В субботу капитан Пластинин сказал Лёне:
   — Если хочешь, завтра можешь получить увольнение. Посмотри город. Можно сходить в кино или в театр.
   Сам Лёня не решался просить отпуск, хотя другие воспитанники каждое воскресенье днём уходили в город. Лёня боялся, что ему будет отказано. Прежде всего правом увольнения пользовались отличники. А у Лёни хотя и были по всем другим предметам пятёрки, он всё же отставал по физической подготовке. Кроме того Лёня был новичком в Суворовском училище.
   Но пойти в город ему очень хотелось. Все будут смотреть, как он в форме, подтянутый и важный, пойдёт по улице и станет отдавать честь офицерам. Конечно, в сто раз было бы интереснее пройти по своему, родному городу. Но наступит и такой день. Это будет, когда Лёня приедет домой на летние каникулы.
   Пойти в увольнение оказалось не так-то просто. Во-первых, нужно было пришить новый подворотничок, начистить пуговицы у шинели и вообще привести себя в полный порядок, чтобы было заметно: это идёт военный человек, настоящий суворовец. Во-вторых, требовалось показаться старшине.
   Но и это — ещё не всё. Отправляющиеся в город суворовцы выстраиваются, и их осматривает дежурный по роте офицер-воспитатель.
   Наконец осмотр закончен. Личный знак — право на выход из училища — в кармане. Лёня, Володя и Алёша Белкин очутились за воротами.
   Они шагали по широкой главной улице города, чувствуя на себе восхищённые взоры прохожих. Лёня всё ждал, когда им встретится какой-нибудь офицер. Но, удивительное дело, офицеров нигде не было видно.
   У Лёни были деньги — целых десять рублей. И он предложил пойти в кино на дневной сеанс. Денег хватило не только на билеты, но и на мороженое.
   Словом, первая часть городского отпуска прошла довольно интересно. Когда мальчики вышли из кинотеатра, у них оставалось до возвращения ещё два часа.
   — Пойдёмте на берег, к затону! — сказал Алёша.
   На берегу в самом деле можно было весело провести время. Тут оказалось множество камешков самой разнообразной формы. Бросать их в реку, — кто дальше, — чудесное развлечение.
   Здесь почти никого не было, и друзья чувствовали себя вольготно.
   Река чуть рябила, бесчисленными блёстками отражая солнечные лучи. Ласточки взмывали над водой, стремительно бросались вниз и, ухватив какую-нибудь мошку, уносились с добычей к высокому противоположному берегу, к своим гнёздам.
   Распустив за трубой пышный дым, по реке прошёл буксирный пароход.
   Алёша Белкин затеял состязание — бросать камешки в цель. Потом он нашёл где-то круглый лист жести, который при броске летал, словно планёр.
   Приближался срок возвращения в училище.
   — Пойдёмте, — сказал Володя, счищая с шинели песок. — А то ещё опоздаем.
   Алёша в последний раз метнул свой «планёр». Жестянка взвилась высоко-высоко и стала плавно и косо опускаться в сторону низенького домика, стоящего невдалеке от берега.
   Сердца у ребят похолодели. А вдруг в стекло?!
   Не достигнув земли, диск скользнул по горизонтали и… дзинь! — врезался в стекло маленького окошечка.
   — Тикай! — крикнул Алёша и побежал.
   Лёня бросился за ним.
   И только Володя Охотников остался на месте.
   Чудак! Ведь его задержат, и им всем попадёт и тут и в училище!.. Лёня оглянулся. Да, действительно, Володя как будто бы и не собирался убегать. Лёня услыхал требовательный володин голос:
   — Стой! Я говорю: стой! Назад!..
   Лёня в нерешительности остановился, не зная, что ему делать, — бежать дальше или вернуться к Володе.
   И он вернулся. Володя был очень рассержен.
   — Куда побежали?! Струсили? А может быть, это мы у какой-нибудь старушки стекло разбили! Может быть, у неё и денег на новое стекло нет!
   Вернулся и Белкин:
   — Так ведь не нарочно разбили. Нечаянно!
   — Никто и не говорит, что нарочно.
   Из домика вышел мужчина и быстрым шагом направился к мальчикам.
   — Кто разбил стекло?! — сердито спросил он.
   Сказать по правде, Лёня перепугался. И зачем это Володя остался? Ведь так легко было убежать!
   — Мы разбили, — сказал тихо Володя. — Только мы не нарочно. И вы не беспокойтесь, дядя. Мы заплатим.
   — Знаем, как вы заплатите!
   — Мы заплатим, — повторил Володя. — Разбили, — значит, и заплатим. Мы понимаем…
   Но тут мужчине, видимо, показалось, что притихшие ребята собираются улизнуть. Он схватил Володю за плечо:
   — Не удерёшь!
   — Отпустите меня! — крикнул Володя. — Никуда я не убегу!
   Вокруг стали собираться любопытные.
   — Эх, а ещё суворовцы!
   За Володю вступился человек в спецовке, видимо, рабочий из затона:
   — Отпустите! Чего вы его держите? Никуда он не убежит. Ясное дело: нечаянно разбили.
   Вскоре подошёл милиционер.
   — Подождите, гражданин, — сказал он хозяину домика, — сейчас разберёмся. Ребята, вы разбили стекло?
   — Мы, — ответил Володя. — И мы завтра заплатим. Я уже говорил…
   — Нет, — запротестовал хозяин домика, — платите сейчас. Знаем мы это завтра! Отпусти вас — и никакого стекла не увидишь!
   Милиционер колебался, не зная, как поступить.
   — Не обманете? — спросил он, пытливо оглядывая всех трёх друзей.
   — Честное слово суворовца! — твёрдо сказал Володя.
   Это было сказано так убедительно и с таким достоинством, что милиционер тут же принял решение. Он понимал, что честное слово суворовца — это, конечно, не пустое слово.
   Он записал фамилию Володи и отпустил их.
   Мальчики возвращались домой в самом мрачном настроении.
   Володя дал слово уплатить за разбитое стекло, а денег у него не было. Но как он мог поступить иначе?
   Не было денег и у Алёши.
   У Лёни, правда, ещё были деньги, оставленные мамой, но они хранились у офицера-воспитателя, как это и полагалось по правилам Суворовского училища. Сегодня капитан Пластинин и так уже выдал Лёне крупную сумму — десять рублей. Попросить ещё? Но что сказать — для чего эти деньги? Ведь не скажешь, что нужно уплатить за разбитое стекло!
   В училище мальчики по всем правилам доложили о своём возвращении дежурному офицеру. После обеда они долго шептались в коридоре, мучительно стараясь что-нибудь придумать. Но ничего не придумывалось.
   — Не нужно было говорить фамилию! — сокрушался Белкин.
   — Я дал слово, — сказал Володя.
   Всё заключалось в этом: дано честное слово суворовца! Теперь оставалось только одно-единственное — достать деньги и уплатить. Иного выхода не было, потому что слово есть слово, и если оно дано, выполни его. Это — дело чести.
   Между тем денег достать было негде, и положение казалось совершенно безвыходным.
   Вечером, укладываясь спать, Лёня долго раздумывал о том, что вот пройдёт ночь и наступит срок сдержать честное слово. Конечно, стекло разбил не он, и честное слово дал тоже не он. Но Лёня был вместе с Володей и с Белкиным. Они его товарищи, и они все вместе в ответе. Честное слово Володи — это и его слово. Если завтра деньги не уплатить, об этом, пожалуй, станет известно всему городу. И тогда будет запятнана честь Суворовского училища. Нет, этого допустить нельзя!
   Утром Лёня решительно заявил товарищам:
   — Я пойду к капитану.
   Перед дверью канцелярии Лёня в нерешительности остановился. Что же он скажет капитану? Хочется купить книгу? Но ведь книги имеются в библиотеке. На билет в театр? В театр можно пойти в субботу или в воскресенье, а сегодня понедельник. Кроме того Лёня не знал, сколько стоит стекло.
   Он уже хотел вернуться, чтобы посоветоваться с Володей. Но тут дверь отворилась, и из канцелярии вышел капитан Пластинин.
   — Ты ко мне?
   — Так точно, товарищ капитан, к вам!
   — Что-нибудь случилось?
   Лёня молчал. И вдруг пришла простая и смелая мысль: «А что если всё рассказать капитану? Ведь это, по крайней мере, будет честно».
   — Случилось, — сказал в волнении Лёня.
   И он, краснея и всё время думая о том, как к этому отнесётся капитан, рассказал обо всём, что произошло вчера.
 
 
   — Охотников дал честное слово суворовца, — закончил он. — А деньги мне не нужны. Вот я и пришёл…
   Сердится или не сердится офицер-воспитатель, этого никак вначале не мог понять Лёня.
   — Да-а, натворили дел, — сказал Пластинин, хмуря брови.
   Лёне стало не по себе. Волнуясь, он начал сбивчиво объяснять капитану:
   — Только вы не подумайте, товарищ капитан… мы не нарочно. Играли — и вот тут это стекло… Но главное, честное слово дали. Теперь уж…
   — Да, теперь уж… — весело повторил капитан Пластинин. — Слово должно быть твёрдым. Ничего не поделаешь. Придётся вам помочь. А то ведь позор будет.
   — Позор, — согласился Лёня.
   — Хорошо, иди на занятия. А я помогу вам. Не беспокойтесь! Честное слово будет выполнено. Попросим нашего столяра вставить стекло.
   — Только сегодня бы, товарищ капитан. Мы обещали всё сделать сегодня. Вы столяру отдайте мои деньги.
   — Хорошо, сделаем сегодня. Иди.
   Капитан вернулся в канцелярию, улыбаясь. Да, мальчики совершили проступок. Но они честно признались в этом. Они дорожили своей честью и честью училища.
   В тот же день столяр Ефимыч вставил новое стекло в маленьком домике на берегу реки.