Для начала я прочел Джиму Турли обычную лекцию: если будете плохо себя вести, мы будем к вам плохо относиться, а если будете нам помогать, то очень скоро выйдете отсюда свободным человеком. Турли улыбался и смотрел в потолок. Начальник охраны Эд Поллард, который стоял рядом с моим столом, неожиданно рявкнул:
— Перестань ухмыляться, когда с тобой говорит начальник тюрьмы!
Я закурил.
— Когда вы пройдете медицинскую комиссию, мы решим, на какую работу вас поставить, — сказал я.
Турли переступил с ноги на ногу. Даже двухсотдолларовый костюм не мог скрыть его безобразной полноты. Я смотрел на него и не мог понять, как этот человек сумел занять такое высокое положение в обществе.
— Если у вас есть вопросы, задавайте их сейчас, — сказал я.
Турли усмехнулся и посмотрел на Полларда.
— Я хотел бы поговорить с вами наедине.
Почувствовав на себе взгляд Полларда, я покачал головой.
— Эд нам не помешает. Говорите.
— Что же, я подожду, еще пять лет впереди, — сказал Турли.
Его увели.
— Пять лет, — сказал Эд, — он получил всего пять лет, и, держу пари, его освободят досрочно!
Я откинулся на спинку кресла.
— Он ведь только украл деньги, Эд, Он никого не убил. Между прочим, я подсчитал, и получилось, что у каждого из нас, налогоплательщиков, он украл всего по двадцать два цента.
Поллард наклонился и оперся о мой стол руками.
— Если посмотреть на это с другой стороны, Турли положил в карман миллион долларов! Ну, так что, направим его работать в прачечную, как обычного преступника, или дадим ему пуховую перину— и пусть себе отдыхает?
— Ты его так ненавидишь, будто это не один человек, а целый полк.
— Ты же знаешь, — сказал Поллард, — он один из целой банды мошенников там, наверху, ему просто не повезло. Он попался и теперь вынужден отдуваться за остальных. Прикрывает собой мистера Коуста и его Организацию.
— Минуту, Эд. Мне кажется, ты думаешь, что и я получил от Организации какое-нибудь заманчивое предложение.
— Я этого не говорил, — буркнул Эд.
Я кивнул.
— Моя должность выборная, а ты ведь знаешь, кто делает политику в нашем штате.
Эд молча ждал, что я скажу дальше.
— Можешь быть спокоен, Эд, — продолжал я, — я не имею дела ни с мистером Коустом, ни с его Организацией. На крайний случай у меня есть друзья в Капитолии, которые мне помогут, если что. Турли будет отбывать свой срок по всем правилам, как любой другой.
Эд не мог скрыть облегчения.
— Тогда все в порядке, — сказал он, — я очень рад.
К вечеру я получил заключение медицинской комиссии. Внимательно прочитав его, я вырвал оттуда один листок и сжег в пепельнице. Потом я послал за Турли. Турли вошел и плюхнулся на стул возле двери.
— Встать! — негромко сказал я.
Турли побагровел.
— Вы знаете, с кем разговариваете?! — проревел он, медленно поднимаясь со стула.
— Я разговариваю с заключенным, — сказал я и открыл досье Турли, лежащее передо мной на столе. — Итак, начнете работать в прачечной, это вам поможет согнать жирок.
Турли смотрел на меня с нескрываемым удивлением.
— Но мистер Коуст обещал все устроить, — сказал он.
— Коуст для меня ничего не значит, — сказал я.
— Вам это даром не пройдет! — прошипел Турли.
— Когти Коуста так далеко не достанут, — сказал я, — но это вовсе не значит, что вам придется страдать. Если вы захотите облегчить себе жизнь, то и я смогу быть более покладистым.
С минуту Турли смотрел на меня настороженным и непонимающим взглядом, потом расслабился и захихикал.
— Вы меня очень напугали, — сказал он, — я почти поверил, что имею дело с честным человеком.
Я улыбнулся и спросил:
— Вы украли миллион, не так ли?
— И уже его истратил, — поспешно вставил Турли.
— Не так-то легко истратить миллион за короткое время. Думаю, у вас кое-что осталось.
Турли нахмурился.
— Десять тысяч. Это все, чем я располагаю.
— А я рассчитывал на двадцать пять, — сказал я.
— Идите к черту!
— Турли, — сказал я тихо, — здесь я могу стать для вас богом или чертом. Подумайте!
— Хорошо, двадцать пять, только мне нужно передать домой письмо.
— Пишите его здесь. Вот ручка, бумага. Напишите, что деньги вам нужны сотенными купюрами. Пусть их завернут в тугой сверток и выбросят на ходу из машины на углу сорок второй улицы и Джейджей в пятницу в десять часов вечера.
— Заранее все продумали?—с издевкой спросил Турли.
— А как же, — сказал я, — кстати, не вздумайте писать, зачем вам деньги. И никаких имен!
Когда он кончил писать, я взял письмо, вложил его в конверт и сказал:
— Напишите адрес, я опущу письмо в городе сам. Нам ведь не нужно, чтобы его проверяла цензура. Завтра вы выходите на работу в тюремную библиотеку, но если в пятницу что-нибудь сорвется — вам не поздоровится, учтите.
В пятницу все прошло точно по плану. Я снял номер в гостинице, пересчитал деньги, поехал в банк у положил их в свой сейф. Ночь я провел в гостинице, а утром, когда приехал в тюрьму, Эд Поллард уже ждал меня. Его перекошенное злобой лицо было покрыто красными пятнами.
— Я бы хотел знать, почему Турли работает в библиотеке! — выпалил он.
— Ты знаешь, Эд, что я всегда даю заключенному работу, которая ему больше всего подходит, — сказал я.
— Ты обращаешься с ним, как с гостем. Он, наверное, гость, который платит?
Я вздохнул.
— Представь себя на моем месте, Эд. Что бы ты сделал?
— Уж я бы заставил его попотеть! Сам бы над ним стоял и не отходил! — закричал Эд.
— Что ж, может быть, ты и прав. Пожалуй, я ошибся насчет Турли. Если ты считаешь, что ему место в прачечной, пусть будет так.
Эд удовлетворенно кивнул. Он пошел к двери, остановился на полдороге, повернул голову и сказал:
— Извини, я о тебе плохо подумал.
Я улыбнулся.
— Ничего, ничего, Эд, забудь об этом.
В тот же день вечером Эд Поллард вбежал в мой кабинет. Лицо его было серым, руки дрожали.
— Он свалился! — выпалил Эд.
— Кто свалился?
— Турли. Свалился и умер! Наверное, сердце.
Хотя заключение медицинской комиссии звучало серьезно, я не предполагал, что это произойдет так скоро. Я молча смотрел на Полларда.
— Я здорово гонял его в прачечной, — сказал Эд, — а когда он стал жаловаться, что плохо себя чувствует, послал его подальше…
Я потер лоб рукой, снял телефонную трубку и попросил принести досье Турли. Когда досье принесли, я взял заключение медицинской комиссии и просмотрел его. Я показал Эду кусочек бумаги, торчащий из-под скрепки.
— Похоже, здесь был еще один лист, — сказал я, — может, там и говорилось о том, что у Турли было больное сердце. — Я поднял глаза на Полларда.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я мог сделать такое? — испуганно спросил Эд.
— Нет, мы давно работаем вместе. Если ты говоришь, что не делал этого, я тебе верю.
— Конечно, я его ненавидел. Я ненавижу всех ему подобных. Но чтобы вот так с ним разделаться!.. Может, кто-нибудь из клерков?
— Ты что, хочешь расследования, Эд?
— Почему нет? Мне нечего скрывать!
— Конечно, но у Турли много влиятельных друзей. Все это попадет в газеты. Захотят узнать, кто здесь так сильно ненавидел Турли, что решил отправить его на тот свет. Они найдут козла отпущения, Эд. А ведь у тебя жена и двое ребятишек.
Эд долго стоял с опущенной головой.
— А доктор, — сказал он, — доктор будет интересоваться, почему мы отправили Турли работать в прачечную, зная, что у него больное сердце.
Я покачал головой.
— Доктор понимает, что каждый может ошибиться. К тому же я его давно знаю и могу попросить об одолжении.
На следующий день вечером я поехал в город.
Мистер Коуст сам смешал коктейли. Он печально покачал головой.
— Значит, его подвело сердце?
— Да, сэр, — ответил я, — думаю, он и сам не знал, что был так серьезно болен.
— Джим всегда выглядел таким здоровым, — сказал мистер Ко-уст, протягивая мне стакан.
— Никогда не знаешь, сэр, — сказал я, — он умер во сне, по крайней мере — легкая смерть.
Мистер Коуст пожал плечами.
— Мы, во всяком случае, сделали все, что могли. Организация гордится этим. Мы ценим преданность, а Джим был нам предан.
— В тюрьме он жил как король, — сказал я, — я об этом позаботился.
Мистер Коуст глубоко вздохнул.
— Конечно, — сказал он, — ведь мы всегда помогаем своим.
— Да, сэр, — сказал я, — всегда.