Топпер — так звали одного мальчика, и уж никак не скажешь, что он был красив.
   Волосы у Топпера были рыже-каштановые, почти как ржавое железо, и такие густые и жёсткие, что маме приходилось причёсывать его граблями, для того чтобы сын выглядел чуточку опрятнее.
   Все его лицо было усеяно веснушками, а один его передний зуб так и торчал изо рта.
   Топпер жил в красном доме, наискосок от гавани.
   Красный дом, большой и старый, был полон скрипучих ступенек и перекошенных дверей.
   Зимой в погребе жили мыши, а летом в дымовой трубе обитали вороны.
   Остальную же часть года, да и всегда, дом был битком набит взрослыми, детьми и полосатыми котятами.
   Топпер очень любил большой красный дом и, возвращаясь из школы, часто говорил ему:
   — Привет, дом! Верно, хорошая погода?
   И ему казалось, что у дома очень довольный вид, такой довольный, какой только может быть у дома, если его стены не дают трещин.
   Выше всех, под самой крышей, жил господин Хольм, ведавший всеми делами по этому дому.
   В обязанности господина Хольма входило присматривать за домом и заботиться, чтобы людям жилось там хорошо и спокойно.
   Он курил коротенькую изогнутую трубку и мог рассказывать удивительные истории о привидениях, ведьмах и людоедах, так что у слушателей мороз пробегал по коже.
   Сам господин Хольм был низенький, толстый человечек с седыми усиками. И он вовсе не был людоедом, а ел только обыкновенную пищу — например, бифштексы, жареную сельдь, похлёбку из пива с чёрным хлебом, а иногда — шоколадный пудинг.
   Маленькую изогнутую трубку он называл «носогрейкой» и вынимал изо рта только тогда, когда ел или рассказывал страшные истории.
   — Он, наверное, спит с этой носогрейкой даже ночью, — сказал Топпер своему другу Вигго.
   — Нет, — сказал Вигго. — Мой отец говорит, что нельзя спать с трубкой во рту, потому что весь табак высыпается тогда в кровать. Мой отец умный и все знает.
   — Да, — произнёс Топпер, — да, вполне возможно.
   Но в глубине души он думал, что господин Хольм, верно, знает об этом деле гораздо больше. И Топпер решил в один из ближайших дней спросить его, правду ли говорят про трубку, но чтобы ни Вигго, ни его умный отец ничего об этом не узнали.
   Умного отца Вигго звали господин Лёве^[1].
   Он содержал кафе, расположенное в самом низу красного дома. Кафе называлось «СИНИЙ МОРСКОЙ КОТ», и каждый вечер там полно было рыбаков и матросов, которые ели на ужин шкиперское рагу и запивали его водкой.
 
   Топпер жил в самом центре красного дома.
   Он жил там вместе с мамой, которая торговала в рыбном погребке на другой стороне морской гавани. Мама Топпера умела петь, да так, что дребезжали стекла, а рыбы били хвостами от страха.
   Отец Топпера был моряком.
   Он бороздил волны морей и бывал дома только один раз в году.
   Иногда в школе Топпер рассказывал учительнице и другим ребятам про своего отца.
   — Мой отец, — говорил Топпер, — заправский моряк. Он плавает по океанам, по морям, и у него — вставная челюсть.
   — А что такое вставная челюсть? — спрашивали ребята.
   — Да ну же! — говорила учительница, слегка поправляя очки. — Вставная челюсть, это когда можно вынимать зубы изо рта.
   — Ой-ёй! — удивлялись ребята. — А может твой отец, Топпер, вынимать зубы изо рта?
   — Ясное дело, может, — с гордым видом отвечал Топпер. — Однажды, когда на море была буря, он вынул челюсть, чтобы немножко на неё полюбоваться, и вдруг уронил её вниз в волны. «Плюх! » — булькнула челюсть и исчезла.
   — Подумать только! — сказали ребята. — Она в самом деле булькнула «плюх»?
   — Да, — подтвердил Топпер, — раздалось громкое «плюх», и отец остался без зубов. Долгое время пришлось ему довольствоваться супом и манной кашей.
   Ребята во все глаза смотрели на Топпера.
   — Пфф! — произнёс кто-то из них. — Не очень-то повезло твоему отцу.
   — Да, — согласился Топпер. — Ужасное было для него время! В конце концов с ним приключилась с досады золотая лихорадка.
   — Боже ты мой, — вздохнула учительница, — неужто он заболел золотой лихорадкой?
   — Да, — гордо подтвердил Топпер. — Ещё какой! Но теперь он снова в порядке. Вместо этой золотой лихорадки он теперь заводит себе в каждом порту девушку.
   У учительницы чуть не свалились с носа очки.
   — Дети, — сказала она. — Давайте теперь писать. О папе Топпера мы послушаем поподробней в другой раз.
   Дети склонились над тетрадями и начали писать, кто как мог.
   Но они неотрывно думали об отце Топпера и о его удивительных зубах, которые можно вынимать изо рта.
   И надеялись, что когда-нибудь, когда он вернётся из дальнего плавания, они смогут хорошенько разглядеть его.
   В большом красном доме жила также одна пожилая дама.
   Звали её фру^[2] Флора, и у неё была длинная жёлтая слуховая трубка, потому что слышала она ужасно плохо.
   На её балконе стояло множество больших горшков с красивыми цветами и маленьких клеток с хорошенькими зелёными птичками.