Пятнадцать минут до старта. Космический корабль «Атлас», озаренный светом Земли, отполированно сиял на фоне ночного лунного неба. Обтекаемый нос корабля, казалось, был нацелен в пучины космоса. Бесплотный вакуум леденил его обшивку, а вокруг, до самого горизонта, одна лишь мертвая пемза лежала в лунной пыли. В отсеках «Атласа» царило безмолвие. На борту корабля не было ни души.
 
   – Скоро ли, Гэс? – спросил доктор Гектор Конвей, Главный Научный Советник.
   Советнику было неуютно в лунном кабинете. На Земле, сидя на верхнем этаже Башни Науки – исполинской иглы из бетона и стали – он привык к другому виду: окна башни выходили на Интернейшенел Сити.
   Здесь же, на Луне, в окна были встроены искусственные земные пейзажи. Освещение за стеклом постоянно менялось, имитируя рассвет, полдень и вечер; потом картинки тускнели и в комнаты вливались сумерки.
   Однако для настоящего землянина подделка была заметна. Конвей чувствовал, что, вскрыв окно, он упрется в нарисованную миниатюру, а за ней – стена или даже лунный грунт.
   Доктор Аугустус Генри, к которому обратился Конвей, взглянул на наручные часы и, пустив колечко дыма из трубки, произнес:
   – Еще пятнадцать минут. Для беспокойства нет повода – «Атлас» в отличном состоянии. Я сам вчера проверял.
   – Да, да. Конечно.
   Белоснежно седой Конвей выглядел старше худощавого, стройного Генри, хотя они и были ровесниками.
   – Меня беспокоит Лакки,– после некоторой паузы произнес Советник.
   – Лакки?
   Конвей смущенно улыбнулся.
   – Боюсь, это уже привычка. Я говорю о Дэвиде. Просто все кругом зовут его Лакки. Неужели ты не слышал этого прозвища?
   – Значит, Лакки Старр? Счастливчик Старр? Что ж, кличка ему подходит. Кстати, что вы думаете о нем? В конце концов все это его затея.
   – Вот именно. Точнее, очередная из обычных его затей. Надеюсь, что аферу с Сирианским консульством здесь, на Луне ему придется отложить до лучших времен.
   – Гм, гм, посмотрим…
   – Не иронизируй, а то мне уже кажется – это ты его подначиваешь на авантюры. Откровенно говоря, я прибыл сюда приглядеть за Старром.
   – Если это так, Гектор, то сейчас ты просто отлыниваешь от работы.
   – Не могу же я вечно таскаться за ним, словно курица за цыпленком! Ну, ничего – с ним Бигмен. Я пообещал малышу спустить с него шкуру, если Лакки вломится в посольство.
   Генри усмехнулся.
   – Хуже всего, – проворчал Конвей, – что все опять сойдет ему с рук.
   – Это точно.
   – Вот увидите – однажды он зарвется и свернет себе шею. Будет обидно потерять такого парня, черт возьми!
 
   Бигмен шел по цементному коридору, балансируя пивной кружкой. За пределы города псевдогравитация не распространялась, поэтому здесь, в космическом порту, каждый приспосабливался к ходьбе, как умел. По счастью, Джон Бигмен Джонс родился на Марсе, где гравитация всего две пятых от нормы, так что быстро привык к лунным прогулкам. Сейчас он весил двадцать фунтов. На Марсе – весил бы пятьдесят, а на Земле – сто двадцать.
   Увлеченно следя за кружкой, он чуть не налетел на часового в форме Лунной национальной гвардии. Бигмен поднял глаза и, хитро подмигнув часовому, проскрипел:
   – Ликуй, приятель! Я тебе пива принес. Гвардеец, уже давно наблюдавший бигменовские маневры, слегка опешил.
   – При исполнении не положено. Спасибо, конечно.
   – Вольному воля. А то – и сам справлюсь. Я – Джон Бигмен Джонс! Зови меня просто – Бигмен.
   Бигмен, хотя и был на голову ниже невысокого часового, снисходительно протянул тому руку, словно общался с коротышкой.
   – А я – Берт Вильсон. Ты с Марса?
   Сержант выразительно посмотрел на красные стоптанные сапоги Бигмена. Только марсианскому провинциалу могло взбрести в голову шляться по космосу, как по своему ранчо.
   Бигмен поймал взгляд собеседника и ухмыльнулся.
   – Ты угадал. Я торчу здесь уже неделю. Ну и кирпич же, я тебе скажу, эта ваша Луна! Неужели никто из вас, ребята, не вылезает на поверхность?
   – Очень редко и только по служебной надобности. Там же приткнуться негде.
   – А я бы хотел пройтись, Ненавижу сидеть взаперти!
   – Вон там есть шлюз для выхода наружу.
   Бигмен повернул голову в направлении сержантского пальца. Плохо освещенный коридор заканчивался темной нишей.
   – Все равно у меня нет скафандра.
   – А хоть бы и был. Сегодня без специального пропуска наверх никому хода нет.
   – А что так?
   – Там корабль на старте. И взлетит он, – часовой взглянул на запястье,– ровно через двенадцать минут. Может, потом ограничение снимут. Я не в курсе.
   Остатки пива исчезли в пасти Бигмена. Вильсон дернул кадыком и, отвернувшись, спросил:
   – Слушай, а в портовом баре много народу?
   – Пусто. Есть одно предложение, приятель. Мне все равно делать нечего. Чтобы смотаться туда-обратно пропустить по маленькой у тебя уйдет секунд пятнадцать. А здесь, так уж и быть, я тебя подменю.
   Сержант тоскливо посмотрел в сторону бара.