Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe.Net
Все книги автора
Эта же книга в других форматах
Приятного чтения!
Выбегает 2-й раб Демосфен.
Иаттатай! Ах, горе мне! Иаттатай!
Пусть пафлагонца, эту язву новую,
С его лукавством сгубят всемогущие!
С тех пор как в дом ворвался он, прохода нет
Нам, домочадцам, от битья и ругани.
Никий
Да, да, пускай погубят горькой гибелью
Распафлагонца подлого!
Демосфен
Ну, как живешь?
Никий
Да как и ты, прескверно!
Подойди сюда!
Оба
Затянем вместе плач Олимпа[1] жалостный.
Демосфен
Миу-миу-миу-миу-миу-миу.
Никий
Постой, довольно жалоб! Не поищем ли,
Как нам спастись? А в плаче утешенья нет!
Демосфен
Что ж делать нам?
Никий
Скажи-ка ты!
Демосфен
Нет, ты скажи,
Чтоб мне не спорить!
Никий
Ни словечка, видит Зевс!
Демосфен
В слова, молю, признанье облеки мое![2]
Никий
Ну, говори смелее, я потом скажу.
Демосфен
Нет смелости! И слов мне не найти никак
Искусных, скользких, гладких, еврипидовских.
Никий
Ах, нет, не надо брюквы еврипидовской!
Как нам уйти, придумай, от хозяина.
Демосфен
Так говори «де-рем», слоги подряд связав.
Никий
Ну вот, сказал: «Де-рем».
Демосфен
Теперь прибавь еще
«У» перед «де» и «рем».
Никий
«У».
Демосфен
Так, поори теперь
«Де-рем», а после «у» скороговоркою!
Никий
Де-рем, у-де-рем, у-де-рем.
Демосфен
Ага, ну что?
Понравилось?
Никий
Конечно, только вот боюсь
За шкуру.
Демосфен
Почему же?
Оба озабоченно молчат.
Да у поротых
Линяет шкура, знаешь?
Демосфен
Уж не лучше ль нам
В беде такой с мольбою к алтарю припасть?
Никий
К чьим алтарям? Поди, в богов ты веруешь?
Демосфен
Ну да!
Никий
А почему же?
Демосфен
Потому, чудак,
Что я богопротивен. Значит, боги есть.
Никий
Ты прав! Но все ж иного нет ли выхода?
Не рассказать ли нам о деле зрителям?
Демосфен
Прекрасно, только об одном попросим их:
Пусть откровенно скажут нам, довольны ли
Они рассказом и игрою нашею?
(Зрителям.)
Итак, начну!
(Никию.)
Хозяин с ним один у нас,
Бобов грызун,[3] сварливый, привередливый,
Народ афинский, старикашка глухонький.
На рынке прошлом он себе раба купил,
Кожевника, рожденьем пафлагонца. Тот,
Пройдоха страшный, негодяй отъявленный,
Нрав старика тотчас же раскусить сумел,
Кожевник наш, и стал ему поддакивать,
Подкармливать словечками лукавыми,
Подмасливать и льстить: «О государь Народ!
Одной довольно тяжбы, отдохни теперь!
Поешь, попей, а вот тебе три грошика![4]
Сварить прикажешь ужин?» Дерзко выхватив
Еду, что мы хозяину состряпали,
Ему он преподносит. Вот недавно так
Крутую кашу заварил я в Пилосе,
Лаконскую. Негодник подскочил, схватил
И господину всю мою стряпню поднес.
Нам не дает прислуживать, всех гонит прочь,
А сам овчину держит над хозяином,
Как опахало, чтобы ей отмахивать
Ораторов. И все поет пророчества.
Старик совсем помешан. Отупел совсем.
А тот и рад. Всех нас оклеветал кругом.
Под розги подведет, а после бегает
По дворне и орет, и взяток требует:
«Видали вы, как Гила нынче высекли
Из-за меня? Послушными не будете –
Помрете все!» И мы даем, и как не дать!
Не то такого влепит подзатыльника
Хозяин, что в овчинку свет покажется.
Никий
Ну вот теперь, дружочек, вновь подумаем,
Каким путем и где искать убежища.
Демосфен
Каким? Да тем же, милый, удирать пора!
(Широко расставляет ноги.)
Ничто от пафлагонца не укроется!
«Все видит он, все знает»…[5] Он одной ногой
Уперся в Пилос, а другой – в собрание,
Расставясь так.
Никий
Широкий зад – в Раззявине,
В Грабильном – руки, а заботы – в Жуликах.
Демосфен
Так, видно, лучший выход – умереть!
Никий
Но как?
Мы умереть должны достойным образом.
Демосфен
Но как бы, как бы так, достойным образом?
Напьемся крови бычьей! Мысль прекрасная!
Смерть Фемистокла[6] всех смертей завиднее!
Никий
Но крови бычьей, нет, винца бы чистого,
Чтоб в голову полезли думы путные!
Демосфен
Ну вот, винца! Тебе бы все о выпивке!
Какие ж думы путные у пьяницы?
Никий
Хорош, глядите, жаба пресноводная!
Вино ты вредным обозвать осмелился?
Да ты найдешь ли что вина полезнее?
Кто пьян, тот и богат, и тороват во всем,
И счастлив, и догадлив, и находчив он.
Он в тяжбах побеждает и соседям мил.
Живей, живее, притащи бутылку мне,
Чтоб вспрыснуть мозг и до добра додуматься.
Демосфен
Да только проку что от этой выпивки?
Никий убегает.
Уж будет прок, ступай!
Оглядываясь, возвращается Никий с мехом вина и кружкой.
А я улягусь здесь.
И, выпивши, засыплю все как есть кругом
Затейками, лазейками и планами.
Демосфен
Стянуть тайком бутылку удалось. Никто
И не заметил.
Никий
Что же пафлагонец, что?
Демосфен
Храпит вовсю на коже, нализавшись всласть
Да пирожков нажравшись конфискованных.
Никий
Тогда налей мне чашу, да чтоб пенилось!
(Дает чашу Демосфену.)
Но не забудь молитвы добрым демонам!
Демосфен
Тяни, тяни дар демона Прамнийского![7]
Никий
О добрый демон! Честь тебе открытия!
Демосфен
А что, скажи?
Никий
Гаданье поскорей стяни
У пафлагонца, благо спит он, и сюда
Беги!
(Про себя.)
Бегу.
Убегает.
Ах, как бы добрый демон твой
Со мной чего недоброго не выкинул.
Пьет. Возвращается Никий с табличками.
А я налью еще глоток тем временем,
Чтоб вспрыснуть мозг и до добра додуматься.
Демосфен
Такой там поднял пафлагонец храп и гром,
Что утащил я под шумок гадание,
Что больше всех стерег он.
(Берет табличку.)
Молодец какой!
Дай, я прочту, а ты вина тем временем
Налей мне кружку.
(Читает.)
Что ж здесь написано?
(Никию.)
О мудрость!
Никий
Дай же, дай скорее кружку мне!
Демосфен
Возьми! А что ж гаданье?
Никий
Ну, еще налей!
Демосфен
Так и стоит в табличке: «Ну, еще налей»?
Никий
Велик Бакид![8]
Демосфен
А что?
Никий
Налей мне кружечку!
Демосфен
Любил же, видно, кружку поминать Бакид!
Никий
А, подлый пафлагонец! Опасался ты
Вот этого гаданья, о себе?
Демосфен
А ну?
Никий
Как он погибнет, вот о чем здесь речь идет.
Демосфен
А как?
Никий
Да все отчетливо указано:
В начале всех начал[9] пенькой торгующий
Придет и встанет у кормила города.
Демосфен
Один уж есть торговец. Кто ж потом придет?
Никий
Другой, и будет торговать он овцами.[10]
Демосфен
Еще торговец! С этим что же станется?
Никий
Пока другого не найдут, мерзейшего,
Он править будет, а потом провалится.
Кожевник-пафлагонец вслед за ним придет,
Буян, горлан, как мельница, грохочущий.
Демосфен
Падет овчарник, значит, от кожевника?
Так суждено?
Никий
Как видишь.
Демосфен
Вот несчастье-то!
Ужель другого не найти торговца нам?
Никий
Есть и четвертый, с ремеслом изысканным.
Демосфен
А кто он, кто?
Никий
Сказать?
Демосфен
Скажи, пожалуйста!
Никий
Придет колбасник и сразит кожевника.
Демосфен
Колбасник? Боги, ремесло чудесное!
Ну где же, где же мы найдем колбасника?
На орхестру входит Колбасник с лотком и колбасами.
Поищем!
(Кричит.)
Погляди, на рынок входит он.
По воле всемогущих.
Колбасник
Эй, любезнейший!
Сюда, сюда, колбасник, подымись скорей!
Стране и нам явился ты спасителем.
Демосфен
Что нужно вам, в чем дело?
Колбасник подходит к сцене.
Друг мой, выслушай
Про счастье, про удачу, про судьбу свою.
Уходит.
Пускай лоток он сложит. Ты прочти ему
Пророчество, чтоб он узнал о будущем,
А я пойду посторожу кожевника.
Колбасник снимает поклажу.
Сперва свою поклажу с плеч долой сними!
Колбасник
Теперь приветствуй землю и богов святых!
Демосфен
Ну вот, что ж дальше?
Колбасник
Здравствуй, муж блаженнейший!
Ничто сегодня, завтра – все! Привет тебе,
Афин властитель, пышных и прославленных!
Демосфен
Ты что ж, голубчик, не даешь кишок промыть?
Колбас не купишь? Что ты издеваешься?
(Показывает ему зрителей.)
Дурак, при чем кишки тут? Погляди сюда!
Колбасник
Внизу людей ты видишь сотни, тысячи?
Демосфен
Конечно, вижу.
Колбасник
Всеми будешь ты владеть.
И рынком, и собранием, и гаванью.
Вертеть Советом будешь и стратегов брить,
Судить, рядить и девок в Пританей водить.
Демосфен
Все я?
Колбасник
Все ты! Да видишь ты не все еще!
Сюда, повыше, на лоток вскарабкайся!
Теперь ты видишь море, острова на нем?
Демосфен
Все вижу.
Колбасник
Барки, корабли с товарами?
Демосфен
И барки вижу.
Колбасник
Как же не счастливец ты?
Теперь окинь-ка правым глазом Карию,[11]
А левым – Карфаген.
Демосфен
Глаза я вывихну!
И, верно, уж косое счастье ждет меня.
Колбасник
Тобою будет все это распродано!
Все сбудется, как говорят гадания,
О человек могучий!
Демосфен
Только как же так
Я человеком стану из колбасников?
Колбасник
За то велик и будешь, что ты этакий
Подлец, наглец, буян, горлан проулочный.
Демосфен
Нет, о себе я мненья невысокого!
Колбасник
Ах, боги, почему же невысокого?
Иль за собой ты знаешь что похвальное,
Иль ты из благородных?
Демосфен
Вот уж это – нет!
Скорее, из негодных!
Колбасник
Счастлив жребий твой!
С рождением, я вижу, повезло тебе.
Демосфен
Голубчик, да ведь я же малограмотен.
Читать умею, да и то едва-едва.
Колбасник
В том и беда, что все же хоть едва-едва!
Ведь демагогом быть – не дело грамотных,
Не дело граждан честных и порядочных,
Но неучей, негодных. Друг мой, выслушай,
Что возвещают прорицанья Фебовы!
Демосфен
А что?
(Читает табличку торжественным тоном.)
Да все прекрасно, Зевс свидетель мне,
Темно, премудро и уж очень путано.
Колбасник
«В день, когда волею рока кожатник – орел кривокогтый
В схватке смертельной сойдется со змеем балдой-кровопийцей,
Скиснет тогда пафлагонская снедь, а колбасников роду
Боги великую власть и бессмертную славу даруют,
Аще они не восхощут, как встарь, торговать колбасами».
Демосфен
А я-то здесь при чем же? Научи меня!
Колбасник
«Орел-кожатник» – пафлагонца прозвище!
Демосфен
А кривокогтый почему?
Колбасник
Да лапами
Кривыми загребает он добро себе.
Демосфен
А змей при чем тут?
Колбасник
Это уж совсем легко!
Ведь змей же длинен, ну и колбаса длинна,
Змей-«кровопийца» – колбаса кровяная.
Здесь сказано, что змей сразит кожатника
И будет править, «аще не впадет в соблазн».
Демосфен
Ну, аще так, доволен я. А все-таки
Дивлюсь, как заправлять я стану городом.
Колбасник
Заправишь славно. Делай то, что делаешь:
Мели, толки, покруче фарш замешивай,
Подперчивай, подсаливай, подмасливай
Да подсласти словечками повкрадчивей.
А в общем, как рожден ты демагогом быть,
С пропойным басом проходимец рыночный,
Всем одарен ты, чтобы стать правителем.
И помни: власть сулят тебе пророчества.
Возьми ж венок и бесу помолись Балде,[12]
Чтоб одолеть помог тебе противников.
Демосфен
Постой, а где отыщем мы союзников?
Ведь богачи напуганы кожевником,
А бедноте – его противны выходки.
Колбасник
Есть всадников неустрашимых тысяча,
Они-то уж помогут нам наверное;
Да лучшие из граждан – нам союзники,
Да зрители разумные и честные,
Да Аполлон, да я за дело примемся,
Да ты не бойся, не походит маскою
Актер на пафлагонца: испугался он!
Но все равно, узнают все и так его:
Ведь зрители у нас народ понятливый.
(Бежит по орхестре.)
Ах, горе! Пафлагонец приближается.
Замечает чашу, из которой пил Демосфен.
Клянусь богами всеми, вы раскаетесь,
Что на Народ умыслили недоброе.
(Старается догнать Колбасника.)
Ага! А чаша здесь зачем халкидская?[13]
В Халкидике восстанье вы готовите?
Долой! Проклятье! Смерть и кровь предателям!
(Кричит.)
Эй, ты, вернись! Куда бежишь, почтеннейший?
Колбасник, милый! Не губи отечества!
(Колбаснику.)
Мужи-всадники! На помощь! Торопитесь, час настал!
Эй ты, Симон! Эй, Панетий![14] Правым заходи крылом!
Уж идут, а ты сражайся, защищайся, в бой вернись!
Вот и пыль столбом клубится. Помощь, помощь нам близка.
Так смелей, гони, преследуй, в бегство обрати врага!
Всадники преследуют Клеона.
Бейте, бейте негодяя, коневредного слепня,
Ненасытную харибду,[15] живоглота-паука!
Негодяя, негодяя! Дважды, трижды повторю:
Ведь не просто негодяй он, – дважды, трижды негодяй.
Ну, так бей его, преследуй, колоти, гони, лупи!
Плюй, как мы плюем, и с криком нападай на подлеца!
Да смотри, чтоб не удрал он! Он ведь ловок удирать,
Как Евкрат когда-то с Пникса с головой нырнул в лабаз.
О старейшины, о судьи! Трехгрошовые друзья!
Я ли правдой и неправдой не растил вас, не кормил?
Помогите, избивают заговорщики меня!
Клеон
И за дело! Ты ведь общий жрешь без жеребьевки пай!
Ты ведь щупаешь, как смоквы, у ответчиков бока,
Что, созрели уж для взятки или пусть еще растут.
Ты ведь ищешь среди граждан побогаче дурачков,
Почестнее, поглупее выбираешь простака,
С херсонесского надела[16] вызываешь и в суде
Мигом скрутишь, на лопатки опрокинешь и с сумой
Пустишь по миру скитаться. Всем давно ты омерзел!
Старший всадник
Как, и вы меня тесните? Из-за вас меня ведь бьют!
Все за то, что уж давно я собирался предложить
Монументом достославным ваше мужество почтить.
Клеон
Вот хитрец-то, вот проныра! Видишь, что задумал он?
Стариками нас считает, хочет плутней провести.
Нет, сюда попробуй сунься, здесь же будешь ты избит,
А туда, так посчитаем ребра мы тебе и там.
Демосфен
Эй! Народ! Эй! город! Волки раздирают здесь меня!
Клеон
Ты здоров кричать, мы знаем. Криком город ты мутишь.
Демосфен
И тебя я этим криком быстро в бегство обращу.
Клеон
Коль его перекричишь ты, пальма первенства тебе!
Но когда тебя бахвальством превзойдет он – нам венок!
Колбасник
Этот вот? Да в контрабанде обвиняю я его.
Он колбасы на канаты продает в Пелопоннес.
Демосфен
Сам мешочник! С брюхом ходишь ты порожним в
Пританей,
Чтоб, набивши всякой снедью, полным вынести его.
Клеон
Да, и снедью запрещенной, хлебом, салом, колбасой.
Угощения такого сам Перикл не получал.
Колбасник
Сдохнешь в миг один от воя.
Клеон
Зареву я громче втрое!
Колбасник
Лопнешь ты, как только крикну!
Клеон
Треснешь ты, чуть только пикну!
Колбасник
Уличу тебя в измене!
Клеон
Подведу тебя под пеню.
Колбасник
Оглушу тебя нахальством!
Клеон
Обойду тебя бахвальством!
Колбасник
Посмотри в глаза мне, двинь-ка!
Клеон
Что же, вскормлен я на рынке.
Колбасник
Задавлю, чуть залопочешь!
Клеон
Заплюю, чуть загогочешь!
Колбасник
Я краду, признаюсь, смело.
Не посмеешь ты признаться.
Клеон
Видит бог, могу умело
Воровать и отпираться.
(Истошным криком.)
По чужим не шарь карманам!
Донесу, гляди, пританам,
Что священной солониной
Ты торгуешь, десятины
В честь богов не уплатив!
Клеон
Мерзкий, ненавистнейший, бесстыднейший
Крикун! Твоих дерзких дел
Белый свет полон весь, полон Пникс.
Все суды, все ряды,
Лавки все, рынки все.
Пугало горластое!
Город возмутил ты наш.
Все перевернул вверх дном.
Ты ведь светлые Афины ревом оглушил своим,
Дань союзников, как рыбу, сторожишь ты со скалы.
Колбасник
Знаю, знаю я подкладку вашей брани и угроз!
Демосфен
Коль не знать тебе подкладок, значит – фарша мне не знать.
Мастер ты гнилую кожу за добротную продать
Простакам, крестьянам, срезав вкось ее по-плутовски.
Только суток не проносишь, глядь, разлезся весь сапог.
Первое полухорие
И со мной недавно шутку он такую же сыграл.
И друзья и домочадцы на смех подняли меня:
До Пергас[17] я не добрался, а уж в стоптанных поплыл.
Предводитель первого полухория
Разве ты с первых дней
Не был груб, не был глуп.
Нет стыда, чести нет
У таких крикунов.
Грабишь жатву чужеземцев, а в театре первым ты.[18]
Сын же бедный Гипподама[19] жмется, сидя наверху.
Все ж нам на радость нашелся другой теперь,
Много подлей тебя, много хитрее.
Он управится с тобою, это ясно, дважды два!
Бесстыден и бесчестен он
И на выдумки силен.
Колбасник
Теперь, голубчик, покажи, каким ты уродился.
Пусть знают все, что грош цена наукам и ученью.
Клеон
Каков вот этот гражданин, я расскажу вам тотчас.
Колбасник
Не дашь мне первым говорить?
Демосфен
К чему? Я вор такой же!
Клеон
А если недоволен он, прибавь: «Отродье вора».
Колбасник
Мне говорить не дашь?
Клеон
Не дам.
Колбасник
Нет, дашь!
Драка. Клеона бьют.
Так вот не дам же!
За то, чтоб первым говорить, полезу первым в драку.
Колбасник
Со злости лопнуть я готов.
Демосфен
Не дам, клянусь богами!
Клеон
Ах, почему? Уж это дай! Пусть на здоровье лопнет.
Колбасник
Кто ты таков, наглец, что в спор со мной вступить решился?
Клеон
Таков, что говорить и лгать, как ты, могу не хуже.
Колбасник
Туда же: «Говорить могу!» Я поглядеть хотел бы,
Как принялся бы ты, дружок, за свеженькое дельце?
Да знаешь ты, кто ты таков? Хоть пруд пруди стадами
Таких, как ты, говорунов. Небось процессик выиграл
У чужеземца-простака, бедняги-поселенца.
И то ночами прозубрив, на улицах мурлыча,
Друзьям все уши протрубив, сырую воду пивши,
И думает – «оратор я». Дурак, а не оратор!
Клеон
А ты какое зелье пил, что город обморочил?
Что все молчат, а ты один кричишь, не уставая?
Колбасник
А где ты ровню мне найдешь, чтобы без долгих споров,
Подзакусивши балычком да опрокинув кружку
Винца покрепче, прикрутить пилосских полководцев?
Демосфен
А я натрескаюсь рубцов, налопаюсь печенки,
Похлебки выдую горшок, а там, не умываясь,
Взъерошу всех говорунов и Никия взлохмачу.
Клеон
Мне нравятся слова твои, одно лишь не по вкусу,
Что собираешься один похлебку ты прикончить.
Колбасник
Хоть камбалы наешься ты, милетян не осилишь.[20]
Клеон
Что? Да нажравшись студня всласть, и рудники куплю я.
Колбасник
Вот погоди, ворвусь в Совет и заору истошно.
Клеон
Вот погоди, кишки тебе и потроха я вырву.
Демосфен
За двери выброшу тебя, пинками в зад поддавши.
Вступается за Колбасника. Драка. Клеона снова бьют.
Так заодно уж и меня, я с ним, клянусь богами!
Колбасник
Тебя в колодки закую!
Клеон
Тебя к решетке притяну!
Колбасник
С тебя покрышку я сдеру!
Клеон
Тебя в пустышку оберу!
Колбасник
На стельки раскрою тебя!
Клеон
Для фарша раскрошу тебя!
Колбасник
Ресницы выщиплю на лоб!
Демосфен
Тебе повыпотрошу зоб!
Второе полухорие
Ей-богу, да! И пасть потом,
Как повара, колом проткнем,
Язык мясистый оторвем,
Свиную глотку раздерем,
Задище толстый раздвоим
Да поглядим,
Уж не паршив ли боров!
Колбасник
Пламеннее пламени огонь нашелся.
Брани той, что была,
Жарче брань и наглей. Ловок был
Мой расчет, и побед
Близок час. Враг уж слаб.
Спуска не давай ему,
Крепче нападай и бей.
В крепости пробита брешь.
Если бросишься на приступ жарче, тверже и смелей,
Будет твой он, вот увидишь, я ведь знаю нрав его.
Клеон
И таким презренным трусом был всегда он.
Молодцом,
Смельчаком казался только. Где не сеял, там он жал.
Вот и те снопы,[21] что в город он недавно приволок,
Он гноит сейчас в темнице, чтобы дорого продать.
Второе полухорие
Не страшусь твоей угрозы, знай, пока живет Совет
И Народ с дурацким видом на собраньях, сидя, спит.
Предводитель второго полухория
Вот наглец, а с лица,
Как и был, он румян,
Прежних дол и грехов
Не боясь, не стыдясь.
Если ты мне не противен, в драмах Морсима[22] играть
И для пьяницы Кратипа стать подстилкой я готов.
«Ты, словно пчелка, высоко взлетевшая,
С каждой былинки сбираешь по взятке».
Как схватил кусок нахрапом, так и вырыгни его.
Тогда одно я стану петь:
«В день веселья пей до дна».
Клеон
И сын Иулов,[23] мой сосед, старик всегда голодный,
И тот, ликуя, завопит: «О Вакх! О Вакх!
О Бромий!»
Колбасник
Клянусь богами, вам меня не превзойти бахвальством.
А нет – пусть потрохов от жертв не получать мне больше.
Клеон
Я ж колотушками клянусь и мясников пинками,
Что с детских лет я получал помногу ото многих,
Тебя бесстыдством превзойду. А нет, так, значит, даром,
Кормясь объедками, таким я вырос молодчиной.
Колбасник
Объедками кормился ты, как пес. Да как ты смеешь
Тогда в борьбу вступать со мной, с самим песьеголовцем.
Демосфен
Клянусь вам Зевсом, в детстве знал я и другие плутни.
Так надувал я поваров: «Ребята, поглядите,
Нам ласточка весну несет». Они уставят бельма,
А я жаркого утащу с лотка кусок румяный.
Колбасник
И впрямь ты, вижу, молодец. Ловка твоя проделка.
Верна пословица: «щипал ты до весны крапиву».[24]
Демосфен
К тому ж я действовал тайком. А если попадался,
Так живо мясо под себя; божусь, что и не видел.
Какой-то с Пникса говорун меня застал за делом.
Так он тогда уж предсказал, что быть мне демагогом.
Клеон
Он не ошибся, а узнал он по таким приметам:
Украл и отпирался ты и мясо всунул сзади.
Колбасник
Я спесь повыбью из тебя. Повыбью из обоих.
Я устремлюсь, как ураган, грохочущий и грозный,
Что гневно над землей ревет и море потрясает.
(Садится на лоток, изображая из него корабль.)
Что ж. Я колбасы с мачт спущу и по волнам попутным
Вперед спокойно поплыву. А на тебя плевать мне.
Клеон
С тобой и я. А будет течь, я вычерпаю живо.
Демосфен
Клянусь Деметрой, не сойдут тебе таланты даром,
Что у афинян ты украл.[25]
Колбасник
Эй, паруса на рифы!
Пахнуло штормом от него, доносами и кляузой.
(Вполголоса.)
Талантов десять ты стянул из Потидеи,[26] знаю.
Ну, что ж?
Демосфен
А, получив талант, молчать ты согласишься.
(Колбаснику.)
Он согласится, он таков.
Клеон
Поднять ты можешь парус:
Заметно ветер ослабел.
Колбасник
Талантов сто, уж подведу,
Заплатишь пени ты суду.
Клеон
А ты за воровство – пятьсот.
За дезертирство – девятьсот.
Колбасник
Да, да, в тебе, скажу я вновь,
Алкмеонидов злая кровь.[27]
Клеон
А я скажу, что прадед твой
Придворным был.
Колбасник
Кого, постой?
Клеон
«Овчины» – Гиппия жены.
Колбасник
Негодник ты.
(Бросаются в драку.)
Бесстыдник ты.
Клеон
Лупи его!
Демосфен
Эй! Эй! Эй! Эй!
Убьют меня, сюда скорей!
Клеона избивают.
Тузи, дери, покрепче бей!
По брюху бей, эгей, смелей!
Кишками бей,
Чтоб в нем кишки трещали!
Клеон
О муж великий и святой, герой неустрашимый.
Пришел ты на спасенье нам и городу на благо.
Ты бранью поразил врага отважно и умело.
Слов не найти нам, чтоб тебя прославить по заслугам.
Колбасник
Клянусь святой Деметрой, все известно мне:
Все замыслы, что тайно мастерите вы,
И все, что вы стругаете и клеите.
(Зрителям.)
А мы не знаем, что ли, чем ты в Аргосе
Так занят.[28]
Демосфен
Не союз он заключает там,
Тайком с лакедемонцами торгуется.
Колбасник
Беда, беда! Ты не умеешь плотничать.
Демосфен
И что вы там паяете, мне ведомо:
О пленниках куется соглашение.
Колбасник
Так. Столяру ответим по-кузнечному.
Клеон
И новые крамолы вы клепаете;
И ты меня ни серебром, ни золотом
Не купишь, и друзей не подсылай ко мне.
Скажу о всех делах твоих афинянам.
Колбасник
А я прямой дорогой побегу в Совет
И всех вас обвиню как заговорщиков.
За покушенья, за ночные сборища,
За заговоры с персами преступные,
За все, что вы в Беотии[29] заквасили.
Клеон
А простокваша дорога в Беотии?
В бешенстве убегает.
Клянусь Гераклом, в порох искрошу тебя.
Колбасник
А ты свою отвагу и находчивость
На деле докажи теперь. Увидим мы,
Как под себя ты прятал мясо в юности.
В Совет беги сейчас же за кожевником, –
Нас всех он оклевещет, чуть влетит туда,
И рев и крик подымет оглушительный.
Демосфен
Бегу, бегу. А колбасу и ножики
И все мои пожитки положу сюда.
Колбасник
Но прежде горло этим умасти себе,
Чтобы от сплетен ускользать проворнее.
Демосфен
Совет хорош. Ты – воспитатель опытный.
(Дает ему чеснок.)
Еще и это проглоти.
Демосфен
Зачем?
Колбасник
Затем,
Чтоб, чесноку наевшись, быть отважнее.
Теперь беги!
Демосфен
Уж побежал.
Колбасник убегает. Демосфен входит в дом.
Так помни же,
Кусай, царапай, клевещи, когти его
И, гребень отклевавши, возвратись живей.
(Зрителям.)
Ну, так с богом иди и свой подвиг сверши
Нам на радость. Пусть Зевс, государь площадей,
Охраняет тебя. И, врага одолев,
Из сраженья скорее к друзьям воротись,
Нагруженный венками победы.
Первое полухорие
К парабасе теперь, что мы вам пропоем,
Обратите свой слух;
Ведь и раньше уж в стольких искусствах других
Изощрили вы разум и сердце.
Если б в годы минувшие нас кто-нибудь из поэтов комедии прежних
Пригласить захотел с парабасой его перед вами, о зрители, выйти,
Мы б с трудом согласились; но этот поэт и любви и услуги достоин:
Он – друзьям нашим друг и врагам нашим враг, он за правду стоит непреклонно
И отважно и рьяно бросается в бой с огнедышащим зычным Тифоном.[30]
Удивлялись нередко друзья,[31] почему до сих пор не просил у архонта
Для себя он актеров и хора; так вот что просил через нас передать он:
Не без разума так поступает поэт и не в страхе, но так полагая:
Комедийное дело не шутка, но труд. Своенравна комедии муза,
И хоть многие ласк домогались ее, лишь к немногим она благосклонна.
И любви вашей цену он знает. Она кратковечна, как летние травы.
И любимцев былых, только старость придет, предаете вы быстро забвенью.
Так и Магнет[32] старинный был вами забыт, с сединами познал он бесчестье.
Хоть без счета он славных трофеев воздвиг, побеждая противников хоры,
Хоть на разные пел ради вас голоса, по-лидийски играл и на лире,
И по-птичьи порхал, и пчелою жужжал, и веселой лягушкою квакал,
Да себе не помог. Только старость пришла, позабыта победная юность,
Затуманился взор, ослабела рука, и старик беспощадно освистан.
А Кратин? Не печальна ли доля его?[33] Ведь, бывало, надувшись от славы,
По полям, по лугам он стремился, бурля, неуемным, широким потоком,
Вырывая с корнями платаны, дубы и противников мелкий кустарник.
Только слышно и было, что песни его на пирах, на веселых попойках:
Про «Беру на сандалиях смоквы и лжи» да «Искусные зодчие гимнов»,[34] –
Отчего ж вы теперь не щадите его, когда стал он болтливым и вздорным,
Когда выпал янтарь из кифары певца, золотые потрескались роги
И ни строю, ни ладу привычного нет. Стариком он скитается жалким
И, как пьяница Конн,[35]«хоть в увядшем венке», умирает бедняга от жажды.
А ведь он заслужил ради прежних побед в Пританее теперь напиваться,
Чепухи не болтать, но в почете сидеть впереди, у жреца Диониса.
И Кратет[36] ведь немало от ваших причуд претерпел поношений и горя,
Хоть трапезой не пышной он вас угощал на веселых пирах комедийных,
Но в трезвейших речах до отвала кормил невзыскательной мудростью житной.
До конца удержался он все же один, то хвалу, то свистки пожиная.
Вот таких-то примеров страшился поэт. Да к тому ж полагал он, что прежде,
Чем кормило схватить, должен быть он гребцом, а потом уж и лоцманом зорким,
Чтоб природу ветров своевольных понять и уж после умелой рукою
Самому свой корабль направлять и вести. Так за то, что разумно и скромно,
Не кичась, без забот, не бросаясь вперед, он выходит с комедией в море,
Подымите же плеск веселей и дружней, веселее ударьте по веслам,
Чтоб веселый, ленейский, ликующий шум
Был поэту наградой, чтобы радостным он
И довольным ушел,
Лучезарною плешью сверкая.
Предводитель первого полухория
Коней владыка! Люб тебе,
О Посейдон,[37] четверок храп,
Медных копыт тяжелый звон
И под кормою расписной
Пена триер победных.
И молодежи пышный рой
На колесницах любишь ты,
Тяжкой боримых страстью.
Суний[38] свят тебе, свят берег Гереста.
В наш сойди хоровод, с грозным трезубцем,
Крона[39] сын и дельфинов царь,
Формиону[40] любезен ты
И Афинам из всех богов
Ныне свят и почтенен.
Второе полухорие
Восхвалить хотим мы ныне наших дедов и отцов,
Славы города достойных и покрова Госпожи.[41]
Без числа в сраженьях пеших и борясь на кораблях,
Побеждая, прославляли имя города они.
Силы вражьей не считали наши деды, в бой идя,
Но решали в яром сердце отразить и одолеть.
Если ж в битве и склонялись, то, как опытный боец,
Отряхали пыль, как будто и не падали они,
И, сражаясь, побеждали. Полководцы в годы те
Угощенья в Пританее не просили, а теперь
И сражаться без награды полководцы не хотят.
Мы же рады бескорыстно за родимую страну,
За родимые святыни подымать копье и меч.
А награды не попросим никакой, иль разве вот:
Пусть, когда война минует и от бед мы отдохнем,
Хоть и в кудрях непослушных, вам любезны будем мы.
Предводитель второго полухория
О градодержица, тебя,
Дева Паллада, мы зовем,
Свята земля твоя, и нет
В мире кругом меча острей,
Нет и поэтов слаще.
Ныне приди. И пусть с тобой
Та, что в походах и боях
Спутница наша вечно, –
К нам Победа придет, хоров подруга,
На врагов пусть она с нами восстанет,
Ныне, Дева, явись, явись!
В битве мы одолеть должны.
Дай победу сынам твоим
Ныне вновь, как и прежде!
Восхвалить хотим мы коней, наших преданных друзей.
Похвалы они достойны. Много подвигов и битв,
Много схваток и сражений вместе мы перенесли.
Но не подвиги на суше будем славить мы, а то,
Как, на барки погрузившись, в море выплыли они.[42]
Взяли кружек для похода, взяли луку, чесноку,
А потом схватили весла, словно были бы людьми,
И поплыли и заржали: «Иго-го! Берись дружней!
Налегайте, не робейте! Да греби, греби, Саврас!»
Вышли на берег в Коринфе. Новобранцы бивуак
Тут копытами вскопали и соломы принесли.
Клевер вовсе позабыли. Ели крабов водяных,
Их по берегу искали и ловили в глубине.
Говорит Феор, воскликнул так тогда коринфский краб:
«Посейдон! Беда! Что делать? Нам от всадников теперь
Ни в пучине, ни на море, ни на суше не уйти».
Колбасник
Привет тебе, о муж победоноснейший,
Любезнейший! Немало нас заботила
Судьба твоя. Но раз ты возвратился здрав,
Скажи нам, как в Совете ты сраженье вел.
Первое полухорие
Да как? Пришел Совета головою я.
Колбасник
Вот теперь для всех настало
Время ликованья.
Славно говоришь ты, но дела твои прекрасней слов.
Ныне же сраженья ход
Жаркого поведай мне.
Долгий путь я готов
Перейти, чтоб услыхать
Твой рассказ; так поспеши же,
Друг любезный, чтоб победе
Мы порадовались все.
Второе полухорие
Рассказа стоит, право, происшествие.
Бегом сейчас же я догнал кожевника.
Придя в Совет, лавины слов грохочущих
Метать он стал на всадников, в измене их
Изобличая; скалы выворачивал,
Пугая, громыхая, убеждая всех.
Совет, такой кислятины наслушавшись,
Насупил брови грозно, набок рот скривил,
Сидел горчицы горше. Чуть заметил я,
Что речью он опутан клеветнической
И дерзкими обманут ухищреньями,
Взмолился так: «О Бесы плутен, Жулики,
Ты, Дуриндас, вы, Надувалы мелкие,
Ты, Рынок, ум и сердце воспитавший мой, –
В меня вселите наглость! Речь проворную
И голос зычный и бесстыдный дайте мне!»
Усердно так молился я, и справа тут
Прогрохотал вдруг некий муж обклавшийся.
Я принял добрый знак с благоговением,
Решетку задом выставил и заорал
Что было сил: «О граждане! Я с добрыми
Пришел вестями. Первым рассказать хочу.
С тех пор вот, как война на нас обрушилась,
Сельдей на рынке не видал дешевле я».
Тут лица тотчас же у них разгладились,
И был увенчан я за вести добрые.
И внес я снова предложенье тайное:
«Дабы за грош купить селедок дюжину, –
Конфисковать все миски у горшечников».
Рукоплескать мужи Совета начали
И, рот разинув, на меня уставились.
Кожевник это видит. Тут уж понял он,
Какою речью угодить советникам,
И внес такое предложенье: «Граждане!
Мне справедливым кажется на радостях,
В знак благодарности за вести добрые
Сто телок в жертву принести владычице».
Тут вновь Совет к нему склонился милостью.
Но одолеть навозом я не дал себя.
Второю сотней телок обогнал его,
Да Артемиде коз к тому же тысячу
Зарезать предложил, когда за грош один
Снеточки продаваться станут сотнями.
И вновь Совет склонился одобрительно
Ко мне. А тот, заслышав это, вздор такой
Загородил, что стражники с пританами
Его стащили силой. А советники
Вскочили с мест и о сельдях заспорили.
А тот их просит подождать немножечко:
«Послушайте посла из Лакедемона,
Принес он снова предложенья мирные».
Те заорали как один: «Ну нет, дружок.
Прослышали враги, что нынче дешевы
У нас селедки, мира захотелось им.
Нам мир не нужен. Дальше пусть идет война!
Пританы, распустить Совет!» И в стороны
Через канат попрыгали. На рынок тут
Я побежал и все, что было, луковиц
И зелени скупил. Когда ж к сельдям они
Приправ искали, даром их попотчевал.
Они тут захлебнулись в благодарностях.
Задохлись в лести, в похвалах рассыпались.
И так-то вот за луку горсть и зелени
Совет принес я скрученным и связанным.
Колбасник
Как счастливчик, все удачно
Ты свершил и ловко.
Подлинно нашел подлец противника подлейшего.
В каверзах искусен ты,
В плутнях изощрен и смел
И на лесть ты силен.
Но теперь обдумай здраво,
Как сражаться будешь дальше
И союзников надежных
В нас по-прежнему найдешь.
А вот и пафлагонец приближается,
Вздымая пену, бешенством клокочущий.
Меня вот-вот проглотит! Вот так пугало!
Колбасник
Пусть провалюсь на месте, если хитростью
Моей старинной я не погублю тебя.
Клеон
Смеюсь твоим угрозам, похвальбе пустой.
Пляшу, скачу, гляди, на голове хожу.
Колбасник
Пусть больше мне не жить, клянусь Деметрою,
Когда тебя не проглочу, не слопаю.
Клеон
Не слопаешь. Да сам тебя я выдую.
А там пускай хоть лопну, подавлюсь тобой!
Колбасник
Погибнешь ты, клянусь пилосской почестью!
Клеон
Да, почестью? А вдруг да пересядешь ты
В бесчестье в задний ряд из ряда первого?
Колбасник
Свидетель Зевс, в колодки закую тебя!
Клеон
Как он свиреп! Ну что же, покормить тебя?
Но чем его потешить, не мошною ли?
Колбасник
Гляди, ногтями вырву потроха твои!
Клеон
А я тот корм, что в Пританее слопал ты!
Колбасник
Народ пусть судит, там я обличу тебя!
Клеон
А я – тебя, и наплету с три короба.
Колбасник
Ну, нет, щенок! Тебя он не послушает!
А я его морочу, как захочется.
Клеон
Уж очень на Народ ты полагаешься!
Колбасник
Его кормлю я, нянчу и баюкаю.
Клеон
И, точно нянька, кормишь отвратительно.
Пока жуешь кусок, три добрых четверти
Проглотишь сам, – ребенку лишь объедки дашь.
Колбасник
Клянусь богами, в этом так искусен я,
Что вверх и вниз Народом, как хочу, верчу.
Клеон
Так что ж? Знаком и я с таким искусником.
Колбасник
Забудешь, что в Совете оболгал меня.
Идем к Народу тотчас!
Что ж, согласен я,
Идем, чего же стал ты? Нет помехи нам!
Колбасник
Народ, о, выйди!
В окне показывается Народ, дряхлый и седой старик.
Выйди, господин Народ!
Скорей сюда, Народушка, голубчик мой!
Клеон
Кто тут кричит? От двери не уйдете вы –
Мою иресиону[43] вы растреплете.
Народ
Сойди сюда, увидишь, как обижен я.
Клеон
Кто ж бьет тебя, мой пафлагонец?
Народ
Этот вот
И молодежь, и все из-за тебя.
Клеон
За что?
Народ
За то, что я ласкаю и люблю тебя.
Колбасник
Ты кто такой?
Клеон
Кто я? Его соперник я.
Тебя давно люблю я и давно хочу
Тебе служить, как много граждан доблестных
И благородных. Только он мешает нам.
Ведь ты похож на мальчиков балованных.
Ты благородных гонишь прочь поклонников,
А свечникам, кожевникам, дубильщикам[44]
И шкуродерам отдаешься с радостью.
Колбасник
Народу я полезен.
Клеон
Ты? А чем, скажи!
Колбасник
Как чем? Когда стратеги перетрусили,
Поплывши в Пилос, приволок я пленников.
Клеон
А я, шатаясь этак же, из лавочки
Стянул похлебку, что другой замешивал.
Колбасник
Так объяви немедленно собрание,
Народ мой, и увидишь, кто сильней тебя
И пламеннее любит, а потом суди!
Народ
Да, да, суди, прекрасно, не на Пниксе лишь!
Колбасник
Ну нет, не стану заседать я иначе.
Пойдем на Пникс, как исстари заведено.
Идут в орхестре. Народ располагается на ступеньках Пникса.
Пропал, пропал я, бедный! Ведь старик таков,
Что дома он куда как рассудителен,
Но чуть на этих камешках усядется,
Зевать он начинает и ворон считать.
Предводитель первого полухория
Теперь на полных парусах ты в море выйти должен.
Воинственным и грозным будь,
В речи неотступным,
Чтобы противника разбить.
Он хитер и ловок.
Непроходимою тропой пройти он умудрится.
Так налети же на него стремительно и рьяно!
Клеон
Только будь осторожен! И, прежде чем он на тебя нападет, наготове
И багры, и крюки, и дельфины[45] держи, и спасательный бот на канатах.
Колбасник
Я владычицу Деву-Афину молю, что хранит этот город и землю,
Если, верно, заслуги мои велики пред народом афинским (Лисиклу,
Салабакхо и Кинне[46] равняюсь я в них), пусть меня, как сейчас, в Пританее
Будут зря угощать. Если ж я тебе враг, если ж я за тебя не сражаюсь
Против многих – один, пусть меня раскроят на ремни, на подвязки разрежут.
Клеон
О Народ мой! Меня ж, если я тебе враг и тебя не люблю, на кусочки
Пусть покрошат, сварят и в колбасы набьют. А когда ты мне все же не веришь,
Пусть на этом лотке изотрут в порошок и, как сыром, приправят оладьи
И, мясницким крюком вот сюда подцепив, хоронить в Керамик[47] поволочат.
Колбасник
О Народ! Как же может другой гражданин тебя жарче любить и сильнее?
Ведь с тех пор, как сижу я в Совете, казну я деньгами наполнил доверху.
Я одних заморил, а других задушил, запугал, обобрал и опутал,
Никого не жалел я из граждан, тебе одному угодить помышляя.
(Подносит Народу подушку.)
О Народ! В этом подвига нету ничуть. Что ж, и я услужу тебе так же
И, стащив у других из-под носа кусок, поднесу тебе: «Милый, покушай!»
А что враг он тебе и не предан совсем, это тотчас тебе докажу я:
У твоих уголечков погреться он рад, на тебя ж наплевать ему вовсе!
А что ты, кто когда-то мидийскую рать отразил[48] на полях Марафона
И, победой прославившись, нам завещал похвальбу и трескучие речи,
Что на голых камнях тебе жестко сидеть, это вовсе его не заботит.
Ну а я не таков! Я подушку набил и тебе подношу ее! Встань же!
Будешь мягко сидеть ты, и то отдохнет, что страдало в бою Саламинском.
Клеон
Кто такой ты, о муж? Не Гармодия ль ты, демократа, достойный потомок?
Ведь и вправду деянье твое велико, благородно, народолюбиво.
Колбасник
За какую пустую и жалкую лесть полюбил ты пройдоху и плута?
Клеон
Что же в том? На приманки похуже ловить ты его до сих пор ухитрялся.
Колбасник
Повторяю я все ж: коль найдется другой, кто б Народу был пламенней предан,
Кто б страстнее и жарче тебя обожал, так меня с головой ему выдай!
Клеон
Хороша же, любовь! Ты ведь видишь его, ведь восьмую он зиму ютится
В подземельях, и в бочках, и в башнях сырых, в погребах, в ястребиных гнездовьях.
И не жалко тебе! Лишь сильнее еще ты его потрошишь, притесняешь.
Архиптолем[49] к нам с миром пришел, так его ты прогнал, да и всех, кто приносит
Договоры и мир, подзатыльника дав, за ворота ты гонишь бесчестно.
Колбасник
Все затем, чтоб владыкой Эллады он стал. Суждено ему, знай, в прорицаньях
Стать в Аркадии[50] дивной присяжным судьей, пять грошей всякий день получая,
Если вытерпит он. А пока я его и поить и кормить не устану
И не правдой, так кривдой добуду ему трехгрошовый паек ежедневный.
Клеон
Не о том, чтоб в Аркадии стал он судьей, ты заботишься, Зевс мне свидетель!
Но чтоб грабить ты мог, города прижимать, вымогать приношенья и взятки.
Чтоб Народ в суете и в угаре войны не видал твоих подлых проделок
И глядел тебе в рот, в нищете и беде, и подачек просил, голодая.
Но когда он вернется в деревню домой, и по-старому вновь запирует,
И на каше отъестся, и в силу придет, на бобы и на брюкву наляжет, –
Вот тогда он увидит, какое добро за твои отдавал он подачки.
По-мужицки сердит он придет и тебя провалить, голосуя, сумеет.
Это знаешь ты сам и затем-то его надуваешь и снами морочишь.
Колбасник
Не обидно ль мне слышать, как грязью чернишь и меня облыгаешь бесстыдно
Пред Народом и всеми Афинами ты? А ведь я перед городом больше
Заслужил, госпожою Деметрой клянусь, чем и сам Фемистокл ваш любезный!
Клеон
О аргивяне! Слову внимайте его. С Фемистоклом себя ты равняешь?
С Фемистоклом самим, что наш город нашел отощалым и сытым оставил,
Да вдобавок к тому и приморский Пирей примесил, как закуску на завтрак.
И, из прежних богатств не отняв ничего, угостил нас невиданным блюдом.
Ну а ты, – ты афинян в мещан обратить, в торгашей мелочны́х замышляешь,
Прорицанья шепча и валы городя. Вот каков Фемистокла соперник!
Помни также, в изгнанье погиб Фемистокл, ты же руки о пряники чистишь![51]
Народ
Мой Народ! Не вдвойне ль мне обидно терпеть от него поношенья такие?
Все за то, что тебя я люблю?
Колбасник
Перестань! Тошнотворны твои причитанья.
Вижу, вижу, давно ты меня надувал и теперь норовишь обморочить.
Клеон
Да, Народушка, подло тебя надувал, изощрялся в бесчисленных плутнях.
Чуть задремлешь ты, глядь, он уж удит себе
Корешочки ревизий и в глотку сует.
Так и шарит руками обеими он
Без стыда и без страха в казенном горшке.
Колбасник
Пожалеешь, гляди, обличу я обман!
Тысяч пять, десять, сто положил ты в карман.
Второе полухорие
Что ты даром ревешь, что ты воду толчешь?
Пребесстыдны, преподлы проделки твои
Пред народом афинян. И я докажу,
Вот Деметрой клянусь, пусть мне дня не прожить,
В Митиленах[52] сумел, вымогая, добыть
Ты не меньше чем сорок талантов!
Предводитель второго полухория
Ты человечеству всему спасенье и отрада.
Легкоязычие твое
Зависти достойно.
Свершивши подвиг, станешь ты
Первым на Элладе.
В Афинах и на островах, трезубцем потрясая,
Царить ты будешь, всем вертеть и гнать деньгу без счета.
Клеон
Но только спуска не давай, ведь он уж поддается!
С такою глоткой, как твоя, его легко осилить.
Колбасник
Ну нет, голубчики, ну нет! До этого далеко.
За мною подвиг есть такой, что всем сумею глотку
Что ни на есть врагам заткнуть. Спокоен я, покуда
Остался цел хотя б один из тех щитов пилосских.[53]
(Народу.)
Эй, на щитах остановись! Вот тут ты промахнулся!
Когда бы ты Народ любил, щитам бы не оставил
Ты рукояток.
Народ
Это все лукавая проделка,
Народ мой, чтоб, когда его ты наказать захочешь,
Тебе остаться ни при чем. Ты видишь, что за толпы
Кожевников вокруг него. Тут сбитенщики рядом,
Творожники и скорняки. Все – одного полета.
Едва нахмуришь брови ты и черепок ухватишь,
В полночный час сорвут щиты и бросятся на приступ
К рядам, да так, что к хлебу нам потом не приступиться.
(Клеону.)
Уж вот беда! Ты прав, ты прав! Ведь целы рукоятки!
Клеон
Негодник! Сколько лет уж так Народ ты за нос водишь?
Колбасник
Чудак, не слушай ты его! Нигде ты не отыщешь
Поклонника верней, чем я. Ведь заговоров сколько
Один сумел я сокрушить. Ничто не ускользнуло.
Чуть затевались мятежи, крик подымал я живо.
Народ
Не так ли точно рыбаки угрей гоняют в сети?
Пока залив спокоен, тих, им не поймать ни рыбки!
Но чуть подымут ил столбом и воду взбаламутят,
Так ловля прибыльней идет. Ты тоже в мутном ловишь!
Тревога на руку тебе! Но вот на что ответь мне:
Немало кож ты продаешь, а подарил хоть стельку
Для теплых туфель старику? Ведь так его ты любишь?
Колбасник
Ей-богу, нет! Ей-богу, нет! Не подарил ни стельки!
(Надевает на старика туфли.)
Теперь его ты раскусил? А я вот туфель пару
Тебе купил и подношу! Носи их на здоровье!
Колбасник
Ну, не несносно ли, скажи, что так всесильны туфли?
А я уж вовсе позабыт? Забыто, как недавно
Я блуд повывел из Афин, предав бесчестью Гритта.[54]
(Дает ему плащ.)
А не несносен разве ты, постельный надзиратель?
Что, блуд ты вывел? Ну так что ж? Из страха, не иначе!
Боялся, чтоб из блудников не вышли словоблуды.
Но погляди, ведь он уж стар, а ходит без хитона
В такой мороз! А ты ему и телогрейки не дал.
Гляди ж, я плащ тебе дарю. Народушка, согрейся!
Клеон
Такой премудрости, клянусь, и Фемистокл не ведал,
Хоть и неплох его Пирей. По-моему, так, право,
Вот эта выдумка с плащом Пирею не уступит!
Колбасник
Беда! И обойдешь меня ты плутнями такими?
Клеон
Твоими ж плутнями, дружок! И на попойке так же,
Нужда погонит, побежишь, не разбирая туфель.
Снимает с себя овчину и дает старику.
И все же лестью ты меня не превзойдешь. Народ мой!
Тебе к плащу тулуп дарю!
Колбасник
Что, взял, подлец? Фу, пропасть!
Проваливай! Да твой тулуп насквозь воняет кожей!
Народ
Нарочно так подстроил он, чтоб в смраде ты задохся.
И раньше погубить тебя старался он. Ты помнишь,
Как сильфий[55] вдруг подешевел?
Колбасник
А что? Конечно, помню.
Народ
Умышленно на сильфий он тогда понизил цены,
Чтоб вдоволь лакомились им, а после в гелиэе
Друг друга в смраде, в духоте поотравляли судьи.
Колбасник
Клянусь богами, говорил уж мне об этом Смердий.
Народ
Ну да, и вы в конце концов в зловонье порыжели.
Клеон
И это, верно, изобрел вот этот рыжий-красный?
Колбасник
Подлец, каким же плутовством меня поддеть ты хочешь?
Клеон
Богиня приказала мне тебя убить бахвальством.
Колбасник
Так не убьешь же! Мой Народ! Тебя я обещаю
Кормить, поить и угощать задаром по-пустому.
(Дает ему склянку.)
А вот в бутылочке дарю тебе я притиранье,
Чтоб мазать мог ты лишаи и язвы на коленях.
Колбасник
Седины выщиплю тебе, и станешь вновь ты молод.
(Дает ему.)
Вот заячий пушистый хвост, чтоб прочищал ты глазки.
Колбасник
О волосы мои, Народ, суши, сморкаясь, пальцы!
Оба лезут вперед, толкаются.
И о мои! И о мои!
Колбасник
Вот в триерархи попадешь,
Казны без счета изведешь!
Корабль достанется гнилой,
Его чинить, его крепить
Не хватит денег никаких.
Уж я добьюсь, уж разорвусь,
Чтоб с браком снасть ты получил!
(Дает Клеону ложку из своего мешка.)
Кипит, бурлит! Уймись, уймись!
Прольет, уйдет! Беги, держи!
Вот ложка, плошка, эй, сними
С похлебки пену похвальбы!
Колбасник
Еще поплатишься, гляди!
Пройму до пота податьми.
Уж я устрою, чтоб попал
Ты в список первых богачей.
Хор
А я не стану угрожать.
Одно хочу лишь пожелать:
Пусть рыба варится в горшке,
А ты в собрание спешишь
Дела милетские решать,
Талантов дюжину сорвать.
Да чтоб на Пникс не опоздать –
Суешь живее рыбу в рот,
А тут посыльный подойдет,
Тебя торопит и зовет.
Талант боишься упустить.
Спешишь жаркое проглотить
И на ходу –
Подавишься и лопнешь!
Народ
Прекрасно! Клянусь Зевсом, Аполлоном и
Деметрой!
(Клеону.)
Мне кажется, теперь уж нет сомнения:
Ты – гражданин отменный. Не видал еще
Подобных я средь трехгрошовой братии.
Клеон
Ты ж со своей любовью лишь сердил меня.
Отдай назад мой перстень! И отныне ты
Не ключник мне!
Народ
Ну что ж, бери! Одно лишь знай:
Ты мне не веришь больше, но другой придет
Подлей меня, гнуснее и негоднее.
Колбасник
Не мой, не мой как будто это перстень! Нет!
Печать совсем другая. Иль не вижу я?
(Берет перстень.)
Дай, я взгляну.
Народ
А какова печать твоя?
Колбасник
В оливках поросенок доморощенный.
Народ
Совсем не то.
Колбасник
Не поросенок? Что ж тогда?
Народ
Обжора чайка, с кафедры кричащая.
Колбасник
Беда, беда!
Народ
А что?
Дает ему перстень со своего пальца.
Подальше брось его!
Совсем не мой то перстень, а Клеонима.
Возьми ж вот этот и моим будь ключником.
Колбасник
Нет, нет, о господин мой! Подожди еще!
Пророчества мои сначала выслушай!
Клеон
Так и мои послушай!
Колбасник
Чуть доверишься
Вот этому – тебя обреет догола.
Клеон
А тот тебя обреет и не так еще!
Колбасник
В моих гаданьях, знай, тебе предсказано
Вселенной править, розами венчанному.
Клеон
Мои ж тебе сулят в порфире вышитой
На колеснице золотой преследовать…
Агирия и Смикифа процессами.
Колбасник
Тащи уж все гадания, чтоб выслушал
Хозяин их.
Народ
Отлично!
Клеон
Ты ж свои тащи!
Колбасник
Тотчас!
Народ
Тотчас!
Клеон и Колбасник
Беги же!
Бегут в разные стороны.
Нет помехи нам!
Второе полухорие
Солнца ясного сладкий луч
Воссияет для граждан всех,
Воссияет для всех гостей
В день паденья Клеона.
Слышать, правда, и мне пришлось,
Как толкуют, наморщив лбы,
Старики-ворчуны порой
На толкучке судебной:
«Если б в силе не был Клеон,
Не видать бы по всей земле
Двух полезных вещей у нас:
Ни пехтила,[56] ни ступки».
Но чему я еще дивлюсь –
Это ловкости рук его.
Говорили мне молодцы,
Что с Клеоном учились:
Он на лире один лишь лад –
«По-дарийски»[57] легко постиг,
А других не хотел учить,
Рассердил кифариста.
Тот велел увести его:
«Мальчик вовсе и туп и глуп,
Затвердил на один лишь лад:
„Подари да подай мне!“»
Колбасник
Ну, видишь сколько? А несу не все еще!
Народ
Ах, надорвусь! А захватил не все еще!
Клеон
Да что же тут?
Народ
Гаданья.
Клеон
Всё гаданья?
Колбасник
Что?
Дивишься? Полный у меня сундук стоит.
Народ
А у меня чердак с двумя сараями.
Клеон
Дай поглядеть мне, чьи же тут вещания?
Народ
Мои – Бакида!
(Колбаснику.)
Вот как!
Колбасник
А твои кого?
Народ
Гланида,[58] брата старшего Бакидова.
Клеон
О чем же прорицанья?
Народ
Да о городе,
О Пилосе, о нас с тобой, о всем другом.
Колбасник
Ну, а твои о чем же?
(Клеону.)
Да о городе,
О каше, да о Спарте, да о скумбриях,
О рынке, о мошенниках-лабазниках,
О нас с тобой.
Народ
Что, слышишь? Накось выкуси!
Клеон
Начнемте ж! Прочитайте мне гадания!
И то, что обо мне (оно мне нравится), –
Как воспарю орлом я по поднебесью.
(Разворачивает свиток и читает торжественно.)
Так выслушай меня и будь внимателен.
Народ
«Ныне внемли, Эрехфид,[59] прорицаний тропе, что из кельи
Храма, с треножника дивного Феб возвестил многомудрый.
Чтить он тебе заповедал священного пса-скалозуба,
Пса, что рычит за тебя, за тебя огрызается борзо,
Корм добывая тебе, а когда не добудет – издохнет.
Галок немало над ним, ненавидя, кричат и кружатся».
Клеон
Клянусь Деметрой, не понять мне этого.
При чем же пес, и Эрехфид, и галки тут?
Колбасник
Я – этот пес! Ведь за тебя горланю я.
Меня-то, пса, тебе хранить приказано.
Народ
Совсем не в этом дело. Словно кости хрящ,
Вот этот пес отгрыз кусок пророчества.
Но от меня про пса узнаешь истину.
Колбасник
Прочти! Но прежде подниму я камешек,
Не то укусит прорицанье псиное.
Народ
«Богу внемли, Эрехфид! Душегуб, омерзительный Кербер,[60]
Льстиво виляя хвостом, за обедом глядит тебе в миску.
Ждет, чтобы цапнуть кусочек, едва ты заснешь иль задремлешь.
В кухню собачьей повадкой тишком прокрадется он ночью,
Вылижет все, и горшки, и судки, и суда, и Киклады».[61]
Клеон
Гланид, ты много лучше! Зевс свидетель мне!
(Читает.)
Сперва послушай, сударь, а потом суди!
(Народу.)
«Будет жена, и родит она льва в богозданных
Афинах!
Станет сей лев за Народ с мириадами мошек сражаться,
Словно за племя свое. Ты хранить его должен надежно
За деревянной стеной и за башнями кованой меди».
Народ
Ты это понял?
Клеон
Я? Да ничегошеньки!
Народ
Велит вам Феб меня хранить заботливо,
Ведь, словно лев рычащий, я служу тебе.
Колбасник
Да как же львом исподтишка ты сделался?
Народ
Одно нарочно скрыл он из пророчества,
Что за стена такая с башней медною,
Где повелел нам Локсий[62] охранять его?
Колбасник
А что же разумел он?
Народ
Приказал нам Феб
Его забить в колодки пятищельные.
Клеон
И думаю, свершится, что предсказано.
Колбасник
«Не доверяй клевете: то завистливо грают вороны.
Ястреба ты возлюби, памятуя в душе благодарной,
Как закогтил и примчал воронят он из
Лакедемона».
Клеон
Дело такое свершил пафлагонец, наверно, с похмелья.
О Кекоропид неразумный! Велик ли тут подвиг, помысли.
Сказано: «Бремя снесет и жена, если муж ей возляжет.
Но не сразится жена, а сразится – так с раной вернется».
Народ
Слушай теперь, что вещает о Пилосе в Пилосе
Локсий:
«Есть кроме Пилоса Пилос…»
Колбасник
Ну, что ж «кроме Пилоса Пилос»?
Народ
Да говорит, возьмет кропило в бане он.
Колбасник
А мне немытым, значит, целый день ходить?
Народ
Украл у нас кропила и лохани он.
Но вот тебе о флоте прорицание,
Его ты должен выслушать внимательно.
Колбасник
Внимать внимаю, только научи меня,
Откуда взять мне деньги корабельщикам?
(Народу.)
«О Эгеид![63] Псолисицы обманов и ков опасайся,
В кознях искусной, к добыче проворной, коварной и борзой».
Народ
Ты понял?
Колбасник
Псолисица – Филострат,[64] ведь так?
Народ
Не в нем тут суть. Когда триеру быструю
За податями у тебя потребует
Вот этот, – не давай ты, запрещает Феб.
Колбасник
Зачем же псолисой триера названа?
Народ
Зачем? Быстра триера, – ну а пес не быстр?
Колбасник
Зачем же к псу лиса еще прибавлена?
Народ
Солдат тут называет бог лисицами
За то, что рвут по селам виноград они.
Колбасник
Ну, пусть!
А чем платить таким лисицам все-таки?
Народ
В три дня тебе и деньги раздобуду я.
Выслушай это еще прорицанье Летоина сына:[65]
«Кряжистой бойся Киллены,[66] да зла избежишь и соблазна».
Колбасник
Какой Киллены?
(показывает на Клеона)
Кряжистою назвал Феб
Вот эту лапу,
Клеон
что о краже думает.
Колбасник
Не так толкуешь! Феб Килленой кряжистой
Назвал, конечно, руку Диопифову.[67]
Но у меня и другие крылатые есть прорицанья,
Как воспаришь ты орлом и владеть будешь всею землею.
Клеон
Есть у меня оно также: землею и морем пурпурным.
Будешь судить в Экбатанах, кормиться коврижкой и медом.
Колбасник
Мне же видение было. Воочию зрел я богиню,
Лила она на Народ из лохани богатство и счастье.
Народ
Зевсом клянусь я, мне тоже. Воочию зрел я богиню.
Вышла из храма она, а сова на плече восседала.
После облила тебя, мой Народ, из огромного таза
Влагой амвросии дивной, его же – чесночным помоем.
(Колбаснику.)
Ого, ого! Нет в свете мудреца, Гланиду равного.
Клеон
Тебе себя вверяю я. Ты старому
Поводырем отныне будь и нянькою.
Народ
Нет, умоляю! Погоди немножечко!
Тебе зерно добуду, твой насущный хлеб.
Клеон
Чтоб о зерне не слышать мне! Довольно уж
Вы с Феофаном[68] так меня морочили!
Колбасник
Так я мукой тебе отдам помолотой.
Народ
Я дам тебе лепешек подрумяненных,
Тушеных почек. Поспевай лишь в рот совать.
Клеон
Поторопитесь принести, что можете.
И кто теперь сытнее угостит меня,
Тому я тотчас Пникса передам бразды.
Колбасник
Так побегу ж я первым!
Оба убегают.
Нет уж, первым я!
Народ
Народ мой, красна твоя
Держава. По всей земле
И страшен и славен ты –
Хозяин могучий!
Но слаб и послушен ты,
Но, лестью окутанный,
Но, ложью опутанный,
Чьи б речи ни слышал ты,
С разинутым ртом сидишь,
Твой разум не дома.
Второе полухорие
Нет разума в вас самих,
Что я вам глупцом кажусь.
Ведь я простаком таким,
Ей-ей, притворяюсь.
Я так забавляться рад,
За соской гоняться рад
И вора-чиновника
На Пниксе кормить-растить,
Чтоб, брюхо набив ему,
Поднять и прихлопнуть.
Народ
Придумал неплохо ты,
И, видно, разумен ты.
Хитро и затейливо
Казнишь негодяев!
С расчетом на Пниксе их,
Как скот на убой, растишь,
Чтоб там, как нужда придет
И нет под рукой мясца,
Схватить каплуна жирней –
Заклать и зажарить.
Глядите, как ловко я
Врагов в западню ловлю,
Ученых и умников,
Искусных и хитрых.
Ворам я слепцом кажусь,
Сквозь пальцы на все смотрю,
А сам не спускаю глаз
И все, что украли, вмиг
Добуду из глотки их,
Нажав черепочком.[69]
Колбасник
Эй, провались, негодный!
(Толкает его.)
Провались, подлец!
Колбасник
Народ мой, я давно уж приготовил все,
Давным-давно сижу, чтоб угодить тебе.
Народ
А я давным-давным-давно. В сто раз давней.
И в тысячу. Давным-давным-давным-давно.
Колбасник
А я вас жду давнее в мириады раз.
Плюю на вас давным-давным-давным-давно.
Народ
Теперь что делать, знаешь?
Колбасник
Скажешь, буду знать.
Народ
Бежать наперегонки нас двоих пусти,
Чтоб взапуски тебя могли мы потчевать.
(Хлопает в ладоши.)
Что ж, дело! Эй!
Народ
Вот тотчас!
Колбасник
Эй!
Клеон и Колбасник бегут и дерутся.
Не лезь вперед!
Клеон
Ну, вижу, угостят меня поклонники
Сегодня всласть, чуть поломаться вздумаю.
Колбасник
Гляди же, кресло первым я несу тебе.
Клеон и Колбасник попеременно подбегают к своим корзинам и приносят то одно, то другое угощение.
Да все ж не стол, а со столом первее я.
Колбасник
А вот тебе лепешку я принес, гляди,
Испеченную из зерна пилосского.
Народ
Вот корка для похлебки,[70] а долбил ее
Самой богини палец беломраморной.
Клеон
Хозяюшка! Велик же, видно, палец твой!
Колбасник
А вот бобы, горячие, румяные –
Паллады дар – Воительницы в Пилосе.
Народ
Тебя богиня охраняет явственно
И над тобой простерла миску с кашею.
Клеон
А город наш еще б стоял, ты думаешь,
Когда б над ним господней миски не было?
Колбасник
Вот вырезку прислала В Сечах Грозная.[71]
Народ
Вот из похлебки мясо, и рубца кусок,
И требуху подносит Совоокая.
Клеон
Спасибо ей, что вспомнила о пеплосе.
Колбасник
Вот испекла пирог Эгидодержица,
Чтоб вы пеклись о кораблях без отдыха.
Народ
Возьми ж и это.
Колбасник
Да на что же ребра мне?
(Подносит Народу вина.)
На что они? Богиня с добрым умыслом
Тебе прислала ребра корабельные:
О флоте явно Дивная заботится.
Народ
А вот вино, прекрасной смеси, выкушай.
Колбасник
Как сладко, боги! И отменной крепости.
Клеон
Его в Боях Губящая пригубила.
Колбасник
Вот расстегая жирного ломоть тебе.
Клеон
А от меня и целый расстегай возьми.
Бежит за зайцем.
Но зайца-то тебе уж не достать никак.
Клеон
Беда, пропал! Откуда ж мне зайчины взять?
О разум мой, теперь лазейку выдумай!
Колбасник
А это видишь, мерзкий?
(С жестом вдаль.)
Мне и горя нет!
Клеон
Вот там послы идут ко мне откуда-то
И кошельки с казной несут тяжелые.
Колбасник
Да где же, где?
Клеон убегает, Колбасник хватает зайца.
Тебе-то что? Не тронь гостей!
(Дает старику зайца.)
О мой Народ, вот зайца от меня прими!
Колбасник
Ох, горе, ты бесчестно обокрал меня!
Народ
Так что же? А не крал ты, скажешь, в Пилосе?
Колбасник
Скажи мне, как до кражи ты додумался?
Клеон
От Девы – мысль, а кража – дело рук моих.
Народ
Его я изловил, его изжарил я!
Клеон
Отстань! Награда не тебе – поднесшему.
Колбасник
Беда, беда! В бесстыдстве превзошли меня!
Народ
Ну, что ж ты не решаешь, кто из нас двоих
Тебе и брюху твоему полезнее?
Колбасник
Но по каким приметам рассужу я вас,
Чтоб правосудным показаться зрителям?
Народ
Вот мой совет: к корзине подойди моей
Тишком и загляни, что там положено.
Потом к его корзине. Будет правильно!
(Подходит к корзине Колбасника.)
Взгляну!
Колбасник
Что ж тут?
Народ
Пуста корзина, дедушка!
Пуста, вот видишь, все тебе я выложил.
Колбасник
Сама корзина – демократка чистая!
(Народ подходит к другой корзине.)
Ну, подойди же к коробу кожевника!
Народ
Что, видишь?
Колбасник
И добра же здесь наложено!
И расстегая уймищу припрятал он!
А мне ведь дал кусок такой вот маленький!
Народ
Вот так же он и прежде поступал с тобой.
Из прибыли тебе частицу малую
Давал, а больше для себя откладывал.
Клеон
Негодник, ты и крал и надувал меня!
К чему ж мои венки и приношения?
Народ
О да, я крал, но во спасенье Городу!
Колбасник
Снимай венок живее! Я отдам его
Вот этому.
Клеон
Снимай живее, висельник!
Колбасник
А вот и нет! Дано мне прорицание.
В нем сказано о том, кто победит меня.
Клеон
Да обо мне и сказано, тут спору нет!
Колбасник
И все ж я по приметам испытать хочу,
Подходит ли богиней предреченное.
И вот о чем сперва я вопрошу тебя:
Ходил к какому в детстве ты учителю?
Клеон
На бойне вразумлен я колотушками.
Колбасник
Что ты сказал? Мутится ум от знаменья.
Ну пусть!
Чему ж, скажи, в палестре[72] обучался ты?
Клеон
Укравши, отпираться с дерзкой рожею.
Колбасник
О Феб Ликийский![73] Что ты совершил со мной?
А чем же промышлять ты начал, выросши?
Клеон
И передом, и задом, и колбасами.
Колбасник
Ох, я несчастный! Горе! Я – ничто уже!
Одной держусь надежды, как соломинки.
Одно скажи: а торговал колбасами
Ты у ворот или на рынке, в лавочке?
Клеон
Нет, у ворот, где торг идет селедками.
(Бросает венок на землю.)
Увы! Свершилось богом предреченное!
Катите в дом, катите злополучного!
(Вбегает в дом.)
Прощай, венок! В печали расстаюсь с тобой!
Другой тебя возьмет, тобой украсится,
Не больше вор, а разве что счастливее.
Старший всадник
Зевс эллинов! Тебе, тебе победы честь!
Народ
Привет тебе, победоносный. Помни же:
Тебя я в люди вывел. Дай за то теперь
Твоим мне Фаном[74] стать, судейским писарем.
Колбасник
А мне скажи, как звать тебя?
Народ
Агоракрит.[75]
За брань на рынке получил я прозвище.
Колбасник
Агоракриту ныне предаю себя.
А пафлагонец пусть себе провалится.
Народ и Колбасник входят в дом.
Теперь увидишь, мой Народ, так тщательно
Тебе служить я стану, что признаешься,
Среди разинян[76] никого нет в ровню мне.
Предводитель первого полухория
Что краше, чем песнь начиная,
Чем при конце песнопенья,
Петь хвалу
Ристателям коней ретивых?
Полно о Лисистрате!
Полно нам Фуманта[77] бездомного песней
Ядовитой огорчать.
Милый Феб, ведь он голодает всегда,
В горючих слезах изливаясь,
И, к луку припав твоему,
От глада спасения просит.
Второе полухорие
Издеваться над негодным – в этом вовсе нет греха.
В этом честь тому, кто честен, так рассудят мудрецы.
Все же, если тот, кто брани и насмешек заслужил,
Дружен с вами, ради дружбы я не тронул бы его.
Аригнота[78] знает всякий, кто сумеет отличить
Белый день от черной ночи и на лире чистый лад.
У него есть братец, брату нравом вовсе не сродни.
Арифрад[79] – подлец. Да, впрочем, брани сам он захотел.
Не простой подлец он (так бы не заметил я его!)
И не расподлец. Придумать и похуже он сумел.
Безобразною забавой губы опозорил он.
Упоенный, увлеченный, все на свете позабыв,
В грязных уличных притонах скверных девок лижет он.
Там же спереди – Эоних,[80] там же сзади –
Полимнест.[81]
А кому такой красавец не противен, так уж с тем
Я не стану на попойке пить из кубка одного.
Предводитель второго полухория
Давно уж в безмолвии ночи
Думой одной я терзаюсь,
Размышляя,
Как ухитряется лопать
Так безбожно Клеоним.
Слух идет, что, в дом богача затесавшись
И налегши на обед,
Он от миски не оторвется никак,
Напрасно хозяева просят:
«У ног твоих молим, уйди,
Почтенный, хоть столу-то дай пощаду».
Как-то, слух идет, триеры собралися на совет;
И одна, других постарше, речь такую повела:
«Не слыхали вы, сестрицы, новых сплетен городских?
Для похода к Карфагену сотню требует из нас
Злополучный полководец, кислый уксус, Гипербол».
Нестерпимым и ужасным показалось это всем.
Говорит одна (с мужчиной не пришлось еще ей быть):
«Отвратите, боги, нет же! Мной не будет он владеть.
Лучше праздной мне остаться и состариться и сгнить».
«Мною тоже, Волнорезой, что Летаем рождена.
Той сосной клянусь, что доски мне для остова дала.
Если ж так Народ захочет, мой совет, в Тезеев храм[82]
Плыть и в храм богинь почтенных и с мольбой обнять алтарь.
Нет, не будет, нами правя, город наш морочить он!
Пусть плывет, куда захочет, хоть к собакам, да один,
Пусть лотки свои свечные в море спустит ламповщик!»
Старший всадник
В благоречье священном замкните уста, прекратите допросы и тяжбы!
Пусть закроют суды, что Народ возлюбил, и счастливые повести вести
Пусть приветствует ныне веселый театр, и поет, и ликует, и славит!
Колбасник
О, привет тебе, светоч священных Афин!
Островов покровитель могучий!
Что за добрую весть ты приносишь?
Зачем ликовать нам на рынках и славить?
Старший всадник
Я Народ вам сварил в кипятке и его превратил из урода в красавца.
Колбасник
Где ж теперь он? Скажи! О колдун, о ведун, в изумительных чарах искусный!
Старший всадник
Он в фиалковенчанных Афинах живет, в первозданных священных Афинах.
Колбасник
Как увидеть его? Он в уборе каком? И каким ныне стал он, поведай?
Открываются двери дома. Виден Народ в праздничном уборе.
Да таким же, как некогда трапезу он с Мильтиадом[83] делил, с Аристидом.[84]
Вы увидите все. Вот уж слышится шум, отворились, скрипя, Пропилеи.[85]
Возликуйте ж! Афины являются вам в незабвенной, невянущей славе.
Красота многопетых, чудесных Афин! Золотая столица Народа!
Колбасник
«О Афины, Афины, краса городов![86] О Афины, в венке из фиалок!»
Покажите же нам господина страны, самодержца счастливой Эллады!
Старший всадник
Вот и он! С золотою цикадой в кудрях, в облачении прадедов древнем.
Уж не тяжебным смрадом несет от него, умащен он елеем и мирром.
Народ
О, хвала! О, привет тебе, эллинов царь! А для нас – ликованье и радость!
Вот теперь ты достоин отчизны своей и святых марафонских трофеев.
Колбасник
Агоракрит! Приди сюда, возлюбленный!
Как счастлив я, что юность возвратил ты мне.
Народ
Да, друг мой! Позабыл ты, чем недавно был.
И делал что? Не то меня бы богом счел.
Колбасник
Что ж делал, расскажи мне, и каким я был?
Народ
Да если речь кто заводил в собрании:
«Тебе я – друг, Народ мой, и люблю тебя,
И о тебе забочусь, и тружусь один».
Едва такие слышал ты речения,
Сейчас же таял, гордо вскинув голову.
Колбасник
Как, я?
Народ
А тот обманывал и был таков.
Колбасник
Что ты сказал?
Народ
Да, видит Зевс. И тотчас уши зонтиком
Ты расправлял, а после снова складывал.
Колбасник
Каким же был глупцом я, стариком каким!
Народ
Ей-богу, да! Когда б из двух ораторов
Один триер постройки новых требовал,
Другой казну на плату расточить хотел,
Так верх бы одержал он над триерами.
Да что с тобой, что голову к земле склонил?
Колбасник
Ах, прегрешений мне прошедших совестно!
Народ
Твоей вины и нет тут, не печалься, друг!
Повинны те, кто лгал и соблазнял тебя.
Скажи ж теперь: когда писец негоднейший
Грозить начнет: «Не будет, судьи, хлеба вам,
Коль обвиненьем дела не закончите!» –
С таким, скажи, что сделаешь оратором?
Колбасник
Подняв на воздух, брошу со скалы его,
На шею подвязав ему Гипербола.
Народ
Вот это славно сказано и правильно.
А вообще, скажи, как станешь править ты?
Колбасник
Сперва гребцам отдам я содержание
На кораблях военных, – все сполна отдам.
Народ
Задов потешишь много ты мозолистых.
Колбасник
Теперь гоплита в списки занесенного,
Никто по дружбе не сумеет выручить.
Нет, где записан, там и остается пусть.
Народ
А, зачесалось под щитом Клеонима.
Колбасник
Пускай молчат в собранье безбородые![87]
Народ
А где ж Клисфену речь держать и Стратону?
Колбасник
Я говорю о мальчиках накрашенных,
Что так себе стрекочут, сидя рядышком:
«Феак[88] велик, он спас себя умением,
Искусен, смел в сужденьях силлогических,
Отличен риторически, типически,
Критически остер и полемически».
Колбасник
Нет, в поле погоню его охотиться,
Чтобы и думать позабыл о прениях.
Входит мальчик со скамеечкой.
Прими ж за это от меня скамеечку.
Народ
И мальчика, чтоб за тобой носил ее.
А пожелай, так встанет сам скамеечкой.
Колбасник
Счастливец я, былое возвращается.
Выбегают танцовщицы, нимфы мира.
Что скажешь ты, как мир я поднесу тебе
На тридцать лет? Эй, нимфы мира, выгляньте!
Колбасник
О Зевс святой и чтимый, вот красавицы!
А можно мне их поприжать, скажи, дружок?
И где ты взял их только?
Народ
Пафлагонец, знай,
Скрывал их в доме, чтоб тебе не видеть их.
Так от меня прими их и ступай теперь
В поля и села с ними.
Колбасник
Пафлагонца как
Накажешь ты за все, что он проделывал?
Народ
Да пустяки, мое пусть ремесло возьмет
И у ворот пусть торг ведет колбасами,
Мешая всласть ослятину с собачиной,
Напившись пьяным, с девками ругается
И воду из-под бань хлебает мыльную!
Колбасника наряжают в праздничный зеленый хитон.
Придумано прекрасно! Заслужил подлец
Меж банщиков и девок руготню вести.
Тебя же я за это в Пританей зову
На место, где негодник до сих пор сидел.
Иди ж, наряд надев зеленый, праздничный!
Актеры и хор покидают орхестру.
Того ж пусть тащат на работу новую,
Союзникам, гостям на посмеяние.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe.Net
Оставить отзыв о книге
Все книги автора