Роджер Желязны
   Страсть коллекционера
   - Что ты тут делаешь, человече?
   - Долгая история.
   - Отлично, обожаю долгие истории. Садись, рассказывай. Эй, только не на меня.
   - Извини. Ну, если коротко, то все из-за моего дядюшки, баснословно богатого...
   - Стоп. Что такое "богатый"?
   - Ну... как бы это... Состоятельный, что ли.
   - А что такое "состоятельный"?
   - Гм... Когда много денег.
   - "Деньги"?
   - Послушай, ты хочешь услышать мою историю или нет?!
   - Хочу, конечно, но я еще хочу, чтобы и понятно было.
   - Извини, Камень, честно говоря, я и сам не все понимаю.
   - Я не Камень, я Глыба.
   - Ну хорошо, Глыба. Мой дядюшка очень важная персона. И он просто обязан был отдать меня в Космическую Академию. Но ему взбрело в голову, что гуманитарное образование гораздо более привлекательная штука, и он отправил меня в свою старушку альма-матер, изучать нечеловеческие сообщества. Понимаешь, о чем я?
   - Нет, но понимание вовсе не обязательное условие, чтобы иметь возможность оценить что-либо по достоинству.
   - Да я о том же! Я никогда не понимал дядюшку Сиднея, но его шокирующие пристрастия, его инстинкт барахольщика и его манеру постоянно совать нос не в свои дела я очень ценю. И не перестану их ценить, пусть даже меня воротит от этого. Но что мне остается делать?! В семье дядюшку держат за фамильную реликвию, а дядюшка чрезвычайно доволен собой, говорит, что у него свой путь, и преспокойненько держит в руках все семейное состояние. А раз у него деньги, то он прав. Это элементарно. Как ззн из ххт.
   - Эти деньги, должно быть, очень ценные штучки.
   - Во всяком случае, их ценности хватает на то, чтобы заслать меня за десять тысяч световых лет в безымянный мир, который я назвал, из-за случившейся со мной неприятности, - надеюсь, ты понимаешь какой, Навозной Кучей.
   - Да, эти затты жуткие обжоры, да и летают низко. Наверно, оттого, что много жрут.
   - Да уж... Но, по-моему, это все-таки торф, а?
   - Конечно.
   - Замечательно. Значит, с упаковкой проблем будет поменьше.
   - Что еще за "упаковка"?
   - Это когда что-нибудь кладут в ящик, чтобы куда-нибудь забрать.
   - Вроде переезда?
   - Ну да.
   - И что ты собираешься паковать?
   - Тебя, Глыба.
   - Но я не из породы голи перекатной...
   - Послушай, Глыба, мой дядюшка собирает камни, понял? Ваш род единственные разумные минералы во всей галактике. А ты - самый крупный образец из всех обнаруженных мною. Поедешь со мной?
   - Да, но я не хочу.
   - Почему? Будешь богом его коллекции камней. Так сказать, одноглазым королем в государстве слепых, если мне позволительно осмелиться на такую рискованную метафору...
   - Пожалуйста, не делай этого, что бы оно ни значило. Звучит ужасно неприятно. Скажи, как твой дядя узнал о нас?
   - Один из моих друзей прочел о вас в старом бортовом журнале. Он коллекционирует старые космические бортовые журналы, и ему попался журнал капитана Фейерхилла, который прилетел сюда несколько веков назад и имел продолжительные беседы с местным населением.
   - А-а, старая вонючка Фейерхилл! Как он там поживает, пьянь такая? Передай ему от меня привет...
   - Он умер.
   - Чего?
   - Умер. Капут. Отправился в мир иной. Расщепился.
   - О, господи! Когда это случилось? Бьюсь об заклад, что в эстетическом отношении это происшествие было чрезвычайной важ...
   - Ничего не могу сказать. Но я передал всю информацию дядюшке, и он решил включить тебя в коллекцию. Вот почему я здесь - это он меня послал.
   - Я очень польщен, но, честное слово, не могу составить тебе компанию. Расщепление на носу...
   - Знаю, я все прочел в журнале Фейерхилла. А перед тем как передать его дяде, все эти страницы про расщепление вырвал. Мне хочется, чтобы он был неподалеку, когда ты будешь это делать. Тут-то я и унаследую все его денежки. Не удалось поучиться в Космической Академии - хоть душу отведу. Для начала стану алкоголиком, потом пойду по бабам... или нет, сделаю еще похлеще...
   - Но я хочу расщепиться здесь, среди вещей, к которым я привязан, прикипел, можно сказать.
   - Ничего, отдерем. Видишь эту штуку? Называется "лом".
   - Если ты попытаешься это сделать, я начну делиться прямо сейчас.
   - Не начнешь. Я же взвесил тебя перед нашей беседой. Тебе до критической массы еще целых восемь земных месяцев расти.
   - Ладно-ладно, я блефовал. Но неужели в тебе нет хоть капли сострадания? Я покоюсь тут с незапамятных времен, еще малым камушком здесь лежал. И все мои предки тут обитали. Я по атомам собирал свою коллекцию, выстроил самую прекрасную молекулярную структуру во всей округе. И вот теперь, перед самым распадом... срывать меня с места, куда-то везти - это не по-каменному с твоей стороны.
   - Все не так мрачно. Я тебе обещаю, что ты сможешь пополнить свою коллекцию лучшими земными атомами. Побываешь в местах, где до тебя не бывал ни один из Камней.
   - Слабое утешение. Я хочу, чтобы распад видели мои друзья.
   - Боюсь, что это невозможно.
   - Жестокий ты и бессердечный человек. Как бы мне хотелось, чтобы ты был радом, когда я буду расщепляться.
   - Вообще-то я намереваюсь в этот момент находиться подальше отсюда и предаваться грязным утехам.
   Уровень гравитации на Навозной Куче позволил без особых усилий перекатить Глыбу к космическому аппарату. Его упаковали и с помощью небольшой лебедки водрузили в багажник радом с ядерным реактором. Космолет был небольшой, спортивного типа, к тому же с него по прихоти хозяина, пожелавшего облегчить аппарат, сняли защитные экраны. И именно это обстоятельство явилось причиной того, что у Глыбы вдруг зашумело "в голове", и он, пребывая в состоянии вулканического опьянения, не сдержался и быстренько хватанул несколько отборных частиц для своей коллекции. В то же самое мгновение Глыба расщепился.
   Он взметнулся ввысь громадным грибом, потом прокатился страшной ударной волной по равнинам Навозной Кучи, и с пыльных небес, оглашая воплями уважаемое общество, посыпались новорожденные булыжники.
   - Расщепился, - поделился со своим сородичем кто-то из дальних соседей. - И раньше, чем я ожидал. Как приятно потеплело-то, а?
   - Прелестный распад! - согласился второй. - Ради этого стоит быть чудаком-коллекционером.