Что такое " строить жизнь " ?
   Я включаю компьютер, копирую ранее написаный отрывок, перепечатываю, правлю.
   .....
   Лыжный рай: искрящийся на солнце снег, долгие склоны. Широкое озеро, покрытое льдом, для любителей горизонтальных прогулок. А в общем, странное место: пересекающая наискось озеро тридцатишестиметровая стеклянная волна, нивесть откуда взявшаяся, непонятно, почему застывшая в незапамятные времена. От международного зимнего курорта, где я пытаюсь скрыться от самого себя (или найти кратчайший путь к самому себе - это как посмотреть), к ней ездят автобусные экскурсии. Для этого по льду проложена специальная дорога.
   Я был на экскурсии. Волна настоящая. При близком рассмотрении в этом не возникает никакого сомнения.
   Создать такое искусственно - никакой энергии не хватит, да и зачем? Ради, пусть даже многочисленных, туристов?
   Кроме того, ужасающий реализм исполнения - передо мной артефакт, могущий быть только застывшей реальностью. Пузырьки, какой-то поднятый со дна мусор, застывшие в зеленоватой толще; гребень, к которому можно вскарабкаться только по специально сооруженной лестнице.
   Озеро дышит, между обычным льдом и поверхностью Волны - широкая щель. Она огорожена перилами. В одном месте - помост, и от него идет вверх деревянная лестница. Рыжая лыжница, за которой я ухаживаю, улучила момент и отломила, когда мы стояли наверху, кусочек гребня, там, где он был тонкий, как кружево.
   - Надеюсь, Рыба-Кит от этого не проснется...
   Возможно, каждую зиму лестницу сооружают на новом месте, иначе туристы давно бы все пообломали.
   .....
   Сидеть перед экраном, работать с текстом - что может быть лучше? Но в этом коллаже, который напоминает моя жизнь, должны быть и другие части, хотя бы для контраста. Пора "выходить в свет". Парадокс в том, что, дабы зафиксировать их в слове, я должен буду снова вернуться к экрану.
 
   Одевшись, я вышел в коридор. На стене около лифта белело кем-то повешенное вчера объявление: " Perduе ma petite chatte rousse ". Объявление двусмысленное - потерялась моя маленькая рыжая кошечка, а может - лоно, отороченное мехом того же цвета.
   Как я и надеялся, в зимнем саду, что в конце коридора, стояла моя лыжница в белом купальном халате и смотрела на восходящее солнце. В этот момент в ее лице было что-то японское.
   Курить здесь нельзя, но в руке у нее дымилась сигарета. За толстым стеклом оранжереи - сосульки, капель.
   -- Доброе утро.
   -- Утро доброе...
   Вчера в это же время я позвал ее на экскурсию. Сегодня... Не совсем уверенный
   в результате, я предлагаю (насколько она меня моложе?):
   -- Поедем на лыжах?
   -- Why not ? Пока зима не кончилась...
 
   Она одевается к завтраку. У меня было достаточно времени, чтобы подключиться к интернету. Как обычно, мне была адресована целая пачка е-mail'ов.
   Я смертельно устал от этой своей "подключенности", но привычка, разумеется, сильнее. Грех жаловаться - "сеть" - меньшее из зол. Благодаря ей, мне удается урвать чуть больше свободы, виртуальная личность прикрывает эскапады физического лица.
   Пишет жена. Для нее я по-прежнему участвую в конференции, которая происходит в полутысяче километров от нашего курорта.
   Пишут коллеги. Большиниство из них не хуже моего освоили двойное существование. Виртуальная персона - ее участие в дискуссиях, своевременный ответ на письма, хорошая страница в Интернете, больше значат для научной репутации, чем человек, который стоит за всем этим.
   Многие письма требуют ответов.
   Раз уж оказался в Сети, я бросаю взгляд на новости (тоже привычка). Назревает очередная война с недавно назначенным по этому поводу представителем "сил зла".
   Появляется моя лыжница. Надо прерывать сессию. Но еще несколько строк она потерпит. Почему-то даже самые капризные обычно уважают компьютер.
   Ее зовут Александра. Она утверждает, что ее родители - русские эмигранты. По-русски она говорит без акцента. Для человека, родившегося и выросшего на Западе, это невероятно.
   Концы с концами в ее рассказах вообще сходятся плохо. Но на банальную авантюристку из России, которых так много развелось по всему миру, она не похожа.
   Меня тревожит чувство вины. Правда, не очень сильное. Разве в тяге одного человека к другому есть что-то дурное? Удручает ложь, которой приходится окружать себя, если хочешь, чтобы хоть что-нибудь осуществилось.
   Изменения назревают медленно, исподволь, а потом металл достигает точки плавления и внезапно невзрачная, затертая повседневностью поверхность растекается сверкающей гладью...
   А. пытается заглянуть, что я тут пишу. Пока заканчиваю.
 
   Надеюсь, что эти заметки никому не достанутся. Писать - моя потребность, но если это исповедь, то исповедь перед пустотой. Способ "собраться", как у спортсменов перед прыжком. В благосклонного читателя я не верю, а тем более в сверхъестественного.
   Где-то надо написать, что у Александры есть горные лыжи. Свои, она с ними приехала. Катается она превосходно. Я обратил на это внимание еще до того, как мы познакомились. (Яркие костюмы лыжников, черно-зеленые ели, снежная пыль, медленно оседающая в пронизанном солнцем воздухе.)