В гневе бочки застучали, друг на дружку наскочив,
И конца не стало сваре. Так погибла Тишина.
Предводитель хора
Слов таких, клянусь я Фебом, не слыхал ни от кого.
Не догадывался даже, что якшался Фидий с ней.
Гермес
Не слыхал и я доселе. Значит, потому она
Так красива, что в родстве с ним. Многого не знаем мы.
Тригей
Вам подвластные тотчас же услыхали города,
Как, ощерив яро зубы, вы грызетесь меж собой.
Стали строить злые козни, испугавшись податей.
Тяжким золотом лакейских подкупили вожаков.
Те – бесчестны и корыстны, лицемерные друзья –
Подло выгнали богиню, жадно подняли войну.
Но и там богатых прибыль стала злом для поселян!
За отместкой полетели стаи наших кораблей
И сожрали у безвинных смоквы спелые в садах.
Предводитель хора
Поделом! Повырубали смоквы и в моем саду.
Посадил я их, взлелеял, вырастил своей рукой.
Гермес
Поделом, дружок, по праву! Ведь каменьями они
Шестиведерную бочку у меня разбили в щепь.
Тригей
А когда собрался в город, кинув нивы, сельский люд,
Невдомек, что продают их здесь и там одной ценой.
Сад растоптан виноградный, и маслин родимых нет, –
И на болтунов с надеждой стал глядеть бедняк. А те
Знают, что для них находка – нищий и без сил народ,
И дрекольем двуязычным прочь прогнали Тишину.
Та частенько возвращалась, нашу родину любя,
А они купцов союзных, словно яблоню в саду,
Обколачивали палкой с визгом: «Он Брасиду друг!»
Вы ж бросались на опадки и скулили, как щенки.
Побледневший, изможденный, город в ужасе поник,
Жадно клевету любую проглотить он был готов.
А союзники, увидев, как терзают их и бьют,
Стали золотом червонным засыпать горланам рот.
Страшно те разбогатели. Обнищала вся страна.
Ничего-то вы не знали. А кожевник был во всем
Виноват.
Хор пляшет.
Гермес владыка! Помолчи, не называй!
Под землей, куда ушел он, не тревожь его, оставь!
Он уж стал теперь не нашим, он тебе принадлежит.
Все, что про него ты скажешь,
Что плутом он жил негодным,
Болтуном, лгуном, пройдохой,
И задрыгой и задирой, –
Это все сейчас ты скажешь
Про клеврета своего.
Гермес
Но ты-то почему молчишь, владычица?
Тригей
Не подарит она ни слова зрителям:
За муки все она на них разгневана.
Гермес
Так пусть с тобой поговорит хоть чуточку!
(Как бы перешептывается с Тишиной.)
Что думаешь о них, скажи мне, милая,
Красавица, Доспехов Ненавистница!
Тригей
Так, слышу, слышу. Жалуешься? Понял все!
Узнайте, почему она так сердится:
Сама она пришла к вам после Пилоса
С котомкой, договоров полной доверху.
Над ней в собранье трижды насмеялись вы.
Гермес
Мы согрешили, верно. Но уж ты прости!
Ушел у нас весь разум в кожу в те поры.[22]
(Как бы пошептавшись с Тишиной.)
О чем сейчас меня спросила, слушайте!
Тригей
Из здешних кто ей самый беспощадный враг
И кто ей друг и битв противник яростный?
Гермес
Всех больше ненавидит Клеоним войну.
Тригей
А в деле боевом слывет каким у вас
Вот этот самый Клеоним?..
Гермес
Душою храбр,
Зато не сын он вовсе своего отца.
Подкидыш он, чуть попадет в сражение,
Подкидывает щит свой обязательно.
(С тою же игрой.)
Еще о чем меня спросила, слушайте!
Тригей
На Пниксе кто сейчас владеет кафедрой?
Гермес
Гипербол свил гнездо себе на месте том.
Но что с тобою? Вертишь головой зачем?
Тригей
Да, отвернулась. Ей презренен город ваш
За то, что проходимца вожаком избрал.
Гермес
За ним никто и не идет. Но город наш
Сейчас остался без опеки, сир и гол,
И с горя проходимцем препоясался.
Тригей
А городу какая ж в этом выгода?
Гермес
В Совете нам полезен он.
Тригей
Но как, скажи?
Гермес
Да, видишь: ламповщик он.[23] До него в делах
Порой впотьмах блуждали мы и ощупью,
Сейчас же все решаем в чадном дыме ламп.
Тригей
Ого-го!
О чем сейчас велела мне спросить.
Гермес
О чем?
Тригей
О многом старом, что она оставила.
Во-первых, о Софокле. Как он здравствует?
Гермес
Здоров. Но с ним творятся чудеса.
Тригей
А что?
Гермес
Да из Софокла вдруг он Симонидом стал.[24]
Тригей
Как Симонидом?
Гермес
Старец и дряхлец, пошел
Он за наживой в море на соломинке.
Тригей
А жив Кратин хитрейший?[25]
Гермес
Умер он в тот год,
Как был набег спартанцев.
Тригей
Умер как?
(Обратившись к Тишине.)
Да так!
Свалил удар. Разбилось сердце старое,
Когда с вином бочонок стали в щепы бить.
Гермес
А сколько бедствий город испытал других!
Нет, никогда с тобой мы не расстанемся!
Тригей
Так что же. В жены Жатву ты возьми себе,
На хуторе живи с ней, чтоб росли у вас,
Цвели и зрели грозди виноградные!
Гермес
Так подойди ж и дай поцеловать тебя,
Красотка! Вредно, думаешь, Гермес дружок,
Поспать мне будет с Жатвой после долгих лет?
Тригей
Нет, коль запьешь настойкою полынною.
Возьми с собой и Ярмарку. И отведи
Ее в Совет. Там место ей законное!
Гермес
Совет, блаженство ждет тебя с женой такой!
Какая будет выпивка трехдневная,
Жратва какая: почки, пышки, потрохи!
Гермес дражайший, будь здоров!
Тригей
И ты, прощай!
Дружок, будь весел и не забывай меня!
Гермес
Эй, жук! Сюда! Пора лететь домой, домой.
Тригей
Нигде жука не видно.
Гермес
А куда ушел?
Тригей
Впряженный в колесницу Зевса, молнии
Влачит.
Гермес
Бедняга! Чем же он прокормится?
Тригей
Сыт будет Ганимедовой амвросией.[26]
Гермес
А как мне вниз спуститься?
Тригей
Не робей! Вот здесь
Сойдешь, с самой богиней рядом.
Тригей и нимфы спускаются вниз и покидают орхестру. Хор остается один.
Милые!
Сюда за мной скорей идите! Многие
Вас ждут, желаньем налитые сладостным.
Первое полухорие
Так иди же с весельем на радость! А мы отдадим на хранение слугам
Нашу утварь, наряд маскарадный. Народ непутевый толпится у сцены.
Здесь воришек не счесть. Так и шарят, чего б утащить им и чем поживиться.
В оба глаза добро караульте! А мы обратимся к собравшимся с речью,
Скажем зрителям все, что пришло на ум, и пройдемся дорогами мыслей.
Надзиратели палкой должны б были бить комедийных поэтов, что смеют,
Выходя, пред театром себя восхвалять в анапестах и хвастать бесстыдно.
Но когда справедливо, о Зевсова дочь, превосходного славить поэта,
Кто соперников всех в комедийной игре одолел, став любимцем народа,
То тогда наш учитель высокой хвалы и славнейшей награды достоин.
Из поэтов один он противников всех уничтожил, кропателей жалких,
Кто над хламом тряпичным смеяться привык, кто со вшами отважно воюет,
И Гераклов прогнал он с разинутым ртом, вечно жрущих и вечно голодных,[27]
Он с бесчестием выкинул их, от беды он избавил рабов горемычных,
Суетящихся, строящих плутни везде, а в конце избиваемых палкой,
Чтобы раб-сотоварищ их мог поддразнить, над побоями зло насмехаясь:
«Ах, бедняк, это кто ж изукрасил тебя? Или с тылу с великою ратью
На тебя навалилась треххвостка? Иль ты к лесорубам попал в переделку?»
Вот такую-то рухлядь и пакостный вздор, болтовню балаганную эту
Уничтожил поэт, он искусство свое возвеличил до неба, как башню,
Из возвышенных мыслей, из важных речей, из тончайших, не гаерских шуток.
Не на мелких мещан, человечков пустых, ополчился поэт, не на женщин,
Но с Геракловым мужеством в гневной душе он восстал на великих и сильных.
Перебрал чрез ужасный кожевенный смрад, через злости вонючей угрозу
И без трепета с первых шагов поднялся на чудовище с пастью клыкастой.
На зверюгу. Страшней, чем у Кинны, глаза у него, словно плошки, пылали,
А вокруг головы его лижущих сто языков, сто льстецов извивались.
Его голос ревет, как в горах водопад, громыхающий, гибель несущий,
Он вонюч, словно морж, и задаст, как верблюд, как немытая Ламия, грязен.
Я взглянул на него, не дрожа, не страшась, я вступил с ним в смертельную битву.
Из-за вас и союзных иных островов я боролся. Зато справедливо,
Чтобы вы благодарными были сейчас, чтобы помнили старую дружбу.
Я и в прежние годы, в счастливые дни, никогда по палестрам не шлялся,
Угощая красивеньких мальчиков. Нет, я домой убежать торопился.
Редко скучен бывал я, забавен всегда, угодить постоянно стараясь.
Потому-то должны вы друзьями мне быть,
Старики, и мужчины, и мальчики все,
А вдвойне и особо плешивых прошу
Посодействовать мне и в победе помочь.
А когда победить мне удастся сейчас,
На пирах, на попойках кричать будут все:
«Дать плешивому это, плешивому то,
И сластей и орехов! Не жаль ничего
Для него, кто храбрее и доблестней всех,
Для поэта с блистательной плешью!»
Второе полухорие
Муза, забудь про войну.
К дружку своему подойди,
Пропляши со мною!
Воспой ныне
Свадьбы богов, пиры героев,
Игры блаженных прославь!
Таков удел твой издавна.
Если же Каркин подойдет,
Будет молить поплясать с его сынами,
Не поддавайся, не верь,
Льстивых не слушай просьб!
Все они – помни твердо –
Пигалицы, плясуны-головастики,
Карлики, козий помет, катышки, штукари – машинисты.
Сам их родитель признался, что с муками
Им порожденную драму
Утащила кошка.
Пышноволосых Харит
Заветные песенки пусть
Песенник искусный
Затянет в весенние дни, когда, щебеча,
Ласточка лепит гнездо,
И Морсим не водит хоров,
И Меланфий молчит.[28] Слыхал я
Мерзостный голос, визжащий.
В хоре трагическом шел
Он и почтенный братец,
Оба с Горгоньим зубом.
Лакомки, гарпии, жрущие камбалу,[29]
Хахали гнусных старух, побирашки с козлиным зловоньем.
В рожу плюнь им густою блевотиной,
Муза-богиня! Со мною
В пляс пустись веселый!
Раб Тригея выбегает ему навстречу.
Не шутка с неба прямиком сойти сюда!
Признаться вам, колени ломит здорово!
Малюсенькими сверху вы казались мне.
Эй, люди, с неба поглядеть – ничтожны вы,
А снизу глядя – во сто крат ничтожнее.
Тригей
Мой господин, вернулся?
Раб
Говорят, что да.
Тригей
А что с тобою было?
Раб
Ноги долгий путь
Перестрадали.
Тригей
Расскажи нам!
Раб
Что сказать?
Тригей
Встречал ли ты, чтоб кто-нибудь другой, как ты
По небесам шатался?
Раб
Нет. Блуждали там
Две-три души певцов дифирамбических.[30]
Тригей
А для чего?
Раб
Запевки крали в воздухе
Весенне-вейно-мглисто-серебристые.
Тригей
Скажи, а правду говорят, что на небе,
Когда умрем, становимся мы звездами?
Раб
Все правда!
Тригей
Кто же там звездою сделался?
Раб
Хиосец Ион.[31] Воспевал и прежде он
«Звезду-денницу». Как скончался, на небе
Его прозвали все «Звездою утренней».
Тригей
А что это за звезды? Полосой огня
Они скользят по небу?
Передает рабу нимфу Жатву.
Возвращаются
От богача-звезды с пирушки звездочки
С фонариками, и огонь в фонариках.
Показывает на Ярмарку.
Теперь вот эту проводи скорее в дом!
Ополосни лоханку, вскипяти воды
И с нею ложе постели мне брачное.
А выполнив приказ мой, возвратись сюда!
А я в Совет вот эту проведу сейчас.
Тригей
Откуда взял девчонок?
Раб
Прямиком с небес.
Тригей
Не дам я и полушки за богов теперь,
Они, как мы здесь, своднями заделались.
Раб
Да, кое-кто живет и в небе с этого.
(Тригею.)
Пойдем теперь.
Тригей
Скажи лишь, чем кормить ее
Мы будем?
Раб
Да ничем. Не станет есть она
Ни толокна, ни хлеба. У богов вверху
Она лизать амвросию приучена.
Уводит Жатву в дом.
Что ж, полизать найдется для нее и здесь.
Тригей
Глядите сюда, какой
Счастливейший жребий ждет
Достойного старца.
Первое полухорие
А скоро женихом меня увидите блестящим!
Тригей
Старик, ты завиден нам.
Ты юность вернешь себе,
Лоснящийся маслом!
Предводитель хора
Еще бы! А когда к груди прижму красотку Жатву…
Тригей
Блаженней будешь, чем волчки, чем Каркиновы чада!
Раб возвращается.
И по заслугам. Это я
Жука-навозника взнуздал,
Спасенье эллинам принес,
Чтоб все могли по деревням,
Не зная страхов, ночь насквозь
Играть и баловаться.
Тригей
Помыта спереди и сзади девочка.
Пирог спечен. Коврижки подрумянены.
Готово все, как есть. За женихом черед!
Раб
Но Ярмарку должны мы отвести сперва
И передать Совету.
Тригей
Это кто ж еще?
Та самая, с которой во Бравроне[32] мы
Гуляли, нагрузившись молодым вином?
Раб
Та самая, добытая в трудах.
Тригей
Ой-ой!
Не зад у ней, а праздничное шествие!
(Рабу, который возится около Ярмарки.)
Эй, кто здесь честный человек? Кому вручить
На сбереженье эту вот красавицу?
Раб
А ты чего тут крутишься?
Тригей
На Истмиях[33]
Хочу занять палатку для приятеля.
(Ярмарке.)
Никто в опекуны не вызывается?
Раб
Иди сюда! Народу передам тебя.
Тригей
Кивнул ей кто-то.
Раб
Кто же?
Тригей
Арифрад кивнул.
Он хочет заиметь ее.
(Ярмарке.)
Подлец, да он
Ее обгложет, обсосет, как косточку.
Раб
Но ты сперва на землю одежонки скинь!
Совет, пританы! Перед вами Ярмарка!
Взгляните, что за сладость вам вручается,
Раздвинуть ножки стоит лишь немножечко,
Для жертв местечко сразу приоткроется.
А тут, глядите, славная жаровенка.
Тригей
Понятно, почему она закопчена.
Здесь до войны Совет пыхтел над вертелом.
Второе полухорие
А с Ярмаркою сможете вы завтра же
Устроить состязанья превосходные.
На четвереньках, на коленках, бок о бок,
Стоймя стоять, бороться врукопашную
И, умастившись, как бойцы кулачные,
По-молодецки драться, жать, долбить, дробить.
На третий день устроите ристания.
На ездока наскочит на лету ездок.
Повозка на повозку рухнет с грохотом,
Помчатся, задыхаясь, тяжело храпя,
И здесь и там возницы, ниц простертые,
Без сил, в бесчестье будут у меты лежать.
Эгей, пританы, получайте Ярмарку!
Гляди, как принял радостно притан ее,
Что значит – не с пустою приходить рукой
К начальству! А не то проходишь без толку.
Тригей
Чудеснейший малый он!
Всем гражданам верный друг
Тригей наш любимый!
Второе полухорие
Меня оцените вполне,
Когда созреет жатва.
Тригей
Сейчас уже ясно все.
Спасителем родины
Тебя почитаем!
Предводитель хора
Что скажешь, нового вина хмельной глоток отведав?
Тригей
Вслед за богами величать тебя мы будем первым.
Хор пляшет.
Да, вашей стою похвалы.
Я из Амфовии Тригей,
Избавил я от горьких зол
Весь бедный люд
И деревенский весь народ,
Гипербола сразивши.
Тригей
Все хорошо! Теперь что станем делать мы?
Раб
Как что? Кувшины в жертву принесем мы ей.
Тригей
Кувшины? Как Гермесу захудалому?
Раб
Прикажешь с боен привести быка для ней?
Тригей
Не надо боен! С боем мы покончили.
Раб
Тогда свинью упитанную?
Тригей
Нет!
Раб
А что?
Тригей
Получится так свинство Феагеново.
Раб
Кого же взять нам напоследок?
Тригей
Нетеля.
Раб
Как нетеля?
Тригей
Ну да!
Раб
Уж очень дикое
Словечко!
Тригей
В самый раз. Когда в собрании
Начать войну предложат заседатели,
Тут все со страху замычат: нет, нет, нет, нет.
Раб
Сказал ты дельно.
Тригей
Станут все любезными
И кроткими друг с другом, словно телочки,
С союзниками сделаются ласковы.
Тригей и раб спешат в дом.
Так приходи сюда скорее с нетелем!
Тригей
Как ладится счастливо все, если бог захочет!
Как по маслу идет, все растет и растет
Наше дело и к сроку спорится!
Первое полухорие
И верно! Вот уже стоит алтарь перед дверями.
Тригей
Поспешите, пока он силен,
Этот ветер, навстречу войне,
Что послал нам бог милосердный!
Видно явно, на счастье теперь
Изменилась судьба и на радость.
Первое полухорие
Вот вам корзина с ячменем! Вот вам топор и ленты!
Горит огонь. Готово все. Телка лишь не хватает.
Тригей
Спешите, торопитесь, эй!
Не то увидит вас Хэрид.
Незваным приплетется он.
В дуду дудеть, свистеть, потеть
Начнет он – знаю хорошо, –
Пока не поколотят.
Раб
Возьми корзину в руки и кропильницу
И посолонь проворно обойди алтарь,
Сам окропись и передай кропило мне!
Тригей
Готово! Обошел я. Дальше делать что?
Раб
Вот факел, живо в воду окуни его!
И широко маши им! Ты ж ячмень возьми
И зрителей осыпь зерном!
Тригей
Готово все!
Раб
Все сделал?
Тригей
Да, Гермес свидетель, сделано!
В театре сколько ни собралось зрителей,
Ни одного нет, кто б сидел без семени.
Раб
И женщинам досталось?
Тригей
Нынче вечером
Мужья им всыплют!
Раб
Ну, тогда помолимся!
Кто здесь собрался?[34] Где благочестивый сонм?
Тригей
Уж я полью их, сей благочестивый сонм!
Раб
Считаешь этих ты благочестивыми?
Тригей
Да. Сколько ведер мы на них ни вылили,
Стоят, как пни, и с места не шелохнутся.
Раб
Теперь скорей помолимся!
Тригей
Помолимся!
Раб
Пресвятая богиня, царица небес,
Госпожа Тишина!
Хороводов владычица, свадеб вожак,
Нашу мирную жертву с любовью прими!
Тригей
Да, красавица наша, с любовью прими,
Зевс свидетель! И брать не подумай пример
С похотливых, блудливых девчонок! Они
Створку чуть приоткрывши, за дверью стоят
И, головку просунув, глядят плутовски.
Только стоит им сердце отдать хоть на миг,
Убегают тотчас.
А пройдешь, снова выглянут, снова зовут.
С нами так никогда не играй, госпожа!
Раб
Нет, во всем обаянье чудесной красы
Дай счастливым влюбленным глядеть на тебя!
Десять лет и три года в тоске и слезах[35]
Мы взывали к тебе.
От усобиц избавь нас, от свары и драк,
И тебя назовем мы – «Довольно Войны»!
Подозрительность злую сними с наших душ,
Прекрати болтовню,
Под обличьем красивым грызущую нас,
Соком дружбы взаимной, прощеньем обид
Напои, как и встарь.
Нас, прекрасной Эллады счастливый народ!
В наше сердце веселую кротость пролей!
Рынок весь нам до верху добром завали!
Ранним яблоком, луком мегарским, ботвой,
Огурцами, гранатами, злым чесноком,
Рубашонками маленькими для рабов.
Беотийцев увидеть позволь нам опять
С куропатками, с кряквами, с гусем, с овцой,
Пусть в корзинках притащат копайских угрей,
А кругом мы толпимся, кричим, гомоним,
Рвем из рук и торгуемся. Жмутся к лоткам
Знаменитые лакомки: Морих, Телей
И Главкет.[36] Напоследок Меланфий грядет:
Он на рынок приходит всех позже. Увы!
Все распродано. Стонет и плачет бедняк,
А потом из «Медеи» протяжно сопит:
«Все погибло, погибло! И я – сирота!
Сельдереевы дети, о, где вы, о, где?
Люди добрые смотрят, смеются».
Так соверши по нашему молению,
Любимая!
Тригей
Топор возьми! По-поварски
Зарежь овцу!
Раб
Никак нельзя!
Тригей
А почему?
Раб уходит в дом.
Резни не любит Тишина-владычица,
Ее алтарь не терпит крови. В дом зайди,
Там заколи и вынеси нам окорок!
А эту для хорега сохраним овцу.[37]
Тригей
Перед дверьми останься сам и выполни что надо!
И дрова наколи, и костер наложи,
Весь обряд соблюди, как пристало!
Второе полухорие
Ну не по-жречески ль, гляди, накладываю хворост?
Тригей
Ну еще бы! На все ты мастак!
Ты во всем расторопен и мудр,
Не под силу не знаешь труда.
Ловок ты и хитер, а беду
Ты встречаешь с отважной душой.
Второе полухорие
Огонь занялся, запылал. Назло Стильбидам разным[38]
Сейчас алтарь я принесу. Без услуг мы обойдемся.
Хор пляшет.
Ну кто не воздаст хвалы
Герою, трудов и жертв
Так много принесшему, –
Чтоб город святой спасти?
Навеки будет он для всех
Завиднейшим примером!
(Уходит.)
Все сделано! Клади на угли окорок,
А я за сердцем сбегаю и потрохом!
Раб
Уж я-то справлюсь! Что же он копается!
Тригей
Да вот он – я! Признайся, разве мешкаю?
Теперь поджарим мясо. Погляди, идет
Какой-то щеголь, лаврами увенчанный.
Кто б это был? По виду он – бахвал и шут,
Пророк как будто?
Раб
Нет же, просто Иерокл,[39]
Гадатель из Орея.
Тригей
Самолично он.
Послушаем, что скажет!
Раб
Дело ясное:
Кричать он станет против перемирия.
Тригей
Да нет, почуял, что запахло жареным.
Раб
Прикинемся, что мы его не видим!
Иерокл входит. Тригей и раб заняты жертвоприношением.
Да.
Тригей
Кто жертвы здесь приносит и каким богам?
Иерокл
Молчи и жарь! И жира отгрызать не смей!
Тригей
Кому здесь жертва? Скажите!
Раб
Спекся курдюк?
Хрустит?
Иерокл
И как! О Тишина любезная!
Тригей
Тогда отрежь початок и отведать дай!
Иерокл
Пускай еще пожарится!
Тригей
Сойдет и так!
Готово!
(Рабу.)
Нос не суй, куда не прошено!
Иерокл
Теперь разрежь! Где жертвенник? Неси вино!
Тригей
Язык отдельно режут.
Иерокл
Знаем сами все.
Ты вот что сделай!
Тригей
Что же?
Иерокл
Перестань болтать!
Приносят жертву Тишине и Миру здесь.
Тригей
Смертные, вас охватило безумие.
Иерокл
Сам ты помешан!
Тригей
Темен ваш разум, богов вы не чуете воли державной,
Мир заключаете с племенем дико глядящих мартышек.
Иерокл
Ха-ха!
Тригей
Чего смеешься?
Иерокл
Над мартышками.
Тригей
Вы, простодушные горлицы, верите хитрым лисицам.
Ложь у них в сердце, и ложь у них в мыслях.
Иерокл
Хотя б прокоптился
В глотке твоей бестолковый язык, как вот это жаркое!
Тригей
Ежели не обманули Бакида священные нимфы,
Или же смертных Бакид, иль опять-таки нимфы Бакида…
Иерокл
В баки получишь, гляди, перестань завывать о Бакиде!
Тригей
Боги еще не велят Тишину от неволи избавить
Прежде чем, раньше чем, дондеже…
Иерокл
Пресно! насыпь еще соли!
Тригей
Нет, не угодно блаженным богам, чтобы миром и дружбой
Спор вы покончили прежде, чем волк обручится с овцою.
Иерокл
Врун распроклятый! Да как это волк обручится с овцою?
Тригей
Знай, пока, в бегстве спасаясь, куница смердит тошнотворно,
И непорожняя сука щенится слепыми щенками,
Вам до тех пор не дозволено мир заключить нерушимый.
Иерокл
Что же нам делать? Друг с другом вести бесконечные войны?
Или уж бросить нам жребий, кто больше претерпит мученья?
Мы ведь могли бы, связавшись в союз, всей Элладою править.
Тригей
Нет же, ползти прямиком никогда не понудишь ты рака!
Иерокл
Нет, в Пританее обедать тебе никогда не придется.
Так и того, что свершили мы, ты уж назад не воротишь!
Тригей
Помни, ежа никогда вам колючего мягким не сделать!
Иерокл
Иль никогда ты не кончишь афинян бахвальством дурачить?
Тригей
А по какому же слову богам вы приносите жертвы?
Иерокл
Слово чудесное это старинный Гомер заповедал:
«Грозную тучу войны отогнали они и призвали
Вновь Тишину и с богатыми жертвами к ней обратились.
Тучные бедра сожгли они, сердца и легких вкусили
И возлияли вина. Был вожатым я в шествии славном!
Но прорицателю кубка никто не поднес золотого».[40]
Тригей
С этим отнюдь не согласен. Не так возвещала Сивилла.[41]
Иерокл
Правильно, Зевс мне свидетель, великий Гомер заповедал:
«Проклят, поруган и прогнан да будет навек окаянный,
Кто возлюбил смертоносную междоусобную распрю».
Тригей
Бдителен будь, берегись, чтобы ястреб даров не похитил,
Хитро тебя обманув…
Иерокл
Стерегись хорошенько от вора!
Явно опасно говядине нашей пророчество это.
Чашу наполни вином, потроха передай мне и сердце!
Тригей
Чашу наполни и мне и отведать позволь мне жаркого!
Иерокл
Нет, неугодно еще это сонму богов непорочных!
Будем сперва возлиять мы. А ты – уходи поздорову!
Тригей
Ну, если так, самому управляться придется мне, видно!
Иерокл
Вот – возлияние, вот – возлияние!
Тригей
Вот – возлияю и я!
Иерокл
Берегись! Получай к возлиянью!
Тригей
Живо язык мне подай!
Иерокл
Со своим убирайся подальше!
О Тишина, ненаглядная! С нами навеки останься!
Тригей
Кто ж поднесет мне жаркого?
Иерокл
Никак поднести невозможно!
Нет тебе потрохов, прежде чем волк обручится с овцою.
Тригей
Вот я коснулся колен твоих!
(Обращается к собравшемуся в театре народу.)
Молишь напрасно, бедняга!
Знаешь, ежа никогда нам не сделать колючего мягким.
Иерокл
Эй, зрители, сюда! Здесь угощенье вам
Готово.
Тригей
Как же я?
Иерокл
А ты – Сивиллу жуй!
(Пытается утащить кусок.)
Клянусь Землею, вам не пировать одним!
И я урву жаркого! Дело общее!
Иерокл
Лупи Бакида!
Тригей
Вас зову в свидетели!
(Рабу.)
И я. Ты – вор, обжора и дрянной бахвал!
Раб
Лупи его! Дубась бахвала палкою!
Тригей и раб бьют Иерокла. Тот убегает. Они его преследуют и оставляют орхестру.
Сам колоти! Я вышелушу подлого,
Как луковицу из кожур, которые
У нас украл святоша! Раздевайся, эй!
Слыхал, ворона мерзкая орейская!
Лети назад, в Элимний![42] Торопись! Эй-ей!
Предводитель первого полухория
Хорошо, хорошо!
Шлемов больше не видать!
Лука нет и сыра нет!
Не любитель я войны.
То ли дело у огня
С тем, кто мил, с тем, кто друг и сосед,
Проводить вечерок, наколов
Жарких и сухих дровец,
За лето прогревшихся.
Греть у угольков орешки
И поджаривать жгуточек.
И служанку целовать,
Благо дома нет жены.
Второе полухорие
Что милей всего на свете? Если славно кончен сев,
Небо дождик посылает и сосед нам говорит:
«Чем бы нам таким заняться, друг Комархид, отвечай!»[43]
Выпить хочется мне, вот что! С неба шлет ненастье бог!
Женка, эй, бобов отсыпь нам полные пригоршни три,
И муки прибавь пшеничной, и маслин не пожалей!
И Манета пусть покличет Сира с улицы домой.[44]
Все равно ведь невозможно нынче лозы подрезать
И окапывать напрасно: землю дождик промочил.
Пусть пошлют за перепелкой, двух тетерок принесут!
Дома есть хмельная брага и зайчины три куска,
Если только прошлой ночью не стащила кошка их:
Что-то очень уж стучало, колобродило в сенях.
Два куска неси нам, мальчик, третий дедушке оставь!
Ветку мирт у Эсхинада попроси, да чтоб в цвету!
Заодно и Харимеда по дороге пригласи!
С нами пусть он нынче выпьет!
Посылает бог удачу
Нашим нивам и садам.
Предводитель второго полухория
В дни, когда луг звенит
Песней милою цикад,
Я разглядывать люблю,
Не налились ли уже
Грозди лоз с Лемноса.
Прежде всех зреет плод этих лоз.
А потом горстку фиг с ветки рву,
Спелость пробую на вкус,
Фиги тают, так сочны!
«Оры милые» пою я,
И настоечку хлебаю,
И за лето становлюсь
Жирен, гладок и лоснист.
Хор пляшет.
Это лучше, чем военным любоваться (чтоб он сдох!),
С гребнями тремя на шлеме, в алом пламенном плаще:
«Крашен плащ, – бахвал клянется, – в сардский пурпур, в чистый цвет».[45]
Но когда придется драться в этой пурпурной красе,
Тут окрасится накидка в самый подлый рыжий цвет.
Первым франт несется с поля, словно рыжий конь-петух,
Я, как птицелов, глазею. Все три гребня враз дрожат,
А когда домой вернутся, шутки дикие творят.
В список призывной внесут нас, после вычеркнут опять,
Впишут снова, дважды, трижды. Тут кричат: в поход идем!
А еды не закупили. Ведь не знали ни про что.
К Пандионовой колонне[46] подлетишь и тут себя
В призывном увидев списке, с горькой злобою уйдешь.
Так-то нас они терзают, сельский люд и городской.
Эти трусы – щитобросы – людям и богам враги.
С ними, если Зевс позволит, расквитаемся за все!
Нам от них беда и слезы,
Львы они в кругу домашнем,
Хитролисы на войне!
Собирается народ. Входят кузнец и горшечник.
Ну, ну!
На свадьбу, на пирушку привалил народ.
Возьми султаны эти, обмети столы,
А ни на что другое не годны они.
Перепелов неси сюда и рябчиков,
Тащи зайчины, кулебяку пшенную!
Тригей
Где, где Тригей?
Кузнец
Да здесь я! Жарю рябчиков.
Тригей
Тригей, дружок любезный! Сколько радости
Принес ты нам, вернувши Тишину! Никто
И за полушку кос не покупал у нас.
А нынче за пять драхм я продаю косу.
А тот три драхмы за кувшин с селян берет.
Прими ж в подарок лучшую косу, Тригей,
Кувшин возьми, бери и это! Даром все!
Мы разжились в торговле. И за то теперь
К тебе пришли на свадьбу с подношеньями.
Кузнец и горшечник уходят. Входит оружейник с копейщиком.
Спасибо! Все сложите и идите в дом!
Оружейник
Спешите на пирушку! Поглядите-ка:
Подходит оружейник. Он ужасно зол.
Тригей
Ай-ай, Тригей! Меня ты разорил дотла!
Оружейник
Чего ты, горемыка? Шлемом рвет тебя?
Тригей
И ремесла и хлеба ты лишил меня,
И вот его, и мастера копейщика!
Оружейник
За эти два султана сколько просишь ты?
Тригей
А сколько дашь?
Оружейник
Что дам? Мне, право, совестно,
Но, чтоб над вязкой не трудиться веников,
Три мерки фиг за оба дам и со стола
Теперь сметать я буду сор султанами.
Тригей метет стол султанами и потом кидает их сердито.
Зайди во двор и фиг три мерки вынеси!
Ведь лучше что-нибудь, чем ничего, дружок!
Бьет оружейника. Тот убегает. Вбегает панцирщик.
Прочь убери, к воронам, этот подлый хлам!
Да из твоих султанов лезут волосы.
За эту дрянь и фиги я не дам тебе!
Тригей
Куда ж девать мне панцирь замечательный?
С роскошною чеканкой, в десять мин ценой?
Панцирщик
На панцире убытка не потерпишь ты.
За ту же цену у тебя куплю его.
Отлично, как стульчак он пригодится мне.
Тригей
Не издевайся, дерзкий, над моим добром!
Панцирщик
Сюда еще три камешка – и кончено![47]
Тригей
Невежа! Как же подтираться думаешь?
Панцирщик
Вот так просуну руку через скважину,[48]
А этак вот другую.
Тригей
Через обе?
Панцирщик
Да!
У кораблей не занимать же скважину!
Тригей
Уплатишь ты за нужник десять мин, чудак?
Панцирщик
Еще бы! Зевс свидетель! Что ж ты думаешь,
Мне десять тысяч драхм дороже задницы?
Тригей
Иди ж и деньги принеси!
Бьет панцирщика. Панцирщик убегает. Вбегает трубач с трубою в руках.
Постой, дружок!
Жмет в мягком месте. Не куплю! Пошел! Пошел!
Тригей
А с этой боевой трубой что делать мне?
Ведь за нее отдал я шестьдесят пять драхм.
Трубач
Сюда в воронку жидкого свинца нальем,
Прицепим сверху небольшую палочку,
И коттаб превосходнейший получится.[49]
Тригей
Ты все смеешься?
Бьет трубача, тот убегает. Вбегает шлемщик.
Вот тебе другой совет:
Налей свинца в воронку, как указано,
Привесь на кончик грузило, бечевкою
Перевяжи как следует, получится
Безмен, чтоб фиги домочадцам взвешивать.
Тригей
Меня зарезал без ножа, чудовище!
Я заплатил когда-то мину целую
За эти шлемы. А теперь? Кому продам?
Входит копейщик.
Ступай и шлемы предложи египтянам![50]
Слабительное будут в нем размешивать.
Тригей
Ой-ой, торговец шлемами! Погибли мы!
Копейщик
А с ним какая же беда?
Тригей
Смешной вопрос,
Кому же может пригодиться шлем теперь?
Шлемщик
Такие вот приделай рукоятки к ним,
Пойдет товар гораздо лучше, верь мне, друг!
Тригей
Пойдем, копейный мастер!
Копейщик
Погоди, сперва
Хочу я эти копья у него купить.
Тригей
А сколько дашь?
Копейщик
Перепили их надвое.
Возьму для частокола по сто штук за грош.
Уходят.
Уйдем, мой друг, над нами издеваются!
Сын Ламаха
Гостей моих сынишки, глянь, идут сюда,
Чтобы отлить. Да заодно испробовать
Те песни, что решили на пирушке спеть.[51]
Эй-эй! Мальчишка! Что пропеть ты думаешь?
Поди ко мне, послушать дай мне песенку!
Тригей
«Воинов вооруженных поем мы…».
Сын Ламаха
Постой, погоди ты!
«Воины вооруженные» сгибли. О чем же поешь ты?
Ведь Тишина возвратилась в страну. Что за глупый невежда!
Тригей
«Только друг к другу они подошли, устремляясь на битву,
Тотчас же сшиблись щитами и медью доспехов звенящих».
Сын Ламаха
Что еще, «сшиблись щитами»! Чтоб мне о щитах и не слышать!
Тригей
«Воинов вопли раздались, а там – ликования крики…»
Сын Ламаха
Это что? «Воинов вопли»? Клянусь Дионисом, завоешь,
Если о воплях ты будешь мне петь и о меди звенящей!
Тригей
Ну, так о чем запеть? Подскажи мне, чего ты желаешь?
Сын Ламаха
Да хоть о том, как «быков закололи они», и так дальше.
Тригей
«После быков закололи они, распрягли утомленных
Коней, дымящихся потом. Насытившись тяжкой войною…»
Сын Ламаха
Славно! «Войною насытившись, приналегли на жаркое».
Это вот пой, как, насытившись, жрали и допьяна пили!
Тригей
«Но, отдохнувши, взялись они снова…»
Сын Ламаха
За песни, наверно?
Тригей
«Бросились бешено к башням с неистовым воинским криком…»
Сын Ламаха
Чтоб ты пропал, мальчишка, вместе с битвами!
Одно и знаешь – петь войну. Ты кто и чей?
Тригей
Кто я?
Сын Ламаха
Да, ты, свидетель Зевс!
Тригей
Сын Ламаха.
(Другому мальчику.)
Ага! Ага!
Не удивительно вовсе мне слышать, что ты – порожденье
Ламахов-мамахов, всяких ломальщиков, головоломов.
Уйди! Твои для копьеносцев песенки.
А где еще тут чадо Клеонимово?
Сын Клеонима
Останься здесь и спой нам! Знаю, про войну
Не станешь петь, ты – сын отца разумного.
Тригей
«Воин Салийский гордится щитом моим. Бросить пришлось мне,
С поля бежав, под кустом свой знаменитый доспех».
Сын Клеонима
Эй, коротыш, отвечай, про отца ты поешь эту песню?
Тригей
«Но сохранил я дыханье…»
Мальчик уходит.
Родителям на поношенье…
Войдем же в дом! Уверен я, мой миленький,
Того, что нынче пел нам, как бросают щит,
Не позабудешь. На отца похож сынок.
Хор
А вы останьтесь на пиру, друзья, забота ваша –
Отважно взяться за еду! Набить досыта брюхо!
Вгрызайтесь с силой! Раз да раз!
Пусть храбро челюсти жуют! Глупцы! Пустяк никчемный –
Зубов блестящих белый ряд, когда зубам нет дела.
Тригей
Спасибо за советы, друг! Да тут совет не нужен.
Хор
Довольно голодали вы. Хватайтесь за зайчину!
Случается не каждый день,
Чтоб без хозяев пироги по улицам гуляли.
Кусайте смело! А не то раскаетесь, да поздно!
Пляшут.
Час настал благоречья! Настала пора проводить нам невесту из дома
И поднять огненосные факелы ввысь, всем народам плясать и смеяться.
И с киркой и с сохой возвратиться в поля, в виноградники, на огороды.
Поплясав хорошенько, натешившись всласть и Гипербола вытолкав в шею.
Из дома выходит свадебное шествие во главе с нарядно одетой невестой – Жатвой. Тригей идет ей навстречу.
А теперь обратимся с молитвой к богам:
Пусть Элладе обилье и милость пошлют,
Пусть богато ячмень уродится у нас
И хмельное вино и плодятся в садах
Грозди сочные смокв.
Пусть рожают нам жены детей-крепышей,
Пусть сокровища все, что война отняла,
К нам вернутся сторицей! И пусть навсегда
Мы забудем о блеске железном!
(Обнимает Жатву.)
Эй, женка, идем в поля!
Красавица, сладко
Поспим мы с тобою!
Гимен, Гименей, о!
Тригей
Гимен, Гименей, о!
Счастливчик, по праву ты
Блаженств и утех достиг!
Гимен, Гименей, о!
Гимен, Гименей, о!
Хор
Что делать нам с нею?
Тригей
Что делать нам с нею?
Хор
Сорвем ее спелый плод!
Тригей
Сорви ее спелый плод!
А мы женишка возьмем,
Соседи, и на плечи
Со славой подымем!
Гимен, Гименей, о!
Гимен, Гименей, о!
Хор
Живите сытехонько,
Уйдя от тревог войны,
И смоквы сбирайте!
Гимен, Гименей, о!
Гимен, Гименей, о!
Тригей
Сучок его прям и тверд,
Сладка ее смоква!
Гимен, Гименей, о!
Гимен, Гименей, о!
За сытый садитесь стол,
Пусть льется вино рекой!
И пойте: Гимен, Гимен!
Гимен, Гименей, о!
Гимен, Гименей, о!
Хор
Желаю вам счастья всем,
Ступайте за мною: ждут
Коврижки и сласти!
В праздничном шествии актеры и хор покидают орхестру.
Гимен, Гименей, о!
Гимен, Гименей, о!
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe.Net
Оставить отзыв о книге
Все книги автора