Валерий Горбань
   Песня о бойне
   Фрагменты. Полная версия повести "Песня о бойне" готовится к изданию
   - Я не хотела бы быть на той стороне, против которой этот Абадонна, сказала Маргарита, - на чьей он стороне?
   ... - Я успокою вас. Он на редкость беспристрастен и равно сочувствует обеим сражающимся сторонам. Вследствие этого и результаты для обеих сторон бывают всегда одинаковы.
   ( М. Булгаков. "Мастер и Маргарита")
   Боюсь, что сердце отболит
   И примет функции желудка,
   В чернила кровь переварит...
   И жутко. Жутко. Жутко...
   (Анатолий Ягодин, военный корреспондент,
   старший лейтенант,
   погиб в Чечне 18 апреля 1996 года.)
   (C)
   ВКУС ВОЙНЫ
   Эх, война, война!
   Впереди толпа гудит. Площадь народом запружена. На подходе к ней тоже кучки людей стоят, ненавидящими взглядами нас обжигают.
   Митинг очередной.
   Ну их к Аллаху. Через этот улей ехать - дураком надо быть. Либо пулю всадят исподтишка, либо вообще на машину полезут, попробуют заваруху какую-нибудь учинить. Омоновцев, конечно, могут и побояться. У нас народ отчаянный, дойдет дело до драки - гранатами дорогу зачистим. Да только зачем зря грех на душу брать. Женщин полно.
   Нормальные герои всегда идут в обход. Плохо, конечно, что улочки незнакомые. Правда, меньше шансов на засаду напороться, нас ждут на постоянных маршрутах. Зато можно с любой другой неожиданностью столкнуться. Есть районы, где боевики в открытую разгуливают.
   А хочется побыстрей домой, на базу. В кабине УРАЛа, на командирском сиденье огромная длинная дыня лежит. Специально на рынок заезжали. По жаре такой на эту фруктину чудесную спокойно смотреть невозможно.
   - Ничего, скоро мы до тебя доберемся, правда, Винни?
   Водитель, добродушный крепыш, родной брат Винни Пуха, согласно кивает головой и непроизвольно сглатывает слюну. Он целый день сегодня за рулем, еще и с обедом пролетел. Пока другие перекусывали в столовой ГУОШа1, Пух где-то хлопотал с погрузкой вещевки для отряда.
   - Змей, смотри!
   - Вижу.
   "Сферу"2 - на голову, дверцу приоткрыл, ей же и прикрываюсь: броник мой на дверке висит. Не вывалиться бы, когда Винни тормознет.
   Молодец Пух, вроде от дороги глаз не отрывает, а суету непонятную впереди по курсу засек.
   Слева, на краю пустыря большого, авторыночек. Киоски и просто столы на небольшой площадке стоят, запчасти поразложены. Но люди не торгуются, у столов не трутся. Люди за киосками поприседали, под столы забились. Несколько человек на земле лежат. Кто неподвижно, руками голову закрыв, а кто бочком-бочком старается за кучу мусора заползти. Справа еще интересней. УАЗик, а за ним двое в камуфляже, с автоматами. Нас увидели, но смываться не торопятся. Наоборот, руками машут, останавливают. Один еще и в сторону рынка показывает, мол, туда поглядывайте.
   Мы, дорогой, везде поглядывать будем. Здесь недогляд смертью пахнет. Тем более, нехорошее место, открытое. Только справа панели бетонные свалены, да впереди - узкая улочка с домами частными. Но до них еще добраться надо. Если оттуда стрелять не начнут...
   - К бою, слева - справа!
   Хлопцы мои не зевают, уже как надо стоят: вдоль бортов, разом - на колено. Оружие - наизготовку. Борт железный, да скамейка деревянная - не велика защита, но от осколков прикроют. Шлемы и броники тоже не бумажные. А дальше - каждому своя судьба.
   А моя доля - командирская.
   Не зная обстановки, за секунды считанные, принимай решение, как поступить. Может, спектакль все это, отвлечение для засады. И надо, пока не поздно, назад рвать, огнем прикрываясь. Может, и свои попали в переделку, помощь нужна. А цена ошибки - "груз двести", а то и не один...
   Вот и разгадка!
   Слева, за пустырем, на крыше обгоревшего здания и в темных провалах его бывших окон огоньки замелькали.
   И по раме стальной УРАЛа нашего, как горохом, тр-р-р-ру!
   Стрекот автоматный последним прилетел.
   - К машине!
   Да что с вами, орлы, не услышали за шумом, или от уставной команды в мозгах перемкнуло?!
   - Прыгай, вашу мать!..
   Другое дело! Стокилограммовый Бабадя в полном снаряжении (двадцать пять кило металла), с ручным пулеметом и двумя коробами патронов, как птица над бортом взвился. На землю обрушился - пять баллов по шкале Рихтера. Лишь бы ноги не сломал! Остальные тоже в воздухе пятнистыми призраками мелькают и тают тут же. Секунда-две - и нет никого. Только из-за плит бетонных у обочины, в сторону здания коварного стволы настороженные посматривают. Но не все. Два автоматчика на мушке неизвестных в камуфляже держат.
   Мужики за УАЗиком совсем присели, автоматы на землю положили.
   - Мы свои! У нас раненый!
   Винни, как только ребята с машины слетели, по газам - и под прикрытие дома частного. Притер УРАЛ под стенку, стоит, команды ждет.
   "Комод"3 Чавыча, он же снайпер по боевому расчету, редкого хладнокровия человек, уже в прицел своей винтовки впаялся.
   - Дистанция триста, командир.
   Студент, хоть и молодой боец, первую командировку работает, тоже не зевнул:
   - На пятиэтажке, сзади!