В село Красный Яр из города (из городского Дома моделей) приехала группа молодых людей. Демонстрировать моды.
   Было начало лета. По сельской улице пропылил красный автобус, остановился возле клуба, и из него стали выходить яркие девушки и молодые парни с музыкальными инструментами.
   Около автобуса уже крутился завклубом Николай Дегтярев, большой прохиндей и лодырь. Встретил. И повел устраивать молодых людей по квартирам.
   На щите у клуба – ДК, как его упорно называл Дегтярев, – появилось объявление:
 
   ОБЪЯВЛЕНИЕ!
   Сегодня в ДК будет произведена демонстрация молодежи мод весенне-летнего сезона. Нач. в 9 час. Потом кинофильм. Плата за демонстрацию не берется.
 
   Народу в клуб пришло много. Большинство – молодежь, девушки. Дегтярев толкнул речь.
   – В наш век, – сказал он, – в век потрясающих по своему восхищению достижений, мы, товарищи, должны одеваться! А ведь не секрет, товарищи, что мы еще иногда пускаем это дело на самотек. И вот сегодня сотрудники городского Дома моделей продемонстрируют перед вами ряд достижений в области легкой промышленности.
   Закончил Дегтярев так:
   – И если когда-то отдельные остряки с недоверием говорили: "Русь, культуришь?", то сегодня мы смело можем сказать: "Да, товарищи, мы за высокую культуру села!" Потом на сцену вышли парни с инструментами, стали полукругом и заиграли что-то веселое, легкое. На сцену вышла девушка, одетая в красивое, отливающее серебром белое платье… Прошлась легкой поступью, повернулась, улыбнулась в зал и еще прошлась.
   – Это вечернее строгое платье, – стала объяснять пожилая неинтересная женщина, которую сперва никто не заметил на сцене. – Фасон его довольно простой, но, как видите, платье производит впечатление.
   Девушка в платье все ходила и ходила, поворачивалась, улыбалась в зал. Музыканты играли. Особенно старался ударник: подкидывал палочки, пристукивал ногой. Аккордеонист тоже пристукивал ногой. И гитарист тоже пристукивая ногой.
   Девушка в серебристом платье ушла. Тотчас на сцену вышла другая – в другом платье. Это была совсем еще молоденькая, стройненькая, с красньми губками. Она тоже прошлась по сцене мелкими шажками, повернулась… Да с таким изяществом повернулась, что в зале одобрительно загудели.
   – Это платье на каждый день. Оно очень удобно и недорогое. Его можно надеть и вечером…
   Братья Винокуровы сидели в первом ряду и все хорошо видели.
   Иван, старший, сидел, облокотившись на спинку стула, и поначалу снисходительно смотрел на сцену. Но все веселее играли музыканты, выходили другие девушки, в других платьях, улыбались… Иван сел прямо.
   Младший, Сергей, как сел, так ни разу не шевельнулся – смотрел на девушек.
   Вышла полненькая беленькая девушка в синем простеньком платьице. Стала ходить.
   – Это платье удобно для купания. Оно легко снимается…
   Полненькая девушка остановилась как раз против братьев и стала расстегивать платье. Иван толкнул коленом Сергея; тот не шевельнулся.
   Девушка сняла платье, осталась в одном купальнике и так прошлась по сцене.
   В зале стало тихо.
   Девушка улыбнулась и стала надевать платье. Надела и ушла.
   Завклубом (он сидел в первом ряду, у прохода) обернулся и строго посмотрел на всех. Отвернулся, подумал немного и захлопал. Его поддержали, но неуверенно: многие считали, что аплодисменты тут ни к чему.
   Потом выходили молодые люди в костюмах, тоже прохаживались и улыбались…
   Потом было кино.
   Когда вышли из клуба, Иван стал обсуждать манекенщиц.
   – Вообще я тебе так скажу: ничего в них хорошего нету, – заявил он. Иван жил в городе, и когда приезжал в отпуск в деревню, смотрел на все свысока, судил обо всем легко и скоро – вообще делал вид, что он отвык от деревни.
   – У них же внешность одна, а нутра на пятак нету.
   – Брось, – недовольно заметил Сергей. Он не любил, когда брат начинал умничать. – Сам сейчас мечтать будешь…
   – Я?
   – Ты, кто же.
   – Во-первых, они не в моем вкусе – худые, – сказал Иван. – А главное, у них внутреннего содержания нету.
   – А на кой черт мне ихнее содержание? – спросил Сергей.
   – Здорово живешь! – удивился старший. – Серьга, ты какой-то… Ты что?
   – Ну что?
   – Содержание – это все! – убежденно сказал Иван. – Женщина без внутреннего содержания – это ж… я не знаю… кошмар!..
   – Пошел ты, – отмахнулся Сергей.
   Дома Винокуровых ждал сюрприз: к ним определили на квартиру двух девушек-манекенщиц. Сказал им об этом отец, Кузьма Винокуров. Кузьма сидел на крыльце, курил.
   – К нам двух девах на фатеру поставили, – сказал он. – До завтрева.
   Братья переглянулись.
   – Которые в клуб приехали? Из города? – спросил Иван.
   – Но.
   – Ничего себе!.. – Иван даже слегка растерялся. – А где они сейчас?
   – В горнице.
   Сергей сел на приступку крыльца, закурил.
   – Пойдем к ним, Серьга? – предложил Иван.
   Сергей промолчал.
   – А?
   – Зачем?
   – Так… Пойдем?
   – Постучитесь сперва – они там переодеваются, однако, – предупредил отец.
   – А то вломитесь.
   Сергей погасил окурок, поднялся.
   – А что скажем?
   – Добрый вечер, мол… Вообще, потрепемся.
   Сергей вошел в дом, в прихожую избу, нашел в сундуке новую рубаху, надел.
   – Ты только… это… не шибко там, – посоветовал брату.
   Иван снисходительно поморщился.
   – Спокойно, Сережа, – не таких видели.
   Сергей кивнул на горничную дверь.
   – Ну…
   Иван постучал.
   – Да! – сказали в горнице.
   Братья вошли.
   – Добрый вечер! – громко сказал Иван, не успев оглядеться. И остановился в дверях. Сергей оказался в дурацком положении: ему и пройти вперед нельзя – Иван загородил дорогу, – и назад поворачивать неловко – показался уже. Он тоже негромко сказал "добрый вечер" и ткнул кулаком Ивана в спину. Иван не двигался.
   Девушки ответили на приветствие и вопросительно смотрели на парней.
   – Мы здесь живем, – счел нужным пояснить Иван.
   – Да? Ну и что?.. Мы не стеснили вас?
   – Вы что! – воскликнул Иван и двинулся вперед.
   Сергей пошел за ним. Он чувствовал себя скверно – стыдно было.
   Одна девушка, та самая, что ходила по сцене в купальнике, причесывалась перед зеркалом, другая сидела у стола, теребила от нечего делать длинными тонкими пальцами скатерть.
   – Ну как вы здесь? Ничего? – спросил Иван.
   – Что? – девушка, которая причесывалась, повернулась к нему и улыбнулась.
   – Устроились-то ничего, мол?
   – Ничего, хорошо.
   Иван тоже улыбнулся, присел на скамейку. Сергей постоял немного и тоже присел.
   Иван не знал, что еще говорить, улыбался. Сергей тоже усмехнулся. Вынул из кармана складной нож, раскрыл его и стал пробовать лезвие большим пальцем – как проверяют: острый или нет.
   Девушка с длинными тонкими пальцами громко засмеялась.
   – Вы что, резать нас пришли? – спросила она.
   Иван подхихикнул ей и тоже посмотрел на брата.
   Сергей покраснел, вытер лезвие ножа о штанину.
   – Можно и зарезать, – брякнул он и покраснел еще больше.
   – У нас на днях, между прочим, одного зарезали, – сказал Иван. – С нашей шахты парень был… Идет по улице, а он подошел и сунул ему вот сюда. Тот согнулся. А он говорит: "Ты чего согнулся-то? Выпрямись". А ему же больно…
   – Я что-то не поняла: кто кому говорит? – спросила девушка, которая ходила "на демонстрации" в купальнике; она кончила причесываться, тоже села к столу и смотрела на братьев весело.
   Иван понял, что заговорил не так – не о том.
   – Да тот, который ширнул ножом-то, – неохотно пояснил он.
   Сергей незаметно сунул нож в карман, с тоской поглядел на брата.
   "Заборонил", – подумал он о нем.
   – А вы на шахте работаете? – спросила Ивана длинная тонкая девушка.
   – Да.
   – Прямо там, под землей?
   Иван улыбнулся.
   – А где же еще?
   – Трудно, да?
   – Нет. Первые месяц-два… Потом привыкаешь. В ночь, правда, трудно. Ну и трудно, кто курит: курить-то нельзя.
   – А там нельзя курить, да?
   – Конечно! Там же газы. Я малость помучился, потом бросил.
   – Что бросили? Курить?
   – Но.
   Разговор никак не налаживался. Полненькая девушка откровенно заскучала. Зевнула, прикрыв крошечной ладошкой рот. Посмотрела на часы.
   – Что-то долго они не идут, – сказала она подруге.
   Та тоже посмотрела на часы.
   – Сейчас придут.
   Сергей глядел на маленькую девушку; она тоже взглянула на него. Сергей опустил глаза и нахмурился.
   – А вы тоже на шахте работаете? – спросила его девушка.
   Сергей отрицательно качнул головой.
   – Он шоферит, – сказал Иван и посмотрел на брата, как смотрят на младших братьев старшие – слегка как бы извиняясь за их глупость, но вместе с тем ласково. – Вон его "кобыла" стоит в ограде-то.
   – А-а.
   – А вы что, ждете кого-то? – спросил Сергей.
   – Ребята наши хотели прийти, – ответила тонкая длинная.
   – А-а. – Иван понимающе кивнул головой. – Хорошее дело.
   – Я, между прочим, один фокус знаю, – сказал вдруг Сергей и посмотрел в упор на маленькую полненькую.
   Девушки переглянулись.
   – Да? – сказала маленькая. – Какой?
   – Берется нормальный носовой платок… – Сергей поискал в кармане платок, не нашел, спросил у брата. Тот тоже поискал и тоже не нашел.
   – Нету.
   Маленькая девушка прыснула в ладошку. Сергей посмотрел на нее, улыбнулся доброй своей, застенчивой улыбкой, сказал просто:
   – Сейчас принесу.
   Сходил в прихожую, принес платок, разложил его на своей широкой ладони.
   – Так?
   – Ну и что? – спросил Иван.
   – Ничего нету?
   Девушки тоже заинтересовались.
   – Ничего. А что будет?
   – Спокойствие! – Сергей осмелел. – Берем обыкновенную спичку, кладем вот сюда… так? – Положил спичку в платок. – Заметили?
   – Ну.
   – Сворачиваем платок… – Сергей с подчеркнутой аккуратностью свернул платок – уголками в середину, – дал всем потрогать спичку через платок. – Тут спичка?
   – Тут, – сказала маленькая девушка (Сергей дал ей первой потрогать).
   – Здесь, – сказала тонкая девушка.
   – Тут, – сказал Иван и посмотрел на брата с удивлением: он не ожидал от него такой прыти.
   – Теперь ломайте ее! – велел Сергей. И дал ломать маленькой девушке. Та сломала спичку в платке, Сергей радостно смотрел на нее, улыбался.
   – Сломали?
   – Да.
   – Ну-ка, я проверю! – потребовал Иван.
   – Пожалуйста.
   Иван проверил.
   – Сломана?
   – Сломана.
   Сергей развернул платок – спичка была целехонька. Все удивились. А Сергей тихонько засмеялся.
   – Ну-ка еще раз! Еще раз! – попросила полненькая девушка капризным голоском, как ребенок. Сергей смотрел на нее и улыбался.
   – Еще раз? Можно еще раз.
   Сергей вышел в прихожую избы, пробыл там минуты две и вошел.
   – Ты чего там делал? – подозрительно спросил Иван.
   – Прикуривал.
   – Давайте ломать! – потребовала маленькая девушка. Опять завернули спичку, ломали ее в платке втроем, и опять, когда Сергей развернул платок, спичка была целая. Полненькая девушка взвизгнула и захлопала в ладоши.
   – Ой, как это? Ой, расскажите!..
   В это время в горницу постучали.
   – Наши! – радостно воскликнула длинная тонкая девушка. – Да!
   Вошли молодые ребята, двое. С гитарой. И сразу забыт был фокус со спичкой, и забыты были братья Винокуровы. Один из пришедших сказал, что слышал сейчас на улице такую песню:

 
Он, милка моя,
Шевелилка моя;
Сама ходит шевелит,
Мне пошшупатъ не велит.
 

   Парень пропел частушку "по-деревенски".
   Городские засмеялись. Иван тоже засмеялся – умничал.
   Сергей встал и сказал:
   – До свиданья. Пойду машину гляну – чево-то стрелять начала.
   Вышел во двор, сел на дровосеку, закурил.
   Из окон горницы слышался смех, гитарный перебор – там было весело. Сергею понравились эти красивые беззаботные люди. Самому до боли захотелось быть красивым и веселым. Но он не умел.
   По двору прошел отец – лазил в погреб за огурцами.
   – Ты чего? – спросил он сына.
   – Ничего.
   – А Ванька где?
   – Там. – Сергей кивнул на окно горницы.
   – Выпить маленько хошь?
   – Не.
   Отец торопливо зашагал в дом – там его ждал кум.
   Сергей докурил папиросу, встал… Спать не хотелось. Тревожило веселье в горнице. Он представил, как смеется маленькая полненькая девушка – прикроет беленькой ладошкой рот, только глазенки блестят… Он взял колун и начал колоть толстые чурки. Развалил три штуки, бросил колун, пошел на сеновал, лег. Прямо в новой рубахе. Полежав немного, осторожно закурил… И все думал о маленькой полненькой девушке. Пришел Иван, сел рядом.
   – Ну, что? – спросил Сергей.
   – Та-а… ерунда, – ответил Иван. – Я ж те говорил: одна внешность.
   Сергей отвернулся к дощатой стене сарая.
   – А чего ты ушел?
   – Та-а…
   – Хэх!..
   Замолчали. Иван посидел немного, посвистел задумчиво и ушел спать в дом.
   А из окон горницы все слышался смех.
   Утром Сергей поднялся чуть свет. Походил бесцельно по двору, заглянул в открытое окно горницы…
   Полненькая девушка спала, раскинув по подушке белые полненькие руки. Ротик приоткрыт, к нижней губе пристала пушинка от подушки; когда девушка выдыхала, пушинка становилась "на дыбки" и смешно дрожала.
   "Как ребенок", – подумал с нежностью Сергей. Он долго еще смотрел на спящую девушку… Потом взял из кабины блокнот, вырвал чистый лист и написал:
   "Это жа ерунда: спичку надо заране спрятать в каемычку платочка, а потом, когда сворачиваешь, подсунуть ее, чтобы человек ломал ее. И пусть он ее ломает сколько влезет – другая-то спичка целая! Покажи кому-нибудь. Сергей".
   Свернул бумажку положил на подоконник и сверху еще положил камешек – чтобы ветром не сдуло.
   Потом завел машину и поехал.
   На улицах было еще пусто; над крышами домов вставало солнце.
   "Шляпу, что ли, купить, ядрена мать!" – подумал Сергей.
 

***

 
   Copyright (c) 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского