Красивыми были предметы
позднего человека,
жадного производителя.
Я планету застал ещё голой,
а её постепенно набили
нашинкованными болванками,
алюминиевыми лимонами,
электрическими потрохами,
повсюду тряслись машины
и низвергались на кухни
синтетические Ниагары.
 
 
В 1970-м
на улицах и в полях
невозможно было пробиться:
наглые локомотивы,
застенчивые мотоциклы,
непутёвые автомобили,
брюхатые самолёты
(сущий конец мира!) —
не давали нам путешествовать,
не давали произрастать,
забили долины и пляжи,
заткнули рты колокольням.
 
 
Не стало видно луны.
 
 
За выхлопными газами
скрылась из вида Венеция,
Москва разрослась настолько,
что берёзы исчезли
от Кремля до Урала,
а Чикаго так вырос ввысь,
что однажды рассыпался,
как горсть игральных костей.
 
 
Я видел последнюю птицу
в Андах, возле Мендосы:
вспоминая об этом,
я плачу пенициллином.
 

   © Перевод с испанского П. Грушко, 19??