СЛАВОМИР МРОЖЕК
   Мизантроп
   
   В купе никого не было. Я сел у окна и раскрыл книгу.
   С шумом открылась дверь. Вошел субъект с большим чемоданом. Я снова погрузился в чтение, поскольку не имел никакого желания завязывать знакомство. Лишиться одиночества было бы слишком большой потерей.
   - Вы занимаете мое место.
   - Ваше место?
   - Пожалуйста, проверьте.
   Я забыл, в какой карман спрятал свой билет, но наконец нашел.
   - Ваше место номер тридцать четыре, а это место - номер тридцать девять.
   Я пересел напротив. Мне не хотелось уходить от окна, я намеревался любоваться пейзажем.
   - Ваш багаж.
   - Мой багаж?
   Он показал на полку.
   - А... Вы имеете в виду мое пальто...
   - Согласно правилам - это багаж, поскольку занимает место, предназначенное для багажа.
   Я забрал пальто с полки. Он с усилием поместил туда свой чемодан, разъясняя мне попутно, что этот участок полки должен находиться в исключительном распоряжении пассажира, обладающего правом занимать место номер тридцать девять. Поезд тронулся, несколько резковато. Я приступил к созерцанию пейзажа.
   - Вы заняли место номер тридцать восемь.
   Я обернулся - на спинке кресла действительно находилась эмалевая табличка с этим номером.
   - Место номер тридцать четыре - там...
   Он указал на угол у дверей.
   - Но какая разница? Ведь в купе больше никого нет.
   - Дело в принципе.
   Передо мной был выбор: либо вступить в открытый конфликт с этим маньяком, либо подчиниться. В обоих случаях я сумел бы дать ему удовлетворение, хоть и различными способами. И тогда я решил уйти из купе.
   Встав, я чуть не потерял равновесие - локомотив, ускоряя ход, рванул вагоны. Чемодан над его головой сдвинулся на край полки. У меня мелькнула мысль, что следует ожидать новых рывков при следующем ускорении.
   Не говоря ни слова, я пересел на тридцать четвертое место, менее удобное относительно пейзажа, но зато дающее более выгодную диагональную точку наблюдения за чемоданом моего попутчика.
   Поезд притормозил, и чемодан сдвинулся обратно в глубь полки. Я начал сомневаться в правильности моих расчетов, мне следовало, как оказалось, учитывать и эффект торможения. Может, все же лучше перейти в другое купе?
   - Да, да, уважаемый. Правила всегда следует соблюдать, - торжествующе сказал он тоном поучения.
   Это определило мое окончательное решение - я остался с твердым намерением продержаться до конца. Ведь поезд еще не набрал полной скорости, так что надежда оставалась.
   Я прикрыл глаза. Помимо книги и пейзажа, остается еще третье удовольствие от поездки - дремота. Но я не дремал - из-под прикрытых век я мог наблюдать за полкой, не привлекая к себе внимания, чего не смог бы делать читая или любуясь пейзажем.
   Расчет оказался верным. Медленно, но неуклонно чемодан передвигался к краю. Между мной и его центром тяжести установилось интенсивное взаимопонимание. Решающий момент приближался.
   И все же я решил дать моему попутчику шанс. Не из гуманных соображений и уж никак не из любви к ближнему. Из любопытства.
   - Вы, похоже, принадлежите к ярым сторонникам правил. Можно узнать - почему?
   Он оживился, явно то была его любимая тема.
   - Видите ли, правила необходимы для того, чтобы сохранялся порядок. Без правил начинается бардак.
   - Тогда я хочу вам кое-что предложить: давайте поменяемся билетами. Вы займете мое место, а я - ваше. Так мы не нарушим правил, поскольку билеты у нас не именные, а на предъявителя. Что скажете?
   Некоторое время он ошеломленно молчал.
   - А для чего, собственно?
   - Потому что я люблю сидеть у окна. А вы?
   Я ожидал ответа. Если бы он согласился, то был бы спасен.
   - Но ведь место тридцать девять - мое!
   - Я вас понимаю, да, это была бы манипуляция. Правила не могут быть абсолютно точными, однако это вовсе не значит, что нам позволено ими манипулировать. Разве не так?
   - Ну конечно...
   - И вы, следовательно, отождествляете правила с Провидением.
   - С чем?
   - С Провидением, с Судьбой. Правила исключают произвольность, то есть случайность, то есть хаос, стало быть, они олицетворяют собой глас Провидения, знак Судьбы.
   - Вы это как-то так называете...
   - Я говорю то же, что и вы, только другими словами. Вы говорите: порядок, я говорю: Провидение, вы говорите: бардак, я говорю: хаос, но ведь это одно и то же. Следовательно, правила имеют в себе нечто божественное. Теперь я понимаю, почему они для вас святы.
   - Правила, уважаемый, - это правила, и все.
   - Вот и чудесно, - сказал я и прикрыл глаза в знак того, что больше нам говорить не о чем. Так и было в действительности.
   Когда чемодан свалился, он, пораженный в висок металлическим кантом, сполз на пол. Я думал, что он потерял сознание, и клянусь - я не желал этого, хотя бы потому, что теперь был в полной растерянности. Как приводят человека в чувство? И вообще - такие осложнения... Беспомощно оглядываясь, я увидел стоп-кран, снабженный надписью: "В случае опасности - сорвать". Опасность была налицо: если кто-нибудь не окажет ему первую помощь, его состояние может ухудшиться. Я сорвал.
   В результате поезд опоздал на два часа, что привело к хаосу в движении поездов на дорогах всего региона. Однако это нарушение порядка нисколько не помогло - он, как выяснилось, умер мгновенно. Но я, несмотря ни на что, все время действовал в соответствии с правилами. Мне не в чем себя упрекнуть.