Ованес Туманян
   Братец-барашек
   Двое сирот
   Идут вперёд.
   Дорога в зной нелегка..
   Жара палит,
   И пыль пылит.
   Ни речки, ни родника...
   Сестра Мануш постарше была,
   Крепилась она в пути.
   Она бы жажду перенесла,
   Но братец не мог снести.
   Идут, идут и видят они
   Глубокий след, в нём стоит вода.
   "Сестричка-джан, мне так хочется пить!
   Ты дашь попить мне, сестричка, да?"
   "Нет, братец-джан, то коровий след
   Напьёшься и станешь коровой вмиг.
   Потерпим немножко. Ещё чуть-чуть:
   Сейчас студёный найдём родник".
   Двое сирот
   Идут вперёд.
   Дорога так далека...
   И зной палит,
   И пыль пылит.
   Ни речки, ни родника...
   Идут, идут и видят они
   След от копыта, а в нём вода.
   "Сестричка-джан, мне так хочется пить!
   Ты дашь попить мне, сестричка, да?"
   "Нет, братец-джан, это конский след
   Напьёшься и станешь лошадкой вмиг.
   Потерпим немножко. Ещё чуть-чуть.
   Сейчас, сейчас мы встретим родник".
   Двое сирот
   Идут вперёд.
   Дорога так далека...
   И зной палит,
   И пыль пылит.
   Ни речки, ни родника...
   Идут, идут и видят они
   Следок небольшой наполнен водой.
   И братец не может дольше терпеть:
   Тайком зачерпнул он воды рукой.
   Сестра обернулась: где же брат?.
   Барашек маленький сзади идёт.
   Барашек жалобным взором глядит
   И, грустно блея, бежит вперёд...
   Бедняжка Мануш! Что делать ей?
   Ломает руки она в слезах.
   А братец-барашек бежит за ней.
   Испуг и горе в его глазах.
   Двое сирот
   Идут вперёд.
   Мануш с барашком вдвоём
   В слезах идут...
   Как грустно тут,
   В безвестном краю чужом!
   Идут. Их голод и зной томят.
   Идут, не зная куда...
   И вдруг - деревья листвой шумят,
   Родник, и звенит вода.
   Пьют вдоволь сироты, к воде припав.
   Потом на дерево влезла сестра,
   А братец отведал душистых трав.
   Лужайка от ярких цветов пестра.
   Но вдруг - и топот, и ржанье, и смех
   В лесу вечернем, что тих был и пуст.
   И звуки всё ближе, и в звуках тех
   И песня, и хохот, и веток хруст.
   И вот, золотой уздечкой звеня,
   Подводят слуги коня к воде.
   Но что в роднике пугает коня?
   Он встал на дыбы, словно быть беде.
   Взглянули слуги, а в роднике
   Лицо прекрасное отражено.
   Промчится ветер невдалеке,
   И зыблется в струйках воды оно.
   Наверх взглянули они, а там
   Красавица, светлая, как заря.
   Сидит она, прижавшись к ветвям,
   И смотрит, ни слова не говоря.
   Каких только нет на земле чудес!
   Дивятся все в глубине души:
   Как диво такое попало в лес,
   На дереве диком сидит в тиши?
   "Кто ты? Виденье иль человек?
   Если виденье, сгинь, пропади.
   А человек - так с ветвей сойди,
   Лучший найдём для тебя ночлег.
   Кто ты? Откуда? Нам невдомёк,
   Как очутилась ты среди нас.
   Что за горе тебя, дружок,
   В лес привело в этот поздний час?"
   "Горе сиротства нас привело
   В эту лесную глушь,
   С дерева отвечает им
   Скромная наша Мануш.
   - Нет у нас крова, нет родных
   В огромном мире земном.
   Ночь подходит. Страшно одним
   Во мраке ночном лесном".
   Горят во дворце алмазы, янтарь...
   Приводят сироток в царский покой.
   "Красавица, кто ты? - воскликнул царь.
   Зачем барашек безмолвный с тобой?"
   И вот Мануш рассказала о том,
   Что было рассказано мной в стихах.
   "Да здравствует царь на троне своём,
   Пусть он разберётся в наших делах".
   Царь выслушал грустную повесть сирот.
   Приятна Мануш для его очей.
   И в жёны себе он её берёт.
   Семь дней он пирует и семь ночей.
   Забыла Мануш о тяжёлых днях,
   Не знает отказа она ни в чём.
   А братец-барашек в густых садах
   Пасётся, довольный своим житьём.
   Жила во дворце, завистлива, зла,
   Старуха-служанка. Злодейку ту
   Однажды чёрная зависть взяла,
   Что любят все девочку-сироту.
   И входит старуха, злобу тая,
   В покои к царице - и льстиво ей:
   "Пойдём-ка, царица, краса моя,
   Сведу я купаться тебя скорей!"
   И вот, обольстивши, ведёт к воде,
   Бросает в озёрную глубину,
   А дочь, в одежду Мануш одев,
   К царю посылает, словно жену.
   Лица не видать под тканью густой.
   Обманщица входит в царский дворец.
   Властитель считает её женой,
   Она надевает царский венец.
   Но что это сталось с барашком вдруг?
   Никак не заманишь его домой.
   По берегу, блея, сделает круг
   И снова бежит на берег другой.
   Что делать с барашком?
   Нейдёт он прочь.
   Подумав, решила старуха-мать:
   Пусть притворится больною дочь.
   И уложила её в кровать.
   Несут ей яства - и это и то,
   И просят-молят немного съесть.
   Не смотрит притворщица ни на что
   И просит мяса барашка принесть.
   "Мануш, Мануш, но ведь это твой брат!
   Ужели же сестры братьев едят?!"
   Обманщица дальше ведёт игру:
   "Подайте мне то, что велю, сейчас!"
   Кричит: "Погибаю!" Кричит: "Умру!"
   И царь издаёт ужасный приказ:
   Костры разложить,
   Ножи наточить,
   Барашка убить
   И мяса подать
   Царице в кровать,
   Чтоб ей не хворать.
   Издал он приказ и с тайной тоской,
   И с тайной тоской бродил над водой,
   И думал он грустно: "Ну как могла
   Мануш его милая быть так зла?"
   И плачут скалы, что вкруг стоят.
   И блеет и плачет барашек-брат,
   И мечется, бедный, над бережком
   И человечьим кричит языком:
   "Сестричка-джан! Сестричка-джан!
   Разводят костры,
   Разводят костры!
   Ножи уж остры!
   Сестричка-джан! Сестричка-джан!
   Услышь ты меня,
   Спаси от огня!"
   И слышит царь, удивления полн,
   Доносится голос из синих волн.
   Знакомый голос и смутен и глух,
   Взывает и нежно терзает слух:
   "Братец-джан! Братец-джан!
   Бездомный ты мой,
   Сестры нет с тобой,
   Барашек мой, джан!
   Томлюсь я на дне,
   Во тьме, в глубине.
   Не видно мне дня,
   Не слышно меня.
   Обманщица зла!
   Ужасен обман!
   Погибель пришла,
   Барашек мой, джан!"
   Услышал царь - и скорей домой.
   Покровы с царицы срывает он,
   Срывает и видит - о, боже мой,
   Кто сел обманом на царский трон?
   "Сюда, рыбаки, свой невод скорей!
   Достаньте Мануш, голубку мою!
   Сюда, палачи, в глубь водных зыбей
   Кидайте старуху и дочь-змею!"
   Разгневался царь. Не уймёшь никак...
   За ним возмущённый гудит народ.
   Бросает в озеро невод рыбак
   Мануш достают из глубоких вод.
   Мануш достают и на трон несут.
   Но кто это рядом стоит, пригож?
   То братец сбросил шкурку и тут
   Совсем на барашка стал не похож.
   Барашек красавцем-юношей стал,
   Широкие плечи, разумный взор.
   Не блеяньем жалким раскрыл уста
   Повёл человека живой разговор.
   А тех, что обманом взяли права,
   Старуху-злодейку и лгунью-дочь,
   Надев на шеи их жернова,
   Бросают в озеро в ту же ночь.
   Уж не грустят
   Сестра и брат.
   Забыли о страшном сне.
   И снова мир,
   И жизнь, как пир.
   А зло - на озёрном дне.