Понсон дю Террайль
    КОРОЛЬ - СЕРДЦЕЕД
    Цикл романов "Молодость короля Генриха"
    КРАСОТКА - ЕВРЕЙКА Роман I
    I
   Однажды вечером в июле 1572 года два всадника неслись по дороге, соединяющей города По и Нерак. Это были два очень молодых человека, и пушок над их верхней губой говорил о том, что им едва ли идет двадцатый год. Один из них был брюнет, другой - блондин. Первый носил волосы коротко остриженными, у второго на плечи ниспадал целый каскад белокурых кудрей. Ночь была ясной и темной, одной из тех, какие бывают на юге. Звезды ярко сверкали на темно-синем небе, оставляя землю в глубоком мраке. Слегка повернувшись в седле и склоняясь друг к другу, всадники вполголоса разговаривали.
   - Ноэ, милый друг мой,- сказал брюнет,- согласись, что в такую теплую, ясную ночь очаровательно нестись по пустынной, молчаливой дороге!
   - А знаете ли, Анри, - смеясь ответил блондин,- это особенно хорошо тогда, когда покидаешь Нерак с наступлением глубокой ночи, чтобы направиться к хорошенькому замку, в котором имеется одно окно, открывающееся для вас с полуночи!
   - Да тише же ты, болтун!
   - Э, полно! - продолжал блондин.- Пусть я лишусь чести зваться Амори и пусть мой отец, сир де Ноэ, будет объявлен человеком дурного происхождения, если вы уже целый час не сгораете желанием, чтобы я произнес имя Коризандры, графини де Граммон!
   - Ноэ, Ноэ! - пробормотал брюнет.- Ты самый отвратительный доверенный на свете! Ты беззаботно кидаешься именами, которые может подхватить придорожное эхо, а ведь надо же знать, какой тонкий слух у ревнивых мужей!
   - А вот тот пункт, к которому именно и хотел прийти я! сказал блондин.
   - То есть как, чудак? Ты хотел бы...
   - Я хотел бы, чтобы вы согласились, что вы чересчур отважны, Анри!
   - Ну вот еще!
   - Два раза нам повезло: один раз вы притаились за занавесом, когда граф неожиданно зашел к жене, а в другой раз вы провели ночь на ветвях ивы...
   - Ну что же, это было летом, и я на славу выспался!
   - Да, но вы должны знать, что граф, который так же уродлив, как ревнив, прикажет убить вас из-за угла, если у него не хватит решимости всадить вам кинжал в сердце своей рукой!
   - Милый Ноэ,- сказал брюнет,- разве тебе не приходилось читать сказки моей бабки, Маргариты Наваррской?
   - Конечно да. Ну и что?
   - Там имеется одна сказка, в которую вложена интересная мысль о любви. "Любовь,- говорит Маргарита Наваррская,- это очаровательная страна, пока туда приходится добираться трудной, крутой, полной препятствий и капканов дорогой. Но в тот день, когда туда удается проложить отличную прямую дорогу, она превращается в несимпатичную местность, лишенную притягательной силы".
   - Вот уж, признаться, я не совсем понимаю это,- наивно сказал Амори де Ноэ.
   - А я сейчас разъясню тебе это,- сказал брюнет, пришпоривая коня.- Моя бабка пользовалась риторическими фигурами, чтобы сказать следующее: трудная, крутая дорога это, видишь ли, ревнивый муж, окно, открывающееся только в полночь, кинжал наемных убийц, поджидающих нас в темном углу, ночь, проведенная верхом на ветви ивы. Ну а хорошо наезженная, большая дорога - это отсутствие всего перечисленного мною: это возлюбленная, которую навещаешь среди бела дня, спокойно оставляя лошадь у дверей, возлюбленная, которая без всякого страха называет тебя своим милым и охотно отдает то, что гораздо приятнее украсть!
   - А вы, значит, не любите наезженных дорог?
   - Я? - презрительно сказал брюнет.- Да если когда-нибудь черт возьмет этого Граммона и Коризандра широко распахнет предо мной двери своего дома, я велю сказать ей, что не люблю таких помещений, в которые нет надобности проникать через окно, и боюсь навещать свою возлюбленную среди бела дня, так как рискую обнаружить у нее морщину на лбу, а то так и целое бельмо на глазу!
   - Аминь! - пробормотал Амори.
   - Кстати, знаешь ли ты, что сегодня мы в последний раз отправляемся в Бомануар?
   - Разве вы не любите больше Коризандры?
   - Да нет... но завтра мы уезжаем отсюда!
   - Уезжаем? - с удивлением переспросил Ноэ.- Но куда?
   - Это я скажу тебе на обратном пути от Коризандры... В этот момент лошади сами круто свернули с дороги и направились по боковой тропинке. Видно было, что они уже привыкли к этому пути и знали все его повороты. Действительно, через несколько минут они самостоятельно съехали с тропинки в густой кустарник и остановились там. Брюнет соскочил на землю, отдал повод своему спутнику, затем закутался в плащ, надвинул шляпу глубоко на глаза, проверил, легко ли вынимается из ножен кинжал, подвешенный к поясу, после чего быстро и легко пустился бежать среди молодой поросли.
   Через четверть часа он дошел до стен замка. Впрочем, это был скорее деревенский дом, чем замок, так как лишь массивная, дубовая, окованная железом дверь и пара громадных пиренейских собак составляли всю охрану его обитателей, несмотря на то что в те времена были часты гражданские войны и политические смуты.
   Брюнет осторожно обошел замок, пока не добрался до деревьев, росших около башенки. Здесь он приложил два пальца к губам и издал протяжный свист, после чего повалился на землю, стараясь, чтобы его не было видно среди густой травы. При этом его взор не отрывался от окон башенки, которые были темны, как и все остальные в этом доме.