* * *
Солнце садилось. В лесу выросли огромные тени. В таинственном, призрачном свете угасающего летнего дня я увидел, как тропинка, скользившая между деревьев, исчезла в полумраке.
Вздрогнув, я испуганно посмотрел назад через плечо. В нескольких милях от меня за спиной была одна деревня, в нескольких милях впереди – другая.
Не останавливаясь, я глянул налево и направо, а потом резко обернулся. И тут я остановился, сжав рукоять рапиры, так как треск сломанного сучка явственно говорил: следом за мной крадется небольшой зверек. Или зверь?
Но тропинка вела дальше, и я пошел по ней, потому что поистине не знал, что мне делать?
Шагая вперед, я задумался. “Пусть ноги сами несут меня. Бояться мне нечего. Кто может прятаться в этом лесу, кроме разве что зверей, оленей там всяких? Тьфу на все эти глупые крестьянские легенды!”
Так я и шел, пока затухали последние солнечные лучи, уступая место сумеркам. Замерцали звезды, и листва деревьев зашептала о чем-то на слабом ветерке. А потом я резко остановился, и рапира сама оказалась в моей руке, потому что за поворотом тропинки кто-то запел. Слов было не разобрать, но акцент певшего звучал странно, почти варварски.
Я шагнул за огромное дерево, и холодный пот выступил у меня на лбу. Потом я увидел певца – высокого, тощего мужчину, неясно различимого в тусклом свете. Я пожал плечами. Мужчина явно меня не боялся.
Отступив, я выставил вперед острие рапиры:
– Стой!
Удивившись, он остановился.
– Прошу, друг, поосторожнее с клинком, – сказал незнакомец.
– Раньше я не бывал в этом лесу, – извиняясь, объяснил я. – Я слышал разговоры о бандитах. Извините. Где дорога в Виллефэр?
– Corbleu
[1], вы пропустили ее, – ответил незнакомец. – Вы пропустили поворот направо. Я и сам иду туда. Если хотите, составьте мне компанию.
Я заколебался. Однако почему я заколебался?
– Почему же нет, в самом деле? Меня зовут Монтур из Нормандии.
– А я – Карлос ле Лу
[2].
– Нет! – отшатнулся я.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Извините, – сказал я. – У вас странное имя. Разве Лу не означает “волк”?
– В моей семье было много великих охотников, – ответил он, но так и не протянул мне руку.
– Извините, что так уставился на вас, – продолжал я, когда мы отправились назад по тропинке. – Но в этих сумерках никак не могу рассмотреть ваше лицо.
Мне показалось, что мой спутник рассмеялся, хотя ничего не было слышно.
– Вы его не увидите, – ответил он. Я шагнул ближе, а потом отпрянул. Волосы мои встали дыбом.
– Маска! – воскликнул я. – Почему вы носите маску, m'sieu
[3]?
– Обет, – объяснил он. – Спасаясь от стаи гончих, я дал обет, что, если останусь жив, стану носить маску.
– Гончих, m'sieu?
– Волков, – быстро поправился он. – Я сказал “волков”.
Некоторое время мы шли молча, а потом мой спутник снова заговорил:
– Я удивлен, что вы пошли ночью в этот лес. Некоторых даже днем сюда не затянешь.
– Мне нужно быстрее пересечь границу, – ответил я. – Подписан договор с Англией, и герцог Бургундский должен об этом знать. Крестьяне в деревне пытались отговорить меня, болтали, что в этом лесу бродит... волк.
– Вот тропинка, ведущая в Виллефэр, – сказал ле Лу, и я увидел узкую извилистую дорожку, которую не заметил, когда проходил мимо. Она исчезала в темноте среди деревьев. Я содрогнулся.
– Хотите вернуться в деревню?
– Нет! – воскликнул я. – Нет, нет! Ведите.
Тропинка оказалась такой узкой, что нам пришлось идти друг за другом. Мой спутник шел впереди. Вот тогда-то я и рассмотрел его хорошенько. Он был высоким, намного выше, чем я, и более тощим, жилистым. Носил он костюм, смахивавший на испанский. Длинная шпага покачивалась у него на бедре. Шел он широкими легкими шагами.
Потом он начал разговор о путешествиях и приключениях. Он рассказывал о землях и морях, которые видел, и о многих странных вещах. Беседуя, мы уходили все дальше и дальше в лес.
Я решил, что ле Лу француз. Однако у него был странный акцент, не французский, не испанский и не английский. Этот акцент не походил ни на один из известных мне. Некоторые слова он произносил на одном дыхании, другие и вовсе пропускал.
– Люди часто ходят по этой тропинке? – спросил я.
– Но немногие, – ответил он и беззвучно рассмеялся.
Я вздрогнул. Было очень темно, и только листья шептались среди ветвей.
– В этом лесу охотится дьявол, – сказал я.
– Так говорят крестьяне, – согласился он. – Но я часто бродил здесь и никого не видел.
Потом он заговорил о созданиях тьмы. Встала луна. Тени протянулись среди деревьев. Ле Лу посмотрел на луну.
– Быстрее! – воскликнул он. – Мы должны добраться до цели раньше, чем луна достигнет зенита!
Мы прибавили шагу.
– Говорят, что в этой местности охотится волк-оборотень, – снова заговорил я.
– Может быть, – ответил он, и мы долго спорили об этом.
– Старухи утверждают, что если убить оборотня, когда он в образе волка, то можно убить его наверняка, а если убить его, когда он человек, то половина его души станет вечно преследовать убийцу, – объяснил мне мой спутник. – Но поспешим. Луна почти в зените.
Мы вышли на маленькую полянку, запитую лунным светом, и ле Лу остановился.
– Отдохнем тут немного, – предложил он.
– Нет, давайте пойдем дальше, – настаивал я. – Мне это место не нравится. Он беззвучно засмеялся.
– Почему? – спросил он. – Это замечательная поляна. Она прекрасна, как банкетный зал, и я много раз пировал на ней. Ха, ха, ха! Хотите, я покажу вам танец? – И он начал скакать по поляне, запрокинув голову и беззвучно хохоча. Тогда я подумал, что он безумен.
Пока он скакал в сверхъестественном танце, я осмотрелся. Дальше тропинки не было. Она оканчивалась на этой поляне.
– Пойдем, – сказал я. – Мы должны идти. Разве вы не чувствуете запах сырой шерсти? Здесь логово волков. Может, они уже учуяли нас и сейчас сжимают кольцо вокруг поляны.
Ле Лу упал на четвереньки, высоко подпрыгнул и, плавно двигаясь, направился прямо ко мне.
– Этот танец называется “танцем волка”, – сказал он, и у меня волосы встали дыбом.
– Не приближайтесь!
Я отступил. С пронзительным криком, подхваченным лесным эхом, мой спутник прыгнул на меня. Хотя шпага по-прежнему висела у него на поясе, он не прикоснулся к ней. Моя рапира лишь наполовину покинула ножны, когда он схватил меня за руку и рванул с бешеной силой. Я потащил его за собой, и мы вместе повалились на землю. Высвободив руку, я сорвал маску со своего противника. Крик ужаса сорвался с моих губ. Из-под маски на меня уставились глаза зверя. Белые клыки сверкнули в лунном свете. Передо мной оказалась морда волка.
Мгновение – и клыки твари едва не сжали мое горло. Когтистые пальцы вырвали рапиру из моих рук. Я ударил эту морду сцепленными руками, и челюсти чудовища впились в мое плечо. Его когти рвали мое горло. Потом я повалился на спину. Перед глазами у меня потемнело. Я пнул врага вслепую. Моя рука инстинктивно сомкнулась на рукояти кинжала, которым раньше воспользоваться я не мог. Выхватив его, я ударил. Ужасный зверь пронзительно взвыл. Стряхнув врага, я встал на ноги. Оборотень лежал у моих ног.
Встав над ним, я вытащил кинжал, затем помедлил, посмотрев вверх. Луна была почти в зените. “Если я убью его, пока он сохраняет облик человека, ужасная тварь вечно будет охотиться за мной”.
Я присел в ожидании. Тварь уставилась на меня горящими глазами. Длинные жилистые руки сжались, скривились. Казалось, волосы на них теперь растут гуще. Боясь сойти с ума, я взял шпагу твари и изрубил чудовище на куски. Потом я бросил клинок и убежал.