Город умирал.
Сто тысяч жителей привычно крутились в повседневных заботах. Работали. Получали зарплату. Тратили. Все как обычно. Так же, как было когда-то, как будет потом. Обычно люди и знать не знают, жив их город или нет. А мертвых городов намного больше. Это факт. Данность.
Тлен и запустение, думал город подхваченную у кого-то из людей мысль.
Ветер несет к реке бумажки, пластиковые стаканчики, обрывки кульков. Пахнет бензином и первой зеленью. Цветут по переулкам пролески, пробиваясь сквозь сугробы старых окурков. Тлен и запустение. Люди не умеют выделить их из бесконечности окружающих фактов. Поэтому люди живут даже в мертвых городах.
Катятся по тротуару пластиковые стаканчики. Ветер шуршит рваными пачками из-под чипсов, смятыми фантиками, уголками плохо приклеенных афиш. Ветер несет обрывки чужих мыслей.
До получки… Шевелить лапками… Скотина… В холодильнике… Две бутылки… Тлен и запустение… Как всегда по весне. Ранняя весна — это, ребята, просто ужас. И уши не заткнешь, что самое противное…
Нет никаких чужих мыслей, обрываю я себя. Все ты придумываешь. Депресняк у тебя, дорогуша, только и всего. Самый обычный весенний депресняк. Обострение. Витаминов больше жрать надо. И по солнышку гулять. И не воображать себе всякой ерундистики.
Сажусь на лавочку, вытягиваю ноги. Прячу озябшие ладони в рукава ветровки.
Ветер, ветер, ты могуч… На донышке… Утюг!.. Как я ее вчера… — Эй, бухгалтерия, перерыв кончается! Хорош рассиживаться.
— У меня, между прочим, имя есть.
— Да ладно тебе… что делаешь вечером?
Топиться иду… заколебали!
— Отвали. Отвали, кому сказала! Козел, куда лапы тянешь!
Отпихиваюсь. Вскакиваю. Бегу. Обгоняю пластиковые стаканчики, мятую фольгу, обрывки мыслей.
— Эй, да что с тобой?! Да стой же!
Дура… Другую… Перерыв… Вот интересно, если в самом деле утопиться пойти, что будет?
Ну и вопросики… умру, вот что!
Умираю. Факт. Ну и что? Кому какое дело? Вон она, река. Вода свинцовая… тяжелая, наверное… глюкнуться с моста, сразу судорога хватит, и не вспомню, что разряд по плаванию.
Бреду по набережной… слово-то какое громкое… всхлипываю, дура дурой… как же всё достало!
Факт? — Нет, просто… всё достало, все достали… смысла нет.
Не факт. — Ну да. Знаю, истеричка. Дура. Ненормальная. Тридцать скоро, а ума, как у восьмиклассницы, — под ноги подворачивается банка из-под пива, громыхающая, так и напрашивается на пинок. — Достало. Надоело. Не хочу, — катится, гремя, обгоняет хлипкие полупрозрачные стаканчики. Хоть ее попинать, и то хлеб… душу отвести. — А что, имею право! Моя жизнь. Задолбали. Коллеги. Начальство. Отчеты. Работу домой на выходные, — банка, не выдержав побоев, перелетает низенький парапет и уплывает, покачиваясь. Кричу вслед: — И город этот, из которого даже в отпуск не вырвешься, да! А вот хрен вам всем!
Нет. Я не… никого… Кто это — ты? На стене открылся люк, что ли? Взбегаю на мост, останавливаюсь, не доходя до середины. Над быстриной. Ой, а перила-то какие холодные… и до воды как далеко! Слушай, дорогуша, ну тебя с твоими идеями, ступай-ка ты на берег.
Город. Этот город. Всё. Добегалась. Психушка по тебе плачет, милая ты моя. Может, всё-таки?.. Раз — и… и никаких проблем.
Проблемы останутся. — Что?
Я умру. Проблемы останутся. Проблемы — ваши. Не мои. — Город?
Да. Ну-ну. Добегалась, точно. Весеннее обострение во всей красе, такого у тебя еще не было. То чужие мысли проходу не давали, теперь с городом разговариваешь. И мало того, он тоже хочет умереть…
Нет. Хотеть — человеческое. Я — умираю. Факт. Данность. — И почему?..
Не знаю. Неизвестно. Почему одни города умирают, а другие нет? Факт. Данность. Принять. — Ага. Значит, одни умирают, а другие нет? Города? Занятная проблема… а что, интересно было бы над ней подумать… жаль, поздно.
Вместе. Свешиваюсь с моста, вода серая, стылая, голову кружит. Что? Прости, не расслышала.
Подумать. Умею, если вместе. Думать. — Правда?
Факт. По стылой воде плывет, крутясь, обломок пенопласта. Тихо. И ветер почти чист от мыслей. Рабочий день. Перерыв кончился. Это что ж, у меня прогул пошел? А, плевать. Смешная, то топиться собралась, а то вдруг о трудовой дисциплине забеспокоилась.
— Ладно. Уговорил, подожду. Давай подумаем. Значит, жить хочешь?
Хотеть — это человеческое. Чувство. Эмоция. — Ну и что? Ясно дело, человеческое. А то б я в самом деле уже того… — речная стынь остается за спиной; на набережной, кажется, теплее градусов на пять. Но меня еще знобит. Чуточку стыдно и слегка мутит, и жалею, что снова — не решилась. Уехать бы. Хоть куда. У меня эта хрень здесь началась… шесть лет уже в этом городе, и как весна, так мысли. И ладно б хорошие, а то…
Оценки — человеческое. Ошибочное. Не годятся, неправильно думать оценками. Нужны факты. Я умираю, ты — нет. Это данность. Не хорошо, не плохо. Заколебал уже своими «факт-данность-данность-факт-не-факт»! Эх, правильно я не хотела на бухгалтера идти… на этой почве крышу и сносит.
Визг тормозов.
— Куда прешь, ё…?! Жить надоело?!
— Ага.
— Тьфу, ненормальная!
Поняла? Неправильно. Оценка. Не факт. — Ага, не факт! — меня разбирает смех. «Не факт!» Психушка по тебе плачет, милая ты моя! Прогрессируешь. Скоро зеленых человечков углядишь. На летающих блюдцах.
Не факт. Да погоди ты, я это не тебе! Так, тихо сам с собою. Лучше скажи, тебе думать нравится? Вот сейчас. Вместе. Нравится?
Оживаю. Факт. — Помогает, значит? Так вот тебе и решение. Мыслю-следовательно-существую, и всё такое.
Нет. Я думал всегда. Все люди думают. Много. Думал с ними. Сначала жил. Потом умирал. Теперь думаю с тобой — оживаю. — Ага, я тоже оживаю. До чего приятно в конце месяца подумать не о работе, ты не представляешь! Ладно, давай с другого бока подойдем. Город, да уж… и давно живешь, город? Помнишь, как появился? Вряд ли с первым домом.
Помню. Пахнет бензином и первой зеленью. Цветут по переулкам пролески. Ветер шуршит уголками плохо приклеенных афиш. Весна… мысли… Мысли? Весна — и мысли? Тоже?..
Да, да… Мама пришла!.. Милая моя… Смотри, какой славный… Всё будет хорошо… Жизнь моя, счастье моё… — Тетенька, вы почему плачете?
— Я? Плачу?
Ну да, плачу. С чего только? От чужих мыслей, что ли? Когда я от них плакала?! Обычно от них выть хочется и тянет на набережную, к стылой весенней реке… вот и всё.
Таких я, правда, и не слышала никогда…
— Я тетю Свету позову, хотите?
— Не надо. Правда, не надо. Всё уже прошло, спасибо… вот посижу у вас на лавочке…
Странно.
Странно. Мы нашли?
Не факт. Да замолчи ты! Задолбал своими «факт-не-факт»! Нашли, я знаю. Я… слушай, можно тебе сказать? Спасибо. Хорошие мысли. Такие и в психушке утешат. В общем, поняла я, и ничего тут сложного нет. Просто грустно, потому и жить не хочется. Люди изменились. А мы с тобой, дорогуша, отстали от жизни. Приспособиться надо, а не получается. Вот и всё.
Не факт. Думали раньше. Думают сейчас. Но раньше я жил, а сейчас — умираю. Еще какой факт, не сомневайся! Раньше-то что думали?
Хороший денек… Ой, котята!.. Не любит… Люблю… В кино… Вот именно. А говоришь — «эмоции, человеческие, ошибка!» Думаешь ведь — с людьми? Вместе? Было что — «хороший денек, люблю, счастье мое». Люди жили, и ты жил. А теперь?
До получки. Шевелить лапками. Задолбали. Тлен. Запустение. — Стой!!! Больно…
Нет. Не теряй. Мне тоже больно. Не уходи. Поймай снова. — Что?
То, что мешает мне умирать. — Да что?!
Не знаю. Думай. То, что тебе помешало. Любопытство.
Чувство? Ведь ты думал его со мной… так, город?
Да. Понял. Факт. Ну да, факт! Смешно. Значит, жизнь…
Понял. Чувство. Мне понравилось думать чувство. И я перестал умирать. Выходит, жизнь — это… Да, мне тоже понравилось. Факт. Какой, интересно, диагноз светит — шизофрения? Добегалась! А, плевать… принимай жизнь как данность, так-то, милая ты моя. Коллег. Начальство. Ветер с реки, обрывки чужих мыслей, бредовый разговор с этим неродным, но давно обжитым городом, как ни крути, а спасший тебя сегодня… до следующего обострения — или навсегда.
Она меня спасла. Факт. Но вот вам еще один факт: она так и не поверила в то, что я живу. Смешно, правда? © Copyright Гореликова Алла, 21/10/2007.