Игорь Северянин
   Cтихотворения
   Игорь Северянин (псевдоним Игоря Васильевича Лотарева) (1887-- 1941) родился в Петербурге, сын офицера. Учился в Череповецком реальном училище. Начал печататься в 1905 г. в провинциальных газетах. Первый его сборник стихов "Зарницы мысли" вышел в 1908 г. С 1911 г. глава эгофутуристов, выпускавших га-зету "Петербургский глашатай". Книги стихов Северянина: "Громокипящий кубок" (1913) выдержал за два года семь изданий), "Златолира" (1914), "Ананасы в шампанском" (1915), "Victoria Regia" (1915), "Поэзоантракт" (l915). В феврале i31S г. на вечере в Политехническом музее в Москве был провозглашен публикой "Королем поэтов". Вторым был Маяковский. В марте тоге же года уехал в Эстонию и скоро оказался отрезанным от родины. В Россию больше не возвратился, хотя и тосковал по ней. Не удалось ему, несмотря на его горячее желание, вырваться на родину и в июне 1941 г., когда Эстонию захватили немецко-фашистские войска. Он скончался в Таллинне.
   ОНА КРИТИКУЕТ
   Нет, положительно, искусство измельчало,
   Не смейте спорить, граф, упрямый человек!
   По пунктам разберем, и с самого начала;
   Начнем с поэзии: она полна калек.
   Хотя бы Фофанов: пропойца и бродяга,
   А критика дала ему поэта роль...
   Поэт! Хорош поэт... ходячая малага!..
   И в жилах у него не кровь, а алкоголь.
   Как вы сказали, граф? До пьянства нет нам дела?
   И что критиковать мы можем только труд?
   Так знайте ж, книг его я даже не смотрела:
   Неинтересно мне!.. Тем более, что тут
   Навряд ли вы нашли занятные сюжеты,
   Изысканных людей привычки, нравы, вкус,
   Блестящие балы, алмазы, эполеты,
   О, я убеждена, что пишет он "en russe"
   Естественно, что нам, взращенным на Шекспире,
   Аристократам мысли, чувства и идей,
   Неинтересен он, бряцающий на лире
   Руками пьяными, безвольный раб страстей.
   Ах, да не спорьте вы! Поэзией кабацкой
   Не увлекусь я, граф, нет, тысячу раз нет!
   Талантливым не может быть поэт
   С фамилией -- pardon! -- такой... дурацкой.
   И как одет! Mon Dieu! Он прямо хулиган!..
   Вчера мы с Полем ехали по парку,
   Плетется он навстречу -- грязен, пьян;
   Кого же воспоет такой мужлан?.. кухарку?!
   Смазные сапоги, оборванный тулуп,
   Какая-то ужасная папаха...
   Сам говорит с собой... Взгляд страшен, нагл и туп.
   Поверите? Я чуть не умерла от страха.
   Не говорите мне: "Он пьет от неудач!"
   Мне, право, дела нет до истинной причины.
   И если плачет он, смешон мне этот плач:
   Сентиментальничать ли создан мужичина
   Без положенья в обществе, без чина?!
   В ИЮЛЕ
   В полях созрел ячмень.
   Он радует меня!
   Брожу я целый день
   По волнам ячменя.
   Смеется мне июль,
   Кивают мне поля.
   И облако -- как тюль,
   И солнце жжет, паля.
   Блуждаю целый день
   В сухих волнах земли,
   Пока ночная тень
   Не омрачит стебли.
   Спущусь к реке, взгляну
   На илистый атлас;
   Взгрустнется ли,-- а ну,
   А ну печаль от глаз.
   Теперь ли тосковать,
   Когда поспел ячмень?
   Я всех расцеловать
   Хотел бы в этот день!
   Июль
   НЕ ЗАВИДУЙ ДРУГУ..,
   Не завидуй другу, если друг богаче,
   Если он красивей, если он умней.
   Пусть его достатки, пусть его удачи
   У твоих сандалий не сотрут ремней...
   Двигайся бодрее по своей дороге,
   Улыбайся шире от его удач:
   Может быть, блаженство -- на твоем пороге,
   А его, быть может, ждут нужда и плач.
   Плачь его слезою! Смейся шумным смехом!
   Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!
   Не препятствуй другу ликовать успехом:
   Это -- преступленье! Это -- сверхпорок!
   1909
   ПРОЛОГ
   Вы идете обычной тропой,
   Он-- к снегам недоступных вершин.
   Мирра Лохвицкая
   Прах Мирры Лохвицкой осклепен,
   Крест изменен на мавзолей,-
   Но до сих пор великолепен
   Ее экстазный станс аллей.
   Весной, когда, себя ломая,
   Пел хрипло Фофанов больной,
   К нему пришла принцесса мая,
   Его окутав пеленой...
   Увы! Пустынно на опушке
   Олимпа грезовых лесов...
   Для нас Державиным стал Пушкин,
   Нам надо новых голосов!
   Теперь повсюду дирижабли
   Летят, пропеллером ворча,
   И ассонансы, точно сабли,
   Рубнули рифму сгоряча!
   Мы живы острым и мгновенным,-
   Наш избалованный каприз:
   Быть ледяным, но вдохновенным,
   И что ни слово -- то сюрприз.
   Не терпим мы дешевых копий,
   Их примелькавшихся тонов,
   И потрясающих утопий
   Мы ждем, как розовых слонов...
   Душа утонченно, черствеет,
   Гнила культура, как рокфор...
   Но верю я: завеет веер!
   Как струны, брызнет сок амфор!
   Придет Поэт -- он близок! близок! -
   Он запоет, он воспарит.
   Всех муз былого одалисок
   В своих любовниц претворит.
   И, опьянен своим гаремом,
   Сойдет с бездушного ума...
   И люди бросятся к триремам,
   Русалки бросятся в дома!
   О век безразумной услады,
   Безлисто-трепетной весны,
   Модернизированной Эллады
   И обветшалой новизны!..
   Лето 1911
   ЭТО БЫЛО У МОРЯ...
   Это было у моря, где ажурная пена,
   Где встречается редко городской экипаж...
   Королева играла -- в башне замка -- Шопена,
   И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
   Было все очень просто, было все очень мило:
   Королева просила перерезать гранат,
   И дала половину, и пажа истомила,
   И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
   А потом отдавалась, отдавалась грозово,
   До восхода рабыней проспала госпожа...
   Это было у моря, где волна бирюзова,
   Где ажурная пена и соната пажа.
   Февраль 1910
   ПЛЯСКА МАЯ
   В могиле мрак, в объятьях рай,
   Любовь -- земля услада!..
   Ал. Б у д и щ е в
   Вдалеке от фабрик, вдалеке от станций,
   Не в лесу дремучем, но и не в селе -
   Старая плотина, на плотине танцы,
   В танцах поселяне, все навеселе.
   Покупают парни у торговки дули,
   Тыквенное семя, карие рожки.
   Тут бесполья свадьба, там кого-то вздули,
   Шепоты да взвизги, песни да смешки.
   Точно гул пчелиный -- гутор на полянке:
   "Любишь ли, Акуля?.." -- "Дьявол, не замай!.."
   И под звуки шустрой, удалой тальянки
   Пляшет на плотине сам царевич Май.
   Разошелся браво пламенный красавец,-
   Зашумели Липы, зацвела сирень!
   Ветерок целует в губы всех красавиц,
   Май пошел вприсядку в шапке набекрень.
   Но не видят люди молодого Мая,
   Чувствуя душою близость удальца,
   Весела деревня, смутно понимая,
   Что царевич бросит в пляске два кольца.
   Кто поднимет кольца -- жизнь тому забава!
   Упоенье жизнью не для медных лбов!
   Слава Маю, слава! Слава Маю, слава!
   Да царят над миром Солнце и Любовь!
   1910
   ВЕСЕННЯЯ ЯБЛОНЯ
   Акварель
   Перу И. И. Ясинечего посвящаю
   Весенней яблони, в нетающем снегу,
   Без содрогания я видеть не могу:
   Горбатой девушкой -- прекрасной, но немой -
   Трепещет дерево, туманя гений мой...
   Как будто в зеркало, смотрясь в широкий плес,
   Она старается смахнуть росинки слез
   И ужасается, и стонет, как арба,
   Вняв отражению зловещего горба.
   Когда на озеро слетает сон стальной,
   Бываю с яблоней, как с девушкой больной,
   И, полный нежности и ласковой тоски,
   Благоуханные целую лепестки.
   Тогда доверчиво, не сдерживая слез,
   Она касается слегка моих волос,
   Потом берет меня в ветвистое кольцо,-
   И я целую ей цветущее лицо.
   1910
   ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ
   Дорогому К. М. Фофанову
   Весенний день горяч и золот,
   Весь город солнцем ослеплен!
   Я снова -- я; я снова молод!
   Я снова весел и влюблен!
   Душа поет и рвется в поле,
   Я всех чужих зову на "ты"...
   Какой простор! Какая воля!
   Какие песни и цветы!
   Апрель 1911
   ****
   Скорей бы -- в бричке по ухабам!
   Скорей бы -- в юные луга!
   Смотреть в лицо румяным бабам,
   Как друга, целовать врага!
   Шумите, вешние дубравы!
   Расти, трава! Цвети, сирень!
   Виновных нет: все люди правы
   В такой благословенный день!
   Июнь
   ЛЕСНОЙ НАБРОСОК
   Леса сосновые. Дорога палевая.
   Сижу я в ельнике, костер распаливая.
   Сижу до вечера, дрова обтесывая...
   Шуршит зеленая листва березовая...
   Пчела сердитая над муравейниками,
   Над мухоморами и над репейниками
   Жужжит и кружится, злом обессиленная..
   Деревья хвойные. Дорога глиняная.
   Июнь
   НА РЕКЕ ФОРЕЛЕВОЙ
   На реке форелевой, в северной губернии,
   В лодке сизым вечером, уток не расстреливай:
   Благостны осенние отблески вечерние
   В северной губернии, на реке форелевой.
   На реке форелевой в трепетной осиновке
   Хорошо мечтается над крутыми веслами.
   Вечереет, холодно. Зябко спят малиновки. .
   Скачет лодка скользкая камышами рослыми.
   На отложье берега лен расцвел мимозами,
   А форели шустрятся в речке грациозами.
   Август 1911
   ЯНТАРНАЯ ЭЛЕГИЯ
   Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок.
   Л. Пушкин
   Вы помните прелестный уголок -
   Осенний парк в цвету янтарно-алом?
   И мрамор урн, поставленных бокалом
   На перекрестке палевых дорог?
   Вы помните студеное стекло
   Зеленых струй форелевой речонки?
   Вы помните комичные опенки
   Под кедрами, склонившими чело?
   Вы помните над речкою шале,
   Как я назвал трехкомнатную дачу,
   Где плакал я от счастья, и заплачу
   Еще не раз о ласке и тепле?
   Вы помните... О да! забыть нельзя
   Того, что даже нечего и помнить...
   Мне хочется Вас грезами исполнить
   И попроситься робко к Вам в друзья..
   1911
   ЭЛЕГИЯ
   Вы мать ребенка школьнических лет,
   И через год муж будет генералом...
   Но отчего на личике усталом -
   Глухой тоски неизгладимый след?
   Необходим для сердца перелом:
   Догнать... Вернуть... Сказать кому-то слово..
   И жутко Вам, что Все уже в былом,
   А в будущем не видно и былого...
   1911
   ОТКРЫТКА ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ
   Вы поселились весной в Нидерландах,
   Бодро и жизненно пишете мне.
   Вы на оплесканных морем верандах,
   Я же в колосьях при ветхом гумне.
   Милый! но Вы не ошиблись, что волны
   И за моим нарастают окном:
   Только не море -- то ветрятся волны,
   Волны зеленые -- поле с овсом.
   Вам -- о полянах -- на море Немецком,
   Мне же в полях -- о просторе морском:
   В сердце поэта -- и мудром, и детском -
   Неумертвима тоска о ином...
   Август 1913
   ВАЛЕНТИНА
   Валентина, сколько счастья! Валентина, сколько жути!
   Сколько чары! Валентина, отчего же ты грустишь?
   Это было на концерте в медицинском институте,
   Ты сидела в вестибюле за продажею афиш.
   Выскочив из ландолета, девушками окруженный,
   Я стремился на эстраду, но, меня остановив,
   Предложила мне программу, и, тобой завороженный,
   На мгновенье задержался, созерцая твой извив.
   Ты зашла ко мне в антракте (не зови его пробелом)
   С тайной розой, с красной грезой, с бирюзовою грозой
   Глаз восторженных и наглых. Ты была в простом и белом,
   Говорила очень быстро и казалась стрекозой.
   Этот день!.. С него -- начало. Телефоны и открытки.
   К начинаньям поэтессы я был очень милосерд,
   И когда уже ты стала кандидаткой в фаворитки,
   Ты меня сопровождала ежедневно на концерт
   А потом... Купе. Деревня. Много снега, леса.
   Святки. Замороженные ночи и крещенская луна.
   Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки.
   Валентина безрассудна! Валентина влюблена!
   Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко:
   Я "обманщик", ты сердита, то есть просто трафарет,
   Валентина, плутоглазка! остроумная чертовка!
   Ты чаруйную поэму превратила в жалкий бред!
   Март 1914
   РОДНИК
   Восемь лет эту местность я знаю.
   Уходил, приходил,-- но всегда
   В этой местности бьет ледяная вода
   Неисчерпываемая вода.
   Полноструйный родник, полнозвучный,
   Мой родной, мой природный родник,
   Вновь к тебе (ты не можешь наскучить!)
   Неотбрасываема я приник.
   И светло мне глаза оросили
   Слезы гордого счастья, и я
   Восклицаю: ты -- символ России,
   Изнедривающаяся струя!
   Июль 1914
   УВЕРТЮРА
   Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
   Удивительно вкусно, искристо и остро!
   Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
   Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
   Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
   Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
   Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
   Ананасы в шампанском -- это пульс вечеров!
   В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
   Я трагедию жизни претворю в грезофарс...
   Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
   Из Москвы -- в Нагасаки! Из Нью-Йорка -- на Марс!
   Январь 191S
   РЕСКРИПТ КОРОЛЯ
   Отныне плащ мой фиолетов,
   Берета бархат в серебре:
   Я избран королем поэтов
   На зависть нудной мошкаре.
   Меня не любят корифеи -
   Им неудобен мой талант:
   Им изменили лесофеи
   И больше не плетут гирлянд.
   Лишь мне восторг и поклоненье
   И славы пряный фимиам,
   Моим -- любовь и песнопенья!
   Недосягаемым стихам.
   Я так велик и так уверен
   В себе, настолько убежден,
   Что всех прошу и каждой вере
   Отдам почтительный поклон.
   В душе -- порывистых приветов
   Неисчислимое число.
   Я избран королем поэтов.-
   Да будет подданным светло!
   1918