Мы с Митяем — друзья. Куда он — туда и я. Вместе в школу ходим, на одной парте сидим. Вместе с уроков сбегаем, вместе двойки получаем. С этими двойками просто чудеса какие-то. Если меня спросят на первом уроке и я двойку получу, Митяй уже бледнеет: значит, и он сегодня обязательно двойку схватит. Или наоборот: сначала он получит двойку, затем — я.
   Спросили мы однажды нашего вожатого Толю, как с научной точки зрения объяснить такое совпадение, а он смеётся: «Закон природы — что посеешь, то и пожнёшь».
   Ничего себе закон! Хорошо Толе смеяться, он через год школу кончает, а ведь мы только в пятом классе! Сколько за это время еще успеешь двоек наполучать — ужас!
   Недавно Светка Мартынова — есть у нас в классе такая задавака и ехидная очень девчонка — говорит: «Я слыхала, что специально для двоечников будут создаваться пятнадцатилетние школы. Рыжов и Чумаков (это мы, значит, с Митяем) первые кандидаты».
   Но мы с Митяем твёрдо решили: как-нибудь уж восемь классов потерпим, а потом пойдём в морское училище. Светка пусть сама пятнадцать лет учится, если хочет…
   Сегодня несчастливый день. На первом же уроке Митяй двойку получил. У меня сразу душа в пятки ушла: теперь моя очередь!
   И точно, едва Митяй сел, раскрыл дневник и стал своей двойкой любоваться, как Елена Васильевна говорит:
   — Рыжов! Иди к доске.
   А чего идти, если мы с Митяем вчера в футбол играли до самого ужина. Всё думали: вот сейчас кончим и побежим уроки делать. Ну а где тут кончишь…
   — Тоже не сделал? — спрашивает меня Елена Васильевна.
   Я только вздыхаю тяжело.
   — Чего ты вздыхаешь? — рассердилась Елена Васильевна. — Как не стыдно быть такими лентяями! Бери мел. Будешь решать задачу у доски.
   Задачка неинтересная, про грузовик какой-то. Нужно узнать, с какой скоростью ехал из города «А» в город «Б». Подумаешь, проблема…
   Стал я решать, составил уравнение, скорость обозначил сразу иксом. Решал, решал, всю доску исписал.
   Получилось у меня, что скорость у грузовика была 290 километров. Будь здоров!
   Вытираю я руки и думаю: «Молодец, Рыжов, решил-таки».
   А Елена Васильевна вдруг спрашивает:
   — Как же у тебя, Рыжов, грузовик словно самолёт стал двигаться? Или он тоже по воздуху летал?
   Тут все ребята как засмеются. Ну, ясное дело — сидеть-то скучно, вот и рады. Я бы на их месте тоже засмеялся, хотя ничего смешного нет. Короче говоря, получил я опять двойку.
   На перемене мне Митяй говорит:
   — Слушай, что я придумал. Мы с тобой теперь круглыми отличниками будем.
   — Да ну? Вот здорово! А как?
   — Давай заключим конвенцию.
   — Какую такую конвенцию? — удивился я.
   — Ну, это значит соглашение такое. Договор, что ли…
   Митяй оглянулся, убедился, что нас никто не подслушивает и говорит шёпотом:
   — Задачки будем по очереди решать. Понял? Сегодня — ты, завтра — я. А утром списывать друг у друга. Зачем нам одну и ту же задачку два раза решать? Нужно экономить своё время.
   Хорошо Митяй придумал. И как это мне раньше такая простая мысль в голову не приходила?
   — Ладно, — отвечаю я ему. — Попробуем. Только сегодня уж ты решай, а завтра — я.
   Так и договорились.
   После обеда я, как всегда, вышел на улицу. Думаю: всё в порядке. Задачку мне Митяй решит, устные уроки я на переменке посмотрю.
   Вдруг вижу: Митяй во двор спускается.
   — Ты что же, — спрашиваю его, — не решаешь задачку? Конвенцию нарушаешь? У кого я завтра утром списывать буду? У Светки, что ли?
   А он рукой машет:
   — Не беспокойся, задачка лёгкая, я её только что смотрел. Немного поиграю и пойду, быстро решу. Утром получишь.
   Ну, а тут начался футбольный матч с соседним двором, нам стало не до задачек. Только когда уже стемнело, Митяй пошёл домой задачку делать, а я остался доигрывать.
   На следующее утро он мне ещё в коридоре кричит:
   — Готово! Иди! За полчаса всё вчера сделал!
   Вот, думаю, какая ему лёгкая задачка попалась. А у меня наверняка трудная сегодня будет. Надо было лучше мне вчера делать, а ему — сегодня. Но поди знай.
   Стал я списывать. Какая-то тоже неинтересная — про яблоки. Сколько на каждой яблоне яблок растёт? Оказывается, по семь тысяч штук! А я и не знал, что так много.
   Начался урок, и Елена Васильевна первым делом спрашивает:
   — Рыжов, решил задачку?
   — Решил, Елена Васильевна! — отвечаю я и подаю ей тетрадь.
   Она читает, а я стою и думаю: «Отлично Митяй всё-таки придумал. Надо будет и другие уроки по очереди делать. Хорошая это штука — конвенция». А Елена Васильевна вздохнула и говорит:
   — Когда ты, Рыжов, за ум возьмёшься? Ведь скоро уже конец четверти. Простой задачки решить не можешь. Стыдно! Накрутил такого, что и не разберёшь… — И отдала мне тетрадку.
   Вот так фокус! Вся задачка перечёркнута красным карандашом и внизу стоит… жирная единица! Такого у меня ещё не бывало.
   — Ну, — говорю Митяю, — спасибо. Мне такая конвенция не нужна! Чтобы я из-за тебя ещё единицы получал.
   А Митяй сидит бледный, меня не слушает и повторяет:
   — Сейчас моя очередь. Сейчас меня вызовут. И точно, Елена Васильевна спрашивает:
   — А ты, Чумаков, решил задачку?
   — Нет, Елена Васильевна, не решил, не получилось, — отвечает ей Митяй, глазом не моргнув.
   — Ну, давай будем вместе решать, а ты, Рыжов, смотри.
   Ох и не хотелось, видно, Митяю к доске идти: он как-то даже сгорбился, волосы в разные стороны торчат, спина, как всегда, в известке.
   Гляжу я ему вслед и думаю: «Вот ведь хитрый какой. Правильно сделал, что не показал свою тетрадку Елене Васильевне, а то она увидела бы две одинаково решённые задачки и стала допытываться: «Кто у кого списал?»
   Митяй у доски такое стал выделывать, что Елена Васильевна, несмотря на его жалкий вид, не выдержала и прогнала на место. Так ему и надо! Если бы он не вылез со своей дурацкой конвенцией, я, может быть, сам бы эту задачку правильно решил и пятерку получил. А из-за него сорвалось.

   — Ребята, — сказал Толя, наш вожатый, на большой перемене, — сегодня собираемся в три часа у школы. Придёт автобус, отправитесь в колхоз давать концерт. Поедете без меня, тут рядом, а вы уже большие. Только уговор — во всём Костю слушаться. Вас там встретят и назад отправят.
   — Вот здорово! — обрадовался Митяй. — Уроки учить не надо будет.
   — Почему это не надо? — удивился я.
   — А когда же?
   — Когда приедем.
   — Ну ещё чего, и концерт, и уроки… Нет, уроки я сегодня учить не буду. Если завтра спросят, скажу — отдыхал после концерта…
   — Ну и нахватаешь опять двоек…
   Концерт у нас получился очень хороший. Митяй играл на аккордеоне, ему долго хлопали.
   Впрочем, хлопали всем. И Светке, которая пела «Ноченьку», и Ваське Пиджакову, который делал гимнастические упражнения, и даже Петьке-профессору — он играл на скрипке.
   Мне тоже хлопали. Я пел песню про Чапаева.
   А когда концерт кончился, мы сели в автобус и поехали домой.
   Ехали, ехали и вдруг — трах-тарарах! Как грохнет что-то. Все так и подскочили.
   — Слезай, приехали! — крикнул Митяй. — Шина лопнула!
   И верно, шофёр остановил автобус, вылез и стал пинать все колеса по очереди. Вид у него был мрачный.
   — Вот что, ребята, — сказал он нам. — Загорать здесь будем. Запасной камеры у меня нет. Придётся из города помощь вызывать…
   — А мы на поезде поедем. Нам ждать нельзя, ещё уроки учить надо! — объявил Митяй и стал натягивать на плечи ремни аккордеона.
   — Верно! Верно! — поддержали его все.
   — Конечно, поедем, — солидно сказал Костя, наш староста класса.
   Станция была совсем рядом. Мы уже подошли к ней, как вдруг Светка остановилась.
   — Ребята, — сказала она почему-то шёпотом и вытаращила глаза. — А деньги на билеты?
   Мы переглянулись. Действительно, а деньги? Стали выворачивать карманы, но у всех набралось не больше тридцати копеек.
   — Вот так так, — говорит Петька. — Зачем только мы пошли сюда! Сидели бы в автобусе!
   — Ну и иди, сиди там до утра! — крикнул я. — А мы поедем домой.
   — Без денег не повезут, — вздохнула Светка. Раздался гудок, и вдали показался поезд. Народу было немного. До города рукой подать — километров пятнадцать-двадцать.
   Но нам от этого было не легче. Мы стояли грустные и не знали, что делать.
   — Садитесь, ребята! — вдруг закричал Митяй. — Я придумал, как без денег доехать. — И он бегом бросился к самому последнему вагону. Конечно, все побежали за ним.
   — Ты думаешь, контролёры — уже прошли, да? — вполголоса спросил я Митяя.
   — Нет, — тоже тихонько ответил он мне, — я другое придумал…
   Как только поезд тронулся, Митяй сразу облегченно вздохнул и улыбнулся.
   — Рано заулыбался, — сказала ему ехидная Светка. — Сейчас контролёр придёт, он нам задаст!
   И вот надо же: только сказала — открывается дверь, входит контролёр и громко говорит:
   — Граждане пассажиры! Приготовьте ваши билеты!
   У меня сразу всё внутри сжалось и замерло. Сейчас нас, как зайцев, будут за шиворот вытаскивать из вагона. Позор на всю школу. Уж лучше бы до утра в автобусе сидеть.
   — Ребята, спокойно, — говорит Митяй и как ни в чём не бывало вынимает аккордеон и начинает играть «Вальс-фантазию» Глинки.
   Все пассажиры сразу обернулись к нам, слушают, многие поближе подошли. Контролёр тоже слушает, даже проверять билеты перестал.
   А Митяй играет и мне подмигивает.
   Я ему тоже подмигиваю: мол, всё в порядке вроде, играй дальше.
   Митяй мне опять подмигивает и что-то шепчет, а что — не слышно.
   Сижу я перед ним, подмигиваю, как дурак, и ничего понять не могу, что ему от меня надо.
   Так мы минут пять подмигивали друг другу, и вдруг я догадался:
   — Ребята, — шепчу всем, — готовьтесь, сейчас тоже выступать будем!
   Митяй играть кончил, и Светка стала про свою «Ноченьку» петь, а потом Петька на скрипке запиликал. Васька собрался уже было гимнастические упражнения делать, начал раздеваться, как вдруг тепловоз загудел. Приехали!
   Все сразу стали собираться.
   — Вот и доехали! — сказал очень довольный Митяй, когда мы шли по платформе, — и контролёра этого перехитрили.
   — Ребята, эй, ребята! — раздался чей-то голос, и мы, все как по команде, оглянулись. Контролёр стоял на подножке вагона, улыбался и махал нам рукой.
   — Спасибо за концерт! — кричал он. — Приходите ещё! Приходите!
   — Придём! — крикнул ему Митяй и тоже рукой махнул.
   — Ну и сирена ты! — сказала Митяю ехидная Светка, когда мы уже шли по улице.
   — Какая такая «сирена»? — удивился Митяй.
   — Книги читать надо, а не мячик гонять. Сирена — это такая русалка, которая своим пением зачаровывала моряков…
   — Сама ты «сирена» несчастная! — вдруг рассердился Митяй. — Как стукну по затылку — будешь знать!
   Светка, конечно, от него отошла подальше и показала, как всегда, язык.

   Мы с Митяем чуть навсегда не поссорились. Он первый начал. Из-за него я и двойку по истории получил.
   А было так. Меня вызвали. Отвечал я хорошо, и вообще я историю люблю. «Ну, — думаю, — порядок, пятёрку получу».
   И вдруг мне Нина Родионовна задаёт вопрос:
   — Скажи, Рыжов, чьим вождём был Спартак?
   Я даже растерялся. Стою, смотрю на неё. Про Спартака мы давно проходили. Что делать? Может, Митяй знает?
   Посмотрел я на него, а он губами шевелит. Прислушался: «спартанцев» — слышу.
   — Спартак был вождь спартанцев, Нина Родионовна! — громко выпалил я.
   Все как засмеются!
   — Ты в этом уверен? — спрашивает меня Нина Родионовна и тоже улыбается.
   Я смотрю на Митяя, а он головой кивает: верно, мол!
   — Да, Нина Родионовна!
   — Тише, ребята! — Нина Родионовна подняла руку. — А скажи, Рыжов, спартакиады — спортивные соревнования — тоже названы в честь Спартака?
   Я опять смотрю на Митяя. А он головой кивает.
   — Да, Нина Родионовна, — говорю я, — в честь Спартака.
   — А почему же? — спрашивает она серьёзно. — Разве он был спортсмен?
   Митяй снова головой кивает. Я и отвечаю:
   — Он был самый лучший спортсмен в те времена…
   — А в каком же виде спорта?
   — Это когда его войско с горы спускалось… — говорю.
   — Это что же значит, альпинист, что ли?
   Митяй почему-то глаза закрыл, а головой снова кивает.
   — Точно, альпинист, Нина Родионовна.
   Тут и началось. Весь класс хохотал так, что, наверное, на всю школу было слышно. Смотрю: и Митяй тоже хохочет, даже на парту грудью лёг. И Нина Родионовна смеётся.
   Долго все смеялись, а я, как дурак, стоял возле доски и смотрел на них.
   Потом Нина Родионовна вдруг стала грустная и говорит мне так негромко:
   — Потряс ты меня знаниями по истории, Рыжов. Стыдно! Спартак был вождём гладиаторов. Он жил в Древнем Риме. А спартанцы — жители Спарты. Понял?
   И отдала мне дневник. А там вместо пятёрки — двойка. Это перед самым-то концом четверти!
   Сел я за парту, чуть не реву от злости, а Митяй смеётся.
   — Что же ты, — говорю ему, — головой кивал? Из-за тебя всё!
   — Ой, не могу! Больно уж смешно было, — отвечает он.
   Ему смешно… Рассердился я на него очень. А тут ещё меня дразнить стали, спрашивали, какой разряд был у Спартака и завоёвывал ли он первенство в Олимпийских играх.
   — Я с тобой больше дружить не буду, раз ты так поступаешь, — говорю я Митяю. — Вот возьму и пересяду от тебя!
   Митяй сразу смеяться перестал.
   — Да что ты, — говорит. — Не обижайся. Я же пошутил. Ну давай в следующий раз ты мне тоже нарочно что-нибудь не так подскажешь.
   — А что, — отвечаю, — и подскажу. И двойку схватишь тоже. Будешь тогда знать, как врать.
   А на большой перемене новая неприятность. Подошёл к нам Костя и говорит:
   — Ваше поведение будем обсуждать на совете отряда!
   Совсем убитые возращались мы из школы. Не думали, не гадали, что всё так получится.

   Вот сегодня у нас урок был так урок!
   — Ребята, — сказала нам Мария Петровна, — закройте учебники, спрячьте тетради. Сегодня мы будем мечтать!
   — Как это так — мечтать? — сразу выскочил Петька-профессор.
   — Пусть каждый из вас помечтает о будущем, — продолжала Мария Петровна, — попытается представить, какое оно, а потом расскажет всем…
   Мы с Митяем переглянулись. Интересно! Сели мы поудобнее и стали мечтать.
   Я сразу представил, как лечу в ракете на Марс и встречаюсь там с марсианами. У меня даже дух захватило.
   Только я домечтался до того, что мы с марсианами на их ракете собираемся лететь дальше — на Венеру, как Мария Петровна говорит:
   — Ну, вы уже давно мечтаете. Теперь давайте рассказывать. Кто первый?
   Конечно, Петька-профессор сразу вперёд вылез.
   Он всегда задаётся, любит рассказывать о чём-нибудь таком, чего никто и не слыхал. Хвастался, будто читает подряд все тома энциклопедии. Врёт, наверное. Мы однажды с Митяем тоже пробовали читать энциклопедию, так больше двух страниц не осилили. Скука смертельная!..
   — Самая маленькая птичка колибри, — начал Петька громко, — за 10 секунд пролетает 500 метров. Это 180 километров в час! Леопард бегает со скоростью сто четыре — сто двенадцать километров в час, лев — восемьдесят, заяц — пятьдесят пять, волк — сорок пять…
   — Подожди, Костылев, — перебила его Мария Петровна. — Ты что-то не о том начал…
   — О том, о том, Мария Петровна! Я сейчас перейду… — заторопился Петька. — Но быстрее всех, конечно, летают наши, советские, ракеты. Я мечтаю построить такую ракету, чтобы на ней слетать и на Марс, и на Венеру, и на все другие планеты…
   У меня даже сердце ёкнуло. Ну и Петька! Мои мечты рассказывает! А о чём же я теперь говорить буду?
   Кончил Петька, и Мария Петровна вызвала ехидную Светку.
   Светка затараторила:
   — Я мечтаю о том времени, когда стану таким врачом, что смогу вылечивать все болезни. А когда у кого-нибудь так заболит рука или нога, что её нужно будет отрезать, я смогу пришить новую, которая будет ещё лучше старой…
   — А голову тоже можно будет тогда поменять? — спросил кто-то из ребят.
   — Кое-кому неплохо и сейчас её заменить, — нашлась Светка и продолжала: — Каждый, кто захочет, сможет быть артистом, играть в театре или сниматься в кино…
   Все засмеялись, и даже Мария Петровна улыбнулась.
   И вдруг Митяй говорит, да так громко:
   — Какие-то ерундовые у тебя мечты, Светка. Когда все в кино сниматься будут, то кто же картины смотреть станет?
   — А ты, Дима, что придумал? — спросила его Мария Петровна. — Расскажи нам.
   Митяй встал, нахмурился и так серьёзно-серьёзно стал рассказывать:
   — Жизнь в будущем будет очень хорошая. Во-первых, в магазинах всё бесплатно. Зашёл и бери себе, что хочешь. Хочешь фотоаппарат «Киев» или даже кинокамеру — бери. Мотоцикл? Пожалуйста, даже автомобиль можно взять. Везде на улицах и в каждой школе будут киоски, в которых круглые сутки будут раздавать шоколадные конфеты и всякое мороженое…
   Тут все, конечно, засмеялись. А Митяй спокойно продолжает:
   — Учиться будет тогда совсем легко. В школу ходить не надо. У каждого дома телевизор. Лежишь на диване и по телевизору урок смотришь. А надоест — включишь футбольный матч…
   — А задачки как решать?
   — Ну, задачки — это совсем ерунда, — улыбнулся Митяй. — У каждого будет своя электронная счётная машина. Она за одну минуту может десять задачников перерешать.
   Тут опять все засмеялись, а Мария Петровна и говорит:
   — Допустим, счётная машина за тебя все задачки решит. А дальше что? Ты же ничего знать не будешь? Как ты работать станешь?
   — Работать?! Тогда совсем всё не так будет. Придёшь на работу, сядешь в мягкое кресло и только знай кнопки нажимай…
   Ой, какой в классе шум поднялся! Все кричат, с парт вскочили, со всех сторон только и слышно:
   — А жевать за тебя тоже машина будет?
   — Со скуки умрёшь с твоими кнопками!
   — А ходить ты станешь, или тебя возить будут? Тогда Мария Петровна подняла руку и, когда все немного успокоились, сказала:
   — Ты, Чумаков, неправильно представляешь себе будущее. Тебе кажется, что это царство лодырей и бездельников, которые станут лежать да кнопки нажимать. Так никогда не будет. Лучше и не мечтай.
   Митяй сел, и ребята стали рассказывать о своих мечтах. Много интересного они напридумывали — и погодой управляли, искусственный дождь вызывали, и машины, чтобы под землёй путешествовать, изобретали, и на другие планеты летали.
   А когда этот необычный урок кончился, Светка остановилась возле нашей парты и презрительно говорит Митяю:
   — Эх ты, лентяй, кнопочный фантазёр! Засмеялась и ушла.
   Я не выдержал и говорю:
   — Ты, верно, Митяй, что-то загнул. Скучная уж больно у тебя в будущем жизнь получается…
   А Митяй нисколько не обиделся и спокойно так отвечает:
   — Может, и не так будет. Я не спорю. Доживем — увидим. Кнопки эти, конечно, ерунда. Это я нарочно сказал, чтобы ребят подзавести. А вот если бы у тебя сейчас дома электронная счётная машина стояла, которая все задачи решала, или бы мотоциклы даром раздавали…
   — Да, — вздохнул я, — это всё было бы здорово…

   Сегодня мама меня спросила:
   — Как у тебя дела с математикой? После той двойки больше не спрашивали?
   — Нет, — говорю я тихо, — не спрашивали. Видно, у меня так двойка в четверти и будет…
   — Хорошего мало, — печально сказала мама. — Почему же это так получается, дорогой мой сын?
   — Это всё из-за Митяя, — вздохнул я. — Его почему-то всегда первого спрашивают, а он никогда уроков не знает…
   — Ну и что же?
   — А как он двойку получит, так и я тоже следом за ним схвачу…
   — Это почему же? — удивилась мама.
   — Загадка природы! Никто этого объяснить не может… Какую отметку Митяй получит, такую и я…
   — Глупости всё это, а не загадка природы! — рассердилась мама. — Вот останетесь с Митяем на второй год, будете знать…
   Тут я, конечно, замолчал, ничего говорить не стал, чтобы маму не сердить.
   — Сегодня ты на улицу не пойдёшь до тех пор, пока все уроки не выучишь.
   Спорить с мамой я не стал. На собственном опыте знаю, что бесполезно. Просто сел за стол учить уроки.
   Задачка была трудная, но интересная, про спутник. Я увлёкся и довольно-таки скоро решил её. И ответ сошёлся.
   — Мама! Мама! — закричал я. — Я уже задачку, решил!
   — Ну и хорошо, — ответила мама. — Дальше делай. Я скоро приду, проверю.
   Начал я писать упражнение по русскому языку, потом учить правило и так, незаметно для самого себя, сделал все уроки.
   — Молодец, — сказала мама. — Если бы ты всегда! Так занимался, был бы отличником. Теперь иди гулять. Завтра обязательно получишь пятёрку.
   — Всё от Митяя зависит… — вздохнул я. Мама только засмеялась.
   — Где ты был? — закричал на меня Митяй, едва я вышел во двор. — Здесь нам без тебя столько голов набили.
   — Уроки учил, всё сделал, — ответил я.
   — Вот хорошо! — обрадовался Митяй. — И задачку решил?
   — Решил.
   — Молодец! Завтра приходи пораньше, я у тебя спишу. Елена Васильевна меня обязательно завтра спросит.
   И мы побежали к ребятам.
   Митяй, конечно, проспал. Я пришёл пораньше, сидел-сидел, ждал-ждал, потом даже в коридор вышел, но его не было. Наконец, перед самым звонком, явился.
   — Давай скорее задачку, — зашептал он. — Успею ещё!
   — Ничего не успеешь, соня несчастный! — рассердился я.
   А вид у Митяя и правда был какой-то заспанный, локоть куртки белый. Когда он только успевает стенки; обтирать?
   В класс вошла Мария Петровна, Митяй чуть не залез под парту, чтобы его не видно было.
   Но Мария Петровна его, конечно, сразу нашла:
   — Чумаков! Ты что там прячешься? Иди к доске. Через минуту Митяй с очередной двойкой уныло садился на своё место.
   — Ну и ладно, — прошептал он мне. — До конца четверти ещё есть время, исправлю…
   — Рыжов, — вызвала Мария Петровна.
   У меня сразу сердце упало. Вот сейчас и я двойку получу вслед за Митяем. Взял я домашнюю тетрадку, дневник и пошёл.
   — Упражнение ты сделал хорошо, — похвалила меня Мария Петровна и улыбнулась. — Теперь бери мел и пиши.
   Предложение на доске я написал и разобрал тоже верно.
   — Молодец, Рыжов! — сказала Мария Петровна. — Вот, Чумаков, смотри…
   Я сел на место и взглянул в дневник. Там стояла пятёрка! Ну и мама — просто волшебница!
   Рядом раздался тяжёлый вздох. Я взглянул на Митяя. Он сидел грустный-грустный.
   — Ничего, — шепнул я ему. — Сегодня сразу после обеда пойдём ко мне и будем вместе заниматься. Это совсем недолго и легко. Тогда завтра ты тоже пятёрку получишь.

   Собирали мы раз с Митяем металлолом. Забрели на окраину города. Неожиданно мимо нас быстро пронёсся грузовик, полный берёзовых дров.
   Промчался, и слышим мы сзади крик. Обернулись — грузовик уже скрылся за углом, а со всех сторон бегут к перекрёстку прохожие.
   И мы, конечно, тоже побежали. Смотрим — лежит на дороге женщина.
   Ну, тут милиция приехала, «скорая помощь». Милиционер всех спрашивает — кто видел, какая машина была. А никто ничего толком не знает. Одни говорят — грузовая, другие — «Москвич». Я уже вперёд было полез, чтобы всё рассказать, но Митяй меня за руку — дёрг!
   — Чего тебе? — обернулся я.
   — Иди-ка сюда, — говорит он.
   Отошли мы в сторону, и Митяй зашептал:
   — Никто ничего не видел. Одни мы знаем. Сами грузовик этот найдём. Представляешь? Про нас в газете напишут!
   Подумал я немного и спрашиваю:
   — А как мы найдём его?
   — Очень просто, — говорит Митяй. — Он дрова берёзовые вёз. Это раз! Две последние цифры номера я запомнил — восемьдесят пять. Это два! Будем ходить по дворам и найдём…
   — Дворов-то сколько… Когда мы все обойдём? Через год?
   — Ты не обратил внимания, что машина шла не в город, а из города? В деревню никто дрова не повезёт, это ясно. Значит, где-то в этом районе, на этих улицах. Не так-то уж много здесь домов…
   В школу мы не пошли. Так прямо с портфелями и стали ходить по дворам.
   В первом, куда зашли, дрова были уже расколоты и сложены аккуратными поленницами. И мы сразу ушли.
   — Вот видишь, — сказал Митяй. — Даже меньше трёх минут.
   Во втором и третьем дворах неколотых дров тоже не было.
   Зато в четвёртом, как только мы открыли калитку, нам сразу бросилась в глаза сваленная посредине двора большая куча берёзовых поленьев.
   — Есть! — обрадовался Митяй и зачем-то достал карманный фонарик. — Вот они!
   Мы подошли к дровам. Митяй зажёг фонарик и стал рассматривать поленья, как будто на них было написано, когда их привезли.
   — Зачем это ты? — спрашиваю. — И так светло.
   — Так надо, — важно сказал Митяй и спрятал фонарик. — Теперь идём к хозяевам.
   Постучались мы в дверь и вошли. За столом сидит старушка. Митяй её и спрашивает:
   — Бабушка! Вам дрова давно привезли?
   — Ох, сыночек, давно уже. Больше месяца, — отвечает старушка. — Да вот никак не найду, кто бы распилил их мне. Не возьмётесь ли?
   — Нет, бабушка. Нам некогда сейчас. — Митяй даже попятился. — Это к вам тимуровцы придут, они сделают…
   И мы выскочили на улицу.
   Для ускорения мы не стали заходить во дворы, а только заглядывали. Откроем калитку, заглянем — и дальше. Дело у нас пошло ещё быстрее. Почти всю улицу прошли, а дров всё нет и нет.
   И вот наконец Митяй приоткрыл калитку одного двора и сразу замахал мне обеими руками.
   Я подбежал к нему и вижу: посредине двора лежат метровые берёзовые чурбаки.
   — Порядок, — прошептал Митяй, и мы вошли. Митяй достал свой фонарик и только приготовился его зажечь, как вдруг откуда ни возьмись набросился на нас пёс. Огромный, чёрный, с белыми пятнами. Кидается на нас, лает на всю улицу. Смотрю, Митяй побледнел.
   — Тихо, — шепчу я ему. — Не шевелись! Укусит! Сейчас кто-нибудь придёт!
   Стоим мы так минут пять, а то и больше, — никто не идёт. Псина эта всё лает и кидается на нас. И как только ей самой не надоест.
   — А вдруг до вечера никто не придёт, — говорит мне Митяй. — Что делать будем?
   Наконец скрипнула дверь, и на крыльце показался здоровенный дядя.
   Пёс сразу замолчал, стоит и смотрит на него — ждёт команды.
   — Чего шляетесь? Что нужно? — закричал на нас дядька.
   Митяй шагнул вперёд и робко так говорит:
   — Нам надо узнать, когда дрова эти привезли…
   — А больше вам ничего не надо? Марш отсюда, я вас…
   И дядька стал спускаться с крыльца.
   Мы, понятно, ждать его не стали и скорее ходу. Псина противная — за нами, чуть-чуть меня за ногу не цапнула, пока мы до ворот бежали.
   Отдышались немного, Митяй и говорит:
   — Этот дом мы возьмём на заметку. Очень там подозрительный тип живёт. Придётся сюда ещё раз сходить…
   — Ну уж, — говорю я, — спасибо. Иди в следующий раз сам. Пёс там будь здоров какой. Чуть у меня ногу не откусил.
   — Ах так! — рассердился Митяй. — Испугался? Тоже мне, сыщик! Ну и не ходи. Я и один могу всё сделать.
   — Ну ладно, ладно, — говорю я, — не кричи. Пойдем вместе. И ничего я не боюсь, просто неприятно как-то: бежишь, а за тобой — собака…
   Настроение у нас было неважное. Расчёты Митяя не оправдались. Мы ходили с утра, а неосмотренных дворов оставалось ещё очень много. И есть хотелось здорово.
   — Пойдём-ка домой, — предложил я. — Пообедаем, а завтра с новыми силами начнём.
   И мы ушли.
   Но и назавтра нам не повезло. Ничего мы не нашли и в следующие три дня. Раз пять на нас бросались собаки разных пород и мастей, раз десять нас просто выгоняли, ничего не сказав.
   У Митяя в специально купленной записной книжке было взято на заметку уже семь подозрительных домов, в которые нужно было идти по второму разу. А мы не обошди ещё и двух улиц!
   — Это бесполезно, — сказал я наконец Митяю. — Ничего мы не найдём. И школу больше пропускать нельзя. Знаешь, что будет?
   — Скажем, что болели…
   — Конечно, «скажем»! Пять дней — больше нельзя. Пора выздоравливать.
   — Жалко, что у нас ничего не вышло, — вздохнул Митяй. — Времени не хватило. Придётся пойти в милицию, рассказать про все эти подозрительные адреса, пусть их проверят. Милиции-то уж скажут, когда дрова привезли!
   Так мы и сделали.
   Дежурный по отделению старший лейтенант выслушал нас внимательно, прочитал адреса, а потом сказал сердито:
   — Значит, вы пять дней в школу не ходили? Молодцы, нечего сказать! Нужно было всё сразу рассказать милиционеру и не лезть не в своё дело. Может быть, из-за вас преступник уже скрылся…
   Мы с Митяем переглянулись. Вот так номер! Преступник из-за нас мог скрыться! Значит, мы не помогли, а только всё испортили!
   — Сказали бы, что грузовик с дровами имел последние цифры восемьдесят пять, мы бы его давно нашли. А вы учиться бросили, разве это порядок? Из какой школы? Фамилии ваши?
   Тут у дежурного на столе зазвонили сразу два телефона. Он схватил обе трубки и стал с кем-то громко разговаривать.
   А мы бочком, осторожно выскочили из кабинета. Туда сразу вошла какая-то женщина с большим узлом.
   Спокойно, чтобы не вызвать подозрений, прошли мы мимо дежурившего у дверей милиционера и, только оказавшись на улице, пустились бежать.
   — Легко отделались, — сказал Митяй, когда мы были уже возле дома. — Вот если бы он про нас в школу сообщил…
   — Ну тебя! — рассердился я. — Всё ты виноват! Пять дней пропустили, отстали, опять двойки хватать начнём… Больше я сыщиком не буду. Хватит!

   Можете нас поздравить: выставили четвертные отметки — и у нас с Митяем ни одной двойки. На пионерском сборе вожатый Толя сказал:
   — Молодцы, Рыжов и Чумаков, — четверть без двоек кончили. Теперь вам надо добиться, чтобы вообще двоек не было.
   — Мы постараемся, — серьёзно и громко сказал Митяй.
   Все засмеялись. Больно уж солидно Митяй это сказал.
   — Знаете что, ребята, — сказал Толя, — давайте начнём борьбу за то, чтобы у нас в классе ни одной двойки не было!
   — Давайте, давайте! — закричали все сразу. Ну и мы с Митяем, конечно, тоже.
   — Тихо! Подождите! — поднял Толя руку. — Значит, берём обязательство, что ни одной двойки больше не будет. Сделаем так. Организуем по примеру других школ группу «скорой помощи». В неё войдут самые сильные ученики.
   — Как это так? — спросил Петька-профессор. Ему, конечно, интересно. Он ведь отличник.
   — А вот так. В группе «скорой помощи» — пять человек. Каждый день один из них остаётся после уроков с теми, кто получил двойки. И пока уроков не выучат — домой не уходят.
   — Ясно! — выпалила Светка. — Это хорошо придумано! А то некоторые после школы до темноты мяч гоняют, а потом «плавают» у доски.
   Все почему-то сразу на нас оглянулись. А мы сидим совершенно спокойно.
   — Только, чур, условимся заранее, — продолжал Толя. — Дежурного «скорой помощи» слушаться, без его разрешения домой не уходить! Договорились?
   — Договорились! — закричали все.
   Вот так мы и обязались учиться без двоек.
   — Знаешь, мама, — сказал я дома, — теперь я, наверное, буду позднее из школы приходить.
   — Это почему? — удивилась мама. А когда я ей всё рассказал, она засмеялась:
   — Давно пора за вас, двоечников, взяться!
   Как назло на другой же день я получил двойку по географии, а Митяй — по истории. И надо же так случиться, что в этот день дежурной «скорой помощи» оказалась Светка.
   Никто в этот день, кроме нас, двоек не получил. И вот после уроков остались мы втроём в классе.
   — Ну, садитесь за разные парты, — важно сказала Светка. — Ты, Рыжов, — здесь, а ты, Чумаков, — там. Садитесь и учите то, за что двойки получили.
   Ничего не поделаешь, пришлось подчиниться. Стал я учить географию, а Светка уселась за учительский стол и давай воображать:
   — Если тебе, Рыжов, что непонятно, спроси.
   — Всё понятно, — говорю я, а сам думаю: «Не меньше тебя понимаю. Не пробегал бы вчера — не сидел бы сейчас здесь».
   Вдруг дверь открылась и вошла уборщица тётя Нюра.
   — Что это вы домой не идёте? — спрашивает удивлённо.
   А Светка и говорит:
   — Да вот, эти лодыри дома сами уроки учить не могут, приходится мне за ними присматривать…
   — Ну присматривай, присматривай, да получше. Как бы не сбежали. Вон тот лопоухий, — показала тётя Нюра на меня, — всё на дверь поглядывает…
   Тётя Нюра ушла, а мне стало обидно. Разве я виноват, что у меня уши такие? А фамилия? Надо же — Рыжов! Такая фамилия должна быть только у рыжих, у меня же волосы самые обычные. А всё-таки меня иногда Рыжиком зовут.
   Быстро дочитал я, что было задано, и говорю:
   — Давай рассказывать буду, всё выучил… А Светка мне:
   — Встань и иди к доске! Ты что же, думаешь сидя отвечать?
   Вздохнул я, вышел к доске и стал рассказывать, как на настоящем уроке. Кончил, а Светка и говорит:
   — Вот если бы так сегодня на уроке отвечал, то получил бы пятёрку. Можешь идти домой.
   — Я Митяя подожду, — сказал я и сел за свою парту.
   Митяй тоже быстро и хорошо ответил урок. Светка и ему мораль принялась было читать. Но он слушать ее не стал, взял портфель, и мы ушли.
   Всю дорогу молчали, и только когда уже дошли до дома, Митяй сказал:
   — Ты смотри, а правда ведь, если бы я уроки выучил и так же ответил, как сейчас, то вместо двойки пятёрку бы получил. И чего я вчера эту Историю не приготовил?
   — Вот что, — остановился я. — Не хочу, чтобы нас Светка воспитывала. Давай будем сами уроки учить! Ладно?
   — Конечно, — согласился Митяй. — Развоображалась! Вот не будем двойки получать, и некого ей станет воспитывать!
   Так мы и решили.

   Сегодня утром пришли мы с Митяем в школу, не спеша поднимаемся по лестнице и вдруг видим: висит большой плакат. А на нём написано:

СКОРО!

Пионерская лотерея!

Можно выиграть автомашину «Волга», Часы, фотоаппарат

и много других ценных вещей.

Цена билета —10 килограммов металлолома.

Торопитесь приобрести билеты! Продажа во дворе,

с 2 до 6 часов ежедневно.

   Митяй даже рот открыл. Потом обернулся ко мне и говорит:
   — Здорово! Надо обязательно «Волгу» выиграть.
   — Ну да, выиграешь! Держи карман шире. За десять килограммов лома — «Волгу»!
   — А чего? — Митяй даже рассердился. — За тридцать копеек выигрывают, а почему здесь нельзя?
   Я ничего не сказал. Верно ведь, выигрывают. Сам читал в газете.
   — Давай не пойдём сегодня на уроки, — говорит Митяй. — До двух часов сколько лома наберём!
   — Обрадовался. Нас все уже видели.
   В классе только и разговору было — о лотерее. Решили после уроков все вместе идти за металлоломом.
   Пожалуй, никогда ещё так долго не тянулись уроки. Все с нетерпением ждали последнего звонка.
   И вот наконец он прозвенел.
   — В два часа сбор возле школы, — напомнил ещё раз наш староста Костя, и мы побежали в раздевалку.
   Дома после обеда я сразу полез в чулан. Нашёл большую кастрюлю и в самом дальнем углу какой-то кусок трубы. Тяжёлый. Набралось ещё кое-что по мело-чи. Хотел было прихватить старый самовар, но побоялся, что мама заругает. Лучше спрошу её вечером.
   Еле доволок это всё до школы. А в школьном дворе, смотрю — в дверях сарая стоят большие весы, а рядом — стол. За столом сидят двое ребят из старших классов.
   — Сюда, что ли, сдавать? — спросил я и выгрузил свою ношу на весы.
   — Уже принёс? Молодец! — похвалил меня парень в сером фартуке и стал вешать.
   — Как раз десять килограммов, — сказал он. — Выбирай билет.
   Я подошёл к столу. Там лежала пачка билетов. Я наугад взял верхний.
   Билет был напечатан на плотной розовой бумаге. Внизу стояла круглая школьная печать. Вот что было на билете написано:

Первая пионерская лотерея.

Билет номер 0168.

Стоимость — 10 кг металлолома.

   Прочитал я написанное, спрятал билет в карман и собрался уходить. Вдруг вижу, кто-то целую тачку лома катит. Да это Митяй! Пыхтит бедняга даже.
   Бросился я к нему на помощь. Чего только в тачке не было! Стружка, кастрюли, обломок рельса, куски ржавого железа.
   — Где это ты набрал? — удивился я.
   — По дворам ходил, — отвечает мне Митяй. — Вместо обеда.
   Сдал он свой металлолом и получил сразу три билета. Прочитал каждый внимательно, спрятал и спрашивает:
   — Когда розыгрыш-то будет?
   А парень, что в переднике, отвечает:
   — О дне розыгрыша объявим.
   Стали мы с Митяем ребят ждать. Интересно, кто сколько собрал.
   — Три билета я уже заработал, — рассуждает Митяй. — Да ещё сегодня штук на пять насобираю. Вот если бы каждый день по восемь билетов. За месяц бы насобирал двести сорок штук! Наверняка бы тогда «Волгу» выиграл.
   — Какие-то билеты странные, — говорю я, — на машинке напечатаны…
   — Ну и что же? — Митяй даже подскочил. — Печать стоит? Стоит.
   Мы с Митяем еще немного побродили по двору, посмотрели, кто и сколько приносит, а потом снова отправились за ломом.
   Ходили мы с ним вместе, но собирали отдельно: он — в тачку, а я в сумку. Сначала мы просто шныряли по дворам, смотрели за сараями и в канавах, а потом стали стучать и в квартиры.
   Скоро сумка у меня переполнилась, а тачка у Митяя была загружена лишь наполовину.
   — Ты положи сумку в тачку и повезём вместе, — предложил мне Митяй. — Легче будет.
   Так и сделали. Легче, правда, стало не мне, а Митяю. Какой он хитрый! Тачка была очень тяжёлая. Мы её везли, пока совсем не устали.
   Сели на скамейку, сидим молчим.
   — Ну её, эту тачку! — вдруг говорит Митяй. — Она такая тяжелющая! Тяжелее лома… Поехали сдавать, сколько набрали, а потом — ко мне. Оставим тачку, возьму я тоже сумку и пойдём опять.
   — Может, хватит на сегодня? — предложил я.
   — Как это хватит? — удивился Митяй. — Мы должны с тобой больше всех железа набрать, пусть, знают, кто мы. А то только ругают, лодырями считают. Давай всем докажем. Надо занять первое место.
   Посмотрел я на него: волосы опять в разные стороны торчат. Курточка вся в пыли и ржавчине, а глаза весёлые, задорные.
   — Ну ладно, — говорю. — Давай будем выходить на рекорд. Удивим мир.
   И потащились мы в школу. Сдали лом, получили по два билета.
   Митяй был очень расстроен. Он рассчитывал за день штук десять отхватить, а тут только пять.
   — Всё эта тачка виновата, — ругался он.
   Повезли мы пустую тачку домой, а в это время открываются ворота и въезжает во двор грузовик. Он остановился возле сарая, из кабины выскочил Петька-профессор.
   — Вот это да, — тихо сказал Митяй.
   Я посмотрел на него. Он стоял с широко открытым ртом, и по глазам его было видно, что ужасно завидует. А Петька знай таскает лом на весы.
   — Ты где столько набрал? — спрашивает его Митяй.
   — Где набрал, там уж нет, — засмеялся Петька. Когда он стал билеты получать, мне Митяя даже жалко стало: так переживал. Ещё бы! Десять билетов получил «профессор»!
   — Теория вероятности говорит, — подошёл к нам Петька, — что мои шансы на выигрыш «Волги» значительно выше, чем ваши…
   — Ну и сиди со своей теорией, а мы тебя всё равно перегоним! — рассердился Митяй и дёрнул меня за рукав. — А ты что стоишь? Идём скорее! Ещё много-можно собрать!
   Но в этот день мы уже больше ничего не собрали. Пока тачку отвозили, пока сумку искали, пришла с работы Митяина мама и запретила уходить. Да и правда, уже было поздно, на улице темнеть начало, уроки не выучены…
   Зато на другой день мы сразу после уроков до темноты собирали лом. Четыре раза приходили сдавать. И так — каждый день. Скоро у меня было уже тридцать билетов, а у Митяя ещё больше.
   — Когда же розыгрыш? — волновался Митяй. — Чего они тянут? Может, зажулить хотят? Ничего не выйдет! Я сразу в «Пионерскую» и «Комсомольскую правду» напишу!
   Но Митяй зря волновался: однажды мы пришли в школу и увидели большой плакат:

Завтра, в воскресенье, розыгрыш пионерской лотереи.

Начало в 11 часов утра.

   — Порядок! — засмеялся Митяй. — Наконец-то! В воскресенье мы были в школе уже в десять часов.
   Впрочем, не только мы пришли так рано. В большом спортивном зале полно было ребят.
   Ждали мы долго. Наконец наш вожатый Толя принёс и поставил на стол тиражный барабан, внутри которого было много маленьких бумажных трубочек.
   Такой тиражный барабан мы уже видели однажды в киножурнале, когда показывали розыгрыш настоящей лотереи. Тогда трубочки из барабана вынимали, малыши из детского сада, а сейчас кто будет?
   — Ребята! — громко сказал Толя. — Начинаем розыгрыш нашей пионерской лотереи. Свои выигрыши вы будете вытаскивать сами.
   Первым вызвали Петьку-профессора. Он подошёл к барабану, покрутил его, потом вынул целую пригоршню трубочек.
   Толя взял наугад одну бумажку.
   — Внимание! — сказал он. — Выигрыш — конфетка «Раковая шейка».
   — Ха-ха-ха! — засмеялся Митяй. — Вот так выигрыш!
   — Следующий выигрыш, — продолжал Толя и взял ещё одну бумажку, — карманный фонарик!
   — Это уже неплохо, — Митяй завистливо посмотрел на Петьку. — Я бы тоже не отказался от фонарика.
   — Внимание, внимание! Вот он, главный выигрыш — автомашина «Волга». — Толя высоко поднял руку с бумажкой.
   В зале захлопали, а Митяй сразу помрачнел.
   — Не везёт — и всё, — вздохнул он. — Остался я без «Волги». Несчастливые билеты у меня. Хоть бы карманный фонарик, что ли, выиграть…
   — Иди получай выигрыши, — сказал Петьке Толя и пододвинул ему кучу бумажек.
   — Пойдём посмотрим, как он выигрыши получать будет, — сказал я Митяю. — Услышим, когда нас вызовут.
   И мы пошли за Петькой. В окружении ребят он стоял у прилавка, сделанного из парт.
   Девчонки из старших классов насчитали ему тарелку разных конфет, дали фонарик, записную книжку и пару карандашей.
   — А «Волга» где? — подбежал к Петьке Митяй.
   У Петьки рот был набит конфетами, и он толька кивнул на пол.
   Мы посмотрели вниз и увидели… голубую игрушечную «Волгу». К ней была привязана длинная верёвочка.
   — Это и есть «Волга»? — удивился Митяй.
   — А ты что, не видишь, что ли? — ответил Петька, который к этому времени уже прожевал конфеты. — Ведь не «Москвич», ясно же.
   Петька схватил верёвочку и вывез «Волгу» на середину комнаты. Все засмеялись и стали просить прокатить.
   Было и правда очень смешно.
   — Ну ладно, пошли, — дёрнул за рукав Митяй. — Скоро, наверное, наша очередь.
   И верно, только мы подошли поближе к столу, как Толя объявил:
   — Дмитрий Чумаков!
   Митяй побежал на сцену. Он тоже вытащил целую лригоршню бумажек.
   Скоро дошла очередь и до меня. Я отдал билеты, вытащил из барабана свои выигрыши и побежал их получать.
   Митяй стоял у подоконника и улыбался. Карманы — его оттопырились. Он ел конфеты.
   — Колька! — закричал он мне. — Иди сюда, я часы выиграл!
   Перед Митяем стоял красивый маленький будильник. Я взял его в руки…
   — Да он же игрушечный!
   — Чудак, — засмеялся Митяй. — А ты думал настоящий, что ли, получить? Иди бери свои выигрыши.
   Я получил карманный фонарик, пачку разноцветных карандашей и много всяких конфет.
   Оказывается, Митяй тоже выиграл карманный фонарик и был этим страшно доволен.
   — Это здорово, что мы с тобой выиграли фонарики, — говорил он. — Вещь совершенно необходимая. Особенно летом, в лагере. Верно?
   Я ел конфеты и только кивал головой. Когда розыгрыш закончился, Толя сказал:
   — Ребята! За неделю вы собрали много важного сырья для нашей промышленности. На полученные деньги школа купит духовой оркестр. Теперь у нас будет своя музыка…
   — Ура! Ура! — закричали все.
   — Почаще бы проводили такие лотереи, — сказал Митяй, когда мы шли домой. — Фонарик хороший какой!

   Кончился последний урок. Елена Васильевна ещё из класса не вышла, а Костя, наш староста, уже закричал:
   — Никто не уходит! Сегодня генеральная уборка! Моем пол и окна, протираем парты!
   — Пусть ребята тоже моют! — крикнула Светка. — Мы одни не будем!
   Костя тяжело вздохнул.
   — Да, — сказал он негромко. — И ребята тоже будут мыть…
   Тут опять в классе шум поднялся. Все кричат друг на друга.
   — Пусть они моют! Мы не будем! — кричал толстый Вовка. — Воду носить я ещё согласен…
   — Все должны мыть! И ты тоже! — сразу напали на него хором Светка, Ленка и Натка.
   — Я и дома-то никогда не мою, — не сдавался Вовка.
   — Ну и плохо, что не моешь! А здесь будешь!
   — Вёдра и тряпки уже готовы! Давайте начинать! — снова закричал Костя и стал закатывать рукава. Ему нужно было показать пример другим.
   Митяй нагнулся ко мне и шепчет:
   — Надо уходить, пожалуй, пусть они тут себе моют, а мы пойдём…
   — Заметят… — нерешительно начал я.
   — Ничего не заметят, вон шума сколько… Да и вообще. Уроки учи, в классе не разговаривай, ещё и полы мой… Пойдём!
   И Митяй встал.
   Костя, Светка и ещё несколько ребят пошли за вёдрами, остальные стали сдвигать парты, а мы с Митяем схватили портфели и — в дверь.
   Нам повезло — никто нас не заметил. Мы быстро оделись и выскочили на улицу.
   Солнышко грело вовсю, с крыш уже капало. Огромные сосульки так сами и просились, чтобы их сбили. Наступила весна.
   — Зайдём, что ли? — кивнул Митяй на дверь универмага.
   Мы зашли. Магазин был большой. Сначала мы долго стояли в спортивном отделе, разглядывали блёсны, крючки, спиннинги. Потом так и замерли перед мотороллером «Тула».
   — Вырасту — обязательно себе такой куплю, — оказал Митяй.
   Затем не спеша пошли в фотоотдел.
   Ходили мы по магазину долго. И всё это время мне как-то нехорошо было. Вышли мы на улицу, смотрю я на Митяя, а он тоже какой-то скучный.
   — Ну, — спрашиваю я его. — Что теперь, домой?
   — Пойдём, — вздохнул он.
   Прошли мы несколько шагов и сразу, словно по команде, остановились, посмотрели друг на друга.
   — Как они там… — говорит Митяй.
   — Зря, пожалуй, мы сбежали, — сказал я. — Может, вернёмся?
   — Давай и правда вернёмся! — оживился Митяй. — Ну помоем полы, велика важность. Все же моют!
   К классу мы подошли на цыпочках. За дверью — весёлые голоса, смех.
   — Заходи первым, — говорит мне Митяй.
   — Ещё чего. — Я даже подальше от двери отошел. — Ты подбил меня сбежать, ты и иди вперёд.
   Митяй посмотрел на меня, приоткрыл дверь и вошел.
   — Ага! Явился! — закричала Светка. — А где Рыжик?
   «Это она меня Рыжиком зовет?! Ну, я ей припомню…»
   — Тут он, тоже пришёл… — услыхал я голос Митяя и потихоньку дверь приоткрыл.
   Вижу, Митяй стоит, голову опустил, ребята перед ним столпились. А в классе что делается! Парты все друг на друге, на полу лужи, словно после дождя.
   Смотрю, Вовка ведро грязной воды тащит. Я сразу бросил портфель, схватил у него ведро и говорю громко:
   — Давай вынесу…
   С пустым ведром я уже возвращался спокойно. Вхожу в класс, а Митяй стоит красный и всё моргает, моргает, как заведённый. И все его ругают.
   — Как не стыдно! Сбежали! — кричит Светка. — Мы пол моем, а они гуляют!
   — Нехорошо, Чумаков! — солидно произнес Петька-профессор.
   — На сборе их обсудить за это! — опять закричала Светка.
   Вот вредная какая! Тут я не выдержал подошёл к Митяю и рядом встал.
   — Ну ладно вам, — говорю. — Мы ведь сами пришли, осознали свою ошибку… Давайте лучше работать.
   И пошёл с ведром за водой. Набрал воды, вернулся. А в классе уже вовсю дело идёт. Смотрю, и Митяй тоже рукава засучил и тряпкой по полу возит.
   Взял я тряпку и стал рядом с ним мыть.
   Незаметно вымыли мы пол до блеска. Вымыли и сами удивились — какой светлый класс стал.
   — Вот! — сказал Костя. — Самим приятно в чистом классе заниматься. Ясно?
   — Ясно, — ответили мы.
   …Вот и конец учебному году! Мы с Митяем перешли в шестой класс. У нас в последней четверти только по одной тройке, у него — по русскому, у меня — по математике. Не так уж и плохо. Бывает хуже.
   Через неделю мы едем в лагерь. Там-то пригодятся наши фонарики, выигранные в лотерею! Надо будет только не забыть купить побольше запасных батареек.