Более ста лет назад произошло Нечто. Около тысячи очевидцев сообщили иркутской обсерватории, что по небу пронеслось сверкающее тело, оставляя за собой яркий след. В районе Подкаменной Тунгуски над тайгой вспыхнул шар много ярче солнца. Слепая девушка из фактории Ванавара на единственный в жизни миг увидела свет. Огненный столб взметнулся в безоблачное небо. Раздался взрыв ни с чем не сравнимой силы. За четыреста верст в окнах лопались стекла. Повторяющиеся раскаты были слышны за тысячу верст. Близ города Канска, в восьмистах верстах от места катастрофы, машинист паровоза остановил поезд: ему показалось, что в его составе взорвался вагон. Огненный ураган пронесся над тайгой. «Чумы, олени летали по воздуху… Ветер кончал стойбища, ворочал лес…» – рассказывали тунгусы, как в те годы называли эвенков. На расстоянии двухсот пятидесяти верст от места взрыва ураган срывал с домов крыши, а за пятьсот верст валил заборы. Сейсмологические станции в Иркутске, Ташкенте, Тифлисе и в Иене (Германия) отметили сотрясение земной коры с эпицентром в районе Подкаменной Тунгуски. В Лондоне барографы отметили воздушную волну. Она обошла земной шар дважды. В течение трех ночей не только в Западной Сибири, но и в Европе не было темноты. Сохранилась фотография городской площади, снятая в Наровчате, Пензенской губернии, местным учителем: он вышел с аппаратом в полночь на следующие сутки после катастрофы, не подозревая о ней. В Париже, на Черном море и в Альпах стояли никогда не виданные там белые ночи. На высоте восьмидесяти шести километров учеными были замечены светящиеся серебристые облака. Многие ученые решили, что в тунгусскую тайгу упал метеорит небывалой величины…И вот это повторилось. И снова объявили, что это был метеорит. Потому что истину знал лишь один человек, но он ничего не говорил, а только рисовал. Рисовал странные картины и не говорил. Потому, что это была просто маленькая девочка. Маленькая девочка, увидевшая свет на краю земли...
«Страшила получился что надо! Не зря Тошка старался весь декабрь… Вернее его старания сводились к элементарному нытью, а всю работу по закройке, вырезке и шитью, за него естественно делала мама. Хотя и папа постарался тоже — дизайнер как-никак! Нарисовал на вымазанной чёрной тушью роже злобные глаза, от одного вида которых уже становилось не по себе!.. Затем добавил нос — вернее лишь обозначил его отсутствие перевёрнутым треугольником, — а когда принялся за улыбку… мама почему-то сказала, что с неё хватит…»
