Знаешь ли ты, сколько месяцев в году? Двенадцать. А как их зовут? Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь.
   Только окончится один месяц, сразу же начинается другой. И ни разу еще не бывало так, чтобы февраль пришел раньше, чем уйдет январь, а май обогнал апрель.
   Месяцы идут один за другим и никогда не встречаются.
   Но люди рассказывают, будто в горной стране Богемии была девочка, которая видела все двенадцать месяцев сразу.
   Как же это случилось? А вот как.

   В одной маленькой деревушке жила злая и скупая женщина с дочкой и падчерицей. Дочку она любила, а падчерица ничем ей не могла угодить. Что ни сделает падчерица, - все не так, как ни повернется, - все не в ту сторону.
 

 
   Дочка по целым дням на перине валялась да пряники ела, а падчерице с утра до ночи и присесть некогда было: то воды натаскай, то хворосту из лесу привези, то белье на речке выполощи, то грядки в огороде выполи.
 

 
   Знала она и зимний холод, и летний зной, и весенний ветер, и осенний дождь. Потому-то, может, и довелось ей однажды увидеть все двенадцать месяцев разом.
   Была зима. Шел январь месяц. Снегу намело столько, что от дверей его приходилось отгребать лопатами, а в лесу на горе деревья стояли по пояс в сугробах и даже качаться не могли, когда на них налетал ветер.
   Люди сидели в домах и топили печки.
   В такую- то пору, под вечер, злая мачеха приоткрыла дверь, поглядела, как метет вьюга, а потом вернулась к теплой печке и сказала падчерице:
   - Сходила бы ты в лес да набрала там подснежников. Завтра сестрица твоя именинница.

   Посмотрела на мачеху девочка: шутит она или вправду посылает ее в лес? Страшно теперь в лесу! Да и какие среди зимы подснежники? Раньше марта месяца они и не появятся на свет, сколько их ни ищи. Только пропадешь в лесу, увязнешь в сугробах.
   А сестра говорит ей:
   - Если и пропадешь, так плакать о тебе никто не станет! Ступай да без цветов не возвращайся. Вот тебе корзина.
 

 
   Заплакала девочка, закуталась в рваный платок и вышла из дверей. Ветер снегом ей глаза порошит, платок с нее рвет. Идет она, еле ноги из сугробов вытягивает.
 

 
   Все темнее становится кругом. Небо черное, ни одной звездочкой на землю не глядит, а земля чуть посветлее. Это от снега.
   Вот и лес. Тут уж совсем темно - рук своих не разглядишь. Села девочка на попаленное дерево и сидит. Все равно, думает, где замерзать.

   И вдруг далеко, меж деревьев, блеснул огонек - будто звезда среди ветвей запуталась.
   Поднялась девочка и пошла на этот огонек. Тонет в сугробах, через бурелом перелезает. «Только бы,- думает,- огонек не погас!» А он не гаснет, он все ярче горит. Уж и теплым дымком запахло, и слышно стало, как потрескивает в огне хворост.
 

 
   Девочка прибавила шагу и вышла на полянку. Да так и замерла.
   Светло на полянке, точно от солнца. Посреди полянки большой костер горит, чуть ли не до самого неба достает. А вокруг костра сидят люди - кто поближе к огню, кто подальше. Сидят и тихо беседуют.
   Смотрит на них девочка и думает; кто же они такие? На охотников будто не похожи, на дровосеков еще того меньше: вон они какие нарядные - кто в серебре, кто в золоте, кто в зеленом бархате.

   Стала она считать, насчитала двенадцать: трое старых, трос пожилых, трое молодых, а последние трое - совсем еще мальчики. Тут вес двенадцать поглядели на нее и стали между собой переговариваться.
   Стоит девочка, слушает, а слов не понимает - будто это не люди разговаривают, а деревья шумит.
   Поговорили они, поговорили и замолчали.
   А высокий старик опять обернулся и спрашивает:
   Что же ты делать будешь, если не найдешь подснежников? Ведь раньше марта месяца они и не выглянут.
   В лесу останусь, - говорит девочка. - Буду марта месяца ждать. Уж лучше в лесу замерзнуть, чем домой без подснежников вернуться.
   Сказала это и заплакала.
 

 
   И вдруг один из двенадцати, самый молодой, веселый, в шубке на одном плече, встал и подошел к старику:
   - Братец Январь, уступи мне на час свое место! Погладил спою длинную бороду старик и говорит:
   Я бы уступил, да не бывать Марту прежде Февраля.
   Ладно уж,- проворчал другой старик, весь лохматый, с растрепанной бородой.- Уступи, я спорить не стану! Мы все хорошо ее знаем: то у проруби ее встретишь с ведрами, то в лесу с вязанкой дров… Всем месяцам она своя. Надо ей помочь.
   - Ну, будь по-вашему,- сказал Январь. Стукнул он ледяным своим посохом и заговорил:
   Не трещите, морозы,
   В заповедном бору,
   У сосны, у березы
   Не грызите кору!
   Полно вам воронье
   Замораживать,
   Человечье жилье
   Выхолаживать!
   Замолчал старик, и тихо стало в лесу. Перестали потрескивать от мороза деревья, а снег начал падать густо, большими, мягкими хлопьями.
   - Ну, теперь твой черед, братец, - сказал Январь и отдал посох меньшому брату, лохматому Февралю. Тот стукнул посохом, мотнул бородой и загудел:
   Ветры, бури, ураганы.
   Дуйте что есть мочи!
   Вихри, вьюги н бураны,
   Разыграйтесь к ночи!
   В облаках трубите громко.
   Вейтесь над землею.
   Пусть бежит в полях поземка
   Белою змеею!
   И только он это сказал, как зашумел в ветвях бурный, мокрый ветер. Закружились снежные хлопья, понеслись по земле белые вихри.

   А Февраль отдал свой ледяной посох младшему брату и сказал:
   - Теперь твой черед, братец - Март.
   Взял младший брат посох и ударил оземь. Смотрит девочка, а это уже не посох. Это большая ветка, вся покрытая почками.
   Усмехнулся Март и запел звонко, во весь свой мальчишеский голос:
   Разбегайтесь, ручьи.
   Растекайтесь, лужи,
   Вылезайте, муравьи.
   После зимней стужи!
   Пробирается медведь
   Сквозь лесной валежник.
   Стали птицы песни петь,
   И расцвел подснежник!
   Девочка даже руками всплеснула. Куда девались высокие сугробы? Где ледяные сосульки, что висели на каждой ветке?
   Под ногами у нее - мягкая весенняя земля. Кругом каплет, течет, журчит. Почки на ветвях надулись, и уже выглядывают из-под темной кожуры первые зеленые листики.
   Глядит девочка - наглядеться не может.
   - Что же ты стоишь?- говорит ей Март-месяц,- Торопись, нам с тобой всего один часок братья мои подарили.
   Девочка очнулась и побежала в чащу подснежники искать. А их видимо-невидимо! Под кустами и под камнями, на кочках и под кочками - куда ни поглядишь. Набрала она полную корзину, полный передник - и скорее опять на полянку, где костер горел, где двенадцать братьев сидели.
   А там уже ни костра, ни братьев нет… Светло на поляне, да не по-прежнему. Не от огня свет, а от полного месяца, что взошел над лесом.
   Пожалела девочка, что поблагодарить ей некого, и побежала домой.
   А месяц за нею поплыл.
   Не чуя под собой ног, добежала она до своих дверей - и только вошла в дом, как за окошками опять загудела зимняя вьюга, а месяц спрятался в тучи…

   - Ну что,- спросили ос мачеха и сестра,- уже домой вернулась? А подснежники где?
   Ничего не ответила девочка, только высыпала из передника на лавку подснежники и поставила рядом корзинку. Мачеха и сестра так и ахнули:
   - Да где же ты их взяла?
   Рассказала им девочка все как было. Спутают они обе и головами качают - верят и не верят. Трудно поверить, да ведь вот на лавке целый ворох подснежников, свежих, голубеньких. Так и пест от них мартом месяцем!
 

 
   Переглянулись мачеха с дочкой и спрашивают:
   А больше тебе ничего месяцы не дали?
   Да я больше ничего и не просила.
   Вот дура, так дура! - говорит сестра. - В кои-то веки со всеми двенадцатью месяцами встретилась, а ничего, кроме подснежников, не выпросила! Ну, будь я на твоем месте, я бы знала, чего просить. У одного - яблок да груш сладких, у другого - земляники спелой, у третьего - грибов беленьких, у четвертого - свежих огурчиков! Умница, доченька! - говорит мачеха. - Зимой землянике да грушам цены нет. Продали бы мы их и сколько бы денег выручили! А эта дурочка подснежников натаскала! Одевайся, дочка, потеплее да сходи на полянку. Уж тебя они не проведут, хоть их двенадцать, а ты одна.
   - Где им! - отвечает дочка, а сама - руки в рукава, платок на голову.
   Мать ей вслед кричит:
   - Рукавички надень, шубку застегни! А дочка уже за дверью. Убежала в лес.

   Идет по сестриным следам, торопится. «Скорее бы,- думает,- до полянки добраться!»
   Лес все гуще, все темней, сугробы все выше, бурелом стеной стоит.
   «Ох,- думает мачехина дочка,- и зачем только я в лес пошла! Лежала бы сейчас дома в теплой постели, а теперь ходи да мерзни! Еще пропадешь тут!»
   И только она это подумала, как увидела вдалеке огонек - точно звездочка в ветвях запуталась. Пошла она на огонек. Шла, шла н вышла на полянку. Посреди полянки большой костер горит, а вокруг костра сидят двенадцать братьев, двенадцать месяцев. Сидят и тихо беседуют.
   Подошла мачехина дочка к самому костру, не поклонилась, приветливого слова не сказала, а выбрала место, где пожарче, и стала греться.
   Замолчали братья-месяцы. Тихо стало в лесу. И вдруг стукнул Январь-месяц посохом о землю.
   - Ты кто такая? - спрашивает. - Откуда взялась?
   Из дому,- отвечает мачехина дочка. - Вы нынче моей сестре целую корзинку подснежников дали. Вот я и пришла по ее следам.
   Сестру твою мы знаем,- говорит Январь-месяц,- а тебя и в глаза не видали. Ты зачем к нам пожаловала?
   За подарками. Пусть Июнь-месяц мне земляники в корзинку насыплет, да покрупней. А Июль-месяц - огурцов свежих и грибов белых, а месяц Август - яблок да груш сладких. А Сентябрь-месяц - орехов спелых. А Октябрь…
   Погоди,- говорит Январь-месяц.- Не бывать лоту перед весной, а весне перед зимой. Далеко еще до июня-месяца. Я теперь лесу хозяин, тридцать один день здесь царствовать буду.
   Ишь, какой сердитый?- говорит мачехина дочка.- Да я не к тебе и пришла - от тебя, кроме снега да инея, ничего не дождешься. Мне летних месяцев надо.
   Нахмурился Январь-месяц.
   - Ищи лета зимой! - говорит.
   Махнул он широким рукавом, и поднялась в лесу метель от земли до неба - заволокла и деревья и полянку, на которой братья-месяцы сидели. Не видно стало за снегом и костра, а только слышно было, как свистит где-то огонь, потрескивает, полыхает.

   Испугалась мачехина дочка.
   - Перестань! - кричит. - Хватит! Да где там!
   Кружит ее метель, глаза ей слепит, дух перехватывает. Свалилась она в сугроб, и замело ее снегом.
   Ждала- ждала мачеха свою дочку, в окошко смотрели, за дверь выбегала -нет ее, да и только. Закуталась она потеплее и пошла в лес. Да разве найдешь кого-нибудь в чаще в такую метель и темень!
   Ходила она, ходила, искала-искала, пока и сама не замерзла.
   Так и остались они обе в лесу лета ждать.
   А падчерица долго на свете жила, большая выросла, замуж вышла и детей вырастила.
   И был у нее, рассказывают, вокруг дома сад - да такой чудесный, какого и свет не видывал. Раньше, чем у всех, расцветали в этом саду цветы, поспевали ягоды, наливались яблоки и груши. В жару было там прохладно, в метель тихо.
   - У этой хозяйки все двенадцать месяцев разом гостят!- говорили люди.
   Кто знает - может, так оно и было.