Необычное я почувствовал тотчас же, как только перестало гудеть реле в закрывшемся за мной лифте. Я как раз успел подойти к дверям и, обхлопав себя со всех сторон, обнаружить ключ в заднем кармане брюк, когда настала тишина. Тут-то я и почувствовал: что-то случилось.
   Дело в том, что обычно, едва замолкало реле, за дверью начинал лаять Тэр. А тут полная тишь. Может, не услыхал моих шагов?
   Я с нарочитым шумом вытер ботинки о резиновый коврик. Никакого результата.
   Со скрипом засунул в замочную щель с трудом проходящий туда ключ. Молчание.
   Войдя в прихожую, я удивился еще больше: Тэр стоял на пороге комнаты, подрагивая хвостом, приподняв правую лапу и слегка вытянув шею вперед и вверх. В комнате кто-то был!
   Уж не вернулась ли досрочно из солнечных Гагр дорогая моя родительница?
   Впрочем, перед ней я был чист. Уезжая в санаторий, она сказала: «Надеюсь, на этот раз квартира будет цела!». И теперь могла убедиться, что ее надежды мне удалось в основном оправдать: ни одно окно не было разбито, ни один стул не был сломан, а в коридоре среди мусора оставался проход, хотя и не очень широкий, но позволявший благополучно добираться до кухни…
   — Мамочка! — крикнул я. Никто не ответил.
   Бросив на табуретку портфель, я подошел к Тэру, потрепал его по спине и заглянул в комнату.
   И увидел… примерно моего размера голого парня, ну совершенно голого, как купальщик на безлюдном пляже. Он сидел на подоконнике, свесив загорелые ноги и выпучив глаза, как будто только что вынырнул из воды. Я так его сразу и спросил:
   — Откуда ты, старик, вынырнул?
   Голый парень выпучил глаза еще больше и ответил довольно странно. Он произнес одно только слово:
   — Усек?
   — Что усек? — не понял я.
   Парень спустил ноги на пол, приложил к коричневой мускулистой груди правую руку и, заглядывая мне в глаза, как Тэр — когда у меня в портфеле сосиски, медленно и раздельно произнес:
   — Угадал? Догадал? Учуял? Унюхал? Вообразил? Сообразил?
   — Не понимаю, — сказал я.
   Парень ухмыльнулся и погрозил мне указательным пальцем.
   — Вынырнул! Сэй ми беттер — промахнул! Ведь у моего на лбу черное пятно и хвост подлинней!
   — Все равно не понимаю, — сказал я. Парень посмотрел на меня с некоторым огорчением.
   — Ахтунг! У тебя есть хунд. Понятно?
   Тэр действительно был рядом, но от этого дело не становилось яснее. Все же на всякий случай я кивнул.
   — И у меня есть хунд. Понятно?
   Я еще раз кивнул.
   — И в прошлое явление я его без спросу взял с собой. Понятно?
   Хотя насчет прошлого явления я что-то недопонял, общий смысл и этой фразы был в первом приближении ясен. И я опять кивнул.
   — Уэлл! — обрадовался моей понятливости парень. — Вайтер! Я его взял, а он потерялся.
   — Так, так, так…
   — И это нарушило баланс.
   — ???!!!
   — И меня послали на поиски. И я принял твоего хунда за своего хунда. И… промахнул. Понятно?
   Насчет собаки теперь мне было более или менее понятно, а вот насчет самого парня — по-прежнему не очень. И я спросил:
   — Но как ты попал в квартиру? И почему в таком виде?
   Он поглядел на свои руки, потом на свои ноги, потом оглядел себя с разных сторон и даже попытался через плечо заглянуть себе на лопатки. Пока он этим занимался, я рассмотрел, что штаны на нем все-таки есть — не брюки, конечно, а что-то вроде трусиков, такого же загорелого цвета, как и его тело.
   — В таком виде? — переспросил он. — В каком таком?
   — Да нет, ничего, — ответил я. — Просто в чужой дом обычно приходят в туфлях… Или хотя бы в носках…
   — Чужой дом? Чужой… Подожди, дай размыслю сам! Чужой… Туфли… Носки… Будь я трижды дезинтегрирован!..
   Он то вставал на цыпочки, то приседал, то прижимал руку к сердцу, то потирал макушку, то заглядывал в окно, то рассматривал стоящие на письменном столе и на шкафу предметы.
   Мы с Тэром молча ждали, чем все это кончится. На жулика парень похож не был. На психа — тоже. Лицо у него было добродушное и без малейшей хитрости.
   Наконец, он снова уселся на подоконник.
   — Ну что ж, Тэр, — сказал я, — пока суть да дело, не привести ли нам человека в христианский вид?
   Я полез в шкаф, достал свой тренировочный костюм и протянул парню.
   Он неохотно оторвался от своих мыслей и с рассеянной улыбкой проговорил:
   — Зачем?
   — Надень! — настойчиво сказал я.
   Парень пожал плечами, но с подоконника слез и принялся стягивать с себя трусы.
   Тут уже я спросил:
   — Зачем?..
   — Жарко! — сказал он и, бросив трусы на подоконник, стал натягивать мои спортивные брюки.
   — Тэр, тапки! — скомандовал я. И, взяв тапочки из тэровой пасти, подал их парню.
   — А теперь давай все же знакомиться. Студент третьего курса энергетического института Астапов Анатолий, Толик…
   Я протянул ему руку.
   Он церемонно поклонился, прижав сложенные кисти к груди — как это делают индийцы. А на протянутую руку никакого внимания.
   И тут мне кое-что пришло в голову. Я по-следовательски посмотрел ему прямо в глаза и твердо сказал:
   — Думаешь, мне и впрямь неизвестно, кто ты такой? Ты — пришелец!
   — Какой там пришелец, — не отводя честного взгляда, возразил парень, — не пришелец я вовсе, а Вася! Пока Вася, — уточнил он чуть погодя.
   — Что значит пока? — он опять сбил меня с толку. — Ты что, собираешься менять свое имя?
   — А как же иначе, — удивился он. — Ведь оно не мое!
   — А чье же?
   — Молочное.
   — Хватит представляться! — рассердился я. — И вообще, Вася, так не делают. С тобой по-людски, а ты…
   На круглом добром лице парня отразилось явное замешательство.
   — Уот из меттер? Я тебя обидел? Икскьюз ми, плиз! Без надобности! Меня ин фэкт пока зовут Вася. И это ин фэкт мое молочное имя…
   — Молочный бывает коктейль! — веско отпарировал я. — Ну еще зубы бывают молочные!
   — Вот-вот, зубы, индид! — обрадовался Вася. — Имена тоже. Сперва молочные. Общие. А личные потом. Их заработать надо! Размыслил? А теперь вот. Это важно. Я очень спешу. Цейтнот. Исполнишь маленькую просьбу? Кляйнерхен!
   — Выкладывай! — сказал я. — Чем можем, поможем!
   — Ин эрстен цайт временник! — объявил Вася. — Погодник, ну, как это еще календер?
   — Календарь?
   — Да, да, календарь!
   Я сбегал на кухню, где у нас висел отрывной календарь, и вручил его гостю.
   Парень повертел календарь в руках и задал совсем уж идиотский вопрос:
   — Тысяча девятьсот шестьдесят шесть? Уот из ит?
   Но поскольку и этот свой вопрос он задал вполне серьезным тоном, я тоже ответил ему вполне серьезно:
   — Это значит, что сейчас тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. Шестое октября, между прочим.
   — А точка отсчета где? — спросил парень.
   — Точка отсчета? Ах, точка отсчета! Нуль координат?
   Парень радостно расплылся.
   — Ну, год рождения этого самого… Впрочем, на самом-то деле никто как будто тогда не родился, хотя, конечно, никогда так не было, чтобы никто не рождался, кто-нибудь несомненно должен был родиться и в тот год…
   — Так у нас ничего не получится, — прервал меня гость. — Лет ас беттер ускоритель. Маяк! Бен Муса? Чандрагупта? Петушков?
   — Ближе всего Эйнштейн, — сказал я. — А вообще-то Королев!
   Васино лицо стало еще круглей.
   — Спутник? Гагарин? Лунник?..
   Я только успевал кивать головой. Вася замолчал, втянул в рот верхнюю губу и наморщил лоб. И через некоторое время сказал:
   — Ты энергетик, ты должен знать инверсор…
   — Инверсор? Первый раз слышу, — честно признался я. — И вообще у меня по приборам незачет.
   Вася снова замолчал, снова пожевал верхнюю губу и снова наморщил лоб. Но на этот раз молчание было совсем недолгим. Вася отчаянно взмахнул руками и сказал:
   — Показывай все, что имеешь! Омнеа!
   Мы пошли по квартире — я, за мной Вася, за Васей Тэр — и время от времени гость тыкал в какую-нибудь вещь пальцем и спрашивал: «Можно?» Я говорил великодушно: «О чем речь?» И он брал эту вещь и относил к своему подоконнику.
   Минут через десять там, на полу, рядышком стояли: электрический утюг, телевизор, пачка соли, четыре ведра (два оцинкованных и два пластмассовых), пылесос и фотоувеличитель.
   Вася, потирая руки, внимательно рассматривал эту кучу.
   — Все? — спросил я.
   — Паяльник бы еще! — сказал Вася. Я пошел в кладовку.
   У парня даже руки задрожали, когда он увидел паяльник.
   — Теперь все?
   — Не совсем, — замялся Вася. — Предписан четырехкратный запас прочности, вот в чем беда! Нужны еще вот такие механизмы.
   Он ткнул тапочкой в пылесос.
   — Сколько?
   Вася устремил глаза в потолок.
   — Пять. Или лучше десять…
   По-видимому, ему еще долго предстояло гулять с молочным именем.
   Когда я выгружался из лифта с последней партией пылесосов, добытых в соседнем подъезде, до меня донесся странный гул и надсадный лай Тэра. Едва я отпер дверь, как он бросился ко мне — с таким волнением бросился, что чуть меня не свалил.
   Я заглянул в комнату, Васи нет. В кухню. Нет. В ванную, в туалет, в кладовку. Нет нигде.
   Тогда я снова заглянул в комнату. Вася потрудился на славу! Все принесенные ранее пылесосы были соединены шлангами в одну гудящую змею, к голове которой через нагревательный элемент от электроутюга были подсоединены ведра, а к хвосту припаяны фотоувеличитель и посыпанный солью кинескоп.
   На подоконнике, рядом с моим тренировочным костюмом, лежали его трусы.
   Первое, что пришло мне на ум, — это телекинез. Кто-то усилием мысли перенес Васю ко мне в комнату. А потом — обратно, с помощью кой-какой электронно-пылесосной аппаратуры.
   Крепким орешком оказались для меня оставленные Васей трусы. Почему они остались? Не хватило телекинетической силы? Пылесосов? Или какой-нибудь детали?
   Несмотря на незавершенность концепции, она представлялась мне наиболее правдоподобной. И все же полностью исключить возможность такого, пусть отвергнутого самим Васей, варианта, как его прибытие из иных миров, я не имел права.
   В конце концов я пришел к двум выводам.
   Первый. Что бы там ни было, а к следующей подобной встрече нужно подготовиться.
   Второй. Надо предупредить соседей по дому — а то вдруг в следующий раз Вася попадет не ко мне, а куда-либо по соседству. (Будущее показало, что тут я как в воду глядел…)
   Придя к таким выводам, я начал составлять вопросник, или, если угодно, анкету — на случай новой встречи. А составив, размножил ее под копирку. И возвращая пылесосы владельцам, вкратце уведомлял их о случившемся и вручал им вопросник. И просил о всех необычных событиях немедленно ставить меня в известность.
   Следующие четыре дня прошли без каких-либо происшествий. Васины трусы лежали себе на прежнем месте, а соседи при встречах глядели на меня с участием.
   Продолжение последовало на пятый день.
   Я как раз возвращался из института и в лифте столкнулся с кинооператором Игорем Голицыным из сто тридцать шестой квартиры, одним из тех, у кого я одалживал пылесосы.
   — На ловца и зверь бежит! — обрадовался Игорь. — Не буду подниматься. Извини, что не сообщил сразу…
   — Он?! — испугался я.
   — Ни боже мой! — заверил меня Игорь. — Но вот уже три дня подряд у нас дома происходит странная история. Ровно в семь часов, секунда в секунду… В общем, жду!
   С этими словами Голицын покинул кабинку лифта.
   До семи оставалось минут двадцать. Я едва успел вывести Тэра на прогулку. О том, чтобы отвести его домой, не могло быть и разговора.
   Без одной минуты семь мы прибыли к Голицыну.
   — Сейчас начнется, — предупредил Игорь, подводя меня к креслу возле телефона.
   И в то же мгновение телефон зазвонил — нет, не зазвонил, а тихо-тихо звякнул.
   Я взял трубку. Там явно что-то происходило, какое-то странное ритмичное движение. Оно шло волнами.
   — Слышишь? — прошептал Игорь.
   Я кивнул.
   Волны набегали все быстрей и быстрей И вдруг Тэр, до той поры смирно лежавший возле моего кресла, бросился через всю комнату к «Рубину» и сделал стойку.
   Я передал трубку Игорю и включил телевизор.
   И тотчас комнату наполнили те же самые волны. Они отражались от стен и от потолка, заставляя звучать все находившиеся в комнате предметы; я слышал скрип, и шелест, и дребезжанье, и легчайшее потрескивание — как будто кто-то гладил кошку.
   А потом появилось изображение: экран замерцал лучащимися мелкими звездами. Они вспыхивали то в одном, то в другом месте, образуя причудливые узоры, которые тут же распадались.
   Пляска звезд на экране и биенье волн в комнате шли синхронно и притом несомненно по нарастающей. Казалось, еще немного — и вырастет какой-нибудь девятый вал.
   Но никакого девятого вала не выросло — наоборот, внезапно звезды остановились.
   — Человек! — крикнул Игорь и вскинул киноаппарат.
   И верно — остановившиеся звезды довольно отчетливо обрисовали контур человеческого лица. Только как бы обратный контур: два белых продолговатых пятна — глаза, над ними — белые щетки бровей, а внизу — рот, даже зубы были видны — черные зубы, обрамленные голубоватыми искрами.
   Черные губы на экране задвигались, и раздался знакомый мне голос:
   — Толик, это я — Вася! Что ты сделал с моими трусами?
   — Ничего, — сказал я. — Они лежат на подоконнике.
   Из экрана раздался громкий вздох облегчения.
   — Принеси их сюда! Рэпид! Бегом!
   Ну что ты будешь делать с этим растяпой? Через минуту или две я уже стоял около своей двери, обхлопывая себя со всех сторон и с ужасом думая, что же я буду делать, если не найду ключа.
   Но ключ довольно быстро нашелся в футляре от очков, и на редкость легко я всадил его в замочную щель, и ворвался в квартиру, и схватил трусы, и вылетел обратно на лестницу.
   — Наконец-то! — раздался из голицынского «Рубина» рыдающий Васин всхлип.
   И тут же я почувствовал, что кто-то тянет у меня из рук Васино добро. Но Тэр стоял от меня шагах в трех, а Игорь еще дальше.
   Трусы дернулись сильней. Тогда я разжал руку — и они поплыли к телевизору. Спокойно так поплыли. И коснувшись экрана, исчезли.
   И тотчас исчезли звезды. И волны, только что наполнявшие комнату, исчезли тоже.
   И я спросил у Игоря, деловито вытаскивавшего из аппарата кассету:
   — Что тут без меня происходило?
   — А ничего особенного, — пожал плечами Игорь. — Так, поговорили немного.
   — О чем?
   — Личный листок заполняли.
   Он протянул мне анкету. Ту самую, что я вручил ему четыре дня назад. Только тогда там были одни вопросы. А теперь появились и ответы… Вот они.

   1. Имя (номер, личный знак) ВАСЯ
   2. Национальность (биологический вид, кинематико-энергетическая схема) ГОМО САПИЕНС
   3. Пол (функция в воспроизводстве себе подобных) МУЖСКОЙ
   4. Масса (сила взаимодействия с каким-либо полем) 820 НЬЮТОНОВ
   5. Откуда явились (страна, звездная система, галактика, другое пространство — ненужное зачеркнуть) ИЗ БУДУЩЕГО
   6. Цель явления (причина прибытия) ЗАБРАТЬ ТРУСЫ
   7. Как с вами связываться в дальнейшем НИКАК

   Я прочел анкету десять раз подряд. И впал в полное отчаяние.
   Да и кто бы не отчаялся? Дважды встретить ЧЕЛОВЕКА ИЗ БУДУЩЕГО и так ни про что у него толком не разузнать!
   Ни про красное смещение — отчего оно есть, сменится ли фиолетовым и если сменится, то когда?
   Ни про кварки — отыскали их в конце концов или не отыскали?
   Ни отчего вымерли мамонты?
   Ни — на каких других планетах есть люди?
   Да мало ли чего еще!..
   Одно лишь было мне утешение — что знал я теперь совершенно точно: не сменят человека никакие роботы, а во веки веков пребудут на Земле самые обыкновенные люди. Совсем такие же, как мы…
 
   С тех пор прошло шесть лет. Я окончил институт. Защитил кандидатскую. Стал отцом семейства.
   Но анкету совершенствовать не перестаю. Сейчас в ней уже две тысячи пятьсот сорок семь пунктов.
   Эх, Вася!..