— Да! Именно так! Человек не был создан, а получился в результате длительной эволюции! — с негодованием произнес известный палеонтолог Калиста, повторяя слова Окена, когда, не очень твердо держась на ногах, покидал ресторан, где остались его коллеги.
   Дело происходило в новогоднюю ночь.
   Палеонтолог был крайне уязвлен невниманием собеседников, не пожелавших дослушать до конца его глубоко аргументированное мнение о новых находках останков доисторического человека в американских пампасах. А ведь он всю ночь так убедительно излагал им новейшие факты о том, что, судя по обнаруженной челюсти, — это не обезьяна, а доисторический человек!
   И, уже стоя на улице перед рестораном, он громко повторил:
   — Да, несомненно, человек не был создан, а произошел в результате эволюции.
   Проходящий мимо приличный господин воскликнул:
   — Вот и прекрасно!
   И поспешил своей дорогой.
   «Я просто обязан просветить его!» — подумал ученый муж, догоняя прохожего.
   — Прошу прощенья,— доверительно обратился он, приноравливая свой шаг к шагам незнакомца,— шейные позвонки индейцев из Монте Гермозо служат неоспоримым доказательством того, что с человеком за время его развития произошли значительные метаморфозы.
   — Но позвольте, я вас не знаю! — возразил незнакомый господин.
   — Неважно,— не дал сбить себя с толку Калиста.— О доисторической эре мы вообще мало что знаем, и если б не последние раскопки при строительстве гавани в Буэнос-Айресе, у нас не.было б никаких свидетельств о поселениях человека в бассейне реки Ла Плата, в третичном периоде!
   — Прошу вас, господин, не приставайте ко, мне.
   — Да кто же к вам пристает, дорогой друг! Вы только вообразите себе, пожалуйста, дно реки Да Плата и поставьте себя на место счастливого открывателя, чиновника Снуора, который под песчаными наносами в русле реки вдруг обнаружил обломки черепа, причем совершенно окаменевшие. И вот вы, полагая, что перед вами — череп доисторической обезьяны, звоните известному аргентинскому ученому Амегино. А коллега Амегино, лишь мельком глянув на кости, говорит вам:
   — Это обломок черепа доисторического человека, а вовсе не обезьяны, дорогой друг!
   — Прошу вас, оставьте меня в покое и ступайте своей дорогой!
   Я с удовольствием последовал бы вашему совету, но палеонтология охватывает такой колоссальный объем знаний, что в течение пяти минут я просто не в состоянии изложить вам все известное науке о доисторических обезьянах! Удовлетворитесь, по крайней мере, уверением, что против Амегино выступил опасный оппонент по имени Дюбуа, который заявил: «Обнаруженный череп принадлежит не человеку, а доисторической обезьяне, и мы дадим ей научное название «питекантроп». Что вы на это скажете?
   — Чтоб вы отпустили хлястик моего пальто.
   — Прошу прощенья, но это отнюдь не доказывает правоту господина Дюбуа.
   — Я в последний раз прошу отпустить меня.
   — Так же энергично на Дюбуа ополчился весь научный мир и торжественно назвал предполагаемую доисторическую обезьяну «тетрапротомо аргентинус».
   — Вы отпустите меня или нет?
   — Дорогой коллега, резкие нападки на Дюбуа и его единомышленников завершились пересмотром и всех остальных археологических находок последнего времени, а именно: новым пристальным исследованием верхней и нижней челюсти из Спа, Манер, Крапины и Тринила. А потом поступили черепа из Лe Мостье и череп ископаемого человека из Ля Шапей ау Сентс.
   — Караул! Караул!
   — И все эти черепа и челюсти, как верхние, так и нижние, сходны с черепом ископаемого человека из Никошеи, что подтвердят вам и Леман и Велькер.
   — Караул! Караул! Караул!
   — И вот двадцать шестого августа тысяча девятьсот девятого года теории о доисторических обезьянах были опрокинуты благодаря находке Гаузера, обнаружившего останки доисторического человека на Гибралтаре.
   — Карау-у-ул!
   — Все эти черепа — на Яве, в Южной Америке, в Германии и в Хорватии имеют идентичную форму. О доисторической обезьяне ученые мужи просто забыли, ее место в спорах заняло племя из долины Неандер.
   Из переулка выбежал полицейский патруль.
   — Что происходит, господа?
   — Этот господин пристал ко мне, и я вас очень прошу, прикажите ему идти своей дорогой!
   — Я к нему пристал?! Да я же объясняю ему теорию неандертальского открытия!
   Незнакомец воспользовался коротким диалогом палеонтолога с полицейскими и поспешил скрыться в боковой улице.
   Расстроенный профессор остался один на один с патрулем.
   — Человек не был создан, а произошел в результате эволюции,— назидательно сообщил он полицейским.— Вы только представьте себе радость, охватившую весь просвещенный мир, когда Геккель обнаружил останки человека, которому дал название «гомо ступидус», что по-чешски значит «человек неразвитый», а попросту дурак, господа.
   Полицейские переглянулись, и старший из них произнес:
   — Именем закона, следуйте за нами.
   — С удовольствием, сказанное мной вам подтвердят крупнейшие специалисты Ройер, Уоррен, Польдиг, Сержи, Амегино, Швальбе, Кинг и другие. Вот скажите, пожалуйста, к примеру, почему если вас бросить в воду, вы невольно делаете руками движение, словно взбираетесь по шесту? Почему? Да потому, что ваши предки лазили по деревьям!
   — Вам хочется сбросить нас в воду? — с презревшем проговорил младший из полицейских.— Да вы же еле держитесь на ногах.
   — Запомните, господа, с тех пор, что человек ходил на четвереньках, прошло сто тысяч лет, и логично, что он еще не привык твердо держаться на двух ногах.
   В полицейском участке ученый муж снова заговорил о доисторической обезьяне, и оскорбленный вахмистр, приняв обезьяну на свой счет, распорядился поместить палеонтолога в одиночку.
   Утром его отпустили. Вероятно, ему придется предстать перед судом присяжных за оскорбление должностных лиц при исполнении обязанностей, поскольку в протоколе, составленном в ту новогоднюю ночь в участке, записано, что задержанный пытался доказать, будто стражи порядка каким-то образом превратились из обезьян в «гомо ступидус» и затем уже в «гомо сапиенс»^[1] ну а у полиции на каждое из этих оскорблений есть соответствующий параграф.

---

 
   Jaroslav Hašek. Pravěká opice (1911).
   В книге: Собрание сочинений в 6-томах. Том 2. М.: Художественная литература, 1983.
   Перевод И. Ивановой
   Первая публикация: «Humoristické listy», 31 января 1911 г.
 
 

    «человека разумного» (лат.).