Бабье лето (венок сонетов)

   Б А Б Ь Е Л Е Т О
   
    венок сонетов
    
    1
    
   Крайне отвратительна погода:
   я промок и зачерпнул в сапог.
   А придя домой, никак не мог
   от жены дождаться бутерброда.
    
   Я отнюдь с домашними не строг.
   Но, судите сами, что за мода -
   днём не вылезать из огорода,
   ночью упираться локтем в бок?
    
   Женщины - с годами только хуже.
   Нет, чтобы весь день скучать о муже,
   из окна заботливо смотря:
   как он, бедный, не увяз ли в луже?
    
   Вон какие разлились моря
   в самой середине сентября!
   
    2
    
   В самой середине сентября
   невозможно растворить окошки:
   так и липнут, и толкутся мошки.
   Уж скорей бы дали дубаря!
    
   А детишек жаль. Такие крошки
   горбятся за партами, зубря.
   И зачем? Мужик без букваря
   не сумеет вырастить картошки?
    
   Кто-то с рёвом жалуется маме,
   что летают нитки с пауками.
   Кто-то плюнет, пакость матеря.
   Слово “мама” живо в каждом хаме.
    
   Вообще - противно, как ноздря,
   бабье лето, прямо говоря.
   
    3
    
   Бабье лето, прямо говоря,
   для мужчин опасно: не жара же,
   не рассмотришь женщину на пляже -
   нет ли складок или же угря.
    
   А в наряде - из коряги даже
   выйдет расфуфыренная фря.
   Понавешает инвентаря:
   клипсы, брошки... Рожа в макияже.
    
   С гневом подмечаю каждый год:
   что ни осень, то показы мод.
   А потом добьётся ли развода,
   если кто с уродиной живёт?
    
   Мода, в свете здравого подхода, -
   это надувательство народа.
   
    4
    
   Это надувательство народа.
   А народ надут и передут,
   у него и так уж там и тут
   то беда, то горе, то невзгода.
    
   И куда начальники ведут?
   Что несёт трудящимся свобода
   (наш российский псевдоним разброда)?
   Кнут, хомут и вообще капут.
    
   Нет законодательного акта,
   каковой бы действовал де-факто.
   Сочиняют их, дуря-мудря.
   А меня не спрашивают как-то...
    
   Из меня не вышло главаря,
   но и я на свете жил не зря.
   
    5
    
   Но и я на свете жил не зря.
   Место в жизни, некий промежуток,
   мне нашлось: поскольку к людям чуток,
   мне в жилетку плачутся друзья.
    
   Ввалится голодный, скажет: “Ну так,
   как явлюсь домой, жену не зля?
   Больше без работы жить нельзя”.
   А ведь я такой же (кроме шуток).
    
   Боль свежа и точит, словно ржа:
   помню, чуть от злобы не дрожа,
   как я среди всяческого сброда
   жил на положении бомжа.
    
   Выполняя роль громоотвода,
   достаю жилетку из комода.
   
    6
    
   Достаю жилетку из комода,
   а достать хотелось бы обрез.
   У кого-то очередь в собес,
   у другого миллион дохода.
    
   Как балбес, так лезет в “Мерседес”.
   А страна - как дедова подвода...
   Я - и вовсе в роли пешехода.
   Где же тут общественный прогресс?
    
   Гнева масс растёт девятый вал!
   Ведь недаром Маркс предупреждал
   (помните такого счетовода?),
   что коварен лёгкий капитал...
    
   Даже у бесплатной ложки мёда -
   знаю, что коварная природа.
   
    7
    
   Знаю, что коварная природа
   урожай взрастила нам назло.
   Чересчур уж долго нам везло -
   семь десятилетий недорода!
    
   Гомонит в подпитии село,
   так бы и убило полевода:
   “Что нам, подниматься до восхода,
   если столько хлеба наросло?”
    
   Но придём к обычному итогу:
   кое-что рассыплем на дорогу,
   кое-что подчистят писаря...
   Всё под снег уйдёт, и слава богу.
    
   Бабье лето, листьями горя,
   холода готовит втихаря.
   
    8
    
   Холода готовит втихаря
   нам планета: в танце церемонном
   перед солнцем кружится с поклоном
   половину дней календаря.
    
   А потом уж будет не тепло нам,
   так как отвернётся от царя...
   Люди тоже вертятся, хитря,
   по исконным мировым законам.
    
   Кто с поклоном, тот и фаворит,
   тот и сыт, и пьян, и знаменит.
   Только олух прямотой гордится
   или говорит: радикулит.
    
   Ох, порой никак не поклониться!
   Худо, как простынет поясница.
   
    9
    
   Худо, как простынет поясница...
   И лежи, обдумывай житьё:
   вдруг через мучение твоё
   самый смысл эпохи прояснится?!
    
   Что мудра история - враньё.
   Но она желает измениться.
   Как сказать (потом как извиниться?),
   через что мы делали её?
    
   А сейчас проходим перелом
   между этим местом и умом.
   Как же тут спина не разболится!
   Оттого-то и лежим пластом.
    
   Власть, лечи хребет! К нему, столица,
   обрати внимательные лица.
   
    10
    
   Обрати внимательные лица
   к собственному прошлому, народ:
   там уже и чёрт не разберёт,
   где брехня, где ложь, где небылица.
    
   А теперь позор наоборот:
   правды столько - впору застрелиться.
   Любим мы помоями облиться
   и потом торжественно вперёд!
    
   Если поглядеть на карту здраво,
   то у нас великая держава.
   Но ведь хоть охрипнешь, хоть умрёшь,
   повторяя ныне: “Слава! Слава!” -
    
   не проявит интереса всё ж
   к пламенному кличу молодёжь.
   
    11
    
   К пламенному кличу “Молодёжь!”
   глух я не был, юный и нестойкий,
   всесоюзной комсомольской стройке
   отдавая силы ни за грош.
    
   Каждый вечер крики: “Вход закройте!”
   Колотун в палатке – невтерпёж...
   В те места теперь не завернёшь,
   наш Союз подвергся перекройке.
    
   Комсомола тоже нет теперь.
   Что ж осталось после всех потерь?
   Где в трудах страны моя частица?
   Будет внук, скажу: “Прихлопни дверь”.
    
   Или стану опытом делиться:
   “Не забудь под зиму утеплиться”.
   
    12
    
   Не забудь под зиму утеплиться,
   щели в окнах тряпками забей.
   Но не стужа - горе наших дней.
   Как бы от бандитов защититься?
    
   Привинти решётку помощней.
   Станет не светлица, а темница.
   А ещё – тряпица, как граница,
   следовой участок у дверей.
    
   Где у вора столько кругозора -
   боты снять в начале коридора?
   Так умора будет, не грабёж:
   вор у прокурора сядет скоро.
    
   ...А когда на дело сам пойдёшь,
   не ходи по лужам без галош.
   
    13
    
   Не ходи по лужам без галош,
   так как даже лёгкая простуда -
   это шаг в больницу, а оттуда
   ты уже домой не попадёшь.
    
   Там со страху станет вовсе худо,
   вместо пульса сосчитают дрожь,
   и анализ выйдет нехорош,
   потому что грязная посуда.
    
   Медсестра с бесцветными глазами
   ткнёт иглой, замучит порошками.
   Под наркозом повезут под нож
   и бессильно разведут руками...
    
   Твёрдо помни, медицина - ложь.
   И посмотрим, сколько проживёшь.
   
    14
    
   И посмотрим, сколько проживёшь
   голодно, потом не очень сытно.
   Главное - что видеть любопытно
   всякий тут галдёж-делёж-дебош.
    
   То жена подденет, как ехидна,
   то премьер устроит неплатёж,
   то в толпе начальника пихнёшь...
   Все дерутся, всем и не обидно.
    
   Интересно заглянуть вперёд
   и наоборот, в давнишний год.
   А, глядишь, с какого-нибудь года
   по тому же кругу всё пойдёт.
    
   Вот начать с такого эпизода:
   крайне отвратительна погода...
   
    * * *
    
   Крайне отвратительна погода
   в самой середине сентября:
   бабье лето, прямо говоря, -
   это надувательство народа.
    
   Но и я на свете жил не зря:
   достаю жилетку из комода -
   знаю, что коварная природа
   холода готовит втихаря.
    
   Худо, как простынет поясница...
   Обрати внимательные лица
   к пламенному кличу, молодёжь:
   не забудь под зиму утеплиться!
    
   Не ходи по лужам без галош!
   И посмотрим, сколько проживёшь.
   
    1994 г.