ГЕННАДИЙ ГОР
   МИНОТАВР
   1
   Кто он? Книгоноша или тот, кого уполномочила сама неизвестность? Появлялся он в вагоне пригородной электрички словно ниоткуда и исчезал будто в никуда, неся пачку залежавшихся книг и журналов.
   Иногда он продавал и лотерейные билеты, крутя ручку, тасуя в круглом стеклянном ящике, а этом тесном убежище случая, чужое и всем доступное счастье.
   Он был похож на кого-то из классиков, на одного из тех, кто смотрит на вас из другого века с дагерротипа или с портрета, написанного маслом.
   Брет-Гарт, Стивенсон? Нет, пожалуй, все-таки Диккенс. Вот кого он напомнил мне.
   Гибкий и стройный, похожий на героя и одновременно - на автора старинных книг, он всем своим обликом утверждал чувство собственного достоинства. Он не навязывал ни себя, ни свой интеллигентный товар, а только тихо предлагал его.
   Нет, он продавал довольно скучную и уцененную продукцию, то, что не удалось сбыть киоскам и книжным магазинам. Но каждый раз я смотрел на его узкое старомодное лицо, на его красивую бороду с легким удивлением и ожиданием несбыточного, противоречащего всем законам обыденной жизни.
   И однажды это случилось. Он подошел ко мне в вагоне и сказал тихо и вежливо чрезвычайно свежим, приятным голосом:
   - Не хотите ли приобрести лотерейный билет?
   - Нет, не хочу, - ответил я, пожалуй, излишне громко, привлекая к себе внимание окружающих. - Я никогда не выигрываю.
   - А чего бы вы хотели? - спросил он, глядя на меня с живым с грустным интересом.
   - Мне всегда хочется невозможного, того, чего нельзя хотеть. Например, мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь хотя бы на час вернул мне детство.
   Почему, зачем я это сказал? Это была непроизвольная, хотя и неделикатная шутка, и я пожалел о ней. Но он спросил так же тихо и грустно:
   - Откуда вам известно, что мне доступно и невозможное?
   Признаться, я принял это за шутливую оговорку, за проявление своеобразного юмора, тонкость которого я сумел оценить не сразу.
   - Попытаюсь помочь вам, - сказал он. - Иногда Это у Меня получается. Если разрешите, я вам позвоню.
   - Но вы же не знаете ни моего имени, ни номера телефона.
   - Благодарю, - ответил он и пристально посмотрел на меня. - Теперь уже знаю.
   Он улыбнулся, как улыбались, наверное, в эпоху дагерротипов. Соединил своей улыбкой два века и вышел.
   Вышел? Нет, скорее исчез в никуда, словно за дверями электрички была не станция Парголово, а созвездие Лиры. Прошло недели две или три, и я уже почти забыл об этом странном разговоре, но обстоятельства напомнили мне о нем. На столе зазвенел телефон. Я снял трубку и крикнул:
   - Слушаю!
   Приятный вежливый голос произнес:
   - Извините за беспокойство. С вами говорит Диккенс,
   - Какой Диккенс?
   - Мы с вами встречались в пригородной электричке.
   - Разве вы Диккенс?
   - Я на него похож.
   - Родство или только случайное сходство?
   - Не то и не другое. Но сейчас нет времени объяснять. Настоящее имя я скажу позже. А пока называйте Диккенсом.
   - Как-то, знаете, неловко. Классик.
   - Ничего. Ничего. Это только для удобства. На первое время. А потом...
   - Кто же вы такой на самом деле?
   - Фауст, если вас устраивает,
   - Исполнитель роли в опере Гуно?
   - Как вам сказать? В мою роль входит слишком много и мало. Продаю книги, лотерейные билеты, а в свободные часы пытаюсь связать два мира, мой и ваш.
   - Два мира? Не понимаю. Вы шутите?
   - Сейчас некогда шутить. К делу. Так вы действительно хотите увидеть свое детство?
   - Хочу.
   - Тогда поскорее включите телевизор.
   2
   Я включил телевизор с опозданием всего на несколько минут. Но я сразу узнал гору своего детства, прилегшую под моим окном, гору, похожую на большого усталого зверя.
   Я увидел и себя в кругу тех, кого унесло с собой неумолимое время: дедушка, бабушка, мать.
   Они были тут, на экране телевизора, тут, всего в двух шагах от меня и бесконечно далеко, в безвозвратно минувшем прошлом. Взрослые ушли. На экране остался только мальчик. Тот, кто был мной почти пятьдесят лет тому назад, десятилетний школьник спросил, обращаясь ко мне с экрана;
   - Почему вы смотрите на меня в окно? Зайдите сюда к нам.
   - А разве существует дверь? Я только зритель. И смотрю не в окно, а на телеэкран.
   - А как вас зовут? - спросил тот, кто был мною почти полвека назад.
   Я назвал свое имя.
   - Но ведь меня зовут так же, как вас. Мы однофамильцы и тезки?
   - Нет, - ответил я. - Мы одно и то же. Я - это ты, но не сейчас, а через пятьдесят лет.
   Мальчик, милый некрасивый мальчик, словно сошедший с одного из многочисленных фотографических снимков, хранящихся в старинном семейном альбоме, недоверчиво улыбнулся.
   - Я буду таким, как вы, через пятьдесят лет? Но откуда вы знаете, что я буду точно таким, как вы? Это никому не известно.
   - Я - это ты. Понимаешь? Ты, но через много-много лет.
   Он улыбнулся еще раз.
   - Вы, конечно, шутите. Я понимаю. Я не хочу быть таким, как вы. Уж лучше остаться навсегда мальчиком.
   - Это тебе не удастся, - сказал я. - Время несет тебя с собой. И в один прекрасный день ты оглянешься назад и увидишь себя из будущего, как я сейчас вижу себя. Я - это ты!