Между землёй и плотиной олив
и мёртвыми испанцами
Харама, как кинжал,
остановила орды.
 
 
Люди Мадрида,
с сердцами, позолоченными боем,
как хлеб из пепла,
пришли сюда.
 
 
Харама, между дымом и железом
ты — сломанная ветка хрусталя,
лента медалей
для победителей.
 
 
Ни взрывы, ни подкопы,
ни ярость натиска,
ни миномёты ночи
не покорили этих вод.
 
 
Жаждавшие крови,
хлебнув твоей воды,
воды оливы и забвенья,
лежат — ртом к небу.
 
 
За глоток воды,
и кровь предателей сверкает,
как крохотные рыбы
горького ключа.
 
 
Хлеб народа
замешан на железе и костях,
высокий, как земля
сопротивленья.
 
 
Харама, небо боли,
кильватер крови,
здесь мёртвые твои,
Харама.
 

   © Перевод с испанского B.Г. Эренбурга, 1939