Бродяжничество – не болезнь, не судьба, а идея. Мысль, передающаяся от человека к человеку через взгляды, жесты. Бродяга - порождение первобытной философии. Раб БЕСКОНЕЧНОСТИ.Изогнутость дорог, край небес, где-то смыкающийся с землей, для него знамение, приказ свыше продолжать движение. Ибо Движение, согласно древнему завету, есть смысл жизни, а Горизонт – достижимая Реальность. Цыганские кибитки когда-то пылили по дорогам Европы и Азии, распространяя тайное учение странствий, уводя за собой людей, утомленных суетливой скукой городов.Обещания неслыханных вольностей обернулись цепями обычаев и кровных уз. Обманутые отщепенцы, бежавшие от новых оков, но околдованные скитаниями, стали промышлять тоскливой музыкой, тягучими напевами и картинами, такими же странными и не нужными, как сами творцы…Бродяга, бомж, бич… Нет у тебя завистников. Всяк презирает и гонит прочь. Одна мысль сравниться с тобой приводит в ужас. Страх непредсказуемой Судьбы заставляет раскошелиться жалким подаянием. А грозное предупреждение «НЕ ЗАРЕКАЙСЯ!» свербит в мозгу, прошибает холодным потом, доводит до безумия.Ты действительно страшен. Ты, живущий в клоаке. Ты - микроб, бацилла.Но, ты и велик, довольствуясь мелочным счастьем, беззаботностью. Ты, смеющийся в лицо Судьбе потому, что и она когда-то сыграла с тобой злую шутку.Теперь Тебе не до нее. Ибо, изо дня в день, на улицах и площадях ломаешь одну и ту же комедию. Надрывно крича: «ПОДАЙТЕ УБОГОМУ!» Превращаешь красоту в пошлость. Издеваешься над вдохновением…Эти сказки для Тебя. И пишу их потому, что самого охватывает жуть при мысли оказаться бродягой, бомжом, бичем Божьим.
От библейских и даже до библейских времён до сегодняшних дней проводит своего читателя Михаил Брук в своей новой книге посвящённое проблемам земледелия и победы над голодом."Царь-жрец из Неми, уже во времена Древнего Рима считавшийся пережитком далекого прошлого, служил символом неисчерпаемого ПЛОДОРОДИЯ... Запомните это слово, это заклинание, эту мистическую мантру. Мы еще ни раз вспомним его. Постараемся понять его значение. Уже начнем думать, что постигли смысл. И почти каждый раз он, смысл, будет ускользать от нашего понимания, оставаться предметом метафизических, а затем научных споров..."
