«Корректировать Прошедшее Время допустимо лишь в том случае, если его естественный ход уже был нарушен интервентами Других, более поздних эпох».

Из «Положения о Всемирном Согласовании Времен».

   «Исчезнувший робот № 770491 был обнаружен в Средневековье под кличкой Жепезнобокого барона. С целью его нейтрализации в соответствующий временной квадрат был командирован младший инспектор Руальд, затем инспектор Альвад. Однако связь с ними потеряна. Считаю целесообразным направить в Средневековье старшего инспектора Чела».

Из рапорта начальника надзора Давно Прошедшего Времени диспетчеру Большого Атемпорального Кольца.

   «Вести себя следует в полном соответствии с инспектируемой эпохой, ни обликом, ни действиями, ни образом мыслей не выдавая своей принадлежности к Будущему Времени».

Из «Памятки трансвременному инспектору».

 
   Шел круга луны четвертый год, а солнечного круга восьмой год. И было в тот год знаменье: стояло солнце в круге, а посредине круга меч, а посредине меча солнце, а над солнцем дуга, рогами на восток, откуда волхвы ожидали нашествия великого множества людей с песьими головами. Однако жители этого южного края привыкли и к знаменьям, и к нашествиям, песьи головы тоже небыли им в диковинку, поэтому месяца июля в седьмой день на постоялом дворе Сфандра, как обычно, шла бойкая торговля: заезжие купцы спешили распродать либо выгодно обменять свои товары, чтобы засветло добраться до следующего торга. Венецианцы и генуэзцы, валлийцы и сарацины, лузитанцы и ганзейцы, греки и сурожане надсадно кричали, предлагая содомские яблоки, собранные у подножия Ливана, малагский перец в зернах и стручках, в коих он произрастает, мед ливийский из тамариска и пшеницы, цейлонскую корицу, драконову кровь, добываемую из древесных пор и исцеляющую все болезни, благовонное масло из райских роз с шестьюдесятью лепестками, русинские соболя, пурпур из Крита, квасцы египетские, незаменимые при постройке храмов, кизиловые луки, абордажные копья, чаши золотые для смешивания вина, одежды золототканые, ячмень, просо, чечевицу, рабов, лошадей и еще много других товаров, призванных скрасить скоротечную жизнь человека.
   Чел неторопливо шел вдоль торгового ряда, прислушиваясь к разноязыкому гомону.
   — Сушеная рыба из Моря Кромешной Тьмы!
   — Хорезмские таблицы!
   — Вышивка по плоти для украшения кожи!
   — Браминские нити о ста четырех бусинах для молитв!
   — Клянусь святым Винсентом, покровителем Лузитании, тебя в миг излечит эта драконова кровь из страны, где солнце проливает на землю потоки жидкого пламени, отчего море и реки днем и ночью пышу г огненным жаром!
   — Да обернется мне сладкая пища кислым соусом, если мои соболя не стоят пяти дублонов!
   — Абиссинский имбирь! Абиссинский имбирь!
   — Да будут ваши нивы тучны, а скот и жены плодоносны!
   — Возьми трактат об астролябии, с помощью коей ты сможешь пересечь море Хабасха и увидеть Землю пресвитера Иоанна!
   — Рабов на лошадей меняю! Рабов на лошадей меняю!
   — Чел!
   Один из сидящих на корточках невольников делал ему знаки. Он был в лохмотьях, сквозь которые проглядывало крепкое бронзовое тело.
   — Руальд?
   — Он самый, — заулыбался невольник.
   Чел присел перед ним!
   — Как это тебя?
   — Да так.
   — Выкупа ждешь?
   — Неоткуда.
   — Давно мы не виделись, Руальд.
   — Давно, Чел.
   — Покажи зубы.
   Руальд широко разинул рот. Чел сделал вид, что внимательно осматривает зубы невольника. Затем он подошел к коновязи, отвязал свою лошадь и подвел к работорговцу:
   — За этого чистокровного арабского скакуна я хочу взять вон того бездельника и обжору.
   — О Чел, не напоминай мне о пище! — взмолился Руальд. — Иначе я сгрызу эту цепь, хотя мой желудок плохо переваривает кованое железо!
   Тем временем работорговец осмотрел лошадь и остался ею доволен. Слуги быстро расковали Руальда, и он поднялся, разминая онемевшие члены:
   — Теперь веди меня в харчевню, Чел! Предупреждаю — миской жареного ячменя ты от меня не отделаешься, молодого барашка и старого вина — вот чего требует пустопорожнее брюхо Руальда! Деньги у тебя есть?… Должны быть. Тогда уточняю: караимского барашка и финикийского вина!
   — Под финикийское лучше идут живые устрицы, — улыбнулся Чел.
   — А еще лучше — живые работорговцы! — захохотал бывший невольник, увлекая своего избавителя к видневшемуся у дороги трактиру. — Клянусь Антисфеном, это была бы славная трапеза! Но столь изысканные блюда не для моей утробы, Чел! Барашек, маленький полупудовый барашек, зажаренный на вертеле и взбрызнутый винным соусом, вот о чем бурчит усохшее чрево Руальда!
   — Почему не выходил на трансвременную связь? — спросил Чел.
   — На какую связь? — Руальд изобразил искреннее удивление.
   — По-моему, у тебя усохло не только чрево, но и мозги, младший инспектор Руальд.