Из сборника «Плакун-трава»

   Из сборника «Плакун-трава»
   <1909>

ВОДОРОСЛЬ

   Я рожден волной зеленой,
   Корнем к камню прикреплен.
   Влагой горькой и соленой
   Этот корень напоен.
   И волна меня качает,
   Близок воздух, близко дно.
   Смугло ржавчина пятнает
   Мне кудрявое руно.
   В ночь жемчужною змеею
   Пляшет лунный свет в волне,
   Днем — янтарной чешуею
   Солнца взгляд дрожит на дне.
   А когда повиснет туча,
   Чернью кроя волн полет,
   И валов седая круча
   С гулким ревом упадет,—
   Дыбом вскину я волокна,
   В зернах пены изовьюсь,
   Сквозь распахнутые окна
   Волн разбитых надышусь,
   Хмелем бури напитаюсь
   И в родную глубину,
   Растрепав руно, шатаясь,
   Я, как пьяный змей, нырну.
   В дрожи струй склонюсь я зыбко
   На седую камня грудь,
   Чтоб следить, как плавнем рыбка
   Серебристый чертит путь,
   И, покорствуя движеньям
   Охлажденных бурей вод,
   Мутно-лунным отраженьем
   Лик медузы проплывет.

PACCBET

   Тихо над спящим Салимом
   Бродят рассветные тени.
   В храме, за мертвенным дымом,
   Тускло мерцают ступени.
 
   Узкой тропою росистой
   К саду прошла Магдалина,
   В дымке туманно-сквозистой
   Дремлет седая долина.
 
   В темном саду засверкали
   Крылья неведомой птицы,
   Воины в страхе бежали,
   Молча, от белой гробницы.
 
   Бледным, дрожащим ребенком
   Кто здесь склонился?..
                                      Не ты ли
   Слышала в воздухе звонком:
   — Где же Его положили? —
 
   Веруй, дитя, и, внимая,
   Жди. Задрожала ограда,
   Рдеет заря огневая,
   Кто-то выходит из сада...

ВОСКРЕСЕНЬЕ

   Ты видишь — белая ограда,
   И кипарисов темный ряд.
   В прохладе утреннего сада
   Они гробницу сторожат.
 
   Туман сползает паутиной.
   Как возглас острый и немой,
   Деревья черною вершиной
   Пронзают воздух голубой.
 
   Так было все, и снова стало:
   Рассвет, и тени от камней...
   Душа, поверив, не устала
   В пыли и зное долгих дней.
 
   И вот, как встарь, опять свершилось:
   Сверкнул гробницы узкий вход,
   И камень пал... Все озарилось,
   И Он воскрес, и Он идет.
 
   Как драгоценной цепи звенья,
   Над осиянной головой
   Сверкают вещие мгновенья,
   Восторг пылает заревой.
 
   А ты, блаженный, ослепленный,
   Внимаешь пенью белых крыл.
   Он смерть попрал, Преображенный,
   И, побеждая,— победил.

ИЗУМРУД

   Склонив над вещей книгой вежды,
   Я выбираю ю причуд
   Родной земли, как знак надежды,
   Зелено-яркий изумруд.
   Лучи в невиданных слияньях
   Плывут ко мне со всех сторон,
   И я тону в их сочетаньях,
   Как древле гордый царь Нерон.
   С неутоленной жаждой чуда
   Встают вопросы темных лет,
   И в преломленьях изумруда
   Горит бесчисленный ответ.

ПОГАСШИЙ ВУЛКАН

   Для взоров любящих ты дорого-знакомы
   Твоих морщин причудливых изломы,
   Чудовищ каменных навек застывший шаг,
   Всех вековых загадок разрешенье
   Почиет здесь, в твоем окамененьи,
   Суровой древностью венчанный Карадаг.
   Шестикрылатые прильнули серафимы
   К твоим скалам и, посвященным зримы,
   Оставили узор и взлет бессчетных крыл,
   Лишь мудры душа, с молитвенною дрожью
   В прозренья тихий час склоняясь к их подножью,
   Провидит жизни сон и явь твоих могил.

В ГОРАХ

   Незаметная тропинка
   Чуть змеится по камням.
   Пестрой ящерицы спинка
   Вдруг мелькнет то здесь, то там.
 
   Свесив веток град зеленый
   По морщинистой скале,
   Белизной осеребренной
   Каперс льнет к седой земле.
 
   А орел, забыв движенье
   И вонзая в солнце взгляд,
   Как полдневное виденье,
   В синем воздухе распят.

СТРАХ ЗЕМЛИ

   Он молился на камне, к закату лицо обратя,
   И вечерние ветры, засохшей травой шелестя,
   Упадали у ног.
   И прозрачный поток
   Вечный лепет с молитвой сливал.
   Над пустынею день умирал.
   Он заплакал на камне, и взгляд уходившей зари
   Золотил его слезы. Поток повторял:
                                                                  Говори,
   Из праха земного ты созданный сам,
                                                     Говори, говори
   О страхе земли — небесам.

УТРО

   Где-то замирают голубые шумы
   Ласкового моря в жаркой тишине.
   Облака вздымились и плывут, как думы,
   Золотые думы о грядущем дне.
   В сердце умирают темные печали...
   Что это — мгновений непрерывный звон,
   Или то цикады тишину заткали
   Золотым бряцаньем здесь со всех сторон?
   Склон холма дымится серебром полынным,
   Наклоняясь, блещут нити ковыля,
   И открытым взором, страстным и невинным,
   Смотрит прямо в небо знойная земля.

В БЕЗУМНЫЙ МЕСЯЦ МАРТ

                      Вяч. Иванову
 
   В безумный месяц март я родился на свет,
   И в этой жизни мне нигде покоя нет.
   И борется весна в душе моей с зимой,
   И весел громкий смех, а стих печален мой.
   То дьявол душу мне темнит крылом своим,
   То вижу лик Отца, как смелый серафим.
   - Любовь и смерть, — всегда единый мой ответ...
   В безумный месяц март я родился на свет.
 
   <1907>

ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ

   Снег последний плывет за окном,
   И столбы его ветер шатает.
   Снег, с тобой мы безумны вдвоем,
   Мы весенней дорогой идем,
   Наша жизнь, наша радость растает.
   Весть печали несут журавли,
   Тленьем веет от жарких томлений...
   Все зачатья весенней земли
   Заменить никогда б не могли
   Мне восторг белоснежных видений.
   Пусть же плачет над нами капель,
   Нашу гибель весеннюю чуя,
   Дай мне стон и полет свой, метель,
   Как снега в дни предвешних недель,
   Быть безумным и белым хочу я.

В ОСЕННЕМ САДУ

   Тишина золотовейная в осеннем саду.
   Только слышно, как колотят белье на пруду,
   Да как падает где-то яблоко звуком тугим,
   Да как шепчется чье-то сердце тихо с сердцем
                                          моим.
 
   <1908>

ТИШИНА

                        3.Н. Гиппиус
 
   В снегах голубых умирают дневные сияния,
   И к небу стремятся вершины молитвенных елей.
   Восставшему сердцу становятся внятны молчания,
   И стон его гаснет, как вздох отлетевших метелей.
 
   Душа загорелась от искр неизведанной нежности.
   Пусть жизнь изменила, пусть дни ее вновь изменяют,
   Я верен один средь теней вечереющий снежности,
   И строгие ели крестами меня осеняют.
 
   <1907>