Тпру, бактерия!
   
   В самую глухую пору ночи, в какую начинается большинство загадочных, детективных историй и в какую также лучше всего завязываться историям ничуть не загадочным, чтобы таинственности, занимательности в них казалось больше, чем есть на самом деле, – в эту пору дежурная в проходной электрозавода услышала страшный удар по заводским воротам, скрежет и треск, как будто на ворота налетел, например, автомобиль.
   Выскочив из будки, вахтёрша с ужасом увидела, что одна половина ворот сорвана и валяется на асфальте, вторая покосилась, держась только на нижней петле, и готовится тоже грянуться оземь. Преступной автомашины, или что там пронеслось, след простыл в ночи.
   В первый момент женщина утратила дар речи от негодования. Последняя оставшаяся петля жалобно завизжала, с корнем вывернулась из кирпичного столба, створка с грохотом легла на землю и одновременно – на ответственность дежурной. Пришлось отпрыгнуть. Лишь тогда отыскались те самые, единственные, от сердца идущие слова:
   – Налил глазищи-то!
   Примерно в это же время другая женщина в одном из цехов завода сказала:
   – В моё отсутствие преподаватель взломал дверь электрощитовой и включил ток. Он что-то изготавливал на нашем оборудовании.
   Она сидела за пультом, чуть не сплошь занятым клавишами с цифрами. Женщина удручённо сжимала лоб ладонями, уперев локти в пульт, и невидяще смотрела на цифры.
   Возле неё стоял мужчина маленького роста, в сапогах и в широких галифе, в длинном кителе, – командир отряда военизированной охраны Вохриков. Его сухое тёмное лицо и острый взгляд уже на протяжении многих лет повергали в трепет любителей выпить и тех, кто не прочь иногда унести с завода домой что-нибудь полезное. К сожалению, ещё встречаются и в здоровых коллективах отдельные недостойные граждане.
   – Не-е, – возразил Вохриков. – Преподаватель всю ночь у меня чай пил.
   – Значит, он включил оборудование и ждал поблизости, когда оно справится с заданием.
   Командир отряда поражённо открыл рот и спохватился. Выходит, он некоторым образом поспособствовал нарушителю! Он растерянно забормотал:
   – А-а... Я и то гляжу: чего он не уходит? Пристал с какой-то ерундой и болтает...
   – Он погиб... Чего-то не рассчитал в своём эксперименте.
   Офицеру стало жарко, он почувствовал необходимость сесть. Опустившись на подвернувшуюся кипу бумаг, он снял фуражку и провёл ею по лбу.
   Всего два-три часа назад преподаватель института Колба-Воблов сидел в караульном помещении и вслух читал очерк из многотиражной газеты:
   – “Н.Е.Хороший, ранее работавший на нашем заводе, но уволившийся, собрался навестить своих приятелей в цехе 03. Через проходную его не пустили. Тогда он, видимо, перелез через забор и преспокойно отправился к друзьям. Но тут же в цехе появился Вохриков. “Нехорошо, Хороший!” – остроумно заметил он и задержал нарушителя”. Как вы догадались именно в этот момент зайти в цех 03? – спросил преподаватель, опуская газету.
   Вохриков туманно отозвался:
   – Да так... Пошёл чего-то...
   Они располагались по разные стороны голого стола в такой же голой служебной комнатке. На столе запевал электрический чайник.
   – Ага... – произнёс Колба-Воблов вдумчиво и зачитал следующий абзац: – “Рабочий Водоносов из цеха 02 вынес спирт. Он тоже как-то обошёл проходную. Но на автобусной остановке его настиг Вохриков. “Товарищ, сдайте спирт! – непримиримо потребовал он. Водоносов оказал сопротивление и в результате вместо цеха 02 очутился там, куда надо звонить по телефону 02”.
   – Я ему не так сказал. Я говорю: Васька, ты чего в банку веток насовал? Он говорит, букет. А пахнет спиртом. Хоть бы уж цветов нарвал для маскировки, а то веток.
   – Но почему вас потянуло как раз тогда на остановку?
   – Ну-у... Почувствовал...
   – Вот-вот! – обрадовался Колба-Воблов.
   Зазвонил телефон. Командир молниеносно снял трубку. Но это было не что-нибудь спешное, голос издалека неловко сказал:
   – Постовой Постников. Замёрз я чего-то...
   – Это в июле-то замёрз?
   – Ночь холодная. – Постовой застучал зубами для демонстрации. – Пусть мне принесут шинель.
   Офицер покачал головой, однако встал и, приоткрыв дверь, отдал распоряжение. Затем возложил трубку обратно на аппарат и опять сел.
   – А как это вы... чувствуете? – продолжил преподаватель.
   – Ну, так уж как-то...
   – Толкает что-нибудь внутри?
   – Ага, толкает.
   – А как?
   – Ну... Нет, не толкает. Так просто выхожу чего-то и иду тихонько...
   – Ну-ну?
   – Ну, и вижу расхитителя собственности.
   Колба-Воблов поднял брови и задумался.
   – Прекрасно, чудесно... – приговаривал он. – Необъяснимое явление... А нельзя ли мне с вами подежурить? Вдруг как раз поймаете кого-нибудь!
   – Воспрещается посторонним в караульном помещении. Инте... интер-вью могу дать, про меня уж и в нашей газете писали, и в районной... – Командир заколебался и спросил: – А вы в областную будете писать?
   – Нет, я не журналист. Я интересуюсь этим всем: предчувствиями, интуицией... телепатией, в общем.
   – Воспрещается посторонним.