В течение многих лет (с 1900 по 1917 год) я пробыл за границей. Мне пришлось много скитаться по морям и по суше по городам Америки и Европы.На основе личных наблюдений написаны мною эти рассказы. Во многом они автобиографичны.
Виктор Ерофеев Пять рек жизни "У каждого есть своя пятая река. Не спи, соберись, не трать время, ищи, дыши, свирищи, никто тебе не поможет, сам найди - не пожалеешь. Найди ее и разомкни цепь: сон-жизнь-слово-смерть-любовь... Если замысел угадан правильно, то вот оно - золотое руно." ...
В этой книге на основе широкого круга первоисточников и литературы повествуется о той роли, которую сыграла секретная служба в наиболее крупных политических событиях новой истории. Содержание книги опровергает модные теории, приписывающие разведке способность определять пути исторического развития, и вместе с тем призывает к бдительности, показывает, насколько опасным оружием является тайная война в столкновении между силами реакции и прогресса. Сохраняя научный подход к трактуемым сюжетам, автор стремился придать книге возможно более популярный характер.
О социальной системе, о необходимости ее коренного преобразования размышляет Делибес в романе «Пять часов с Марио» (1966), самом значительном своем произведении, в котором полностью раскрылись и его аналитический дар, и его бесстрашный социальный критицизм.По испанскому обычаю, покойника не оставляют на ночь в пустом помещении. Кто-нибудь из близких должен провести ночь у гроба, бодрствуя и охраняя вечный сон усопшего. Такую ночь накануне похорон проводит героиня романа Кармен у гроба скоропостижно скончавшегося мужа. Пять часов осталось ей быть наедине с Марио. Листая семейную Библию, она, однако, не молится, а в последний раз мысленно обращается к мужу, перебирает события их совместной жизни, повторяет те же упреки, сетования, сентенции, что, наверное, изо дня в день твердила ему живому.
Прохор — любитель старых песен. Вечером, когда затихает деревня, проходящий мимо избы, где расположен наш штаб, может частенько слышать могучий бас Прохора и под сурдинку вторящий ему хор:...
Сборник Хемингуэя "Мужчины без женщин" — один из самых ярких опытов великого американского писателя в «малых» формах прозы.Увлекательные сюжетные коллизии и идеальное владение словом в рассказах соседствуют с дерзкими для 1920-х годов модернистскими приемами. Лучшие из произведений, вошедших в книгу, продолжают биографию Ника Адамса, своеобразного альтер эго самого писателя и главного героя не менее знаменитого сборника "В наше время".
А с тех пор, когда атаман Криволоб, тот самый, у которого желто-голубая лента пересекала папаху, расстрелял здесь четырех москалей и одного украинца, пропала у ребятишек всякая охота лазить и прятаться по заманчивым лабиринтам. И остались стоять черные сараи, молчаливые, заброшенные. ...
Религиозная по сути повесть, испорченная наличием сюжета.Молодой деляга, волей случая попавший в загадочную Келью отшельника, вынужден совершать тяжелейший нравственный выбор.
один из рассказов Андрея НеклюдоваАвтор не призывает нас никому сочувствовать, или безумно радоваться чьему-то сказочному марьяжу и прочим вери-хепи-эндам. Но при всём при этом в рассказе есть некоторая глубина, в том смысле, что отцовство, в принципе, доказывается не одними только генетическими тестами.
— Вы устраиваете скандалы в публичном месте и этим бросаете тень на всю ячейку! И подаете дурной пример кандидатам и беспартийным! Значит, когда Мускат бил стекла в своей квартире и угрожал зарезать свою супругу — и это частное дело? А когда я встретил Кружкина в пасхальном виде, то есть без правого рукава и с заплывшим глазом?! А когда Горшаненко на всю улицу крыл всех встречных по матери — это частное дело?!...
Когда хирург взял книгу в руки, она еще дышала и пела своим, особенным голосом. В ней настолько сильно звучали индивидуальные авторские нотки, что хирург недовольно поморщился. Предстоял долгий и кропотливый труд по ампутации авторской индивидуальности и покраске книги в серый цвет. Рядом стоял нервный, истощенный и, слава Гиппократу, зависимый от решения хирурга автор....
Учение или, как теперь принято говорить, учёба – это, по-моему, многолетняя изнурительная война между классной доской и школьным окном. Начинается она – как и вторая мировая – 1 сентября, с переменным успехом идёт весь учебный год, и только к маю распахнутое, весеннее окно одерживает прочную победу. Тогда Министерство просвещения объявляет перемирие, продиктованное якобы заботой о детях и в дальнейшем именуемое «каникулами»....
