Испания. Конец XV века. Просвещенные европейцы съезжаются в университет Саламанки, горят костры инквизиции, испанские войска осаждают мусульманскую Гранаду… Накануне падения родного города юный Алонсо бежит в христианскую Кордову, чтобы уберечь древний зашифрованный манускрипт, который содержит тайное знание о необычных возможностях орбинавтов — людей, способных силой мысли управлять реальностью. «Орбинавты» — исторический роман-феерия с захватывающим сюжетом, глубокое философское произведение о загадках и возможностях человеческого сознания.В оформлении обложки использован фрагмент картины И. Босха «Святой Иоанн на Патмосе» (1504–1505)
Проводив жену в командировку, Жорж готов к «самым несусветным оргиям» и с этой целью приводит домой двух абсолютно раскрепощенных девиц. И они устраивают ему такую оргию!..Эту озорную историю невозможно читать и слушать без смеха, но при этом она еще и насквозь эротична!Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Все действующие лица романа вращаются вокруг его главной героини Орелин, как планеты, вокруг солнца, согреваемые исходящим от нее теплом, но для одного из них, талантливого джазового музыканта и поэта Максима, любовь к Орелин, зародившаяся в детстве, становится смыслом жизни и источником вдохновения.
«Родители» этой книжки — «Витя Малеев в школе и дома», «Алиса в Зазеркалье», а бабушка — сказка о Семилетке. После того как Орине исполнилось семь, время ускорило свой бег, и девочка из Поселка в течение трех дней стала девушкой и женщиной. Впрочем, все это произошло не дома, а в Потусторонье, которое оказалось отражением прожитой ею жизни. Орина вместе с соседским мальчиком должна выполнить трудные задания, чтобы вернуться домой. Только вот не ошиблась ли она в выборе попутчика…
Когда я наконец добрался до места, где оставил свое драгоценное перо, было уже темно. Я зажег фонарик и принялся разыскивать свое сокровище. Спустя несколько мгновений, сердце мое сжал страх — перо пропало. Я начал судорожно оглядываться по сторонам, щурясь, всматриваться в каждый пучок земли — пера нигде не было. В отчаянии я упал на колени и, ползая, стал выискивать следы похитителя, забравшего мое сокровище. Однако следов тоже не было видно. Тогда я сел на холодные камни и заплакал....
…Советский читатель найдет здесь кусочек Америки, увиденный с великой любовью, нежностью и состраданием к людям, — ведь именно таким взглядом смотрят на жизнь «орлоголуби».Из предисловия
Переведенная Валерием Кисловым антиутопия «Орлы смердят» — вышел из-под пера Лутца Бассмана (1952). Но дело в том, что в действительности такого человека не существует. А существует писатель и переводчик с русского на французский Антуан Володин (1949 или 1950), который пишет не только от своего лица, но поочередно и от лица нескольких вымышленных им же писателей. Такой художественный метод назван автором постэкзотизмом. «Вселенная моих книг соткана из размышлений об апокалипсисе, с которым человечество столкнулось в ХХ веке, который оно не преодолело и, думаю, никогда не преодолеет. Разочарование в революции, геноциды, Шоа, постоянные войны, ядерная опасность, лагеря лежат в основе современной истории. Писатели постэкзотизма выводят на сцену персонажей, которые живут внутри катастрофы и у которых нет повода задумываться о существовании внешнего мира», — поясняет Антуан Володин в интервью, переведенном Асей Петровой.
Папа Римский дал свое благословение усилиям человечества, направленным на завоевание космического пространства, ибо Господь не намерен ограничивать человека в его попытках покорить космос. Человеку необходимо приложить немалые усилия, чтобы установить новые отношения с Богом и его вселенной. Появляется реальность — пространство, время, энтропия, прогресс, и так всегда. Как совместить науку и религию?
Роман «Осада церкви Святого Спаса» сербского писателя Горана Петровича основан на реальных исторических фактах, хотя сам писатель не претендует на роль историографа и умело стирает грань между реальными и вымышленными событиями. Приблизительно в 1291 году объединенное войско болгар и куманов вторгается в Сербию и полностью разрушает монастырь Жича. Петрович изящно и кропотливо плетет ткань повествования. Из незначительных мелочей, потрясающих метафор возникают незабываемые персонажи, явь и сон плотно переплетаются между собой.
В романе Кларисе Лиспектор «Осажденный город» история города рисуется как история любви — любви истинной, с враждебностью, ненавистью, изменой, и в «палитре» писательницы — романтизм и философия, миф и фольклор, тонкий психологический анализ и изыски модернистского стиля. Судьба города — главного героя романа — переплетается с судьбой наивной деревенской девушки Лукресии.
Елена Бажина родилась в Пермской области. Окончила Литературный институт им. Горького в 1985 г. Печатала прозу в сборнике «Начало» (повесть «Родные и близкие», 1987) и журнале «День и ночь» (сказка «Где ты, Улисс?», 1996, рассказ «Мой брат Алексей», 2000). Выступала в периодических изданиях как публицист («Русская мысль», «Грани», «Новая Европа», «Истина и жизнь»).
(... где-то, между прошлым и будущим...) Сергей Иванович Копытин, (Копыто Иванович, как называли его сослуживцы), совсем опаскудился (опаскудился произошло от слова скудный – бедный). Или как бы ещё сказали они – оскотинился. Мало того, что он совсем остался без денег, (вся зарплата вместе с документами и штанами у него сгорели), так теперь дома с женой начнутся разные кривотолки и недопонимания. На душе у него от всего этого было пасмурно, темно и, если же можно так сказать – совсем муторно. В общем, Копыте было тяжко конкретно. Но вопреки судьбе он решил твёрдо держаться......
Своеобразно сочетая черты философского произведения-притчи с народными традициями, используя символику и образность марокканского фольклора, Шрайби создал повесть, в которой за причудливым фантастическим сюжетом и горькой иронией иносказаний прорисовывается реальный фон, социально-исторические события, которые до основания потрясли всю жизнь Марокко.
Новое произведение известного писателя Дмитрия Липскерова убеждает — перед нами особая форма русского романа. Писатель смело экспериментирует с жанрами, сочетая латиноамериканский сюжет с русским фольклором. Гротеск и фантасмагория размывают границы обыденной жизни, и главные герои — московские менты, красавица-психиатр, фээсбешный полковник и художник с мировым именем — оказываются вовлечены в водоворот невероятных событий. Трагикомизм, гротеск, оригинальность и жизненность каждого действующего лица сближают творчество Д.Липскерова с такими литературными именами, как Г.Г.Маркес, М.Павич.
Издательство «Текст» продолжает знакомить российского читателя с творчеством французской писательницы русского происхождения Ирен Немировски. В книгу вошли два небольших произведения, объединенные темой России. «Осенние мухи» — повесть о русских эмигрантах «первой волны» в Париже, «Дело Курилова» — историческая фантазия на актуальную ныне тему терроризма. Обе повести, написанные в лучших традициях французской классической литературы, — еще одно свидетельство яркого таланта Ирен Немировски.
Некогда активный участник национально-освободительной борьбы, Иса добивается значительного успеха и достигает высоких чинов. Триумф кружит ему голову. Но политические потрясения вновь низвергают его с высот власти. Единственное средство сохранить прежнее положение в обществе он видит в выгодном браке. Но и эти расчеты героя рушатся. Так шаг за шагом, подобно измученному долгим перелетом перепелу, Иса утрачивает душевные силы и переживает глубокий кризис.
За последние годы поток информации о Китае — нашем великом соседе — заметно возрос. Поражают резкие контрасты, неожиданные повороты событий в жизни этой страны. Вероятно, осмыслить неповторимый исторический опыт Китая, проникнуть в загадку его национального характера трудно и попросту невозможно, не освоив богатейшей культуры Китая, особенно ее художественного пласта. Издавна на родине древнейшей письменности почиталось все связанное с понятием «вэнь», сначала это знаки на костях жертвенных животных, затем иероглифы, письмена, изящная словесность, культура. В наше время судьба литературы Китая оказалась неразрывно связана с невзгодами, пережитыми народом. Авторы многих произведений рубежа 70—80-х годов, тех, которые позже сложились в «литературу шрамов», часто обращаются к недавнему прошлому — к первоначально радужным, а затем тревожно-противоречивым 50-м годам, к ставшим комком боли и ужаса 60—70-м. С возрождением страны после хаоса «культурной революции» китайская литература вновь обретает право открыто говорить об острейших социальных конфликтах, рисовать во всей сложности и противоречивости духовный мир современника.Гао Синцзянь, чей рассказ публикуется с небольшими сокращениями, принадлежит к числу писателей среднего поколения, которого также не обошло «десятилетие погромов» — он, как и многие другие представители творческой интеллигенции, был сослан в деревню. Ныне это известный прозаик, драматург и литературный критик.
