Per Aspera Ad Astra

   Per Aspera Ad Astra
 
   Я шагал сквозь потоки людей и машин,
   Мимо, мимо, куда-то, не знаю, куда.
   Мимо голых деревьев и пыльных витрин
   Я шел вместе со всеми, но я был один –
   Среди женщин усталых и хмурых мужчин
   Шел по улицам в... никуда.
 
   И скучно, и грустно, и некому руку подать
   В минуту душевной невзгоды...
   Желанья!.. Что пользы напрасно и вечно желать?..
   А годы проходят – все лучшие годы.
 
   Мне хотелось уйти в тишину и покой,
   Мне упасть бы в траву и забыть обо всем.
   Так и шел я куда-то и был сам не свой –
   С растревоженным сердцем и смятой душой,
   Я уйти порывался: я был здесь чужой
   В этом городе, с детства родном.
 
   Выхожу один я на дорогу;
   Сквозь туман кремнистый путь блестит;
   Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
   И звезда с звездою говорит.
 
   Что случилось со мной, не могу я понять:
   Мир привычность свою потерял.
   Мне так нужно кому-то что-то сказать,
   Мне так хочется чьи-то плечи обнять,
   И я должен куда-то зачем-то бежать,
   Чтоб найти то, что я не искал.
 
   Всегда кипит и зреет что-нибудь
   В моем уме. Желанья и тоска
   Тревожат беспрестанно эту грудь.
   Но что ж? Мне жизнь все как-то коротка...
 
   А в этих стихах я чувствовал что-то,
   Что томило мне сердце неясной тоской:
   Словно где-то вдали близкий мне кто-то
   Окликает меня и машет рукой.
   Но в тумане так призрачны тел очертанья –
   Кто зовет меня? Где он? Куда мне идти?
   Я метался по клетке в тисках ожиданья
   И не видел, где выход к началу пути.
 
   Он пришел в темноте – я не видел лица,
   Только слышал слова: «Просыпайся, идем!»
   Я вошел вместе с ним в лабиринт без конца,
   И во мраке пещер мы остались вдвоем.
   Я коснулся стены: там журчала вода,
   И тревожно забилось сердце в груди;
   Я спросил у него: «Кто ты? Где мы? Куда?..»
   Он ответил: «Узнаешь... Позже. Иди!»
 
   Надо мною сомкнулись тяжелые своды,
   Темнота навалилась и встала на горло.
   Проходили минуты, а может быть годы,
   А я все шагал – тяжело, но упорно.
   Я про голод забыл и не чувствовал жажды,
   Я не думал об отдыхе или о цели.
   Идти было трудно, но не было страшно.
   Лишь капли воды монотонно звенели...
 
   В душном мраке я шел, натыкаясь на стены,
   Расшибаясь до боли, до крови, до хруста;
   Мышцы туго рвались, и лопались вены,
   И во мне умирали мысли и чувства.
 
   Силы скоро иссякли – я спотыкался,
   Опирался на скользкие, мокрые стены,
   Забирался наверх и куда-то срывался,
   А порой ковылял в воде по колено.
   Боль проснулась во мне, я почувствовал голод,
   И сводили с ума темнота и молчанье.
   Никого. Я один. Только темень и холод,
   Пустота и усталость слепого блужданья.
 
   Я подумал: «Конец», – и хотел было лечь,
   Только вдруг в темноте блеснул огонек –
   Слабый отблеск костра или восковых свеч –
   Все равно: я теперь не так одинок.
   Я бежал и кричал тем, кто был у костра –
   Чьи-то тени мелькали и таяли там.
   Но невидимый кто-то крикнул: «Пора!
   Он дорогу найти должен сам. Только сам!»
 
   Огонек подмигнул и исчез в вышине,
   Темнота ухмыльнулась и стала сгущаться,
   И колючий злой ветер подобрался ко мне –
   Им никто не мешал со мной забавляться.
 
   Я не смог удержаться – соленая влага
   Обожгла мне лицо и оплавила руки:
   Я не в силах продвинуться и на полшага,
   И зачем мне вообще эти адские муки?!
   И куда мне идти? И кого мне искать?
   Пусть придет кто-нибудь и возьмет мою боль!..
   Только скоро я понял: бесполезно кричать –
   Здесь всегда было так: только сам, сам с собой.
   Навсегда. Навсегда. Во всех лицах един.
   Никого. Никогда. Сам себе господин.
   Сам себе царь и бог. Сам себе враг и друг.
   Здесь всегда было так: нет ни встреч, ни разлук.
 
   И открылось мне вдруг, что всему есть предел:
   Одиночеству, боли, страху – всему.
   Я был очень спокоен. Очень собран и смел.
   Я без чувств и без мыслей шагнул – почему?
   Я шагнул в этот мрак, где я чувствовал бездну,
   Не зажмурившись даже, не живой, а железный...
 
   Мир стал выпукло-резок: небо и звезды –
   Крупный жемчуг в шкатулке Господа Бога,
   Виноградин небесных спелые гроздья,
   Путевые огни там, где Небо – Дорога.
 
   Ничего. Никому. Никогда.
   Не удастся мне объяснить.
   Я ушел навсегда в никуда,
   И нельзя ничего изменить.
   Вспыхнул жарко, уйдя в бесконечность,
   Растворился в морской воде,
   Воплотился в тугую Вечность
   И проснулся на дальней звезде.
   Я меняю души и лики –
   Или лики меняют меня?
   Я расцвел цветком земляники
   И растаял осколком огня.
   Я един в бесконечности судеб:
   Все есть я, и я есть во всем.
   Знаю я все, что было и будет –
   Только память смыло дождем...
 
   Я рождаюсь и умираю
   В круговерти вечных миров;
   И опять, и опять повторяю
   Боль, отчаянье и –
    Любовь.