Сергей Артюшенко
   Поединок
   Тона были грязными, контуры гор намечены грубо, задние планы напутаны! В общем, ничего не выходило, и я бросил работу.
   Устало смотрел я на живописную каменистую долину, которая не получалась на бумаге.
   Большая хищная птица плавно кружила в вышине и вдруг, сложив крылья, начала падать вниз.
   Перед самой землёй она распластала крылья.
   Но что это? Птица бросается на голые камни? Подпрыгивает, вновь опускается, что-то клюёт, бьёт крыльями!
   Я схватил бинокль. Но, кроме серых камней, дрожащих в струях горячего воздуха, и беснующейся птицы, ничего не увидел.
   Может, она больна, обезумела от жары?
   Неожиданно хищник тяжело взмыл над землёй, и я ясно увидел в его лапах извивающееся тело змеи.
   Плавно и уверенно птица набирала высоту, растворяясь в перламутровой дымке неба. И вдруг... резко начала снижаться. Снова бой на горячих камнях, и снова она медленно взлетает.
   Теперь полёт хищника не так лёгок. Нет той упругой силы и широты взмахов в могучих крыльях, той свободной уверенности полёта. Он летит над самой землёй, то и дело снижаясь.
   Наконец, после очередной схватки, птица начинает подниматься вверх.
   Вот она поравнялась со мной, вот достигла отрогов нижней складки гор; всё выше и выше. А в стальных когтях - змея, потерявшая опору, а значит, и силу.
   И вдруг произошло что-то непонятное: птица замерла на месте и... начала падать! Вначале медленно, затем стремительно, как подстреленная, беспорядочно хлопая крыльями.
   Мгновение - и она на острых камнях.
   Я неподвижно сидел, словно в оцепенении. Затем бросился вниз и преодолел расстояние в полкилометра за считанные секунды.
   Задыхаясь, подбежал к неподвижно лежащим бойцам.
   Красавец орёл и огромная гюрза...
   Прихоть свободной дикой жизни свела их в смертельном поединке, чтобы потом сбросить с неба на камни.
   С грустью и восторгом смотрел я на этих бесстрашных бойцов, победивших друг друга и оставшихся непобеждёнными.
   Чтобы их тела не послужили добычей для шакалов, я похоронил бойцов под камнями их родных гор.
   Вернувшись, я переписал наново свой этюд.