В одной маленькой деревушке, там, где сходятся две горы, жил когда-то сапожник по имени Яков. Из окна его мастерской виднелись дремучие леса и горные вершины, рядом с домом бежали кристально чистые ручьи, но все это не радовало Якова, потому что его единственный сын Михаил был нездоров.
   Маленький мальчик болел уже так долго, что не мог ни встать с постели, ни даже пошевелиться. Круглый год в доме Якова и его жены Ольги толпились врачи и велись ученые разговоры о лекарствах, но загадочная болезнь мальчика так и не проходила. И тогда отец решил сам взяться за лечение сына.
   Яков склонился над детской кроваткой, погладил мальчика по голове и прошептал:
   — Не унывай, сынок. Вот увидишь, все будет хорошо.
   Но Михаил был так слаб, что не мог вымолвить и слова. Глаза его матери наполнились слезами. Чтобы не тревожить сына своим горем, она поскорей выбежала из комнаты. Яков вышел следом за ней и увидел, что жена стоит за дверью и горько плачет.
   — Мы не должны сдаваться так легко, жена, — сказал он, утирая слезы с ее щек.
   — Наш сын скоро оставит этот мир и уйдет от нас, — печально проговорила она. — Я вижу это по его глазам.
   — Он сильный мальчик, — убежденно сказал Яков.
   — Нет, силой здесь не поможешь, — покачала головой жена. — Спасти его может только волшебник.
   И в этом она была права. Несчастным родителям оставалось надеяться только на чудо. Ведь все остальные средства их сыну не помогали.
   — На самом краю деревни живет мудрый старик, — робко сказала Ольга. — Люди говорят, что он дружит с ангелами и сам творит чудеса. Давай спросим совета у него!
   — Но я не знаком с ним, — возразил Яков.
   — Поговори с ним, посули ему денег, — настаивала Ольга. — Узнав, что Михаил наш единственный сын, он пожалеет нас и не откажется помочь.
   Взял Яков все деньги, какие были у них в доме, и отправился к мудрому старцу, что жил на самом краю деревни.
   Подойдя к его дому, Яков постучался в дверь. Открыл ему маленький мальчик, не старше Михаила.
   — Здравствуйте, — приветливо сказал малыш, глядя на Якова большими зелеными глазами. — Я Павел.
   — Здравствуй, Павел. А дома ли твой отец? — неуверенно спросил Яков.
   — Дома дедушка, — проговорил мальчик. — А вы кто?
   — Я сапожник Яков, — ответил тот. — Твой дедушка меня не знает, но мне очень нужно с ним поговорить.
   — Добро пожаловать, Яков, — раздался мягкий голос из глубины дома. — Мы всегда рады гостям.
   Яков снял шапку и вошел в дом. Лицо старика ему показалось таким же, как его голос, — добрым и приветливым.
   Старик сразу увидел горе в глазах сапожника.
   — Что у тебя приключилось? — спросил он участливо. — Садись и рассказывай.
   Яков послушно сел и поведал мудрому старцу о жестокой болезни своего единственного сына, о том, как они с женой безуспешно пытались вылечить его, и о том, что над кроватью бедняжки уже невидимо витает Ангел Смерти.
   Долго молчал старик, а Яков, затаив дыхание, с надеждой ждал ответа.
   Прошло несколько минут, и старец наконец промолвил:
   — Ну что ж, я попробую что-то сделать.
   — Я небогат, — проговорил Яков. — Но все, что имею, отдам с радостью. — Он выгреб из кожаного кошелька горсть монет и протянул ее мудрецу, но тот отвел руку Якова.
   — Не надо денег, — просто сказал старик и добавил, лукаво улыбнувшись: — Но коли мне удастся помочь тебе, сапожник, то моему внуку Павлу не помешает пара новых башмаков.
   — Спасибо, добрый человек, за то, что ты не отказываешься помочь мне! — воскликнул Яков, но глаза его все равно оставались печальными.
   — Сегодня же вечером я помолюсь о твоем сыне, — постарался его успокоить мудрый старик. — Посмотрим, что ответят мне ангелы. А ты пока иди домой и ни о чем не думай. Приходи завтра.
   На следующий день с восходом солнца Яков снова пришел к мудрому старцу.
   — Вижу, ты всю ночь не сомкнул глаз, — сказал старик, пропуская Якова в дом.
   — Боюсь, что сегодняшний день будет последним на этой земле для моего несчастного сына, — выдавил из себя Яков. — Скажи, мудрец, ты молился за него вчера?
   — Да, — ответил старик. — Я молился за Михаила весь вечер и всю ночь, но, увы, не могу тебя утешить.
   Слезы выступили на глазах Якова.
   — Скажи, что ты узнал! — взмолился он.
   Старик сжал натруженные руки сапожника.
   — Моя молитва достигла ворот Рая, но они оказались закрыты, — промолвил мудрец. — Прости, но я не в силах спасти твоего сына.
   — Этого не может быть! — в отчаянии воскликнул Яков. — Наш единственный сынок!.. Он еще так мал! Как мы с женой будем жить на свете без него?! — И сапожник зарыдал.
   Сердце старика разрывалось от жалости к Якову. Но чем он мог утешить несчастного отца?
   Мудрец мягко положил руку ему на плечо.
   — Когда-то и у меня был сын, моя гордость и радость, — с горечью произнес он. — Но все же я не так несчастен, ибо он прожил достаточно долго, что бы успеть подарить мне внука. — Старик помолчал и добавил: — Попробую еще раз помолиться. Ничего не обещаю, но потерпи до завтра. Посмотрим, может, что-то и получится.
   В душе у Якова вновь забрезжила надежда.
   — Если ты найдешь способ спасти моего сына, — проговорил он, утирая слезы, — я никогда этого не забуду и вечно буду в долгу у тебя.
   Едва Яков ушел, старик позвал своего внука и обратился к нему со странной просьбой.
   — Пойди в город, — сказал он, — разыщи всех живущих там воров, карманников и преступников и приведи их ко мне. И чем они, эти люди, хуже, тем лучше.
   Большие зеленые глаза Павла от удивления стали еще больше.
   — Но, дедушка, — испуганно вымолвил он, — это же опасно!
   Мудрый старец улыбнулся.
   — Ты должен мне верить, внучек, — вымолвил он.
   Павел послушно отправился в город и собрал всех воров и карманников, которых смог найти. К его удивлению, это оказалось совсем просто.
   О том, что на самом краю деревни живет мудрый старец, знали даже разбойники. Знали они и то, что старик дружит с ангелами, а потому никогда не обижали его.
   И вот все воры и разбойники собрались в доме мудрого старца. Накормив и напоив своих необычных гостей, старик спросил каждого, как его зовут и чем он занимается.
   Первым заговорил толстый и волосатый детина по прозвищу Разбойник.
   — Я такой сильный, — похвастался он, — что могу голыми руками гнуть железные прутья и кулаком пробивать каменную стену.
   — А я могу отомкнуть любой замок и все, что хочешь, стянуть, — вступил в разговор второй бандит. Он был тощий, как палка, и сутулый, как кочерга, и поэтому его все называли Змеей.
   Третий воришка, Карлик-Босоножка, признался, что боится темноты и поэтому разбойничает только днем: вырывает сумочки у престарелых дам и отнимает игрушки у маленьких детей.
   Четвертый разбойник сказал, что вообще-то он конокрад, но если видит в хлеву овец, то прихватывает и их.
   — И конечно же, я никогда ни за что не плачу, — расхохотался он. Этот бандит так не любил мыться, что к нему накрепко приклеилось прозвище Грязнуля.
   Рядом с Грязнулей за столом сидела худенькая девчонка с бегающим взглядом, одетая как мальчик. Врушка-Карманница — так ее звали — умела рассказывать длинные и страшные истории, которые сама и придумывала. И пока завороженные слушатели, разинув рты, внимали ее россказням, хитрая воровка запускала свои длинные руки им в карманы и опустошала их.
   Шестого разбойника звали Поджигатель. Свою кличку он получил за то, что любил подбрасывать горящие спички в амбары и чужие дома. Однажды он так расхулиганился, что случайно сжег свою ногу, и теперь вместо одной ноги у него была деревяшка.
   Седьмой разбойник, по кличке Тигр, был немногословен, потому что ему нечем было хвалиться. Несмотря на грозное прозвище, он был обыкновенным тунеядцем, и самое страшное его преступление состояло в том, что он проводил целые дни в совершенном безделье.
   Мудрый старец выслушал хвастливые речи семерых негодяев, дал им покичиться друг перед другом своими неблаговидными делишками и заговорил сам.
   — Не удивляйтесь, — начал он, — но я позвал вас для того, что бы вы помолились вместе со мной.
   Воры переглянулись и громко захохотали. Помалкивал только Карлик-Босоножка. Ему приглянулись новые сандалии Павла, и он раздумывал, как бы их стянуть. Но Поджигатель заметил алчный взгляд Карлика и стукнул его под столом своей деревянной ногой.
   — У-у-у! — заныл Босоножка. — Ты зачем меня ударил? Ведь бо-ольно!
   — Ах ты, дрянной коротышка! Друзей не уважаешь? — рявкнул одноногий. — Вот возьму и подпалю тебе ноги!
   Разбойники снова начали шуметь и пререкаться, но старик одним движением бровей утихомирил их.
   — Я объясню вам, в чем дело, — сказал старик. — Единственный сын сапожника Якова очень и очень болен. Мальчику так плохо, что он может и не дожить до утра. Вернуть ему здоровье может только чудо. Я знаю, что чудо свершится, если вы все помолитесь за него. — И он каждому заглянул в глаза.
   Видно, не зря про старца говорили в деревне, что он волшебник и умеет творить чудеса. Словно какая-то магическая сила исходила их глаз старца и передавалась тому, на кого он смотрел.
   И разбойники, которые никогда никому ничего хорошего не делали, вдруг вспомнили, что у них есть сердце, и склонили головы в молитве.
   На следующее утро, едва взошло солнце, в дверь дома мудрого старца громко постучали.
   — Слышу, слышу! — крикнул Павел, протирая глаза и спрыгивая с кровати. — Сейчас открою!
   Но старик опередил его.
   За дверь стоял Яков. Сапожник еще не произнес ни слова, но по его сияющему лицу все и так было ясно.
   — Вижу, ты пришел с радостной вестью, — проговорил старец. — Как чудесно видеть тебя улыбающимся!
   — Спасибо! Спасибо! — восклицал Яков. — Мы с женой так счастливы! Наш сын никогда еще не чувствовал себя так хорошо! Он будто и вовсе не болел! Мы навеки в долгу перед тобой! Ты совершил настоящее чудо!
   — Это и впрямь чудо, — улыбнулся старик. — Спасибо и тебе за радость, которой ты поделился с нами. А теперь отправляйся домой и отдохни. Я знаю, ты не спал уже много ночей.
   Яков опустился на колени и с благодарностью поцеловал руку старика. А потом протянул Павлу пару прекрасных башмаков, таких же зеленых, как и глаза мальчика. И не успел Павел сказать спасибо, как Яков уже, пританцовывая, летел по дороге домой.
   Старец повернулся, собираясь войти в дом, но Павел остановил его.
   — Как же так получается, дедушка? — спросил он, — ты такой хороший и честный, а те люди, которых я привел вчера, совсем наоборот — отъявленные мошенники, воришки и лгуны. Разве нельзя было позвать самых лучших людей, чтобы они помолились вместе с тобой и помогли отворить ворота Рая?
   Старику понравился этот вопрос. Он лукаво взглянул на Павла и подмигнул мальчику.
   — Садись, и я тебе все объясню, — сказал он. — Когда я молился в самый первый вечер, то сумел достичь ворот Рая, но они были накрепко закрыты, и у меня ничего не вышло. Но Яков передал мне свою боль, разве я мог сдаться?
   И вдруг мне в голову пришла одна мысль. Тогда-то я и попросил тебя разыскать всех этих разбойников и воров, чтобы они помолились вместе со мной.
   — А что было потом? — поторопил его Павел, сгорая от нетерпения. — Как же ты отпер ворота?
   Старик улыбнулся.
   — Когда я молился во второй раз, — продолжал он, — вместе со мной молились все семеро воров. А умелый вор, дорогой мой мальчик, отлично знает, как проникнуть в дом и как выбраться оттуда. Только на этот раз разбойникам не понадобились отмычки. Ключом к воротам Рая стали их молитвы.
   Видишь ли, в каждом из нас сидят разбойники. Они и есть то плохое, что спрятано в нас, все гадкие черты и мысли, которых мы стыдимся. Когда мы хотим, что бы произошло чудо, надо просто избавиться от всего плохого. А хорошие дела помогают нам, как тем ворам во время молитвы, найти ключ и открыть ворота Рая. Только так нам даруется благословение и удача.
   — Теперь-то я все понял, — сказа Павел, глядя на старика просветленными глазами.
   Мудрый старец улыбнулся и взъерошил волосы внуку.
   — А если ты все понял, то пойди и примерь новые башмаки. Что до меня, то я собираюсь немного отдохнуть.
   Неожиданно в дверь громко постучали. Мальчик бросился открывать.
   — Кхе-кхе… это я! — раздался хриплый голос.
   Вот чудеса! На пороге стоял, виновато насупившись, Карлик-Босоножка.
   — Кажется, это твои, — пробормотал он, вынимая из сумки пару сандалий. — Я случайно захватил их вчера. Они, должно быть, сами прыгнули в мой карман, а мне… а-а-а… э-э-э… у-у-у… они мне вовсе и не нужны, в общем… у-у-у… а-а-а… э-э-э… пожалуйста, извини меня!
   — Конечно, я прощаю тебя, — сказал Павел. Он поглядел на свои новые зеленые башмаки и добавил: — Но мне они тоже больше не нужны. Можешь оставить их себе.
   Карлик смущенно потупился и засопел, потом надел сандалии, выдавил из себя непривычное «спасибо!» и убежал.
   А Павел весело рассмеялся.