Фарли нашел Дьявола в телефонном справочнике.
   Правда, вначале ему пришлось кое-что разузнать. Он не вылезал из запасников городской библиотеки, пока не разыскал старинную книгу, содержащую необходимые заклинания. Затем принялся рыскать по магазинам в поисках мела, свечей и некоторых ароматных трав. Наконец, порядком выдохшись от забот, он начертил пентаграмму, установил свечи и сжег свои травы.
   Фарли нараспев прочел заклинания и вызвал Астарота — довольно гадкого типа, сразу давшего понять, что он вовсе не испытывает восторга от подобного беспокойства.
   Но Фарли, находясь под защитой пентаграммы, не торопясь высказал свое желание.
   — Не мой отдел, — покачал головой Астарот. — Тебе придется поговорить с начальником.
   — А где его найти?
   — Здесь он обитает под именем доктора Хорнера. Адрес в справочнике.
   — Могу я сослаться на вас?
   — Можешь, и будь ты проклят, — сказал Астарот. — А я убираюсь к чертовой матери.
   И он исчез.
   Целых два дня после этого Фарли пришлось проветривать квартиру, и, вдобавок, ему здорово досталось от домовладелицы из-за поднятого этим мероприятием шума. Но в конце концов он взял телефонную книгу и нашел Хорнера.
   Его не слишком удивило, что доктор Хорнер оказался психиатром из Беверли Хиллз.
   Впрочем, договориться о встрече оказалось довольно сложно. Вначале секретарша применила обычный трюк, заявив, что часы приема расписаны на год вперед и что он может позвонить «после дождичка в четверг». Тогда он упомянул имя Астарот. Оно произвело магическое действие.
   — Приходите сегодня вечером, — пригласила она. — В десять часов.
   Так Фарли очутился в отдельном кабинете лицом к лицу с начальником Астарота.
   Хорнер оказался пожилым и довольно низеньким. В пристальном взгляде прячущихся за массивными линзами глаз не было ничего необычного, да и на лбу не наблюдалось никаких отростков.
   — Вы не похожи на человека, страдающего манией, — моргнув, ответил доктор. — Но, естественно, как только секретарша сказала про Астарота, я понял, что мой профессиональный долг — повидать вас как можно скорее. Вы не хотите рассказать о своей проблеме?
   — Я разочарован, — сказал Фарли.
   — Как и все мы, — кивнул Хорнер. — Налоги, инфляция, повсеместное взяточничество, насилие. И в довершение всего проклятый закон о возмещении убытков, причиненных неправильным лечением… Но простите! Не угодно ли присесть и рассказать мне обо всем?
   И Фарли рассказал. О несчастном детстве — никаких пятерок в школе, никаких спортивных достижений, никаких девушек. И о том, как война во Вьетнаме помешала учебе в колледже и ему пришлось работать в торговле лаками и красками, несмотря на врожденную аллергию к скипидару.
   Затем он перешел к женитьбе. Маргарет имела довольно заурядную внешность, не баловала его ничем, кроме «телевизионных обедов» и не смогла завести детей, поскольку оказалась стерильной. Кроме того, она была фригидной, занудой по натуре и обожала народные песни. Именно это и послужило причиной ее смерти от гепатита — она приобрела подержанную гитару с инфицированным медиатором.
   Так что последние полгода Фарли жил один. Этот пухлый мужчина средних лет, с седеющими — поскольку он не занимался политикой — волосами, все еще работал в лакокрасочном магазине, питался «телевизионными обедами» и не ждал от жизни ничего, кроме прихода старости.
   — Вы когда-нибудь думали о самоубийстве? — спросил Хорнер.
   — Часто, — ответил Фарли. — Это все, что вы можете рекомендовать?
   — Я не рекомендую, просто размышляю, — покачал головой Хорнер. — Принимая во внимание все ваши невзгоды… Что заставляет вас продолжать жить?
   — Только это, — ответил Фарли, вынимая из бумажника фотокарточку.
   Хорнер, прищурясь, Посмотрел на нее сквозь толстые линзы. Она была старой и чуть выцветшей, размером три на три дюйма — ничего особенного, но красоту изображенного на ней объекта отрицать было невозможно. У снятой во весь рост юной девушки в бикини была роскошная фигура и чувственное, вызывающее лицо, обрамленное ореолом жгучих рыжих волос.
   Психиатр непрофессионально, но с явным одобрением, присвистнул.
   — Кто она?
   — Линда Дювалль. Такой она была, победив на конкурсе красоты в нашей школе. Вообще-то, она была еще симпатичнее. Это фото я вырезал из ежегодного школьного альбома.
   — Ваша подружка?
   — Я даже не встречался с ней, — вздохнул Фарли. — Она гуляла только со спортсменами. Футбольная команда, баскетбольная, бегуны и прочее. И конечно, запасные тоже.
   — Любвеобильна, не так ли?
   — Я бы сказал, демократична. Хотя все это лишь догадки. Повторяю, я ее не знал.
   — Но были по-мальчишески влюблены?
   — Нет. Мужчина не носит фото девушки в своем бумажнике целых двадцать лет из-за школьного увлечения. Я разглядывал ее дни и ночи, но она до сих пор не перестает сводить меня с ума.
   — Понятно. Поэтому вы и пришли ко мне. Хотите избавиться от эротических фантазий.
   — Нет. Я хочу, чтобы вы помогли их осуществить.
   Психиатр долго не сводил с посетителя глаз.
   — Так вы действительно видели Астарота?
   — Конечно. И он сказал, что начальник — вы.
   — Астарот — порядочный болтун, — нахмурился Хорнер. — Но, предположим, я сумею помочь. Вы готовы заплатить по счету?
   — Все, что хотите. Только достаньте мне Линду!
   — А что вы собираетесь с ней сделать?
   Фарли подробно разъяснил.
   — Ну и ну! Надеюсь, вы это выдержите. Довольно плотный график для одной ночи.
   — Одна ночь? — скорчил гримасу Фарли. — Но я-то рассчитываю на лет семь…
   — Извините, но это очень старый контракт, — пожал плечами Хорнер. — Сейчас он не в ходу. В старые времена, когда клиентов было мало, — я имею в виду людей типа Фауста, — мы могли уделять им персональное внимание. Но теперь сделок так много, что только успевай регистрировать. Боюсь, одна ночь — это все, что мы можем предложить.
   Посетитель поднял фото рыжеволосой девушки и впился в него взглядом. Кабинетную тишину нарушило шумное дыхание.
   — Я должен ее заполучить… Должен.
   — Понимаю, — улыбнулся психиатр.
   — В самом деле?
   — Ну, конечно. Ведь недаром меня прозвали Стариной Хорни.
   Он извлек из ящика стола пергамент, исписанный буквами-крючками.
   — Подпишите здесь.
   Прищурясь, Фарли пробежал документ.
   — Я не читаю по-латыни.
   — Очень жаль. Это единственный цивилизованный язык, — покачал головой Хорнер. — Впрочем, можете не беспокоиться, контракт стандартный. Учитывает все, кроме Божьего вмешательства. У нас служат довольно видные юристы.
   — Еще бы.
   — Что же вас пугает? Если боитесь вида крови, не волнуйтесь. Можем обойтись без этой формальности. — Психиатр протянул ручку, — Пожалуйте. Мне нужна всего лишь подпись.
   Фарли взял ее, но снова засомневался.
   — В чем же дело?
   — Скажу честно. Говорят, вы не прочь надуть клиента…
   — Это чертовская ложь! Я не мошенник.
   — Сдается, я это уже слышал.
   — С вашей сделкой полный порядок, — покачал головой Хорнер. — Вы получите девушку на фото, Линду Дювалль. Как я могу обмануть?
   — По-разному. Я и сам пытался ее отыскать, знаете ли, но остался с носом. Вдобавок, до меня сейчас дошло, что за двадцать лет Линда могла измениться, как и я. Положим, вы найдете ее и представите мне — эдакую пожилую толстуху…
   — Этого не будет, обещаю.
   — Да и вообще, она может оказаться покойницей. Оживленный труп меня тоже не устраивает.
   — Не беспокойтесь, — усмехнулся психиатр. — Она будет живой и ни днем не моложе и не старше, чем на фото. И чтобы предварить все опасения — я также гарантирую, что она не окажется душевно больной, фригидной или лесбиянкой. И еще — просто, чтобы сделать вам приятное, — она будет девственницей.
   — Так, — облизнул губы Фарли, но опять помрачнел. — А вдруг она меня возненавидит?
   — Об этом я тоже позабочусь. Даю слово, что она будет охвачена страстью, как и вы.
   — А вы не сделаете меня импотентом?
   — Ну и подозрительный же вы тип! — оценивающе улыбнулся Хорнер. — Я обещаю зарядить вас энергией на неопределенно долгое время. И определенное также.
   — И что потом?
   — Я приду за вами на рассвете.
   — Но ночь мы проведем с ней наедине?
   — Несомненно.
   — Говорите, в точности, как здесь? — указал на фото Фарли.
   — Абсолютно.
   Фарли схватил ручку и подписал.
   Психиатр поднял пергамент и уложил на место, в ящик стола.
   — Наконец-то!
   — Но где же она?
   — Линда ожидает вас в вашей квартире.
   Фарли тоже улыбнулся — первый раз.
   — Что ж, с удовольствием погостил бы у вас подольше, но, надеюсь, вы извините мою спешку…
   — Ради бога. — И доктор Хорнер проводил посетителя до двери.
   — Поосторожнее за рулем, — предупредил он.
   Фарли ехал очень осторожно.
   Он отнюдь не страдал отсутствием этого качества и всегда был осторожен. Именно поэтому он столь внимательно отнесся к контракту — из-за нежелания оказаться одураченным. Фактически он даже несколько удивился, что у Дьявола не густо было с трюками. Получилось, что это Фарли одурачил его.
   А теперь, на пути домой, настал его черед посмеяться при мысли о том, с какой легкостью «психиатр» поверил его истории.
   На самом деле детство Фарли не было несчастным: родители чертовски баловали его, первого в округе забияку. Единственной причиной школьных неуспехов была его склонность к валянию дурака вместо учебы. При желании он мог попасть в футбольную команду, но предпочитал убивать время азартной игрой на биллиарде, успешно облегчая карманы сотоварищей по учебе. Служба во Вьетнаме была «конфеткой»: он не вылезал из Сайгона, где в дневное время служил ротным писарем, а по ночам спекулировал на черном рынке, увеличивая свой капитал. А когда азартные игры все же вытряхнули его начисто, смерть родителей принесла ему солидный страховой куш по возвращении со службы. Правда, он в самом деле работал в магазине лаков и красок, но лишь в качестве партнера с пятидесятипроцентной долей общей прибыли. Что касалось девиц, то уж здесь он получал все сто процентов. Как раз поэтому и лопнул его брак — об этом узнала Маргарет. Идея с инфицированным гитарным медиатором принадлежала целиком ему. И разрешала все проблемы.
   За исключением Линды Дювалль. Эта часть истории — о двадцати годах разочарований — была правдивой. Он втюрился в нее в школе, и это состояние длилось все эти годы и до настоящего момента. Она была единственной вещью, которую он хотел, но не мог получить — но получит сегодня ночью…
   Фарли усмехнулся: он и так уже проклят с дюжину раз, так был ли Дьяволу прок в этой сделке? Фарли ободрал его, как липку.
   На всякий случай он еще раз мысленно пробежал по контракту, но не нашел никаких зацепок. Он получит именно то, чего добивался, — Линду, в точности, как на фото, живую и горящую желанием. И тогда…
   При мысли о том, что произойдет тогда, сердце его заколотилось, а ладони задрожали и все еще подрагивали, когда он парковал машину и отпирал дверь квартиры.
   Но в гостиной было пусто и тихо.
   На миг Фарли усомнился, не солгал ли ему Дьявол. Потом заметил в холле полоску света, бьющую в щель из-под двери спальни.
   Он бросился туда, распахнул дверь и вошел.
   Она была здесь.
   Фарли уставился на нее: Линда Дювалль во плоти — роскошная, рыжая и совершенно нагая, возлежала на постели и завлекающе улыбалась.
   Дьявол не солгал — она была прекрасна, как на фотографии, точь-в-точь.
   Лео Фарли всхлипнул и отвернулся. Он решил ждать рассвета. Ничего иного ему не оставалось.
   Рост девушки не превышал двух дюймов.