Активно исследуя жизнь рабочих, Тим Крокетт попал в шахты Дорнсетских гор. Блуждая по шахте, Крокетт оказался вблизи взрыва динамита и… превратился в гнома.Теперь единственная цель Тима Крокетта вновь стать человеком.
Немногие выжили после ядерной войны. Среди спасшихся оказался и смоленский парикмахер Мосес Артурович. Вот только пришлось ему искать себе новое занятие и новое место в жизни, ведь услуги парикмахера еще долго будут мало кому нужны.
Кто-то из репортеров с присущим людям этой профессии черным юмором окрестил новую болезнь «синдромом жильца». Ее природа и каналы распространения остались неизвестными. Дилетанты заговорили о вирусном штамме, поражающем нейронную сеть человека и формирующем сверхразреженный негуманоидный «мозг». Позже выяснилось, что жертвами «эпидемии» стали не только люди. Употреблялись бессмысленные словосочетания типа «интоксикации массового сознания». Вряд ли это имело что-то общее с действительностью....
Джеклин говорила, что в клетке под чехлом – канарейка, а я стоял на том, что там два попугайчика. Одной канарейке не под силу поднять столько шума. Да и забавляла меня сама мысль, будто старый, сварливый мистер Генчард держит попугаев, – уж очень это с ним не вязалось. Но кто бы там ни шумел в клетке у окна, наш жилец ревниво скрывал это от нескромных глаз. Оставалось лишь гадать по звукам....
Вика поднялась и заглянула в глаза своему отражению в зеркале. Глаза были заплаканные и злые, как у вурдалака. Она включила ледяную воду и умылась, но лицо всё равно оставалось красным и опухшим. И, глядя на своё жалкое отражение, она зарыдала снова, с удвоенной силой. ...
Таг Мезолья – «окосевший от математики программист и фанат аквариумов», создает искусственных медуз для нефтепромысла. Его знакомый и компаньон – Ревел Пуллен, техасский миллиардер, племянник очень богатого нефтяного клана. И на очередную деловую встречу Пуллен привозит странное вещество, некую протоплазму, начавшую поступать в техасские скважины вместо нефти...
Песок был оранжево-желтым, рассыпчатым и не пыльным — как в цветном сне. Раскаленное плотное небо синело печным изразцом. Только внизу, над черными стрелами кустов, торчащими взорванной железобетонной арматурой, дрожало марево зноя. Все это было так непохоже на пыльно-серый зной обыденности, что казалось нереальным....
