ИЛЬЯ СЕЛЬВИНСКИЙ
ДАВАЙТЕ ПОМЕЧТАЕМ О БЕССМЕРТЬЕ
ЛЕНИН
Политик не тот, кто зычно командует ротой,
Не тот, кто усвоил маневренное мастерство, —
Ленин, как врач,
Слушал сердце народа
И, как поэт,
Слышал дыханье его.
ПРОЛОГ К ДРАМАТИЧЕСКОЙ ТРИЛОГИИ «РОССИЯ»
Россия… Родина моя, Россия…
Я с каждым днем люблю тебя сильней,
Любая неказистая осина,
Звенящая среди болотных пней.
Ветла какая-нибудь у дороги,
Да и сама дорога впереди
Мне так близки, что только сердце вздрогнет
И разольется нежностью в груди.
Но ведь любить гнездо свое до дрожи
Дано и птице у родимых стрех.
Нет. Есть в России то, что родины дороже,
Что делает ее святынею для всех.
Сторонка всякая по-своему красива,
А дедов край везде и всюду мил…
Мы не страну в тебе боготворим, Россия,
Ты больше, чем страна:
Ты — мир!
В тебе судьба всего земного шара,
Твоя дорога, словно Млечный Путь,
Прислушаться
к гулу
твоего шага -
Будто в грядущее заглянуть.
Есть ли на свете подвиг прекрасней,
Чем тот, который задуман тобой?
Мир без голода, гнета и казней
Виденьем Грядущего всплыл над толпой:
Сметая гнездышки да мирки,
К мечте потянулись материки.
И вскоре с низин нарастающий рокот
Громами пройдет по кодексам прав!
Страдания ошибаться не могут:
Народ
всегда
прав.
И вот когда от Чон-Чу до Алжира,
От Заполярья до южных широт
Где-то в столетьях народы мира
Сольются в один всемирный народ,
Когда разноречья араба и чеха
Срастутся в единый язык Человека.
И только к пейзажу
великий итог
Сведет проблему Запад — Восток,
Тогда-то будущие поколенья
Спросят, подняв летописный груз:
Что же это было за дивное племя -
Русь?
Татарщина, боярщина, крепостное право,
Горб недоимок, падеж, недород…
Но как ухитрился в сермяжке дырявой
Душу сберечь этот странный народ?
Совести как сохранил постоянство,
Хоть одолели тюрьма да сума?
С горя впадая в дремучее пьянство,
Как он в туманах не пропил ума?
Как он, поникнув лихой головою,
Тише воды и ниже травы,
Вдруг свою долю
метал трын-травою.
В грозный час не щадя головы?
Как он на смену бунтам этим ярым
Выпростал знамя из марксовых книг
И белорусам, зырянам, татарам
Песню вернул и надежду воздвиг?
В чем же загадка? Что тут за тайна?
Не отупеть от пудовых оков,
Но, одолевши ужас отчаяния,
Дать
породу
большевиков
И выйти с ней на большие просторы,
Из подземелий рвануться наверх,
Чтобы безмолвным законам истории
Зрячесть привить навек!
Как разрешит потомство эту тайну,
Сказать сегодня не берусь,
Но знаю: в парках будущего встанет
Среди цветов
эмблема счастья:
Русь…
Так будет. Будет! Зябнущим — согреться!
Забытым — встать! Запуганным — вздохнуть!
На площадь
всепланетного конгресса
Ведет народы большевистский путь.
Вот потому-то русская дорога
Для всех племен особо дорога:
Не клячу быта им впрягать бы в дроги,
А рыжий буйногривый ураган!
Вот потому-то каждая осина,
Ветла любая машет им, как друг,
И оттого
при имени
Р о с с и я
Мне слезы перехватывают дух.
ОТ ИМЕНИ ЗЕМНОГО ШАРА
Не прорицатель я,
не пророк -
я только поэт
и только поэтому
осмеливаюсь
говорить
от имени земного шара.
Когда окончилась Вторая мировая
казалось,
повторения не будет;
казалось,
эта страшная война -
последняя в истории народов.
Особенно ужасно было в ней
перерождение и озверелость
людей, воспитанных на Гете.
Как это все могло произойти?
Немыслимо! Невероятно!
Все же
страна философов, поэтов, музыкантов
защелкала бирючьими клыками:
здесь гений отступил пред генералом.
Как жутко думать, что в XX веке
культура держится на паутинке.
Но вот проходят годы,
и опять,
как будто все давным-давно забыто,
одна великолепная держава
под ангельскою маской
вдруг
защелкала бирючьими клыками.
Бесцеремонно, по-американски,
влезая с джипами в края чужие,
она бомбит Вьетнам,
воюет бешено в Доминиканской
Республике,
в Анголе, в Мозамбике, в Конго,
швыряя с маху в братские могилы
