Готхольд-Эфраим Лессинг
   Басни в прозе
   ВИДЕНИЕ
   Я лежал у тихого ручья в глубочайшем одиночестве леса, где мне не раз удавалось подслушать речь животных, и старался надеть на одну из моих сказок то легкое поэтическое украшение, которое с такой охотой носит избалованная Лафонтеном басня. Я размышлял, выбирал, отбрасывал, мой лоб пылал - и все напрасно! На бумаге не появилось ни строчки. Разгневанный, я вскочил, и вдруг... сама муза басни предстала передо мной.
   И она произнесла с улыбкой:
   - Ученик, к чему эти напрасные усилия? Правде нужно очарование басни, но к чему басне очарование гармонии? Ты хочешь самую пряность сделать более пряной? Оставим вымысел поэту, а это повествование пусть исходит от безыскусного историка, как смысл его исходит от философа.
   Я хотел ответить, но муза исчезла. "Исчезла? - слышу я вопрос читателя, - ужель ты не мог придумать нечто более похожее на правду! Вложить эти поверхностные выводы - плод своего бессилия - в уста музы! - Да это ж самый низкопробный обман!.."
   Превосходно, мой читатель! Муза мне не являлась. Я просто рассказал басню, а мораль к ней придумал ты сам. Я же не первый и не последний из тех, кто выдает свои фантазии за откровения божественного существа.
   ОБЕЗЬЯНА И ЛИСИЦА
   - Назови-ка мне такого умника среди зверей, которому я не могла бы подражать! - хвалилась обезьяна лисице.
   Лисица же возражала:
   - А ты попробуй назвать того недостойного зверя, которому придет в голову подражать тебе!
   Писатели моей страны!.. Надо ли говорить еще яснее?
   ВОЛК И ПАСТУХ
   От повальной болезни у пастуха погибли все его овцы. Узнав об этом, волк явился выразить свое соболезнование.
   - Пастух, - молвил он, - правда ли, что тебя постигло такое ужасное несчастье? Ты лишился всех своих овец? Милых, кротких, жирных овец! Мне так жаль тебя, что я готов плакать горькими слезами.
   - Благодарю, господин Изегрим, - ответил пастух, - я вижу, что у тебя очень добрая душа.
   - Его душа, - сказал пастуху пес Гилакс, - всегда такова, когда он сам страдает от несчастья ближнего.
   ВОИНСТВЕННЫЙ ВОЛК
   - Мой отец, да прославится навеки его имя, был настоящим героем! сказал волчонок лисице. - Какой ужас наводил он на всю округу! Он одержал одну за другой более двухсот побед над своими врагами, отправив их черные души в царство тления. Ничего нет удивительного, если его в конце концов одолел единственный враг.
   - Именно так выразился бы оратор на его похоронах, - сказала лисица, а сухой историк добавил бы:
   "Те двести врагов, над которыми он одержал одну за другой победы, были овцы да ослы; а единственный враг, одолевший его, был первый бык, на которого он отважился напасть".
   СТРАУС
   - Сейчас я полечу! - воскликнул гигантский страус, и весь птичий народ собрался вокруг него, в самом деле надеясь посмотреть на такое диковинное зрелище. - Сейчас я полечу! - воскликнул он еще раз, распростер огромные крылья и понесся вперед, подобно кораблю с поднятыми парусами, не покидая земли ни на секунду.
   Вот вам поэтическое изображение тех непоэтических умов, которые в первых строках своих длиннейших од щеголяют гордыми крылами, грозятся залететь выше облаков и звезд и все же остаются верны бренному праху земли!
   ЭЗОП И ЕГО ОСЕЛ
   Осел сказал Эзопу:
   - Когда ты опять произведешь на свет какую-нибудь побасенку про меня, дай мне там сказать что-либо благоразумное и глубокомысленное.
   - Ты - и глубокомыслие! - ответил Эзоп. - Как можно это сочетать? Разве тогда не скажут люди, что ты учитель морали, а я осел?
   ВОЛК НА СМЕРТНОМ ОДРЕ
   Волк лежал при последнем издыхании и обозревал испытующим взглядом прожитую им жизнь:
   - Конечно, я грешник, однако, надеюсь, не самый великий. Я делал много зла, но много и добра. Помню, как-то раз ко мне подошел отбившийся от стада ягненок, и так близко, что я легко мог задушить его, но я ему не сделал ничего дурного. В ту же пору я выслушал с удивительнейшим равнодушием насмешки и издевательства овцы, хотя поблизости и не было сторожевых собак.
   - И все это я могу подтвердить, - перебила его приятельница лиса, помогавшая ему приготовиться к смерти, - ибо я очень хорошо помню все обстоятельства того дела. Это было как раз тогда, когда ты так мучился, подавившись костью, которую тебе потом добросердечный журавль вытащил из глотки.
   БЫК И ТЕЛЕНОК
   Протискиваясь в низенькую дверцу конюшни, бык разнес рогами в мелкие щепы верхний косяк.
   - Смотри-ка, пастух! - воскликнул теленок. - Уж я-то не нанесу тебе такого ущерба.
   - Как мне было бы приятно, - возразил тот, - если бы ты смог нанести мне его!
   Речь теленка есть речь мелких философов. "Злой Бейль! Не одну праведную душу лишили покоя его дерзкие сомнения!" - Ах, господа! С какой охотой отказались бы мы от нашего покоя, если бы каждый из вас мог стать Бейлем.
   ВОДЯНАЯ ЗМЕЯ
   Зевс дал лягушкам нового царя: вместо безобидного чурбана - прожорливую водяную змею.
   - Если ты хочешь быть нашим царем, - кричали лягушки, - почему ты нас глотаешь? И змея отвечала: