ЕЛИЗАВЕТА АБАРИНОВА-КОЖУХОВА
   ДВЕРЬ В ПРЕИCПOДНЮЮ
   ***
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ОБОРОТЕНЬ
   ***
   ПРОЛОГ
   Зала Поэтов была полна народу - ждали короля Александра. Безмолвные слуги в ливреях с потускневшей позолотой вносили и расставляли на низеньких столиках кувшины с вином и блюда со скромною закуской. Поэты, барды и менестрели - обнищавшая публика, именующая себя "служители муз" - числом около дюжины, располагались в самых живописных позах на невысоких мягких стульях вдоль стен, которые вместо доспехов и охотничьих трофеев украшали пожелтевшие пергаменты со стихотворными строчками, вставленные в узорчатые рамки. Выше, почти под самым потолком, высоким и закопченным, тускнели несколько узких окон, через которые с улицы проникал неверный вечерний свет, так что Зала почти утопала в сумраке.
   Юный паж в черном бархатном камзольчике, черном же трико и изящных черных сапожках, устроившись в самом темном углу Залы и время от времени встряхивая непокорными кудрями, выбивающимися из-под пурпурного берета, с нескрываемым любопытством разглядывал собравшихся - дам в некогда роскошных ярких платьях и господ, чей наряд в большинстве случаев больше напоминал шутовские кафтаны. Лишь двое не вписывались в общую картину. Один из них был господин неопределенного возраста в безукоризненном черном фраке, а другой - молодой парень в мешковатых штанах и рубахе, подпоясанной пеньковою веревкой. Он смущенно перебирал в руках какие-то листки и явно чувствовал себя не в своей тарелке.
   Вдруг загудели невидимые рожки, и в Залу шаркающей походкой вошел Его Величество король Александр - пожилой сутуловатый человек с добродушным, чуть полноватым лицом, в слегка потрепанной горностаевой мантии и в короне, сдвинутой немного набекрень. В руках он держал большого белого кота с кожаным ошейничком. Все, кто был в Зале, вскочили с мест и почтительно склонились. Король милостиво кивнул и уселся на кресло резного дерева оно стояло на небольшом возвышении как раз возле той стены, на верху которой были окна.
   - Садитесь, господа, - печально махнул рукой Александр, и все опустились на свои места. - Что-то у нас темновато сегодня...
   Слуги тут же зажгли свечи на нескольких медных канделябрах, и в Зале стало как будто чуть светлее, но в то же время и ее запущенность стала еще более явственной.
   Хотя паж в своем уголке и старался ничем не выдать своего присутствия, но король Александр, обозрев Залу, тут же выхватил его взором.
   - Подойди ко мне, юноша, - поманил он пажа еле заметным движением руки. Тот приблизился к королю и почтительно опустился на одно колено. - Твой хозяин, боярин Василий, столь скоро покинул замок, что я даже не успел оказать ему должных почестей, как посланнику брата Дормидонта. Как зовут тебя, мой юный друг?
   - П-перси, - немного запнувшись, ответил паж.
   - Красивое имя, - кивнул король. - Не откажись же, Перси, от чести пребывать подле меня, пока мы будем услаждать свой слух высокой поэзией.
   - Ваше Величество очень добры ко мне, - церемонно ответствовал Перси. Слуги поднесли к королевскому креслу низенькую скамеечку, на краешек которой паж и присел.
   - К тому же, - добавил Александр уже тише, - господин посланник назвал тебя ценителем изящной словесности. - И, несколько возвысив голос, король произнес: - Поэтический вечер объявляю открытым. Сегодня у нас в гостях... - Однако его слова внезапно прервались сухим кашлем. - Осень, - покачал головой король, - она меня сведет в могилу. - Александр грустным взором обвел Залу. - Вина, - негромко сказал он, слегка приподымая свой кубок.
   Юный паж поспешно наклонил кувшин, и в этот миг мощный раскат грома потряс дворцовые своды. Красное, как кровь, вино плеснуло на тонкие кружева королевской рубашки. Король столь же грустно глянул на побледневшего пажа и с мрачным фатализмом заключил, обращаясь к своему коту:
   - Дурной вечер - не правда ли, Уильям?
   Взоры присутствующих обратились к королю. Они заглядывали в рот своему благодетелю, хотя за глаза иногда посмеивались над его рассеянностью и чудаковатостью.
   - Какие-то смутные недобрые предчувствия витают в этой зале, - так же негромко продолжал король Александр, и было непонятно, то ли он обращается к присутствующим, то ли разговаривает с самим собой. - Гроза, дождь, ночь, вино. Огонь, вода, мрак, кровь. Опять разольются реки и затопят дороги. Быть беде. - В зале повисла томительная тишина, Александр поднял свои печальные глаза, и невидящий взгляд его остановился на парне в холщовой рубахе. Залу озарила новая вспышка молнии. Король вздрогнул и, будто пробудившись, громко произнес: - Да, так продолжим. - C этими словами король вытащил из-под мантии изящную серебряную коробочку, вынул из нее леденец и аккуратно отправил его в рот.
   Придворные "служители муз" снова зашевелились, зашептались. Новый удар грома грянул, как колокола преисподней, и крупный дождь зло забарабанил по стеклам. Александр опять вздрогнул и продолжал:
   - Да, так вот, сегодня нам почитает свои стихи один молодой поэт - Касьян Беляника. Он, конечно, не принадлежит к высокому кругу, а скорее к моим подданным-простолюдинам, но ведь не происхождением же исчисляется дарование, не правда ли, друзья мои? - Тут опять грянул гром, и король вновь непроизвольно вздрогнул. - Ну что же, Касьян, мы тебя слушаем.