Степан Писахов Я весь отдался северу ОЧЕРКИ Странички из дневника Яркий звонкий юг мне кажется праздником шумным -- ярмаркой с плясками, выкриками -- звонкий праздник! Север (Арктика) -строгий, светлый огромнейший кафедрал. Простор напоен стройным песнопением. Свет полный, без теней. Мир только что создан. Для меня Арктика -- утро Земли. Жизнь на Земле только что начинается. Там теряется мысль о благах обычных, так загораживающих наше мышление. Если в Арктике быть одному и далеко от жилья -- хорошо слушать святую тишину. Незакатное солнце наполняет светом радости. ...
Глядя на бородатого, лешаковатого Писахова, диву даёшься, как этот маленький человек создавал такие воистину вселенские полотна и на холсте, и на бумаге. Сама природа русского Севера, сам Север дарили и краски, и слова, привязали к себе настолько, что не мог писатель . Хватало острого взгляда и на то, чтобы прищучить «письмом мордобитным» чиновника и «министера», попа Сиволдая и царя. Словом, досталось всем, кто мешал жить.На всё хватало взгляда писателя Писахова. Потому смотрел он сверху, почти с полюса, на всё смотрел верно, потому что стрелка компаса всегда направлена на Север.
После известных событий в ru.net, связанных с некоторыми блогами, Автор вынужден ПРЕДУПРЕДИТЬ, что все события, обстоятельства, действующие лица и их имена в этом ХУДОЖЕСТВЕННОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ являются ВЫМЫШЛЕННЫМИ и существуют лишь в воображении Автора, а всякое совпадение с реальной действительностью СЛУЧАЙНО и НЕПРЕДНАМЕРЕННО
Писатель, от лица которого ведется повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба дает ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле. Этот человек воистину живет `здесь и сейчас`. Он совершенно свободное — в том числе и от каких бы то ни было моральных запретов — существо, для которого нет особой разницы между материей и духом, Богом и дьяволом.И при этом Ошо Раджниш считал грека Зорбу высшим проявлением буддовости.
Заглавная повесть известного ленинградского писателя Радия Погодина, написанная на автобиографическом материале, исполнена высокой человеческой чистоты и доброты, которую автор встречал и в далеком детстве, и в страшные годы войны. Он верен памяти друзей, тех, кто не дожил до сегодняшних дней.
Дважды Герой Советского Союза, лауреат Ленинской премии, заслуженный военный летчик СССР, маршал авиации Евгений Яковлевич Савицкий в годы войны командовал 3-м истребительным авиакорпусом РВГК. Он совершил 216 боевых вылетов, сбил 22 самолета противника лично и 2 в группе. В своей книге автор рассказывает о напряженной, полной подлинно героических свершений и романтики жизни летчика-истребителя. Рассчитана на массового читателя.
На Афганской войне не было линии фронта, но не было и тыла — смерть подстерегала здесь на каждом шагу, автоколонны зачастую несли не меньшие потери, чем штурмовые части, в засады и под обстрел попадали не только десантники и спецназ, но и «тыловики» — фронт был повсюду. И пусть наши войска не сидели в окопах, эта книга — настоящая «окопная правда» последней войны СССР — жесткая, кровавая, без прикрас и самоцензуры, — о том, каково это: ежеминутно ждать выстрела в спину и взрыва под ногами, быть прижатым огнем к земле, ловить пулю собственным телом и отстреливаться до последнего патрона, до последней гранаты, оставленной для себя в кармане самодельной «разгрузки»…В рассказах ветеранов-«афганцев» поражает многое — с одной стороны, непростительные стратегические ошибки, несоответствие наличных сил, вооружения и экипировки особенностям театра военных действий и характеру решаемых задач, ужасающе высокий уровень тяжелых инфекционных заболеваний, вызванных антисанитарией и отсутствием чистой питьевой воды; а с другой — великолепная организация боевой работы и взаимодействия родов войск, которая и не снилась нынешней РФ. Афганскую войну проиграла не Советская Армия, а политическое руководство СССР, попавшееся в американскую ловушку и втянувшее страну в многолетнюю бойню, победить в которой было невозможно.
Во время Великой Отечественной ходил следующий анекдот: «Почему Ли-2 такой толстый, Ил-2 — «горбатый», а «пешка» такая худая? Потому что Ли-2 всю войну спекулировал, штурмовик войну на себе вынес, а «пешку», как проститутку, бросали то в разведчики, то в истребители, то в пикирующие бомбардировщики…» В этой грубой шутке есть доля истины — создававшийся как тяжелый истребитель, в ходе Второй мировой Пе-2 стал самым массовым советским фронтовым бомбардировщиком, таким же символом Победы, как T-34 и Ил-2.В новой книге Артема Драбкина, продолжающей популярную серию бесед с ветеранами Великой Отечественной войны, собраны воспоминания летчиков, воевавших на легендарной «пешке», — пилотов, штурманов, стрелков-радистов. Это — подлинные хроники пикирующих бомбардировщиков, честный, без умолчаний и самоцензуры, рассказ о боевых вылетах и смертельно опасных заданиях, о бомбовых ударах под шквальным зенитным огнем и схватках с немецкими истребителями, о фронтовом быте и боевых друзьях, наградах и потерях, поражениях и победах…По материалам сайта «Я помню» http://www.iremember.ru
Роман шестнадцатилетней школьницы из Метца — самый громкий дебют, сенсация во французской литературе последних лет. Роман о сверстниках. О жажде власти, циничной и жестокой. О жажде свободы, порой столь же жестокой и беспощадной. О страстной дружбе, перерастающей в рабское повиновение, и о бунте, который кончается убийством. А главное, о беспощадной борьбе двух индивидуальностей, двух психологий, которая длится несколько лет и заканчивается трагически. Обаяние книги — в контрасте остроты переживаний главной героини и лаконичного стиля неторопливого повествования, избранного автором. Здесь нет языка захлебывающихся эмоций, сбивчивого синтаксиса задыханий, непосредственных оговорок юношеского дневника. Воспоминания текут равномерно и как бы неторопливо. И это ровное дыхание рассказа служит ключом к образу главной героини. Слабая окажется сильнее силы. Рабыня станет свободной, хотя за эту свободу заплатит страшной ценой. Та, что задыхалась, сможет сказать: «Я дышу!»
Д-р Нодар Джин (Джинджихашвили) родился в Грузии в семье раввина (дед) и юриста (отец). В 1963 г. закончил филологический факультет Тбилисского университета, а в 1966 г. — московский ВГИК. В 1968 г. защитил кандидатскую диссертацию по эстетике, а в 1977 г. стал самым молодым доктором философских наук в истории СССР. Работал в Институте философии АН СССР, в МГУ и ТГУ. Автор многих исследований по философии и истории культуры, по эстетике и психологии. С 1980 года живет в США. Профессор философии, в 1981 г. он стал лауреатом Рокфеллеровской премии по гуманитарным наукам. Документальный фильм «Последнее путешествие», созданный им по собственным фотографиям, завоевал ряд важных призов на международных кинофестивалях. Американская пресса называет его «поразительно разносторонним и утонченным интеллектуалом», а ведущий английский журнал The Sunday Times писал в связи с одной из его работ об еврействе: «Этот внешне напоминающий атлета ученый является далеко не обычным человеком: благодаря своему воображению и стойкости он сделал для еврейской культуры в СССР больше, чем целый год бесконечных массовых демонстраций и речей».Все материалы книги, за редким исключением, переведены с разных языков автором. Заново переведены и отредактированы им и выдержки из Библии.
Этот роман Бруно Ясенского – прямой ответ писателя на книгу «Я жгу Москву» Поля Морана, литератора и дипломата, работавшего в СССР в составе французского посольства. Полемический заряд, который высекла эта книга, оказался, видимо, столь силен, что Бруно Ясенский написал свой роман в рекордно короткие сроки – за три месяца. Последующая же его публикация в газете «Юманите» убеждает, что полемика, предпринятая писателем, попала в цель и отвечала напряжению тогдашних политических споров. Броская мозаика Парижа, уподобленного «заброшенной могиле Великой французской революции» с траурной лентой выцветших слов «Свобода – Равенство – Братство». Причудливый монтаж реальности и фантасмагории, пестрый калейдоскоп снимков с натуры и картин, созданных воображением. Одинокость и затерянность людей в безмолвной «толпе статистов, которую на экран парижских бульваров бросает ежевечерне испорченный проекционный аппарат Европы». В быстрой смене планов и ракурсов политический памфлет и социальная утопия, сливаясь вместе, создают новый образный сплав, цементируемый напряженным действием, которое изобилует крутыми, резкими поворотами драматического сюжета.
