По следу нами раненых чудес

   По следу нами раненных чудес

    ***
   А через час стемнеет… Не беда, –

    Все беды нас подстерегают утром.

    Да что ж такого в этом «НИКОГДА»,

    Что нас все тянет по его маршрутам?

    По следу нами раненных чудес

    Все рвемся – сами истекая кровью.

    Да где ж оно – проклятое «НИГДЕ», –

    Мелькнувший и пропавший – белый кролик?

    За ним!.. Но всюду – снова пустота…

    И, кажется, не страшно и не странно

    Знать – нас уже не пустят в те места,

    Где чудеса зализывают раны.

    Несбывшееся

   В том доме, казалось, не было стен,

    И был он всегда – на просвет – пустым.

    Пронизанный болью избитых тем,

    То таял в любви, то от страха стыл.

    Ах, как он умел принимать гостей!

    Ловчил, пресекая малейший бунт,

    Вычерчивал вилами по воде

    Любому – загаданную судьбу.

    Но, даже лукавя, он был открыт,

    Он сам себе верил, наивный лгун.

    Так жадно мы слушали до поры

    Его уверенья: «Я все могу».

    Потом… разрывали прозрачный плен,

    Сбегали в реальность – оно верней…

    Оставшись без кожи вне этих стен,

    Молчим у закрытых его дверей.

    Фэнтези

   Снова ломит виски чьей-то болью – мой проклятый дар.

    Буреломом, на каждом шагу преграждающим путь,

    Продираюсь к поляне, где пламенем рдеет вражда

    Человека и волка... и как этот круг разомкнуть?

    Ветки бьют по щекам, на поляну – последним рывком.

    «Мертвым ты не поможешь» торопится ум подсказать.

    Подхожу. Два израненных тела, и боль, как укор,

    В человеческих карих и волка зеленых глазах.

    Серый брат, твои раны смертельны – не скаль же клыки…

    Поплатился и тот, кто сразиться с тобою рискнул.

    Ну, да он – чужестранец, попавший в наш мир, как в силки.

    Потерпи, я сейчас помогу – и тебе, и ему.

    Исправлять силой воли работу клинка и зубов

    (Я – такая, как есть, бесполезно привычки менять).

    Вновь немеют ладони. Вливаю по капле, как кровь,

    Жизнь – в тела, вспоминая – в награду не раз убивали меня…

    Вечереет, ложится роса. Что глядишь, недоверчивый страж?

    Человек уже спит, усыпленный моим колдовством.

    Ты свободен. Давно бы в ночи раствориться пора,

    Благодарность – не в волчьей натуре, а ты у нас – волк.

    Наша встреча на этой поляне – насмешка судьбы,

    Три тропинки сплелись узелком, но бегут вразнобой…

    Как же трудно решиться одной в неизвестность ступить.

    Уходи! Потому что наш выбор – остаться собой.

   ***
   Если боль – это опыт, за жизнь накопила
   немножко опыта –
   Пузырек или склянку аптечную,
   Бесполезную, как капли сердечные,
   Закупоренную плотно от шума и топота.
   Спрятанную на полке среди других пузырьков
   и скляночек.
   Не отыскать. И, наверное, это к лучшему.
   Учу других, сама еще никем не наученная,
   Переполненная неуверенностью, как Ноев ковчег.
   Не спрашиваю, так же у других или
   как-то иначе,
   Когда капля падает в склянку – плачу,
   Когда переливаю в чужие – молчу,
   А выбросить не хочу.

    Август

    Август, совсем на себя не похожий,

    В городе белых ночей.

    Кто-то опять не к добру растревожил

    Музыкой светлых речей.

    Музыкой слов или горьким смыслом,

    Чем-то моим во мне.

    Звездам, подобно счастливым числам,

    Снова гореть во тьме.

    Август, у нас тут почти что осень,

    Привкус былых разлук…

    Все мы кого-то о чем-то просим,

    Кто – про себя, кто – вслух.

    ***
   Вынашивать мир, раз не вышло – младенца,

    Пить с блюдца, как чай, обжигающий август…

    От родов, что близятся, не отвертеться,

    Но все восхожденья пологи, как пандус.

    Торопятся к устьям молочные реки,

    А белые ночи устало мельчают.

    Обставить как башню волшебника эркер,

    Нездешних гостей поджидая за чаем…

    Над вышивкой гладью последних деталей

    Почувствовать – мир разорвал пуповину…

    Что ж, самое время вздохнуть… и растаять,

    Пока он не вздумал явиться с повинной.

   ***
   Уезжала – была золотая осень,
   А вернулась к штриховке ветвей и мыслей.
   Твой ноябрь опять выполняет просьбы,
   Как по картам, гадая по нашим жизням.

   А меня здесь упорно считают прежней,
   Неизменной, как вид из окна на кухне,
   Только город почуял мою нездешность,
   О которой другие ни сном, ни духом.

   Только город вгляделся в глаза и душу
   Сквозь штриховку мыслей и черных веток…
   Спас, не нужно со мной говорить, - не нужно,
   Я сейчас не нуждаюсь ни в чьих советах.

   Спас – Спас-на-крови

   ***
   Долго жаловалась, что не могу увидеть тебя во сне,
   Вот – дождалась: теперь нет сна, в котором бы
   не присутствовал ты.
   Закономерность, которая вызывает смех
   Сквозь слезы, но совершенно не вызывает стыд.

   Господи, думала ли, что когда-нибудь за кого бы то ни…
   Зацеплюсь (хорошее слово, ассоциируется
   с рыболовным крючком,
   Впивающимся в тело). Но некого и не в чем винить.
   Сама. А все остальные здесь ни при чем.

   Хотя воспитание, мораль и разум устало кричат,
   Что «это неправильно» и очень много всего еще.
   Но кто их станет слушать?.. Изо всех сил удерживаюсь,
   чтобы не рубить с плеча.
   Но в этом мире счастье бывает только за чей-то счет.

   ***
   Сначала реветь от мысли, что так
   невозможно жить,
   Потом - от мысли, что нужно же что-то сделать…
   Сложить, разделить, помножить,
   опять сложить,
   Собрать воедино остатки души и тела.

   Сначала выстраивать планы, пророчить
   и ворожить,
   Потом – наблюдать, как это не хочет сбыться…
   Сложить, разделить, помножить,
   опять сложить,
   Мозаикой яркой и нам бы с тобой сложиться.

   Сначала искать ответ, словно птица
   над ним кружить,
   Потом – без вопросов, и это почти что смело…
   Сложить, разделить, помножить,
   опять сложить,
   И плюнуть на слезы. И все-таки что-то сделать.

   ***
   Черная кошка по имени Ночь
   Опять залезла под одеяло,
   И мы с ней –
   Спина к спине.
   Знаешь, а это не так уж мало
   Чувствовать рядом
   Черную кошку по имени Ночь.

   Черная кошка по имени Ночь,
   Все наши страхи, боли и нервы,
   И мы с ней –
   Наедине.
   Это не так уж плохо, наверное,
   Укладывать спать
   Черную кошку по имени Ночь.

   Черная кошка по имени Ночь, -
   Твоя. А чья же – скажи на милость?
   И мы с ней –
   Как дверь в стене.
   Я не жалею, что так случилось…
   Оставлю себе
   Черную кошку по имени Ночь.

   ***
   Висим в пустоте или падаем в колодец без дна?

    Какая разница? По-моему – никакой.

    И все рассуждения о том, кто кому должен

    и чья перед кем вина –

    Попытки замедлить падение, сжав пустоту рукой.

    Но руки не держат, не крылья, - срывает кисть,

    А где-то под нами намечен уже предел.

    И все наши страхи клубком внутри нас сплелись,

    Истошно стеная о хрупкости наших тел…

    Забыть о паденье – и чью-то поймать ладонь,

    И чувствовать – кровью по жилам – СЕЙЧАС и ЗДЕСЬ…

    Ты знаешь… то счастье, которое вроде бы – от и до -

    На самом-то деле, оно у нас просто есть.

    ***
   Глупая фраза: «Да все еще сбудется»…

    Веришь? Конечно. А где-то и верую.

    В Книге Судьбы одичалые буквицы

    Строятся, меря нас высшею мерою.

    Строятся судьбы... Минута молчания.

    Те, что сложились, – шагнули и выбыли.

    Мы не спешим открывать свои чаянья,

    Чтоб не услышать: «За вас уже выбрали».

    ***
   Опять наважденьем знакомый дом,

    В замке – поворот ключей.

    Исход неведом, но страх ведОм

    Рукой на моем плече.

    Как танец, отточена скупость фраз,

    В такт сумеркам – помолчим.

    Сюжет не сложился, но боль срослась

    Без всяких на то причин.

    Коснемся губами соленых щек

    Вину, словно хлеб, деля…

    И кто-то поправит судьбы расчет

    Пометками на полях.

    ***
   И одиночество, как зверь

    Прирученный – все льнет к коленям…

    Ты знаешь, кто из нас правей –

    Не я… Но словно лист последний

    Дрожу. И к ветру ноября

    Жмусь невостребованным чудом.

    Опять не сбыться для тебя…

    А впрочем – утверждать не буду.

   Маленький принц – о Лисе


   А кто-то снова просит – приручи…

    И ниточкой привязываешь сердце,

    Которое стучится и стучит.

    Но говори теперь или молчи –

    От этих слов уже не отвертеться.

    А кто-то снова просит – приручи,

    Да, ты уйдешь, но мне оставишь – память…

    И ты мерцаешь пламенем свечи.

    Но говори теперь или молчи,

    Тебе не дали главного – не ранить.

    А кто-то снова просит – приручи,

    Да, будет плохо – я к тому приучен…

    Твой страх еще в тебе неразличим.

    Но говори теперь или молчи,

    Знай – этот Лис… тобой уже приручен.

    ***
   Войти в ту же реку,

    Влезть в старую кожу…

    Попытки – нелепы,

    А шансы – ничтожны.

    Но маюсь надеждой

    У запертой двери,

    В метаниях между,

    Из «верю» в «не верю».

    На гуще кофейной…

    Авось да срастутся

    С таким наслажденьем

    Разбитые блюдца.

   Первый снег

   Первый снег – ожиданием счастья, прощеньем обид,
   Чем-то близким до боли, моим в затухающем свете.
   И опять это город, такой неприступный на вид,
   Открывает мне душу в доверчиво-ласковом жесте.

   Он похож на тебя, он боится обмана и лжи,
   Он кошмар для кого-то, кто видит в нем холод и ветер…
   Но почти невозможно вне этого города жить,
   И совсем невозможно на просьбу его не ответить.

    ***
   Ловя удачу на блесну,

    В замыленности дел внештатных

    Я снова пропущу весну –

    От почек до свечей каштанов.

    От робкой зелени кустов

    До желтизны цветущих кленов,

    Так, будто весен было – сто,

    Как я, смешных и окрыленных…

    И сквозь желание уснуть,

    Сквозь горы дел, не сданных к сроку,

    Кольнет – не прогляди весну,

    Сиреневый продрогший крокус.

    ***
   Этот город колдует, и мрачно его колдовство,

    Зачарованный путь – параллельность что улиц, что судеб.

    Ты опять обернулся, захвачен случайным родством –

    Одиночеством взгляда. Окликнуть? Обнять? – будь что будет.

    В лабиринте предательски серых домов и дворцов,

    Сквозь распахнутый март, как сквозь строй, без надежды на милость,

    Ты опять сделал шаг, узнавая родное лицо,

    Без раздумий, без страха, что все невзначай повторилось.

    Только шаг – и заклятие лопнет звенящей струной…

    Ты опять обманулся, тебе не доверили чудо?

    Но ты смог поделиться с чужими глазами весной

    И растаять в потоке томительно сумрачных будней.

    ***
   Ты был богом – непризнанным.

    Ты бесшабашно творил

    Из живого – живое,

    Исследуя скальпелем душу.

    Только опыт твердил,

    Что царевны – увы – не лягушки,

    И рука застывала,

    Ошибку боясь повторить.

    Ты был богом-творцом,

    Ты старался создать механизм

    Для счастливой судьбы

    Почему-то тоскующей Евы.

    И терялся, поняв, что ей нужно

    Страдать непременно,

    Обвиняя тебя в недостатках

    Святых парадигм.

    Ты был богом, создателем…

    Только способен ли бог

    Изменить чью-то суть,

    Даже если жалеет всем сердцем?

    Ты меняешь меня –

    В это трудно и больно поверить…

    Может быть, пояснишь –

    Для себя? Для меня? Для чего?

    ***
   Блестящее, как стрекоза,
   Пустое: «Я тебя не брошу»...
   Все, что не истинно, то ложно.
   Мы оба ощущаем кожей –
   Мне этих слов не доказать.

    ***
   Перебирать монетки слов
   С благоговеньем нумизмата.
   Причуду сделать ремеслом,
   Брать не уменьем, а числом
   Попыток сделать «так, как надо».

    ***
   Не молись, все равно не вымолить
   Жди вестей.
   От удара в лицо ли, в спину ли
   Не спасти.

   Не прочесть, что же там написано
   На роду.
   Так что нет и не будет смысла
   На воду дуть.

   И не примет ничьи метания
   Небо в дар.
   Чем молить его (явно, тайно ли)
   Будем ждать.

    Исподволь

   И потихоньку, исподволь, не спеша

    Солнцем протаивать снег у тебя на крыше.

    Слышишь, капель повторяет мой легкий шаг?..

    Если не ты, то твой город уж точно слышит.

    Почки сирени, как детские кулачки,

    Прячут до срока соцветий тугие кисти,

    Я тороплюсь… Мне бы в март, как в вагон, вскочить,

    Мне прилететь бы в твой город до первых листьев.

    Чтобы самой растопить помертвевший наст…

    Не успеваю. Весна обгоняет ветер.

    Ты распахни окно – отыщи для нас

    Пару счастливых цветков в толчее соцветий.

   ***
   Дождаться летнего тепла

    В слепых лучах и взглядах близких.

    Стать обнажённей в мелочах, -

    Дыханьем ветра на плечах,

    Движеньем вверх упругих листьев.

    На миг расправиться душой,

    Стряхнув усталую тревожность…

    Пить лето с чистого листа,

    И незаслуженно блистать

    Твой взгляд – лучом – впустив под кожу.

    Четырехлистный клевер

   Четырехлистный клевер не сыскать –
   Так соберу в ладони землянику…
   Пригорок полон солнца и песка.
   Июль ромашки щедро расплескал,
   Метелки трав к земле от жара никнут.

   Кузнечики трещат – аж звон в ушах,
   Колени колет – вот несносный плевел.
   А ягоды кругом – не сделать шаг…
   И если оглядеться, не спеша,
   Найдется сам – четырехлистный клевер.

   © Copyright Александрина Ван Шаффе