Давно-давно далеко в горах, в деревне, жил старик, и было у него три сына.
   Старший силой похвалялся, средний — умом, а младший глуп уродился: ноги в тёплый пепел засунет и спит день-деньской у очага. Вдобавок и ростом не вышел. А потому прозвали его Малыш Тарó.
   Однажды выжег старик лес на горе, землю распахал и решил её бобами засадить и просом засеять. Бросает семена в землю, а сам приговаривает:

 
— Сажаю я боб —
Тысяча вырасти!
Посажу второй —
Десять тысяч вырасти!
 

   Засеял поле, вздохнул с облегчением, стал урожая ждать. Однако не тут-то было. Как зазеленело поле, примчалось из лесу стадо оленей, поле вытоптало, побеги объело.
   Собрал старик сыновей совет держать, и решили они построить сторожку — по очереди поле стеречь.
   В первый вечер старший сын пошёл в дозор. Залез он в сторожку и спать улёгся. Силач! Что ему олени! Одной рукой повалить может хоть одного, хоть двух.
   Но тут налетел вдруг ветер, чуть крышу не сорвал. Выбежал парень из сторожки и оторопел: в тусклом свете луны — будто лес с места сдвинулся — стремительно неслось на него стадо оленей, рога торчком, из ноздрей белый пар валит, вот-вот растопчут.
   Задрожал парень от страха, заскочил в сторожку, накрылся циновкой, да так до утра и просидел.
   Наступил рассвет. Пора домой идти. Сломал ветку с дерева и, бодро размахивая ею, вернулся в деревню.
   — Вот и я! Всю ночь поле сторожил, оленей к нему не подпускал. Есть хочу. Разжигайте скорее очаг, напеките лепёшек, да побольше.
   — Славный сын у меня! — обрадовался старик, ласково взглянув на храброго парня.
   Снова вечер настал. Средний сын пошёл в дозор. Мелкий дождь моросил, на душе было смутно.
   Тьма спустилась.
   «Ну и выдалась ночка!» — подумал он и улёгся было спать.
   Вдруг налетел сильный вихрь и послышался шум. Вскочил парень на ноги, от страха дрожит, уши руками зажимает, стоит не дышит.
   Потом руки с опаской опустил, прислушался — тишина, ни звука не слышно. Откинул циновку, которая вход загораживала, наружу вышел. Пахнуло на него тёплым ветром, и странный тоненький голосок пропел в глубине леса:

 
— Тярарин, тярарин —
Погремушка гремит…
 

   — Ой! Вот оно! — вздрогнул парень, словно его водой холодной обдали. Забрался в сторожку и просидел там до утра.
   Рассвело. Солнце осветило всё вокруг своими лучами-стрелами. Опомнился парень, омыл лицо водой из реки и домой пошёл.
   — Были олени, но я их прогнал, — хвастливо сказал он, переступив порог.
   Снова вечер настал. Очередь младшему в дозор собираться.
   — Где уж ему! Мал да глуп. Не справиться, — сказал отец.
   — Пусть идёт, а то совсем обленился! — закричали братья.
   Насилу разбудили они пинками дремавшего братца:
   — Эй! Вставай! Твоя очередь в дозор идти.
   Зевнул Малыш Таро во весь рот, потом ещё зевнул и сказал:
   — Ладно!
   Вскочил на ноги и пошёл, да не туда спросонья направился. Подбежал к нему старший брат, повернул лицом в другую сторону:
   — Поле-то вон где!
   — А-а! — сказал Таро.
   — Ну как ты, дойдёшь? — спросил отец участливо. — Возьми вот горсть бобов жареных на дорогу.

* * *

   Пришёл Малыш Таро в сторожку, развёл огонь в очаге, пожевал бобов. А когда хворост прогорел, сунул ноги в тёплый пепел и заснул глубоким сном.
   Долго ли спал, коротко ли — неведомо, только вдруг налетел сильный ветер и задрожала сторожка, закачалась — вот-вот рухнет. Послышался топот копыт. Видно, олени явились. Выскочил Таро наружу, видит: несётся к сторожке стадо оленей, рога колышутся, словно лес с места сдвинулся. Впереди мчится огромный олень необыкновенной красоты, бока золотом отливают. Подбежал Малыш Таро к нему и вскочил одним махом на шею.
   — Что это вы повадились на нашем поле пастись! — крикнул он оленю.
   Рассердился олень, полетел вперёд ещё быстрей. Но не смог сбросить с себя Малыша Таро. Тогда опустил он голову к земле и стал трясти ею изо всех сил, но крепко вцепился парень — не стрясёшь. Подпрыгнул олень и помчался в глубь леса. Остальные — за ним, словно волны покатились.

 
— Ах, кораблик, мой корабль!
Белый парус на волнах! —
 

   запел вдруг во весь голос Малыш Таро, качаясь на шее у оленя.
   И вдруг из чащи, словно в ответ на его песню, донёсся странный голосок:

 
— Тярарин, тярарин —
Погремушка гремит…
 

   — Что это? Чей это голос?! — вскричал Таро, не отпуская шею оленя.
   Олень вдруг остановился и сказал:
   — Таро! Я вижу, ты сильный паренёк, и не избавиться мне от тебя. Хочешь, подарю тебе Поющую тыкву? А ты слезь с моей спины.
   — Поющая тыква? Это интересно! Но я не слезу с твоей спины до тех пор, пока ты не пообещаешь больше не разорять наше поле. Обещаешь?
   — Обещаю! Обещаю! — сказал Большой олень.
   Тогда Таро соскочил на землю.
   — Ну вот, я слез. Давай эту Поющую… как её там?