Дмитрий Александрович Пригов
   ВСЯКОЕ '93
   # # #
   Ленин Троцкому сказал:
   - Ты бы сбегал на вокзал
   Да и местечко заказал!
   А он и сбегал на вокзал
   Да местечко и заказал
   А Сталин строго наказал
   Троцкого:
   - Зачем бегал на вокзал
   И местечко заказал
   В неведомое
   Зачем?
   А?
   Политика есть искусство реального!
   - А мне Ленин сказал!
   - Не знаю никакого Ленина!
   # # #
   Шел я как-то вечерком
   В тихую погодку
   Вижу: на траве ничком
   Юноши-погодки
   Лежат не шевелясь
   Будто мертвые лежат
   Подхожу поближе
   Вдруг они как завизжат
   Синий пламень лижет
   Стеклянные тела их
   # # #
   - Смотри! - она мне говорит
   Вот это грудь! - и мою руку
   Кладет на грудь - А это вот
   Живот и ниже! - мою руку
   Кладет на выпуклый живот
   А после опускает ниже
   А после говорит: И вот
   Вот так я и живу! - Я вижу
   Как живешь! - отвечаю
   И задумываюсь
   # # #
   Вот бьется девушка-змея
   - А как тебя звать будет, милая?
   - Не знаю! не знаю! помилуй меня!
   - Да как же тебя я помилую
   Если не знаю по имени
   Отчеству!
   - Ну, назови как-нибудь!
   - Э-э-э, так нельзя! для тебя помереть
   будет лучше, чем абы как названной быть
   # # #
   Вот мальчик исполненный неги и лени
   Детской
   Кудрявый как грек, я беру его за
   Прозрачное тельце, себе на колени
   Сажаю, в его голубые глаза
   Смотрю долго
   И глажу неслышно, он мне говорит
   С тоскою какою-то: Мне не велит
   Мама
   С чужими дядями играть!
   Ну тогда иди! - и я опускаю его на землю
   # # #
   Зенон земную черепаху
   Успокаивает:
   - Спокойно! я как пятью пять
   Не дам ему тебя догнать
   Хоть стой, хоть пяться или праху
   Хоть
   Уподобься!
   - Да как же, вот он нас вдвоем
   Плачет черепаха
   Сейчас... - Так это он в своем
   Неистинном измерении
   А в моем и твоем
   Ему ни за что нас не догнать
   # # #
   Они совсем немного пьют
   И долго смотрят друг на друга
   Один лет тридцати поэт
   Другой моложе ненамного
   И не поэт
   Студент
   И голову склонив к плечу
   Тот - к левому, а этот - к правому:
   - Ты хочешь? - Нет, я не хочу!
   - Я тоже! ну, пойдем же! право мы
   Засиделись
   Я провожу тебя
   # # #
   В моей оставленной России
   Ну, что ни поднеси - подряд
   Все пламенем сгорало синим
   Невидимым
   Преобразуясь в октябрят
   Вечных
   Которые со свечкой тонкой
   Во храм входили на крови
   Всякий
   И походили на гусенка
   То на ягненка
   То на свиненка
   То на кристаллики любви
   Не могущие быть материализованными
   # # #
   Я помню, на уроке пенья
   Не балуя взаимный слух
   Мы походили на скрипенье
   Уключин, испускавших дух
   Но ежедневно, ещенощно
   От школы к школе в высотах
   Перелетая, в дивный мощный
   Выстраивался всем на страх
   А иным на радость и восторг
   Встречный гимн
   # # #
   Всем хороша и в полной мере
   Зверюшка, только не умеет
   Петь в церкви - так вот и описана
   В сем качестве в коллекцью Тиссена
   И попала
   Но потом там что-то перепутали
   # # #
   Когда великий Апеллес
   Писал, соперничая с Шиловым
   Картину: Сталин с Ворошиловым
   В Апеннинах
   То
   Откуда налетев - невесть
   Птицы глаза им поклевали
   За живых приняв
   И правильно - и заслужили
   Тогда птицы правильно понимали как
   метафизический, так и нравственный
   план изображенного
   # # #
   Вышла собака в саду погулять
   Слышит откуда-то: Как тебя звать?
   Милая?
   - Звать меня Альмой, а кто это спрашивает?
   - А тот, кто шерстинки твои изукрашивает!
   Кто звезды на небе ночами крепит
   Кто бодрствует, когда в беспамятстве спит
   Всякий!
   - Я тоже не сплю по ночам! - тихо отвечает Альма
   # # #
   Мы на кухоньке сидели
   Говорили о любви
   Мол, все страсти отлетели
   Ужасы все пролетели
   Годы, годы, улетели
   Глядь - а ручки-то в крови
   Все
   Ну что ты будешь делать! хоть отрывай их и выбрасывай!
   Да выбрасывали! новые нарастают!
   И что?
   То же самое - в крови!
   # # #
   Раскинулась в степи станица
   Вокруг колышется пшеница
   Овес и клевер понемногу
   Пылит на мельницу дорога
   В дверях своей беленой хаты
   Стоит станичник тороватый
   Глядит перед собой вперед
   Как будто, кто-то там идет
   И Гоголь ходит виноватый
   Худой, бледный
   Бочком, бочком и вот те нате
   Шасть прямо к дочке на полати
   Отнюдь не любовником
   И поминай как звали
   # # #
   Конечно же, при демократии
   Свобода, что и говорить
   Всех шлешь к их недостойной матери
   И можно строем не ходить
   Но вот когда придет конец
   Смерть ведь не поглядит на числа
   Но скажет: Как стоишь, подлец!
   А ты вот - и не научился
   Этому
   За краткий период своей ненужной тебе уже демократии
   # # #
   Из блеклой капли парафина
   Я видел удалого финна
   Вылепленного
   И русский белизною схожий
   Но из огромной массы снежной
   Вылепленный
   И вот
   Крутые времена настали
   Финн устоял, а русский стаял
   Правда, до следующего большого снега
   # # #
   Холодный мальчик с дрожью Гейне
   Среди пустынных замков Рейна
   Бродил со мною, всякий раз
   Угадывая: Здесь Кавказ
   Был
   Ваш
   Здесь - Альпы, здесь Карпаты были
   И слой коричневатой пыли
   Тонкою ладошкою задумчиво соскребал
   # # #
   Мы вместе с тобой в гитлерюгенд
   Ходили в четырнадцать лет
   А после военные вьюги
   Навеки и самый твой след
   Замели
   И пальцев прозрачных и узких
   Твоих никогда не вернуть
   Но из-под коричневой блузки
   Едва проступавшую грудь
   Твою
   Я и поныне помню
   # # #
   Идут себе красивы
   Обнявшись и смеясь
   В демократической России
   Наказание за связь
   Гомосексуальную
   Отменили
   Теперь для счастья полного
   Осталось не таясь
   Дождаться им законного
   За противоестественную связь
   Коммунистическую
   Введения наказания
   Друзья, не надо! будем милосердны и снисходительны
   # # #
   В моей оставленной России
   Все, помню, кто-то замерзал
   Вечно
   Бывало, входишь в первый зал
   Перронный
   А там они уже и синие
   Лежат
   Но были и другие, жаркие
   Горячие на полбегу
   Я в памяти их берегу
   Благородных
   Студенческие лишь тужурки
   Набросят
   На страшном морозе
   И - бегом
   # # #
   Я знаю, мой ворон по имени Итрий
   Висит с преогромною грудой камней
   В когтях
   То камень уронит, то выкрикнет: Дмитрий!
   То голову склонит, чтоб глазом ко мне
   Одним
   А другим - к Богу
   И холод во спавшейся чуя мошонке
   Как тень, распластавшейся в виде ужа
   Божьего
   То подсуну царевича в виде мышонка
   Ему
   А то композитора в виде ежа
   Но это, конечно же, временно все
   # # #
   Она идет вся колыхаясь
   В ней весу чистого - пудов
   Шесть
   Я ж маленький на все готов
   Растаять, раствориться, исчезнуть
   Но нет, она меня хватает
   Грубо
   И на грудь себе сажает, под
   Кружавчики, и жирный пот
   Ее
   Слизывать заставляет
   Моим острым язычком
   # # #
   Я так любил свою матросочку
   Когда на даче я бывал
   В саду я ямку вырывал
   И клал туда, а сверху досточку
   Клал
   И сверху еще земличкой забрасывал
   А после меня долго били
   Ремнем, но я не выдавал
   Тайны
   # # #
   На обнажившемся песке
   Дышать не может и в тоске
   Он бьется, словно рыба красная
   А рядом легкие прекрасные
   Его собственные
   Розоватые
   Лежат и так свободно дышат
   Он тянется, но нет - не может
   Дотянуться до них
   Задыхаясь
   # # #
   Серы низки небеса
   Подкатилися ко мне
   В виде твари и камней
   И мехового колеса
   Превращений
   Я не подозревал и сам
   Сколько жизни на земле
   Кроме меня
   # # #
   Лежу я в беленькой матросочке
   И свежерублен гробик мой
   Легко подогнаны все досточки
   Цветы взбегающей горой
   Лежат поверх меня
   Отец склонился надо мной
   В папахе и лохматой бурке
   О-ооо!
   Как мне мечталось, Боже мой
   Ан нет вот, в Екатеринбурге
   Где-то
   Неведомо где
   Лежу невостребованный
   # # #
   - Ты хочешь быть ханжой?
   Спросили раз ханжу
   - А что? во всем я нахожу
   То, что я нахожу!
   Если это и называется быть ханжой
   В отличие от нахождения некой сокрытой,
   добываемой спекулятивными усилиями
   метафизической истины либо фиксации
   сенсуальных и рефлективных скольжений
   Тогда я - ханжа
   # # #
   Дедушка с внучечком тихо идет
   По парку
   Внучек играет и песни поет
   В белой матросочке, гордый собой
   Дедушка за сердце слабой рукой
   Хватается
   Шепчет:
   Будешь теперь сам себе господин!
   И умирает, и внучек один
   Остается
   Один-одинешенек на всем белом свете
   # # #
   Жил на свете парень сильный
   Да и не дурак
   Совсем не дурак
   Поместил его в Россию
   Всемогущий Бог
   В то время
   Вкалывал не зная лени
   Он
   Как он знал и мог
   И страстно желал
   Оказался это - Ленин
   Всполошился Бог
   Тут
   И убрал, конечно
   Через недолгий по Божеским меркам срок
   # # #
   Идет спокойная беременная
   В снегу проделывает путь
   Важно так
   Но ведь она, оно же - временно!
   Чтобы нас глупых обмануть
   Чтобы притихли
   Чтоб умилилися слезой
   А там - опять пойдет козой
   Скакать
   # # #
   Стрельчатость крыльев любви
   Лапчатость пули и кольта
   На вурдалачьей крови
   Сварен бульон Мейерхольда
   На подмосковных девчат
   Матовой северной коже
   Птицы, послушай, кричат:
   На воскресенье похоже!
   Кричат они
   # # #
   Войдет красавица и сядет на бедро
   Твое
   Своим
   Оно - как цинковое белое ведро
   Блестящее
   Белое
   Прекрасное
   А ткнешь его - не цинк, а мякоть
   Проминающаяся
   А дальше - больше! дальше - слякоть
   Всеобщая
   # # #
   - Ребята, приятно и тихо лежим
   Когда же придут забирать
   То только всех вместе! - Едри его мать
   Это могила же
   У них тут особый режим
   # # #
   Вот привратник рая чистый
   Посмотрит, словно говорит
   Пламенем:
   - Коммунисты и фашисты
   Шаг вперед!
   Они ж обнявшись как над Тиссой
   Рыдают: Батюшка! Нихт шиссен!
   Помилуй!
   # # #
   Я девушка, и я охотно
   Сама легла в могилу с лезвием
   Дорогим
   Но черви внутрь меня залезли
   Шевелятся и мне щекотно
   И я смеюсь
   Так плачь и смейся, если хочешь
   Уж где, уж где так похохочешь
   Свободно
   # # #
   Милой приветливой девушке Вере
   Шепчет он, сидя вдвоем:
   - Истина в небе! Истина в твари!
   Истина в сердце моем!
   - А кто ты? - спрашивает испуганно она
   - Молчи! - отвечает он
   # # #
   Вот мышка серая бежит
   А ну-ка, дай-ка молотком я
   Ударю! - встала и дрожит
   Кровь между глаз ее бежит
   Господи
   Присмотришься - а там такое
   Благородство
   В глазах ее
   # # #
   Ты накинешь легенький халатик
   И в кафе по лестнице сбежим
   Там закажем простенький салатик
   Может быть, прохладный обержин
   С чесноком
   Кофе, подрумянившийся ломтик
   Хлеба, и немножко подождем
   Глядя, как под хлынувшим дождем
   Временно впадая в дикий ужас
   Люди мощно скачут через лужи
   Прямо у нас на глазах
   # # #
   Вот мы дивной Веной едем
   Прорицательницей
   Вот сидит он - граф Мазох
   И прочее
   Покруче
   И над нами видим: Едем
   Дас зайне!
   А совсем вверху: Азох
   Энвей!
   Несмываемый
   # # #
   В провинции смирной напиться-заснуть
   Над тихой страдающей речкой
   И напрочь простыть и оставшийся путь
   Жизненный
   Безвозрастным старцем за печкой
   Кашляющим
   Просуществовать
   Себя обзывая блаженным Лукою
   Присмотришься... а в этом ведь что-то такое
   Обаятельное
   Есть
   # # #
   Здравствуй, здравствуй, Катилина
   Здравствуй, здравствуй, Цицерон
   Сам же морщится картинно
   Словно вредной птице он
   Античеловеческой
   Открывает крышку гроба
   Кто из них? - Да, в общем, оба
   Глядя с точки зрения переменчивости векторов исторической осмысленности
   # # #
   И я там зимы коротал
   В детстве
   Бандиты были - Леха, Миха
   Но странные
   Под фонарями снег летал
   Все было ласково и тихо
   Как бы
   Словно присыпано мукою
   Но
   Присмотришься - а там такое!
   Не приведи Господь
   # # #
   Любовный труд обоих утомил
   И он уснул, уткнувшися в подушку
   Она же улыбнувшись: Как он мил!
   Вся томная легла, подставив ушко
   Под сонное дыхание его
   И спят. Не помнят больше ничего
   Проснулись же, вскочили, смотрят тупо
   Они убиты! Они оба - трупы
   Окровавленные
   # # #
   Какой же русский не индус
   Не Йероним, не вепрь, не заяц!
   Какой же русский не китаец!
   Какой же русский не тунгус!
   Но всяк второй из них - не русский
   Поскольку знает смерть как узкий
   Термин
   Впрямую взаимоотносящийся с неким единовременным актом А не как вечно присутствующее и никак не наступающее Омни
   # # #
   Все законы паролей и явок поправ
   Полечу напрямую я к Богу
   Искренне
   Он завидев еще от порога
   Скажет: Что же, пожалуй, ты прав
   По сути
   Да процедуру вот нарушаем, брат
   Дать ему, все что просит, и в ад
   Его
   Такого
   Искреннего
   # # #
   Здравствуй, здравствуй, девочка
   Бабочка-затейница
   Что-то за поддевочка
   У тебя виднеется
   Из-под основной одежды
   Она вся вдруг как взовьется
   Мордой о колено
   Как ударится-забьется
   Да, нынче с юным поколеньем
   Ой как ухо востро надо держать
   # # #
   Павлин внимает некой пташке
   А та возьми да укуси
   Его
   Пребольно
   Конечно же, от страха больше
   Но все-таки больно, черт возьми
   Мораль предмета некасаема
   Коли уже ты есть кусаемый
   Так это всегда больно
   Это - от Бога
   # # #
   Она меня кормила сливками
   И угощала шоколадом
   И пивом с черными оливками
   Кипрскими
   А грешному чего же надо
   Еще?!
   И я ей говорил игриво:
   - Спасибо, грешная мадам
   За сливки, шоколад и пиво
   Сливки особенно!
   - А что тебе еще я дам!
   Отвечала она игриво
   - Что еще?
   - Ой, что еще тебе я дам!
   - Ну, что?
   - Ой, ой, что тебе дам!
   - А что же я-то в ответ дам?
   - Ой, что ты дашь мне в ответ!
   # # #
   Здравствуй, здравствуй, гражданин
   Из твоих двоих штанин
   Что-то просыпается!
   Он вдруг просыпается:
   А-а-а-ааа!
   Да!
   Это сыплется песок
   А ведь раньше дивный сок
   Яркий
   Свежий
   Брызгал из моих штанов
   # # #
   Вот он идет, и его груди
   Духовные
   Исполненные молока
   Духовности
   Отвисли белые - он к людям
   Спешит, да вот спешит пока
   Жизнью дыша здесь углекислой
   А молоко-то и прокисло
   Все
   # # #
   Вернулся я на Родину
   А что, а что на Родине?
   Народ клянет народину
   Народ же на народине
   Ну, если что не пашет
   Так пляски смерти пляшет
   Как, в общем-то, и везде
   Но на одну катастрофу больше