Василий Андреевич Жуковский
   Тюльпанное дерево
   Однажды жил, не знаю где, богатый
   И добрый человек. Он был женат
   И всей душой любил свою жену;
   Но не было у них детей; и это
   Их сокрушало, и они молились,
   Чтобы господь благословил их брак;
   И к господу молитва их достигла.
   Был сад кругом их дома; на поляне
   Там дерево тюльпанное росло.
   Под этим деревом однажды (это
   Случилось в зимний день) жена сидела
   И с яблока румяного ножом
   Снимала кожу; вдруг ей острый нож
   Легонько палец оцарапал; кровь
   Пурпурной каплею на белый снег
   Упала; тяжело вздохнув, она
   Подумала: "О! если б бог нам дал
   Дитя, румяное, как эта кровь,
   И белое, как этот чистый снег!"
   И только что она сказала это, в сердце
   Ее как будто что зашевелилось,
   Как будто из него утешный голос
   Шепнул ей: "Сбудется". Пошла в раздумье
   Домой. Проходит месяц - снег растаял;
   Другой проходит - все в лугах и рощах
   Зазеленело; третий месяц миновался
   Цветы покрыли землю, как ковер;
   Пропал четвертый - все в лесу деревья
   Срослись в один зеленый свод, и птицы
   В густых ветвях запели голосисто,
   И с ними весь широкий лес запел.
   Когда же пятый месяц был в исходе
   Под дерево тюльпанное она
   Пришла; оно так сладко, так свежо
   Благоухало, что ее душа
   Глубокою, неведомой тоскою
   Была проникнута; когда шестой
   Свершился месяц - стали наливаться
   Плоды и созревать; она же стала
   Задумчивей и тише; наступает
   Седьмой - и часто, часто под своим
   Тюльпанным деревом она одна
   Сидит и плачет, и ее томит
   Предчувствие тяжелое; настал
   Осьмой - она в конце его больная
   Слегла в постелю и сказала мужу
   В слезах: "Когда умру, похорони
   Меня под деревом тюльпанным"; месяц
   Девятый кончился - и родился
   У ней сынок, как кровь румяный, белый
   Как снег; она ж обрадовалась так,
   Что умерла. И муж похоронил
   Ее в саду, под деревом тюльпанным.
   И горько плакал он об ней; и целый
   Проплакал год; и начала печаль
   В нем утихать; и наконец утихла
   Совсем; и он женился на другой
   Жене и скоро с нею прижил дочь.
   Но не была ничем жена вторая
   На первую похожа; в дом его
   Не принесла она с собою счастья.
   Когда она на дочь свою родную
   Смотрела, в ней смеялася душа;
   Когда ж глаза на сироту, на сына
   Другой жены, невольно обращала,
   В ней сердце злилось: он как будто ей
   И жить мешал; а хитрый искуситель
   Против него нашептывал всечасно
   Ей злые замыслы. В слезах и в горе
   Сиротка рос, и ни одной минуты
   Веселой в доме не было ему.
   Однажды мать была в своей каморке,
   И перед ней стоял сундук открытый
   С тяжелой, кованной железом кровлей
   И с острым нутряным замком: сундук
   Был полон яблок. Тут сказала ей
   Марлиночка (так называли дочь):
   "Дай яблочко, родная, мне". - "Возьми",
   Ей отвечала мать. "И братцу дай",
   Прибавила Марлиночка. Сначала
   Нахмурилася мать; но враг лукавый
   Вдруг что-то ей шепнул; она сказала:
   "Марлиночка, поди теперь отсюда;
   Обоим вам по яблочку я дам,
   Когда твой брат воротится домой".
   (А из окна уж видела она,
   Что мальчик шел, и чудилося ей,
   Что будто на нее с ним вместе злое
   Шло искушенье.) Кованый сундук
   Закрыв, она глаза на двери дико
   Уставила; когда ж их отворил
   Малютка и вошел, ее лицо
   Белее стало полотна; поспешно
   Она ему дрожащим и глухим
   Сказала голосом: "Вынь для себя
   И для Марлиночки из сундука
   Два яблока". При этом слове ей
   Почудилось, что кто-то подле громко
   Захохотал; а мальчик, на нее
   Взглянув, спросил: "Зачем ты на меня
   Так страшно смотришь?" - "Выбирай скорее!"
   Она, поднявши кровлю сундука,
   Ему сказала, и ее глаза
   Сверкнули острым блеском. Мальчик робко
   За яблоком нагнулся головой
   В сундук; тут ей лукавый враг шепнул:
   "Скорей!" И кровлею она тяжелой
   Захлопнула сундук, и голова
   Малютки, как ножом, была железным
   Отрезана замком и, отскочивши,
   Упала в яблоки. Холодной дрожью
   Злодейку обдало. "Что делать мне?"
   Подумала она, смотря на страшный
   Захлопнутый сундук. И вот она
   Из шкапа шелковый платок достала
   И, голову отрезанную к шее
   Приставив, тем платком их обвила
   Так плотно, что приметить ничего
   Не можно было, и потом она
   Перед дверями мертвого на стул
   (Дав в руки яблоко ему и к стенке
   Его спиной придвинув) посадила;
   И наконец, как будто не была
   Ни в чем, пошла на кухню стряпать. Вдруг
   Марлиночка в испуге прибежала
   И шепчет: "Посмотри туда; там братец
   Сидит в дверях на стуле; он так бел
   И держит яблоко в руке; но сам
   Не ест; когда ж его я попросила,
   Чтоб дал мне яблоко, не отвечал
   Ни слова, не взглянул; мне стало страшно".
   На то сказала мать: "Поди к нему
   И попроси в другой раз; если ж он
   Опять ни слова отвечать не будет
   И на тебя не взглянет, подери
   Его покрепче за ухо: он спит".
   Марлиночка пошла и видит: братец
   Сидит в дверях на стуле, бел как снег;
   Не шевелится, не глядит и держит,
   Как прежде, яблоко в руках, но сам
   Его не ест. Марлиночка подходит
   И говорит: "Дай яблочко мне, братец".
   Ответа нет. Тут за ухо она
   Тихонько братца дернула; и вдруг
   От плеч его отпала голова
   И покатилась. С криком прибежала
   Марлиночка на кухню: "Ах! родная,
   Беда, беда! Я братца моего
   Убила! Голову оторвала
   Я братцу!" И бедняжка заливалась
   Слезами и кричала криком. Ей
   Сказала мать: "Марлиночка, уж горю
   Не пособить; нам надобно скорей
   Его прибрать, пока не воротился
   Домой отец; возьми и отнеси
   Его покуда в сад и спрячь там; завтра
   Его сама в овраг я брошу; волки
   Его съедят, и косточек никто
   Не сыщет; перестань же плакать; делай,
   Что я велю". Марлиночка пошла;
   Она, широкой белой простынею
   Обвивши тело, отнесла его,
   Рыдая, в сад и там его тихонько
   Под деревом тюльпанным положила
   На свежий дерн, который покрывал
   Могилку матери его... И что же?
   Могилка вдруг раскрылася и тело
   Взяла, и снова дерн зазеленел
   На ней, и расцвели на ней цветы,
   И из цветов вдруг выпорхнула птичка,
   И весело запела, и взвилась
   Под облака, и в облаках пропала.
   Марлиночка сперва оторопела;
   Потом (как будто кто в ее душе
   Печаль заговорил) ей стало вдруг
   Легко - пошла домой и никому
   О бывшем с нею не сказала. Скоро
   Пришел домой отец. Не видя сына,
   Спросил он с беспокойством: "Где он?" Мать,
   Вся помертвев, поспешно отвечала:
   "Ранехонько ушел он со двора
   И все еще не возвращался". Было
   Уж за полдень; была пора обедать,
   И накрывать на стол хозяйка стала.
   Марлиночка ж сидела в уголку,
   Не шевелясь и молча; день был светлый;
   Ни облачка на небе не бродило,
   И тихо блеск полуденного солнца
   Лежал на зелени дерев, и было
   Повсюду все спокойно. Той порою
   Спорхнувшая с могилы братца птичка
   Летала да летала; вот она
   На кустик села под окошком дома,
   Где золотых дел мастер жил. Она,
   Расправив крылышки, запела громко:
   "Зла мачеха зарезала меня;
   Отец родной не ведает о том;
   Сестрица же Марлиночка меня
   Близ матушки родной моей в саду
   Под деревом тюльпанным погребла".
   Услышав это, золотых дел мастер
   В окошко выглянул; он так пленился
   Прекрасною птичкою, что закричал:
   "Пропой еще раз, милая пичужка!"
   "Я даром дважды петь не стану, - птичка
   Сказала, - подари цепочку мне,
   И запою". Услышав это, мастер
   Богатую ей бросил из окна
   Цепочку. Правой лапкою схвативши
   Цепочку ту, свою запела песню
   Звучней, чем прежде, птичка и, допевши,
   Спорхнула с кустика с своей добычей,
   И полетела далее, и скоро
   На кровле домика, где жил башмачник,
   Спустилася и там опять запела:
   "Зла мачеха зарезала меня;
   Отец родной не ведает о том;
   Сестрица же Марлиночка меня
   Близ матушки родной моей в саду
   Под деревом тюльпанным погребла".
   Башмачник в это время у окна
   Шил башмаки; услышав песню, он
   Работу бросил, выбежал во двор
   И видит, что сидит на кровле птичка
   Чудесной красоты. "Ах! птичка, птичка,
   Сказал башмачник, - как же ты прекрасно
   Поешь. Нельзя ль еще раз ту же песню
   Пропеть?" - "Я даром дважды не пою,
   Сказала птичка, - дай мне пару детских
   Сафьянных башмаков". Башмачник тотчас
   Ей вынес башмаки. И, левой лапкой
   Их взяв, свою опять запела песню
   Звучней, чем прежде, птичка и, допевши,
   Спорхнула с кровли с новою добычей,
   И полетела далее, и скоро
   На мельницу, которая стояла
   Над быстрой речкою во глубине
   Прохладныя долины, прилетела.
   Был стук и шум от мельничных колес,
   И с громом в ней молол огромный жернов;
   И в воротах ее рубили двадцать
   Работников дрова. На ветку липы,
   Которая у мельничных ворот
   Росла, спустилась птичка и запела:
   "Зла мачеха зарезала меня";
   Один работник, то услышав, поднял
   Глаза и перестал рубить дрова.
   "Отец родной не ведает о том";
   Оставили еще работу двое.
   "Сестрица же Марлиночка меня";
   Тут пятеро еще, глаза на липу
   Оборотив, работать перестали.
   "Близ матушки родной моей в саду";
   Еще тут восемь вслушалися в песню;
   Остолбеневши, топоры они
   На землю бросили и на певицу
   Уставили глаза; когда ж она
   Умолкнула, последнее пропев:
   "Под деревом тюльпанным погребла";
   Все двадцать разом кинулися к липе
   И закричали: "Птичка, птичка, спой нам
   Еще раз песенку твою". На это
   Сказала птичка: "Дважды петь не стану
   Я даром; если же вы этот жернов
   Дадите мне, я запою". - "Дадим,
   Дадим!" - в один все голос закричали.
   С трудом великим общей силой жернов
   Подняв с земли, они его надели
   На шею птичке; и она, как будто
   В жемчужном ожерелье, отряхнувшись
   И крылышки расправивши, запела
   Звучней, чем прежде, и, допев, спорхнула
   С зеленой ветви и умчалась быстро,
   На шее жернов, в правой лапке цепь
   И в левой башмаки. И так она
   На дерево тюльпанное в саду
   Спустилась. Той порой отец сидел
   Перед окном; по-прежнему в углу
   Марлиночка; а мать на стол сбирала
   "Как мне легко! - сказал отец. - Как светел
   И тепел майский день!" - "А мне, - сказала
   Жена, - так тяжело, так душно!
   Как будто бы сбирается гроза".
   Марлиночка ж, прижавшись в уголок,
   Не шевелилася, сидела молча
   И плакала. А птичка той порой,
   На дереве тюльпанном отдохнувши,
   Полетом тихим к дому полетела.
   "Как на душе моей легко! - опять
   Сказал отец. - Как будто бы кого
   Родного мне увидеть". - "Мне ж, - сказала
   Жена, - так страшно! Все во мне дрожит;
   И кровь по жилам льется как огонь".
   Марлиночка ж ни слова; в уголку
   Сидит, не шевелясь, и тихо плачет.
   Вдруг птичка, к дому подлетев, запела:
   "Зла мачеха зарезала меня";
   Услышав это, мать в оцепененье
   Зажмурила глаза, заткнула уши,
   Чтоб не видать и не слыхать; но в уши
   Гудело ей, как будто шум грозы,
   В зажмуренных глазах ее сверкало,
   Как молния, и пот смертельный тело
   Ее, как змей холодный, обвивал.
   "Отец родной не ведает о том".
   "Жена, - сказал отец, - смотри, какая
   Там птичка! Как поет! А день так тих,
   Так ясен и такой повсюду запах,
   Что скажешь: вся земля в цветы оделась.
   Пойду и посмотрю на эту птичку".
   "Останься, не ходи, - сказала в страхе
   Жена. - Мне чудится, что весь наш дом
   В огне". Но он пошел. А птичка пела:
   "Близ матушки родной моей в саду
   Под деревом тюльпанным погребла".
   И в этот миг цепочка золотая
   Упала перед ним. "Смотрите, - он
   Сказал, - какой подарок дорогой
   Мне птичка бросила". Тут не могла
   Жена от страха устоять на месте
   И начала как в исступленье бегать
   По горнице. Опять запела птичка:
   "Зла мачеха зарезала меня".
   А мачеха бледнела и шептала:
   "О! если б на меня упали горы,
   Лишь только б этой песни не слыхать!"
   "Отец родной не ведает о том";
   Тут повалилася она на землю,
   Как мертвая, как труп окостенелый.
   "Сестрица же Марлиночка меня..."
   Марлиночка, вскочив при этом с места,
   Сказала: "Побегу, не даст ли птичка
   Чего и мне". И, выбежав, глазами
   Она искала птички. Вдруг упали
   Ей в руки башмаки; она в ладоши
   От радости захлопала. "Мне было
   До этих пор так грустно, а теперь
   Так стало весело, так живо!"
   "Нет, - простонала мать, - я не могу
   Здесь оставаться; я задохнусь; сердце
   Готово лопнуть". И она вскочила;
   На голове ее стояли дыбом,
   Как пламень, волосы, и ей казалось,
   Что все кругом ее валилось. В двери
   Она в безумье кинулась... Но только
   Ступила за порог, тяжелый жернов
   Бух!.. и ее как будто не бывало;
   На месте же, где казнь над ней свершилась,
   Столбом огонь поднялся из земли.
   Когда ж исчез огонь, живой явился
   Там братец; и Марлиночка к нему
   На шею кинулась. Отец же долго
   Искал жены глазами; но ее
   Он не нашел. Потом все трое сели;
   Усердно богу помолясь, за стол;
   Но за столом никто не ел, и все
   Молчали; и у всех на сердце было
   Спокойно, как бывает всякий раз,
   Когда оно почувствует живей
   Присутствие невидимого бога.