— Ты охотник?
   — Да, я охотник.
   — Почему же твой дом у дороги?
   — Потому что я люблю гостей. Входите, грейтесь.
   — Если б не твой дом, не знаю, что бы с нами стало. До города еще часа три.
   — Четыре.
   — О! Огонь! Слава тебе, Господи!
   Старик говорил, девочка молчала. Она устало села на деревянную скамью, поджав маленькие ноги в мокрых башмаках.
   — Иди к огню, — позвал старик, — Луиза, ну что ты?
   Она кивнула, но не встала, а только закрыла глаза. Я достал бутыль с вином и все, что осталось от ужина. Я не ждал гостей и два дня не охотился, не люблю охотиться в дождь, особенно такой холодный, косой и бесконечный.
   Я помог ей снять плащ и набросил на плечи шкуру дикой кошки, сел перед ней на корточки, снял ее грязные башмаки, растер ледяные ноги полотенцем и натянул на них теплые носки.
   — Теперь согрелась?
   — Спасибо, охотник, ты очень добр.
   — Этот старик тебе кто?
   — Отец.
   — Отец?
   — Он не так стар, как кажется.
   — А куда вы идете?
   — В Трир.
   — Трир не любит посторонних.
   — У меня там жених.
   — Ты же совсем девочка…
   — Да. Мы должны были пожениться через два года, но дома случилось несчастье. Вот мы и идем. Не спрашивай больше.
   — Я не буду спрашивать. Отдыхайте.
   Старик много пил и уснул прямо за столом. Я не без усилия отнес его в угол на шкуры. Тяжел был ночной гость.
   — Накрой его, — сказала Луиза, — он так продрог, что и во сне ему будет холодно.
   Я накрыл его заячьей шубой.
   — Тебе не жалко убивать зверей, охотник?
   — Жалко. Не поверишь, но жалко.
   — Почему же ты их убиваешь?
   — Потому что ничего другого я не умею.
   — Надо было с детства учиться чему-то другому.
   — Так получилось. В детстве я сильно болел, меня вылечил один колдун из вашей страны Озер…
   — Из нашей? Ты догадался, что мы из Озерии?
   — Конечно. По акценту.
   — А-а… Ну и что?
   — В общем, мне пришлось стать охотником, чтобы отблагодарить его. У меня не было выбора. Хочешь еще пунша?
   — Да.
   Мы сели на циновки возле камина, я снял с решетки ковш и разлил вино по бокалам.
   — Уже жарко! — улыбнулась она, ослабляя узел на платке, щеки ее разрумянились, губы порозовели, — хорошо у тебя. Тепло и тихо!
   — Тебе нравится?
   — Еще бы! Сколько трав… ты сам собирал?
   — Сам.
   — А как зовут твою собаку?
   — Гай.
   — Она умная?
   — Как человек. Видишь, даже ни разу не зарычала на вас.
   — Такая же добрая как ты?
   — Откуда ты знаешь? Может, я и не добрый вовсе?
   — Мне так показалось… А ты один живешь?
   — Один.
   — А кто же вязал тебе свитер?
   — Одна женщина.
   — Красивая?
   — Да.
   — Остыло вино… Погрей еще…
   — Это было давно, — сказал я зачем-то.
   — А что колдун хотел? — спросила принцесса, — какого-нибудь зверя?
   Я ждал этого вопроса. Я внимательно на нее смотрел, когда отвечал.
   — Шкуру, — сказал я, — шкуру голубой лисы.
   Лицо ее вытянулось, синие глаза, синее которых нет на свете, испуганно округлились. Она была прекрасна.
   — И ты… ее убил?!
   — Да, я ее убил. Был сильный дождь, грязь, слякоть, она показалась мне обычной серой лисой, а когда пришел домой, все понял.
   — Значит… это был ты?
   — Я. Потому что второй голубой лисы на свете нет.
   — Да, я знаю… но тот был такой могучий, с бородой… разве… нет, я бы тебя узнала… впрочем…
   Она разглядывала меня с детской непосредственностью. Я изменился. Тогда я был с бородой и несколько мощнее, но это было год назад.
   Я шел к колдуну Мозесу в Ядовитую Заводь, заодно решил продать на столичном рынке свои меха: озеряне хорошо платили за лесной товар. Я почти сторговался с одним богатым горожанином и его хорошенькой дочкой, которая уже примеряла вокруг шеи хвост дикой кошки и довольно улыбалась, когда на площадь внезапно въехала королевская стража. Это внесло сумятицу в толпу, и я чуть не потерял своих покупателей, даже схватил дочку за руку (а ее отец меня за локоть). Нас потеснили, расчищая место для принцессы, которая направлялась к Западным воротам.
   — Тебе повезло, человек из леса, — шепнула дочка, — ты увидишь нашу принцессу.
   — Она действительно так прекрасна, как о ней говорят?
   — Конечно!
   — И у нее на самом деле голубые волосы?
   — В том-то и дело, что голубые!
   — Так не бывает.
   — А вот и бывает! Видишь, никто не разбегается, все хотят ее видеть.
   — Ладно, посмотрим…
   Она действительно была красива, хрупкая девочка-подросток на вороном коне, голубые волосы облаком клубились вокруг тонкого лица и узких плеч… Я опомнился, когда растолкав всех локтями, стоял перед ней и держал под уздцы ее коня. Охранники уже упирались в меня копьями, а ее любимцы из свиты хватались за рукояти мечей.
   — Ты что, обалдел, дикарь?! — спросил самый надменный из них, с красным пером.
   Собственно, я его и не рассмотрел, я вообще никого кроме нее не видел, и что со мной происходило, понимал весьма туманно.
   — Не сердись, принцесса, — сказал я, как завороженный, — лучше… лучше посмотри, что я принес тебе! Чтоб я провалился… но эта вещь создана для тебя!